Только черствым считать сэра Чарльза не стоило. Он сильно переживал из-за леди Мэри. Вся разница - в отличие от ее отца головы Чарли не терял. Никогда.
18
Калинин. Верховая прогулка
Город был в панике. Она началась практически сразу после прибытия гонца от соседей. Принесенная новость была потрясающей. Санглиер почти без выстрела под покровом темноты сумел захватить форт, а затем и жилую часть поселения.
Гонец рассказал обо всем только команданте, но весть с быстротой лесного пожара облетела всех, от богатейших донов до последних нищих. Каким образом? Кто знает? Дурные новости порой имеют свойство распространяться сами собой, даже без видимых разносчиков информации.
Прошло немного времени, и случившееся стало известно на застрявших в гавани из-за бушевавшего шторма судах. Выйти в море моряки не могли. Волны не пустили бы их, выбросили на прибрежные скалы. Оставалось надеяться, что тот же шторм сумеет помешать Командору продолжить рейд.
Или для него даже буря не является помехой? Если так, то никто не удивился бы. Молва склонна преувеличивать удачливость тех, кто хоть чем-нибудь выделился из толпы.
Потом в город стали прибывать беглецы. Их было совсем немного. На загнанных лошадях, бросившие дома и имущество, на все вопросы лишь безнадежно махавшие рукой...
И пусть наяву вырвавшихся из лап флибустьеров было больше, просто часть выбрала для бегства другие направления, будь то леса или отдаленные поместья, жителям казалось, будто лишь заявившиеся в город счастливцы и есть те единственные, кто сумел избежать ада.
В том, что у соседей творится ад, не сомневался никто.
Наиболее дальновидные стали готовиться к отъезду сразу после появления гонца. Другие - несколько позже. Одни моряки были в гораздо худшем положении, ибо как бросить судно? Вернее, бросить можно, но на что тогда жить?
И в то же время в горожанах еще жива была вера в чудо. Готовились к бегству многие, уехали пока только единицы. Все остающиеся устремились в многочисленные храмы молить у Бога милости. Милость заключалась в том, чтобы безбожный Командор, по мнению испанцев он не мог быть иным, раз уж являлся исчадием ада, повернул в другую сторону, вернулся к себе на Гаити вместе с добычей. В идеале - сгинул бы в морской пучине где-нибудь по дороге вместе со своими соратниками.
Молились не только горожане. Молились воины гарнизона. Их было не так уж мало, возможно, гораздо больше флибустьеров. Но солдаты прекрасно понимали, насколько переменчиво военное счастье, и не находили в себе достаточно сил, дабы повернуть удачу на свою сторону.
Несколько гонцов унеслись в разные стороны. Они везли даже не сообщение и не просьбы - вопль о помощи. Команданте просил у всех немедленной помощи, говоря: в противном случае жертвой алчного флибустьера будет не один город, а целых два. Или тогда уже не целых два. Пиратские флотилии грабили испанские города столько лет, если не веков, и часто после очередного налета от городов не оставалось почти ничего.
Ночью в городе почти никто не ложился. Надо быть фаталистом и здорово верить в свою удачу и в помощь святых покровителей, дабы предаваться отдыху в какой-то сотне миль от очередного местопребывания Командора. О штурме Картахены были наслышаны все, разве что молва чуть извратила действительность и постоянно говорила о многочисленных жертвах как среди военных, так и среди обывателей.
В свете переживаний и ожидания худшего как-то незаметным остался въезд в город на следующий день благородного дона в сопровождении черного слуги.
Дон был сравнительно молод. Ему не было еще тридцати. Чуть выше среднего роста, темноволосый, одетый в богатый, лишь пыльный после дороги костюм, при длинной шпаге у бедра и паре пистолетов за поясом.
Приехавшие были одвуконь, да еще помимо этого пятая лошадь везла на себе тюки с какой-то поклажей.
Первым делом дон отыскал в городе трактир. А что другое можно искать после долгой дороги? Что дорога была долгой, прекрасно было видно по платью незнакомца, да и потом, все живущие поблизости были известны трактирщику наперечет.
- Обед! - коротко распорядился незнакомец, устало опускаясь на лавку.
И, подтверждая серьезность своих намерений, бросил на стол золотую монету.
Монета исчезла в руках трактирщика так быстро, словно ее никогда не было.
Пока жарилось мясо, хозяин собственноручно принес богатому посетителю кувшин вина.
- Надеюсь, высокочтимый дон соизволит немного подождать. - Трактирщик был самой любезностью.
Еще бы! Сдачи здесь не полагалось, а монета с лихвой перекрывала самый изысканный обед, да еще не на одну персону, а минимум на десять.
- Соизволю, - буркнул незнакомец.
Он смерил трактирщика внимательным взглядом, словно решая, насколько можно ему доверять в таком важном деле, как приготовление пищи.
Попутно незнакомец осмотрел зал. Народу по относительно раннему времени было немного. Компания каких-то забулдыг да с десяток состоятельных горожан, заявившихся сюда не то выпить вина, не то послушать последние новости.
Сразу бросалось в глаза, что среди собравшихся не было ни моряков, ни военных. Моряки по случаю непогоды находились на кораблях. Военных же команданте в предвидении возможных боевых действий не отпускал из форта. Причем не только солдат, но даже офицеров.
- Издалека путь держите, сеньор? - Трактирщик благодаря своей профессии пользовался некоторыми привилегиями и мог задать вопрос, который вертелся на языках у его постоянных клиентов.
- Издалека, - небрежно кивнул незнакомец. - Хотел присмотреть себе участок, но у ваших соседей едва не попался каким-то пиратам, уже захватившим город.
Лица всех посетителей, включая забулдыг, немедленно повернулись к незнакомцу. Никто даже не пытался скрыть мгновенно возникший интерес.
- И как вам удалось выбраться? Или вы узнали о флибустьерах заранее? - осторожно осведомился трактирщик.
- Никто меня не предупреждал, - вздохнул незнакомец. - У самого въезда в город меня остановили трое головорезов и на ломаном испанском с добавлением французских слов потребовали слезть с коня и отдать кошелек.
- И вы... - не удержался кто-то из горожан.
- Я застрелил одного негодяя. - Незнакомец окинул спрашивающего ледяным взглядом, так что напрочь отбил охоту задавать дальнейшие вопросы, но потом вдруг улыбнулся. - Правда, после этого мне пришлось спасаться бегством. На мое счастье, флибустьеры опомнились не сразу. Когда же опомнились, расстояние было велико для прицельной стрельбы. Поэтому их пули просвистели мимо. Иначе я тут бы не сидел.
По залу пронесся гул, в котором явственно сквозили нотки восхищения.
- Спасибо святому Антонию, моему небесному покровителю, который пришел на помощь своему верному слуге в трудную минуту, - словно спохватившись, добавил незнакомец и с чувством перекрестился.
Посетители привычно последовали его примеру. Отчего бы правоверным католикам не перекреститься лишний раз и не вознести молитву Создателю? Тем более он наглядно продемонстрировал свое могущество и спас из рук разбойников одного из своих сыновей.
Те, кто не был спасен, вспомнились по контрасту. Мол, вот что бывает, когда на кого-то не проливается милость Божья.
- Как вы думаете, высокочтимый дон, какие планы у этих исчадий ада в дальнейшем? - спросил какой-то худой горожанин с явным опасением услышать худшее.
- Какие у них могут быть планы? Соберут добычу да и отправятся ее проматывать. Разве бывало иначе?
- Но вдруг они решатся продолжить рейд? - робко высказал предположение другой горожанин, в противоположность первому - с заметным брюшком.
- Бросьте, - презрительно бросил незнакомец. - Вы что, не знаете эту публику? Налетят на один город, ограбят и сразу уходят к себе. Ни разу не слышал, чтобы после этого пираты пытались атаковать что-то другое. Видно, не хотят рисковать награбленными сокровищами.
Мужчина с брюшком с облегчением перевел дух. Словно незнакомец дал ему надежду. Даже не дал, подтвердил то, во что едва верилось.
Тем временем трактирщик наконец принес заказанные блюда. Путник с явным удовольствием принялся за еду. Да и как иначе, после долгой дороги?
Потом незнакомец прервал трапезу, отпил вина и, кивнув за окно, где была видна бухта с полудюжиной болтающихся на якорях кораблей, небрежно поинтересовался:
- А что у вас делает британская бригантина?
Словно один факт пребывания в испанской гавани давних врагов и нынешних союзников оскорблял его чувства.
Сразу несколько голов повернулось к окнам, выглядывая чужой корабль.
- Так это же "Сан-Изабелла"! - произнес мужчина с брюшком.
- И?.. - вопросительно протянул незнакомец.
- Бывшая бригантина дона Карлоса, которую тот продал какому-то знатному англичанину. Англичанин, кстати, имеет каперский патент против французов. Только непонятно, что он думает делать с этаким суденышком против Санглиера? Тот, как мы слышали, успешно громил целые флоты.
Незнакомец скептически взглянул на кораблик. На таком только и идти на легендарного Командора!
Но было в глазах незнакомца и что-то еще, напрочь ускользнувшее от внимания обывателей.
- Долго вы собираетесь терпеть таких союзничков? - осведомился приезжий. - Все флибустьеры одинаковы. Сейчас он против французов, а завтра будет против нас. Разве неясно?
- Они ведут себя довольно мирно, - отозвался горожанин с брюшком.
- Конечно, мирно! Их просто на берег почти не выпускают! - язвительно вставил худой.
- Кто? Команданте?
- Нет. Их капитан. Может, знает своих моряков и не хочет скандала. До ближайших британских владений далеко, - высказал предположение худой.
- Да, до ближайших британских островов не близко, - согласился незнакомец.
Он явно о чем-то задумался, весь ушел в себя.
- Хозяин! Комнаты не будет? - вдруг встрепенулся гость. - Хочу немного отдохнуть с дороги.
- Как же не будет? Есть хорошие комнаты. Пойдемте, я вам покажу на выбор, - засуетился трактирщик.
Да и как не суетиться, если любой постоялец - это в первую очередь твой доход.
Из трех предложенных комнат Аркадий выбрал с видом на порт. Отсюда была хорошо видна небольшая, но довольно удобная гавань, барашки волн на воде, раскачивающиеся корабли, среди которых наметанный глаз давно выделил бригантину под британским флагом. Очевидно, поднимать черный флаг с дикой кошкой в чужом порту показалось Ягуару неуместным.
В прежней жизни Калинин никогда не задумывался, храбр он или трусоват. Не было необходимости. Закончил в свое время иностранный факультет университета, достаточно свободно говорил на трех языках. Вместо работы по специальности занялся бизнесом. Не сразу, но дела постепенно пошли в гору. Появились деньги, хорошая машина, дом, то, что, по мнению многих, является главным составляющим счастья.
А потом был злосчастный круиз. Страх, растерянность, борьба за свою жизнь... Поневоле пришлось научиться каким-то азам морской службы, порой браться за саблю, мушкет, пистолет...
Визит вдвоем с Командором в испанский городок, едва не закончившийся плачевно, был первым случаем, когда Аркаше пришлось действовать не среди толпы таких же, как он, нечаянных путешественников во времени, а всего лишь вдвоем. Правда, с самим Командором.
С этого момента Калинин почувствовал, что первоначальный страх стал куда-то уходить. Уступать злому чувству, которое можно выразить тремя словами: "Нас не возьмешь!"
Уже потом, много позже, превратившись с тем же Командором в пленников Коршуна, Аркаша вел себя достойно во всех отношениях.
Или сказалась вера, что ставший предводителем Кабанов непобедим, а заодно и в собственную удачливость, до сих пор спасавшую там, где порою гибли более умелые?
План примитивной разведки Калинин предложил сам. Раз шторм возобновился, то почему бы не поискать следы Ягуара в следующем порту? Не обязательно же гордый беглец станет рисковать, болтаясь в такую погоду в море? Тем более, историю о том, что "Кошка" в предыдущем шторме уцелела чудом, Аркадий сам слышал от пленников. А бригантина поменьше фрегата.
Отпускать Аркашу Командор не хотел. Но и оставаться в неведении - тоже. Так и получилось, что Калинин нарядился по испанской моде, прихватил с собой показавшегося смышленым негра, а уж в лошадях недостатка не было. Заходи на любую конюшню и бери какую хочешь и сколько хочешь. Хочешь - одну, хочешь - десять. Все равно с собой лошадей не увезешь и придется их оставлять хозяевам.
Дорога была нелегкой. Не в том смысле, что опасной. Просто она была, если так можно выразиться, российского типа. Не столько дорога, сколько намек на нее. Некий набросок пути, служащий не для удобной езды, а как указатель направления. Да и не было нигде еще никаких удобных дорог. Разве что в старушке Европе, как след былого римского владычества.
Ночевать пришлось под открытым небом. Сказал бы кто в той жизни, ни за что бы не поверил, будто можно в чужой, явно враждебной стране расположиться прямо посреди дикого леса и спокойно заснуть.
Ладно, почти спокойно. Все-таки так далеко отвага Аркадия не простиралась. Он спал вполглаза, постоянно прислушивался к ночным звукам. Ладно, люди, однако в лесу могут водиться хищники.
А ветер завывал в ветвях, порождая смутное беспокойство. Порой за шелестом мерещились чьи-то шаги. Тогда Аркадий осторожно приподнимался, пытался осмотреться в темноте. До тех пор, пока не начинал соображать: раз лошади ведут себя спокойно, значит, никакой опасности нет.
Калинин потихоньку погружался в сон, а затем что-то начинало мерещиться опять, и следовала очередная внеплановая побудка. Хорошо хоть, ни разу не начал палить по какой-нибудь тени. Пистолеты-то были заряжены еще перед отправлением в путь.
После такой ночевки Аркаша поневоле проснулся немного разбитым. С другой стороны, за последнее время полубессонных ночей набралось столько, что они стали привычными, насколько вообще может быть привычным недосыпание.
У той же усталости есть положительные стороны. Чувства несколько притупляются, поэтому страх гнездится на задворках сознания, но отнюдь не выходит на первый план.
Но не только страх, даже усталость отошла куда-то, когда, въехав в город, Аркадий увидел в гавани искомую бригантину. Пусть без ожидаемого флага, однако не флаг же он искал! Еще бы убедиться, что женщины на борту, и тогда можно спокойно отправляться в обратный путь.
Или не стоит проверять? Вряд ли Ягуар будет делиться добычей. И остается пожалеть, что "Вепрь" не может выйти в море. Один переход по штормовому морю, комбинированный удар с берега, и все проблемы решены.
В боевой удаче Аркадий, как все остальные соратники Командора, давно не сомневался.
19
Лудицкий. Попытка к бегству
Романтика парусов хороша в мечтах или же с берега. Наяву море быстро надоедает до тошноты. У многих - в обоих смыслах этого слова.
На свое счастье, морской болезнью Лудицкий не страдал. Порой он жаловался на здоровье, только жалобы имели лицемерный характер. Надо же показать, как губительно сказывается забота об избирателях! Стрессы, волнения, недосыпания...
Откровенно говоря, Петр Ильич был здоров. Может, не как бык, к физической работе по извечному примеру российской интеллигенции депутат всегда относился отрицательно, но уж во всяком случае не болел. Если же случалось поспать поменьше, ну там, женщины, затянувшаяся вечеринка, то потом это навёрстывалось следующей ночью. В итоге выходило то на то.
Совсем иначе было сейчас. Никто не желал использовать все предыдущие знания и богатый опыт Лудицкого в деле управления. Не то что использовать, все старались этого не замечать. Настолько, что уважаемому человеку пришлось пойти слугой к бывшему собственному телохранителю, лишь бы не умереть с голода.
Трудиться было унизительно. Петр Ильич всегда считал: подобный род занятий выпадает на долю наиболее никчемных людей. Тех, кто ни при каких обстоятельствах не способен на большее. Поэтому сильнее был обрушившийся удар.
Объявившиеся англичане подарили Лудицкому надежду. Парламентская страна с давними традициями, не чета прочим, они могли понять истинного партийного деятеля, включить в существующую систему. Для начала хотя бы в качестве советника какого-нибудь лорда.
Поначалу вроде бы не только поняли, но и, пусть несколько туманно, пообещали нечто подобное. В обмен на определенные услуги. Так задаром ничего никогда ведь не делается! Уж кому, как не Лудицкому, это знать!
Обманули. Нагло, бессовестно, без стыда и без чести. Стоило помочь людям, доставить шлюх Командора к ждущим шлюпкам, как отношение к Лудицкому стало меняться.
Нет. Тогда в суете торопливой посадки и последующего отплытия сам Ягуар, не то побочный сын, не то племянник знатного лорда, пообещал позаботиться о дальнейшей судьбе российского депутата.
Малость задели лишь две вещи - высокомерная снисходительность пирата и его явно юный возраст. Мог бы быть повежливее к пожилому человеку!
Но намного хуже отнеслись к Лудицкому простые моряки. Сами ни на что не годные, стоявшие на самом низу социальной лестницы, смотрели на Петра Ильича так, будто даже находиться рядом с таким противно.
И окончательно все испортил Кабанов со своими сундуками.
Каждый раз при воспоминании о коварстве бывшего телохранителя Лудицкого душила злоба. Это же надо не доверять своему нанимателю до такой степени, что внаглую говорить, будто деньги, драгоценности и карта с координатами острова сокровищ лежат именно здесь! Самому же запрятать все ценное неведомо куда и не обмолвиться ни одним словом!
Подобное недоверие, переходящее в немыслимое хамство, элементарно не помещалось в голове депутата. Хотя он уже давно был о Кабанове не самого лучшего мнения, однако не до такой же степени!..
Обрушившаяся кара добила Лудицкого окончательно. Вместо элементарной благодарности англичане заставили депутата превратиться в простого матроса. И как по-подлому заставили! Предложили выбор - или в матросы, или за борт. Из-за одного человека корабль к берегу подходить не будет. Не хочешь отрабатывать хлеб, можешь добираться до твердой земли вплавь. Для облегчения пути могут подсказать, в какой стороне та земля находится. Кроме воды, ничего не видать...
Петр Ильич попробовал возразить, хотя бы поговорить с капитаном, напомнить об обещании...
Капитан до разговора не снизошел. А его помощник, пресловутый Милан, вместо ответа больно огрел депутата тростью и только потом процедил:
- Дышать будешь только по моей команде, тварь!
Лудицкого никто и никогда не называл до этого тварью.
Петр Ильич прежде задохнулся от боли и обиды, потом хотел возмутиться, но в бегающих глазах помощника увидел такое, что предпочел промолчать.
Следующим обидчиком стал боцман Джордж. Он первыми фразами дал понять, что прошлое Лудицкого не играет никакой роли. Если же играет, то сугубо отрицательную. И вообще, девятихвостая плетка, именующаяся еще кошкой, из любого придурка в состоянии сделать человека. А нет - тогда есть другие, еще более доходчивые методы убеждения.
Например, протягивание под килем.
Оказаться под килем Лудицкий не хотел. А плетки отведать пришлось. И не один раз.