- Усилить охрану бригантины! На всякий случай незаметно зарядите орудия картечью. Приготовьтесь к возможному абордажу. Но только тихо, чтобы не привлекать внимания испанских друзей. Подумают, будто мы вооружаемся против них, - коротко распорядился Коршун.
- Вы думаете?.. - Теперь в глазах Франсуа тоже мелькнул страх. Матрос невольно посмотрел в сторону берега, словно ожидал увидеть идущие оттуда шлюпки, полные отборных головорезов Командора. Если уж тогда Санглиер вдвоем с помощником испортили команде Коршуна всю сделку, то что говорить о нескольких сотнях флибустьеров под руководством легендарного предводителя.
- Я ничего не думаю. Но возможно все. Я иду к капитану. Будем решать, что делать. И смотрите у меня, без паники! Виновных живо вздерну на рею! - Но у самого Коршуна вид был далек от бодрого. Ох, как далек!
Ягуар нервно мерил шагами капитанскую каюту. Настолько нервно, что Коршун, сам чувствовавший себя далеко не лучшим образом, злорадно подумал, что других ругать легко. Трудно оказаться на их месте и суметь с честью и прибылью выйти из возникшей ситуации.
Одно дело - напасть на застигнутый врасплох город, и совсем другое - встретиться с врагом во всеоружии. Причем не абы с каким врагом, а врагом умелым. Тем, который нападает сам и скорее погибнет, чем уклонится от боя.
Вот так-то, леди, так и подмывало сказать Коршуна, планы строить легко. Осуществлять трудно. Что вы будете делать теперь, когда выйти из порта невозможно из-за погоды, а остаться здесь - рисковать собственной шкурой?
Впрочем, вам-то что? С такими знатными и богатыми ничего плохого не случается. Посидите в плену, пока за вас не внесут выкуп, да и пойдете на все четыре стороны. Меня же явно ждет петля. Второй раз Командор миндальничать не будет. Отыграется по полной за все.
Конечно, ничего такого Милан вслух не сказал. Что он, враг самому себе? Леди церемониться не любит. Вздернет еще раньше, чем до его шеи доберется Санглиер. Да и находятся они пока в одной лодке. Прежде надо вместе выгрести, а потом уже можно решать, кто на корабле хозяин.
- Сколько их в городе? Командор с ними? - отрывисто спросил капитан.
Перед тем как спросить про Санглиера, леди невольно споткнулась на прозвище. Щеки ее слегка покраснели, и еще хорошо, что освещение в каюте не позволяло никому это заметить.
- Матросы узнали одного. За ним остался следить Джо. Я послал ему в помощь еще двоих из тех, которых люди Командора точно в глаза не видели. Надеюсь, через пару часов что-нибудь прояснится. - Как бы хотелось Коршуну, чтобы помощник Санглиера был один! В противном случае даже подумать страшно, что может произойти.
- Ты говорил, будто, по слухам, "Вепрь" разбился... - Леди остановилась напротив помощника и уставилась на него слегка затуманенным взглядом.
- По тем же слухам, туда стягиваются войска. В том числе и отсюда. - Коршун прямо не сказал ни да, ни нет.
За что купил, за то и продаю. Мало ли что люди болтают? Может, правду, может, лгут.
- Ты хочешь сказать, что Санглиер распустил этот слух сам? Чтобы солдаты ушли, а он без помех мог атаковать здешний порт и город?
Коршун в очередной раз подумал, что у леди отнюдь не женский склад ума.
- Очень возможно, капитан. - Даже наедине Милан никогда не называл леди ее подлинным титулом. Капитан - и все. - Пока продолжается шторм, люди Командора вполне могли совершить пеший марш и сейчас или группами проникли в город, или где-нибудь на окраине ждут сигнала. Как вы знаете, наш противник склонен к необычным решениям.
- Но ты же сам говорил: флибустьер явно не узнал наших людей, - напомнила леди.
- Зато несомненно узнал бригантину. Чертов шторм! Мы даже не можем покинуть бухту! - Джентльменом Коршун явно не был. Поэтому позволял себе ругаться в присутствии дамы. Остальные моряки хотя бы не знали...
За время пребывания в личине пиратского капитана Мэри привыкла к постоянным ругательствам команды и давно не краснела и не возмущалась по данному поводу. Порой же сама отпускала такое, что, услышь отец, не миновать бы наказания.
- А если сообщить местному команданте, пока он не услал солдат? - предложила Мэри. - Форт достаточно мощный, есть шанс отбиться от нападения с суши.
- Могут не поверить. Мы для них слишком долго были врагами. - Себя Коршун уже причислял к англичанам. Раз путь во Францию все равно закрыт... - Еще как бы не обвинили в пособничестве Командору. С местных все станется.
Ягуар несколько раз прошелся по каюте. Ботфорты чуть поскрипывали при каждом шаге.
- Могут и не поверить. Тогда надо предъявить весомое доказательство. Например, этого помощника. Дальше он сам все расскажет и нам, и им. Говоришь, отправил двоих?
- Да, капитан. У них ножи и пистолеты.
- Нет, двоих, даже троих может оказаться мало. Если действовать, то наверняка. Отбери десяток человек покрепче, и пусть они захватят этого помощника. Только запомни: он нужен нам живым и только живым.
- Это-то понятно. Но вдруг он не один?
- Там трое, еще десяток, итого - чертова дюжина. Или, по-твоему, этого мало? Пока одни будут брать помощника, другие пусть охраняют их, смотрят, чтобы не напали, - рассудительно произнесла Мэри. - Надо послать с ними офицера потолковее. Жаль, Артура нет. Этот бы не сплоховал.
Коршун подумал, поморщив и без того морщинистый лоб, и наконец изрек:
- Пуснель будет не хуже. Силой Бог его не обидел, да и на его голову еще никто не жаловался. Должен справиться.
- Пусть будет Пуснель, - согласилась Мэри. - Но если он оплошает, пусть пеняет на себя!
Последняя фраза прозвучала с определенной злостью.
Мэри частенько выходила из себя. И раньше, когда дела шли в гору, и особенно теперь, в этом не задавшемся плавании.
Тут поневоле начнешь вымещать злость на окружающих, когда отлично начатое дело трещит по швам, и уже не ясно, кто же теперь жертва: Командор или похитители его любовниц?
Слово "шлюха" Мэри не могла употреблять по своему воспитанию.
Коршун ушел, и скоро на палубе поднялась суматоха. Раньше люди старались действовать втихаря, в пределах корабля, здесь же группа наиболее отчаянных отправлялась в город, дабы прояснить судьбу, а заодно найти союзников в борьбе.
Появляться наверху Мэри пока не хотелось. Вместо этого она вышла на кормовой балкон. Как раз одна из волн ударилась о корпус. Брызги покрыли капитанские ботфорты капельками воды, что-то попало на штаны... Может, зря она сменила фрегат на бригантину? И в смысле удобства, и в смысле мощи.
К черту! Что сделано, то сделано. Надо думать, как выбраться из нынешней ситуации. Или все было напрасно?
Чуть дальше показалась идущая к берегу шлюпка. Гребцы старательно налегали на весла, но все равно удерживаться было трудно. Волны норовили снести куда-то в сторону, и еще хорошо, что бухта была закрытой. В море в такую погоду делать нечего.
А вдруг в обратный путь вместо одной шлюпки двинется десяток? Ведь не уйти, стой на месте да жди, пока догребут и ударят. Больше одного залпа из орудий все равно не дашь, на качке же попасть в низкую цель...
Что же делать? Не сейчас, а в крайнем случае?
Представился Командор, нежный и сильный в одно и то же время. Только обнимал он не Мэри, а тех двух, что сейчас являлись пленницами.
Похотливый самец!
Ну уж нет! Хватит! Если он явится сюда, то пусть забирает трупы!
Глаза Мэри мрачно сверкнули. Вот оно, решение! Два выстрела - и не видать Командору никакой победы! Или три? Хотя служанка пусть живет. Она-то здесь ни при чем. А вот эти...
Новая волна осыпала водяной пылью так, что влажными стали даже полы камзола.
Порох не любит сырости - вспомнилось старое наставление отца. Потом в решающую минуту он может подвести. Кремень не даст искры или не загорится затравка, и всех благих намерений как не бывало.
Никогда нельзя полагаться на случай, когда можно не спеша подготовиться.
Мэри прошла в каюту. Дверь на балкон она аккуратно закрыла. Теперь - дело.
На столе появилась пороховница, мешочек с пулями, прочие принадлежности, необходимые при снаряжении оружия.
Тонкие девичьи пальцы сноровисто насыпали в стволы пороха, утрамбовали, забили пыжи, потом пули. Еще по порции пороха на полку. В каждый из пистолетов Мэри старательно ввернула новые кремни. Теперь порядок. Четыре ствола. По два на каждую из пленниц.
Четыре - на всякий случай. Мэри стреляла прекрасно и была уверена, что обойдется двумя.
Да и как тут не попасть?
Только... подождать нападения или покончить с проблемой прямо сейчас? Сейчас даже лучше...
21
Калинин. Две вести
В отличие от знатной леди Аркадий проверил оружие гораздо раньше. Это был один из уроков Командора - оружие гораздо важнее еды и отдыха. Без еды человек в состоянии прожить месяц, если не больше. Без отдыха можно протянуть несколько суток. Без оружия порою достаточно минуты, чтобы отправиться на тот свет.
Эту нехитрую мысль Кабанов вбивал в своих соотечественников столь старательно, что она превратилась в условный рефлекс.
Пусть Аркадий был уверен, что его пистолеты в порядке, но, оказавшись в комнате, он первым делом старательно проверил их, подсыпал на полки свежего пороха и, как несколько позже сделала Мэри, ввернул новые кремни. Все-таки дорога была дальней, а ветер приносил с моря вполне достаточно сырости.
Время от времени Калинин посматривал в окно: стоит ли в бухте бригантина под британским флагом.
Бригантина, разумеется, стояла. В такую погоду ни один корабль не сумеет выйти из гавани. Проход достаточно узкий, лишний порыв ветра - и выбросит на берег. Тут поневоле задержишься в порту, даже если палуба начинает припекать под ногами. Но альтернатива настолько ужасна, что, даже объявись сейчас в море фрегат под черным флагом с веселой кабаньей мордой, вряд ли Ягуар сделал бы попытку к бегству.
Не объявится. Родной фрегат стоит сейчас, зарывшись носом в песчаный берег, а по его корме бьют злобные волны.
Обидно. И вроде добыча взята знатная, и Ягуара почти догнали, а вот в последний момент внезапно сами оказались у разбитого корыта. И что теперь делать? Грызть локти да ждать, пока их всех не возьмут тепленькими?
Или, может, все-таки удастся подлатать корабль и пуститься на нем в дальнейшее плавание? Столько уже пережито и пройдено на "Вепре", что расставаться с ним жалко до слез. Корабль - как человек. У него своя судьба, свой характер и даже конец свой. Кто догнивает на корабельном кладбище, кто погибает в бою, а кто вот так, остается на чужом берегу до тех пор, пока его не разрушит море.
А "Сан-Изабелла" вон, качается на волнах. Сюда бы ребят да дождаться ночи... Раз флаг британский, то Ягуар там. Да и пленниц он не станет везти на сушу. Тогда делиться придется с союзниками, объяснять им, что, как да почему.
Нет, Калинин был твердо убежден: на это Ягуар не пойдет. Больно ухватистый парень. Такой в жизни не уступит того, что раз попало в его загребущие руки.
Аркадий думал немного задержаться, убедиться, что женщины остаются на корабле. Может, подобное жестоко по отношению к беременной Наташе, однако лучше уж ей немного потерпеть. До тех пор пока Аркадий не приведет сюда Командора.
Все в корне изменилось, когда Калинин узнал о стягивании войск к месту крушения "Вепря". Выбора не осталось. Пока не поздно, надо предупредить Командора. Тем более что без корабля флибустьеры даже не сумеют отплыть. Отходить же пешком в чужую враждебную страну - явная гибель.
Оставалось улизнуть так, чтобы ни в ком не вызвать подозрений. Мало ли куда может отправиться благородный дон во второй половине дня? Погодка, конечно, шепчет. Хорошая собака хозяина в такую на улицу не выведет. Но на то и благородный, чтобы иметь свои причуды.
Аркадий нацепил перевязи с пистолетами, проверил, легко ли вынимается шпага, и лишь тогда шагнул из комнаты.
Со шпагами здесь ходили все, кому они полагались. Вернее, кому были разрешены. С пистолетами несколько сложнее. С другой стороны, он - герой-одиночка, сумевший вырваться из пиратских лап. В городе не исключают нашествия злых флибустьеров. Поэтому пистолеты вряд ли вызовут какие-то вопросы. Если бы он пулемет нес на плече, тогда дело другое. Да и то: откуда местным знать, что такое пулемет?
Аркаша напустил на себя самый беззаботный вид, на который только был способен, и спустился в зал.
- Хозяин! Как насчет обеда?
Трактирщик шевельнулся было, однако Калинин остановил его небрежным движением руки.
- Часика через два. Я сейчас совершу небольшую верховую прогулку, нагуляю аппетит, посещу костел и уж тогда со спокойной душой сяду за стол.
- Погода не очень, сеньор, - предупредил трактирщик.
Словно гость не знал об этом сам! В любое окно выгляни и увидишь, как колышутся деревья.
- Ерунда. Мой покойный отец заповедовал мне никогда не обращать внимания на погоду и закалять дух и волю.
- Достойный человек был ваш отец, - с чувством произнес сидевший неподалеку горожанин с большим брюхом и двойным подбородком. - Детей ни в коем случае нельзя баловать. Только тогда из них вырастают настоящие мужчины.
- Вот так, милейший хозяин... - Аркадий чуть склонил голову. - Чем отговаривать, лучше скажи: где мой негр? Я что, сам буду выполнять всю черновую работу?
На улице, стоя под пронизывающим ветром, Калинин громко приказал негру:
- Седлай коней! И запасных тоже. Заодно немного выгуляем их.
В трактире оставалась пятая лошадь вместе с вещами. Но уж пусть вещи лежат на месте, не привлекая ничьего внимания. Никому в голову не придет, будто можно оставить нечто драгоценное, не думая возвращаться за ним.
Пока Хуан, так звали негра, стал седлать, Калинин снова прошел в зал. Вдруг кто рассказывает последние известия? А он пропустил их по недомыслию и лени.
Но нет, ничего такого вроде не говорили. Разве что пару раз произнесли, что теперь, мол, мы покажем всем пиратам. Отступать флибустьерам некуда, сполна рассчитаемся с ними за Картахену и разгром флота у Пор-де-Пэ.
В перечне обид не было ни слова о британских колониях, хотя тем досталось от Командора гораздо больше. Но англичан здесь так же не любили и втайне радовались каждой неудаче новоявленных союзников. Громогласно такое не произнесешь, подданным полагается быть послушными воле своего монарха, но все-таки...
Аркаша подошел к трактирщику и со знанием дела принялся заказывать обед. Пусть постарается. Хорошие блюда все равно не пропадут, всучит кому другому. Когда убедится, что гостя след давно простыл.
Показалось или нет, однако Аркаша почувствовал на себе чей-то чересчур пристальный взгляд. В роли шпиона постоянно находишься настороже. Хотя... Хотя выследить так быстро его не должны.
Боковым зрением Калинин вычислил любопытного мужчину и лишь тогда начал обводить зал нарочито ленивым взглядом.
Через несколько мгновений Аркадий невольно вздрогнул.
Любопытствующим оказался моряк, причем, судя по внешности и одежде, явно английский. И как Аркаша не заметил его до сих пор? Или просто не ожидал встретить здесь кого-нибудь с преследуемой бригантины?
Других британских судов в гавани не было.
- Что у вас делает эта английская собака? - тихонько осведомился Аркаша у трактирщика.
Лицо трактирщика приняло страдальческое выражение. Он словно молил не затевать ссоры прямо здесь.
- Это с той бригантины, сеньор. Только, ради Бога...
- Спокойствие, милейший, - прервал его Калинин. - Я только перекинусь с ним парой словечек и отправлюсь на прогулку. Много чести матросу, чтобы я стал пачкать о него свой клинок.
Хозяин вздохнул с явным облегчением. Если все ограничится парой фраз, то тогда можно не волноваться.
Как и в том случае, если потом беседующие встретятся где-нибудь в укромном месте и уже там поговорят языком настоящих мужчин. Главное, не будет нанесен урон репутации заведения.
Если уж честно, трактирщик сам очень не любил англичан. Еще когда с четверть века назад перебирался с Кубы на материк, попал в плен к пиратам и спасся лишь чудом да заступничеством Девы Марии.
Джо когда-то ходил с Франсуа добывать испанца. Теперь, оказавшись на одном корабле, они восстановили знакомство. Француз красочно рассказал приятелю о попытке похищения Командора, а уж ее последствия Джо видел сам.
Теперь моряку было здорово не по себе. Пусть напарник и помощник Командора был в трактире один, но, во-первых, кого попало Санглиер с собой не брал. Да и в рассказе Франсуа напарник Командора выглядел отпетым душегубом, каких мало. Во-вторых, если здесь есть один из флибустьеров, то вдруг где-то скрываются остальные?
Англичанин отнюдь не был трусом, однако мысль столкнуться в бою с тем, кто заведомо превосходит тебя во владении оружием, поневоле вызывала легкую дрожь. И это когда речь шла только о слежке.
Когда же грозный спутник Командора вдруг отошел от трактирщика и с улыбочкой направился прямиком к Джо, легкая дрожь перешла в нешуточный испуг. Показалось, что с улыбочкой к нему направляется смерть, ради разнообразия принявшая такое изысканное обличье.
У Джо с собой был нож, да куда он против пистолетов и шпаги? Разве что людей рассмешить перед смертью.
Матросу даже в голову не пришло позвать на помощь. Слишком сильно въелась вековая вражда к испанцам, и казалось, они с радостью заплатят ему той же монетой. Если не помогут добить, так хоть с удовольствием посмотрят, как это делает другой.
Тем временем Аркадий приблизился и небрежно осведомился по-английски:
- Женщины у вас на борту?
При этом его правая рука покоилась на перевязи с пистолетами.
- Да... - Джо едва узнал собственный голос.
- Знаешь, кто я?
- Да, - снова кивнул матрос и добавил: - Вас узнали двое из нашей команды.
- Даже двое? - Теперь не по себе стало Аркадию, но он каким-то образом сумел не подать вида. - Где они?
- Отправились на корабль предупредить Коршуна и капитана, - уже совсем тихо ответил Джо.
Ему казалось, что после такого ответа судьба его решена.
- Они отправились, а тебя оставили следить? Не страшно одному? Нас ведь тут может быть много.
Калинин не знал, стоит ли блефовать. Насторожить противника заведомо плохо, а напугать? Тем более перехватить ушедших он все равно не может, и тайна раскрыта.
Джо промолчал. Признаваться в трусости было стыдно даже самому себе. А будешь хорохориться, так еще схлопочешь или кусок свинца, или сквозной укол стальным лезвием.
Сколько людей перешло на "Сан-Изабеллу", было примерно известно. Кто такой Ягуар, смешанная англо-французская команда не знала сама. Так же как она не знала дальнейший курс. Да и был ли он? Наверняка пиратский капитан теперь импровизирует, элементарно пытается сбежать от преследователей да каким-либо образом пробраться к Ямайке.
Вот так и получается - взял языка, а спросить его больше толком не о чем.
Хотя...