- Только посмей, Фелипе, - тихо, но угрожающе отвечала ему стройная миниатюрная брюнетка с пышными кудрями, на которых чудом держалась модная шляпка. - Если ты это сделаешь, то следующую выставку я организую тебе на северном курорте, как очаровательно выражаются наши соседи!
- Но Никки…
- Не называй меня этой собачьей кличкой, - приказала дама и, крепко взяв усатого господина под руку, уверенно повлекла его за собой. - Идем, мне нужно дать еще несколько телеграмм!
- Похоже, тоже иностранцы, - хмыкнул Ян, посмотрев вслед этой паре.
- Я искренне на это надеюсь, - сказал следователь серьезно. - О, вот и наша дорогая Каролина!
Писательница, успевшая переодеться в купальной кабинке, заколоть мокрые волосы и кокетливо обмотать голову газовым шарфом, лучилась улыбкой.
- Ну как? - поинтересовалась она весело.
- А если бы вы шею свернули, госпожа? - пожурил поручик.
- Не свернула бы, - ответила Каролина. - Глубина там выверена отменно!
- Да ведь я не об этом!
- А прыгать с вышки я умею, - перебила она. - Вит-тяй, миленький, вспомните, чему я обучалась! Ну, не дуйтесь, впредь обещаю предупреждать…
- Хм, - сказал поручик, но хмуриться перестал.
- Это было крайне зрелищно, - искренне сказал следователь, а комиссар в немом восхищении показал большой палец.
- Ах, ну что вы… кажется, всё-таки получилось немного брызг, - кокетливо смутилась Каролина. - Я так давно не практиковалась…
- Нет-нет, что вы! - запротестовал Дубовны и неуклюже скаламбурил: - Ваш прыжок… Он был колоссален, как… как "Колоссаль"!
- Дэвид, вы такой милый, - улыбнулась она, чем вогнала стажера в краску.
- Техника на высоте, - заметил невесть когда появившийся доктор. - Артистизм - тоже.
Топорны кивнул в подтверждение этого, Ян и Берт тоже отчаянно закивали.
- Меня беспокоит только одно, - задумчиво произнес Бессмертных. - Если наша дорогая Каролина намерена каждодневно шокировать публику такими эпатажными… хм… поступками, и если этот вот прыжок был всего лишь невинной шалостью, то мне страшно представить, до чего может дойти дело к концу путешествия…
- Ну что вы, господин Бессмертных, - вздохнула она. - Вы ведь прекрасно меня знаете…
- Это-то и пугает! И вообще, что это вас вдруг потянуло на этакое?
- Ну, знаете, - сказала Каролина и заговорщицки улыбнулась, - если уж на меня косятся, то пусть косятся по достойному поводу, а не из-за того, что из моей каюты по ночам слышен стук печатной машинки! А теперь господа, я временно вас покину, - она выразительно потянула себя за выбившуюся из-под шарфа мокрую прядь.
Поручик снова протяжно вздохнул и отправился за госпожой.
- А причем тут машинка? - недоуменно спросил Дэвид.
- Видите ли… - подумав, произнес Руперт. - Хм, как бы это объяснить? Такая сама собой разумеющаяся вещь…
- Да всё просто, - встрял Ян и повернулся к стажеру. - Помните, был у нас разговор о кочегарах и прочем?
Дубовны кивнул.
- Так вот, когда дама берет пишущую машинку или господин - локомобиль с кочегаром, на это смотрят косо!
Стажер не увидел в этом никакой логики. Видимо, это читалось по его лицу, потому что Ян добавил:
- Традиции! Например, одного почтенного господина вызвали срочной телеграммой в… неважно, куда, а его собственный локомобиль был в ремонте. И он, представьте себе, воспользовался экипажем супруги, с кочегаром, разумеется, даже не подумав, к чему это может привести!
- И к чему же? - с любопытством спросил Дэвид.
- К настоящей катастрофе! Случился ужасный скандал, этого человека бросила жена, от него отвернулись знакомые…
- Ничего не понимаю, - честно сознался стажер.
- В общем, - сдался Ян, - если пишущая машинка стучит в кабинете господина, то тут всё в порядке. Но если в будуаре дамы… гм… В общем, это вызывает кривотолки.
- И госпожа Кисленьких… - ужаснулся было Дэвид.
- А она выше этих бредней, - припечатал Руперт. - И вообще, довольно об этом!
- И правда что, - согласился Розен, снова накрылся шляпой и собрался подремать, как вдруг рядом послышался нежный звон и вкрадчивое:
- Господа… Быть может, вы соблаговолите на ничтожное мгновение прервать вашу многомудрую беседу с тем, чтобы выслушать слова недостойного слуги владыки Великого дивана?
От неожиданности все лишились дара речи. Присутствия духа не потерял один комиссар.
- Валяйте, - сказал он, не поднимая шляпы. - Какие проблемы?
- О, никакие проблемы не омрачают сердце недостойного слуги…
- И покороче, - велел Сидельских. - Скоро обед, а я еще не выспался!
- Гхм… - господин с Мглистых островов, а это был именно он, прокашлялся и заговорил уже другим тоном: - Господа, позвольте представиться: мое имя Фридрих Ибрагим фон Цвишен, поставщик континентальных товаров гарему Его диванного величества, с правом ношения золотых и хрустальных колокольчиков.
- Он тебя узнал, что ли? - шепнул Ян Берту, пока остальные представлялись, а Пол заполнял очередной бланк (иностранец ли это, нет ли, его не волновало).
- Вряд ли, - ответил тот, - скорее, он просто еще не знает, что старый султан окочурился… А шишка и впрямь важная, судя по фамилии.
- Так чем мы можем вам помочь, господин фон Цвишен? - поинтересовался тем временем Бессмертных.
- Будет ли мне позволено узнать, кто отвечает за ту неземной красоты девицу, что изволила услаждать взоры собравшихся, будучи в воде?
- Ну, допустим, я, - осторожно сказал следователь.
- О, значит, это вы благородный родитель юной девы! - расплылся в улыбке фон Цвишен, и колокольчики в бороде радостно тренькнули.
- Отчего же сразу родитель? Может быть, муж, - хмыкнул Руперт. - Я еще не настолько стар!
- Конечно, вы находитесь в самом расцвете лет! - заверил островитянин. - Я хотел сказать лишь, что на Мглистых островах ни один мужчина не позволил бы жене подобных вольностей! Право слово, я бываю поражен здешними нравами: даже в вольерах наши дочери не позволяют себе того, что порой проделывают ваши замужние дамы… Гм… Прошу извинить, я отвлекся…
- Вы решили, что я отец этой девицы, - подсказал следователь. - Почему же? Если, как вы говорите, я в расцвете лет, а дамы наши весьма раскрепощены по сравнению с вашими?
- Она выказывала к вам поистине дочернее уважение, поверьте, господин, это прекрасно заметно, - сообщил фон Цвишен и церемонно поправил тюрбан.
- Хм… ну, допустим, это моя дочь. И что же?
- Это истинный цветок! А каковы навыки синхронного плавания!.. Жемчужина!
- Синхронного? - перебил следователь.
- Ну разумеется, - понизил тот голос. - Знаете ли, Его диванное величество обожает любоваться синхронным плаванием. Дамы размещаются в ваннах, в ряд, и совершают одинаковые движения ногами… Если раздается "плюх!" - значит, команда демонстрирует идеальную синхронность, а если "плюх-плюх-плюх!", то тренера следует выпороть! Ну а тем, к кому Его диванное величество особенно благоволит, он позволяет послушать это "плюх!" или даже полюбоваться на это дивное зрелище через ширму…
- А разве за ширмой что-то видно? - удивился Дэвид.
- Там слабенькая подсветка, - масляно улыбнулся фон Цвишен, и хрустальные колокольчики задребезжали. - Так что же, господин Бессмертных, вы готовы выслушать мое предложение?
- Ну, давайте, только я никак не возьму в толк, в чем оно может заключаться!
- Я ведь назвал свою должность, - снова улыбнулся тот. - И у меня есть к вам крайне выгодное предложение…
- Какое же? - заинтересовался Руперт.
- Я бы хотел приобрести вашу дочь для гарема Его диванного величества, - застенчиво проговорил островитянин. - Разумеется, по самой выгодной цене!
- Что-что? Я не ослышался? - нахмурился тот. - Приобрести?..
- Ну разумеется! Поверьте, я очень, очень хорошо заплачу! Дело в том, - тут фон Цвишен понизил голос, - что на жен-иностранок у нас государственная монополия, поэтому Его диванное величество может выбирать самое лучшее, а платит он, не скупясь!
- Гхм… - произнес Бессмертных.
- Так, - сказал Сидельских и поднялся, уронив шляпу. - Пшел вон!
- Как можно так говорить пусть даже с самым недостойным слугой Его диванного величества?! - оскорбился островитянин, и колокольчики разразились возмущенным звоном. - Я ведь даже не успел назвать сумму, которую готов предложить за…
- Не продается, - веско произнес комиссар и сунул руку за пазуху. Фон Цвишен попятился. - А ну, чтобы на счет "три" я тебя тут не видел! Раз…
- Он никогда не говорит "три", - просветил Руперт, и островитянин обратился в позорное бегство, теряя туфли с загнутыми мысками и отчаянно звеня. - Благодарю, Розен, я, право, даже растерялся!
- Не опасаетесь вызвать дипломатический скандал? - с ехидцей поинтересовался доктор.
- С кем?! - поразился Сидельских. - Султан - вот он сидит, а ту макаку с колокольчиками я, если что, за борт выкину… Пор-рядочки!
- Не надо за борт, - хмыкнул Бессмертных. - Лучше просто сказать поручику, что нашу дорогую Каролину пытались купить для гарема. Берт, вы ведь не будете возражать?
- Более того, я сам ему об этом поведаю, - ответил тот. - В красках опишу! Ну и обычаи у меня на родине… Матушка, конечно, рассказывала кое-что, но всех подробностей она, по-моему, просто не знала!
- Да уж… поставщик континентальных товаров… - покачал головой Ян. - Хотя… у него все равно бы денег не хватило. За госпожу Каролину даже если золотом по весу дать, и то мало будет!
- Выкрасть могут, - заметил доктор.
- У нас-то с беарийцами? - хмыкнул тот. - Пускай попробуют!
Дэвид мысленно перевел дух. Судя по всему, место, куда они направлялись, было далеко не райским уголком…
Обед прошел, как обычно: Каролина блистала, публика косилась на нее, за столом шла непринужденная беседа. Разве только комиссар явился не в самом лучшем расположении духа.
- Розен? - заметил мрачность приятеля Руперт. - Что-то случилось?
- Минус четверть дюйма, - загадочно произнес тот.
- А-а… - понимающе протянул следователь.
- Конечно, вчера было плюс одна восьмая, но дело дрянь! - добавил тот.
- Ничего, я думаю, обойдется, - серьезно сказал Бессмертных. - Отведай-ка вот этого блюда, думаю, оно приведет тебя в норму!
- Угу, - сказал Сидельских и принялся мрачно уничтожать нежнейшее рыбное суфле.
Остальные предпочли не вмешиваться в таинственную беседу: своеобразный характер комиссара не располагал к праздным расспросам.
После обеда большая часть компания предпочла вновь подняться на палубу, где солнце припекало уже всерьез. Ян с Бертом, пошептавшись, поймали кого-то из обслуги, и вскоре на облюбованном ими месте обнаружился небольшой столик. Теперь можно было предаваться игорным страстям, не отрываясь от коллектива.
Отдыхалось прекрасно: солнце, целительный морской воздух, неспешные беседы… Кроме того, предупредительные стюарды обносили отдыхающих прохладительными напитками, фруктами и мороженым.
Неподалеку расположился незнакомый молодой человек в легком сером пиджаке, с этюдником. Насколько можно было разглядеть за его широкой спиной, он неторопливо писал акварелью морской пейзаж: впереди, аккурат по курсу "Колоссаля", собирались грозовые тучи, и выглядело это очень красиво.
Господин с выдающимися усами (он сменил сиреневый пиджак на оранжевый и перевил усы золотистыми ленточками) прогуливался неподалеку рука об руку с кудрявой брюнеткой, и всякий раз, проходя мимо молодого акварелиста, громко бросал "мазня!", "дилетант!" или "бездарность!". Дама величественно кивала, а молодой человек, к его чести, даже ухом не вел.
Обнаружив сей возмутительный факт, кудрявая дама подозвала стюарда, и на палубе началась какая-то суета. Акварелист тем временем нанес последние штрихи и, явно удовлетворившись результатами своей работы, принялся собирать рисовальные принадлежности.
Когда он повернулся, чтобы отправиться восвояси, следователь, присмотревшись, заметил:
- А ведь это настоящее юное чудовище!
Судя по всему, слух у молодого человека был отменный, потому что реплику он услышал и, повернувшись к Руперту, сдержанно поклонился.
- Юное чудовище? - удивленно переспросил Дэвид. - В каком смысле?
- В прямом, - хмыкнул доктор.
- Э-э-э…
- Юноша, не желаете ли присоединиться к нашей компании? - предложил тем временем следователь.
- Почту за честь, - ответил тот, приближаясь. Дэвид с завистью отметил, что совсем простой костюм сидит на его ровеснике намного элегантнее, чем на любом придворном франте, а держится тот с достоинством и уверенностью. - Господин Бессмертных, не так ли? Польщен личным знакомством с вами! Карл Иероним Хоффгаузен, к вашим услугам.
Пол достал свежий бланк.
- Да что ж это такое, меня скоро где угодно узнавать начнут! - проворчал следователь.
- Ну, это было совсем просто, господин Бессмертных, - сказал молодой человек. - В позапрошлом году вы читали факультативный курс сравнительного анализа пенитенциарных систем Каролевства и соседних стран для старших курсов университета. Младшекурсников туда не допускали, однако…
- Однако вы всё-таки сумели попасть на лекции, - заключил Бессмертных.
- Ну, вообще-то, туда проник весь наш поток, - скромно заметил тот.
- Я же говорю - юное чудовище, - сказал доктор.
- А Карл - это в честь Кароля? - поинтересовалась Каролина.
- Да, и я очень этим горжусь. Вы необычайно проницательны, госпожа Кисленьких, - улыбнулся юноша и припал к благосклонно протянутой руке писательницы. - Право, никакое описание не может передать истинной вашей красоты и обаяния!
- Льстец, - протянула очень довольная женщина. - И прошу, не нужно оттачивать на нас профессиональные навыки!
- Как будет угодно прекрасной даме, - чуть поклонился Карл.
Последовал ритуал знакомства с остальными - их Хоффгаузен не знал (за исключением Сидельских, похоже, но тот не утруждал себя церемониями, подал руку, не снимая шляпы с физиономии, и продолжил жевать сигару).
- Почему чудовище-то? - шепотом спросил Дэвид у доктора.
- Потому что дипломатический факультет Каролевского университета кто-то когда-то назвал "школой юных чудовищ", - пояснил тот. - Название прижилось, вот и всё.
- Дипломатический?
- Именно, - подтвердил сам Хоффгаузен. - Экспорт дипломатов, советников и управителей в слаборазвитые страны, вы должны понимать…
- Э-э-э… - сказал Дэвид, чувствуя себя полным идиотом.
- Наш юный друг хочет сказать, - пришел на помощь наставник, - что многие государства совершенно не способны организовать эффективное управление собственными землями. Приходится помогать по-добрососедски. Вы, Карл, должно быть, отгуливаете последние каникулы перед тем, как впрячься в работу?
- Совершенно верно, - улыбнулся тот. - Потом будет уже не до круизов, сами понимаете, Поммодория - не самая благополучная страна. Но, полагаю, с этим нужно бороться!
- Хм, а отчего такой выбор? - удивился следователь. - Или по распределению угодили?
- Ну что вы, - даже обиделся немного Карл. - Я ведь получил диплом с отличием! А дело лишь в том, что мой дедушка родом как раз из тех краев, и было бы, я полагаю, преступным оставить историческую родину прозябать в бедности и безвестности!
- Постойте, ваш дедушка - тот самый Хоффгаузен? - вклинилась Каролина. - Основатель ртутной империи? Человек из Высокого замка?
- Восемьдесят процентов рынка ртути принадлежит нашей компании, - скромно сказал юноша. - Правда, дедушка уже отошел от дел, теперь бразды правления и наследный титул перешли к моему батюшке. Жаль, что именование исключительно номинальное - Высокий замок остался в Поммодории, но, - тут он улыбнулся, - я думаю, положение дел можно исправить.
- Не сомневаюсь, это у вас получится, - обворожительно улыбнулась госпожа Кисленьких. - Талантливый человек талантлив во всём!
- Вы о живописи? - догадался тот. - О, ну что вы, я не профессиональный художник, но стараюсь сохранять навыки. К тому же, это очень успокаивает: марины, городские виды, триумфальные арки… Совершенно безобидное хобби для правителя, как я считаю.
- Более чем, - серьезно сказал доктор. - Да и прокормиться можно, если вдруг… перевернут.
- В смысле? - не понял Дэвид.
- В смысле революции, - пояснил тот. - На классику всегда найдется покупатель, не то что…
Он кивнул в ту сторону, где суета, достигнув апогея, понемногу улеглась. Теперь там стоял мольберт, за которым в картинной позе расположился усатый господин. У планшира стояла кудрявая брюнетка, элегантно придерживая шляпку и элегически глядя вдаль.
На холсте уже что-то красовалось, а живописал господин - тут Дэвид проморгался, но видение никуда не исчезло, - собственными усами!
Карл поморщился и отвернулся.
- Не любите современных течений в искусстве? - спросил следователь.
- Как сказать… - задумчиво ответил тот. - Многие полагают, что дон Фелипе - гений, но у меня, к сожалению, от используемых им цветовых сочетаний начинают болеть глаза.
- У меня тоже, - созналась Каролина.
- Жуть! - вынес вердикт Сидельских, ненадолго выглянув из-под шляпы. - Это вообще кто?
- Дон Фелипе, - повторил Карл. - Если полностью: маркиз Вероника де Буполь.
- Как это? - удивился Дэвид.
- Не хотелось бы сплетничать…
- А мы и не будем сплетничать, мы выслушаем ценную информацию, - успокоил Руперт, которому, похоже, тоже было любопытно.
- Ну, раз так…
Дэвид слушал, приоткрыв рот от удивления. Выяснялись поразительные вещи: усатый господин, тогда еще не бывший настолько усатым, какое-то время подвизался в роли кочегара у маркизы Вероники де Буполь, дамы крайне предприимчивой и богатой - среди ее владений числились завод, две газеты и даже конюшни.
- Телеграфисты от нее уже прячутся, а некоторые даже плачут, - сообщил Ян. - Она каждый день по три десятка телеграмм дает, не доверяет управляющим…
Итак, маркиза была вполне довольна кочегаром, до такой степени, что даже взяла его в мужья (больше, судя по всему, никто не соглашался - боялись). Казалось бы, все получили, что желали: дон Фелипе - титул и деньги, а маркиза - постоянного искусного кочегара несомненных достоинств. И всё было бы прекрасно, если бы в один далеко не прекрасный день Вероника не застукала своего благоверного в обществе нескольких хорошеньких девиц - якобы за уроком рисования.
Разразилась страшная буря, но до развода дело не дошло - на такой позор маркиза идти вовсе не собиралась. Одно дело - немного поторопить загостившегося на этом свете супруга (собственно, поэтому маркизу и обходили стороной - нескольких мужей она уже похоронила), и совсем другое - развод!
- То-то она, наверно, госпоже Кисленьких бы завидовала, - хмыкнул Берт. - У нее-то мужья сами мрут…
- Ну и ничего смешного, - деланно обиделась Каролина.
Несчастный дон Фелипе все-таки сумел убедить грозную маркизу, что в самом деле занимался рисованием, а она - не позволила ему об этом забыть. В конце концов, одно дело - быть супругой кочегара, и совсем другое - настоящего гения! За титул следовало расплачиваться, и вскоре полотна дона Фелипе прогремели на весь мир.