(Когда Артем впервые показал этот простенький фокус, входящий обязательным элементом в программу любого начинающего иллюзиониста, яма-буси тоже сперва пришли в мистический ужас, подумав, что начинается жуткое гайдзинское колдовство, которое и их самих вскорости низведет в погибель. И лишь после того как Артем показал им, как все это делается, они успокоились. И дальнейшее знакомство с искусством иллюзиона проходило гораздо спокойнее.)
Потом монах-чародей - что называется, для закрепления успеха, чтоб уж не осталось сомнений - показал собравшимся несколько фокусов с кульком. Вместо цилиндра использовалась свернутая воронкой плотная бумага. Из воронки монах-чародей доставал разнообразные предметы (а на самом деле, разумеется, из рукава или из-под полы предварительно "заряженной" куртки). А под конец извлек крохотную лесную пичугу и выпустил ее на волю. Фокусы сопровождались зрительским восторгом.
Ну и наконец, когда пришла пора произносить окончание заклинания и вызывать Белого Дракона из сфер его обитания и показывать людям, монах-чародей дунул в сложенные лодочкой ладони, развел их в стороны - на одной ладони затрепыхался язычок пламени.
Среди зрителей, узрев такое чудо, кто-то вскрикнул.
Монах-заклинатель объявил, что это неисчезновенная частица пламени, какое выдыхает Белый Дракон в своем воплощении летающего зверя, а воплощений этих у него множество и сейчас будет явлено одно из них - человеческое воплощение.
Монах с пламенем на ладони поднес ладонь в белому квадрату на заднике и - о, чудо! - такой же язычок пламени загорелся ровно посередине того квадрата. Монах сжал ладонь и погасил пламя на ней.
А тут еще второй монах-чародей обернулся к публике и выдохнул изо рта огонь, заставив закричать всех без исключения зрителей.
(А вообще, наверное, хватило бы и двух последних примитивнейших трюков: с тонкой лучиной, смазанной на кончике маслом и просунутой по центру белого квадрата, и с пустым орехом, в скорлупе которого просверлены дырки, а в полость ореха положены угли, когда дуешь в одну дырку, из другой вылетает сноп искр. Уж больно это впечатляло зрителей на каждом из представлений. Но, как говорится, кашу водкой не испортишь. А все главные сегодняшние фокусы, которые в глазах публики должны отложиться как чудеса, творимые Белым Драконом, были впереди. Когда на сцену выйдет Белый Дракон...)
Да вот, собственно, и пора ему на сцену. "Мой выход", - от этого словосочетания у Артема ностальгически сводило сердце. Собственно, поэтому он не слушал никого, и в первую очередь Такамори, отговаривавшего его рисковать собой. Очень уж хотелось вспомнить былые цирковые деньки...
Артем обогнул ширму и вышел к публике.
На его ногах были тэта на высоких колодках, отчего он казался еще выше, хотя его рост и так производил впечатление на жителей страны Ямато. Артем был одет в длинный, до земли балахон. Лицо до поры было прикрыто вырезанной из дерева маской, изображавшей ноздреватую, клыкастую рожу.
Артем принялся медленно эту маску с себя стягивать.
Кто-то из зрителей, не выдержав напряжения, закричал, вскочил и бросился прочь с поляны. (Сколько уже они выступали, и всегда среди публики находился слабонервный, а то и сразу несколько. Причем сбежавших с выступления мужчин насчитывалось ничуть не меньше, чем женщин.)
Сняв маску, Артем отбросил ее в сторону. И показал людям свое истинное лицо - лицо человеческого воплощения Белого Дракона.
Ну, по правде говоря, истинное лицо было несколько изменено нанесенными сажей полосами, придававшими Артему - Белому Дракону вид грозный и ужасный. Потому как отнюдь не добрым был мифологический прообраз, его боялись, им пугали своих детей и до того, как Артем начал этот образ эксплуатировать. "Будешь себя плохо вести - прилетит Белый Дракон и заберет тебя". И между прочим, теперь-то как раз пугали детей Белым Драконом реже...
Какая-то из женщин в полный голос зарыдала. Тоже частенько бывало. А еще случалось, бросались - в основном женщины - в ноги Дракону и начинали о чем-то просить, судорожно глотая слова. Тогда вступали в дело монахи-чародеи, не подпуская никого к Бьяку-Рю. Но сегодня никто в ноги не бросился...
Ну а теперь Артему предстояло уже в который раз за эти недели произнести монолог о своем грядущем приходе, о наказании прогневившего Небо даймё Нобунага и о...
Слаженный боевой клич взорвал тишину.
Глава двадцать шестая
ТЕ ЖЕ И САМУРАИ
Глупышки светлячки! Боятся
отраженья своих огней в пруду...
Сутэ-лзё
Справа по берегу озера замелькали тени. Черные фигуры неслись по кромке берега, ломая кусты. Вот группа рассыпалась веером... Вот они вылетели на поляну и отсветы факелов заиграли на обнаженных клинках катан и вакидзаси.
- Самураи!
Крик подхватило множество голосов. Над поляной взвился женский визг. Местные жители повскакивали и бросились врассыпную, стремясь поскорее убежать подальше от факелов и нырнуть в темноту.
Монахи-чародеи, ни мгновения не промедлив, свалили задник, выдернули бамбуковые шесты и с ними бросились навстречу налетающему отряду. Чтобы хоть на какое-то время его задержать. Понимая, что у самих шансов выжить почти никаких.
Другие артисты, получив несколько секунд на подготовку, быстро и деловито разворачивали свертки, доставали оттуда оружие.
Артем находился сейчас в образе Белого Дракона, и этот образ нельзя было ломать ни при каком раскладе. Белый Дракон не мог скинуть с себя мешающие одежды и неудобные в схватке тэта и броситься в бой. Белый Дракон мог поразить врагов магическим воздействием или явить им чудо, дабы устрашить и ввергнуть в панику. Белый Дракон должен при любых обстоятельствах оставаться Белым Драконом, иначе все их прежние старания если не пойдут насмарку, то будут здорово подпорчены.
Один из бывших людей-орлов, сдергивая матерчатую маску с клювом, подскочил к Артему. Это был Куримото.
- Уходи по озеру и не оглядывайся, - сказал Куримото. - Мы задержим. Мы все остаемся. Торопись.
Артем не стал спорить и убеждать следовать за ним. Не пойдут. Да и времени не оставалось ни на какие споры и убеждения. Артем прошел по поваленному заднику, стал спускаться к озеру.
Краем глаза он увидел, как один из монахов-чародеев, бросившийся навстречу самураям, шестом подбил набегающему воину ноги, заставил того перекувырнуться в воздухе и удариться о землю спиной. Монах увернулся от рубящего удара катаной, который нанес зашедший сбоку самурай, одновременно перекидывая за спиной бамбуковый шест, провел шестом выпад, как копьем, угодил его концом в точку над переносицей набегающему самураю. Тот свалился как подкошенный. Но и монах - а это был Тадаката - в этот самый момент получил удар в бок вакидзаси от зашедшего сбоку самурая, но продолжал сражаться, будто никакого ранения нет, а на самом деле - внушая себе, что никакого ранения нет. Что было дальше, Артем уже не видел.
Он ступил на воду. Сделал два шага по песчаному дну, с трудом выдергивая гэта из засасывающего песка. Ну еще пара шажочков. Есть. А теперь...
Теперь Артем побежал по воде. Но не пугливо побежал, а размеренно, как разбегается Дракон, который сейчас вот-вот взлетит. Полы длинного одеяния волочились сзади по воде, как по земле, возможно, издали даже где-то напоминая крылья.
Артем бежал не по прямой, а выписывая сложные зигзаги, бежал вдоль берега, на расстоянии то трех, то пяти шагов от береговой кромки. Там, где озеро сужалось, образуя узкую, шириной метров в пятнадцать заводь, Артем пересек ее по прямой, выигрывая у возможной погони, если таковая пустится за ним по берегу, довольно приличное расстояние.
(Самое любопытное, что этот трюк с мостками, скрытыми под водой, Артем заимствовал даже не из "Бриллиантовой руки", а у тех же ниндзя, которых в стране Ямато на сегодняшний день не существовало. Артем где-то читал, что ниндзя таким образом уходили от преследователей, разумеется, заранее подготовив свой путь к отступлению.)
Каждый раз, подбирая и готовя площадку для выступления, они готовили отход Белого Дракона. Потому что не мог он просто убежать и не мог вступить в бой, как человек. Или они заранее подготавливали большой бамбуковый шест, при помощи которого Дракон должен был перепрыгнуть через скопление колючих непролазных кустов и исчезнуть с глаз долой. Или они заранее подыскивали поблизости, а то и выкапывали яму, прикрывая ее сверху ветками, листвой и землей, куда Дракон должен был прыгнуть и опять же таинственным образом пропасть из глаз. На сей раз они загодя установили мостки, причем таким образом, чтобы их хитрое расположение под водой знали только они сами и никто не смог бы пробежать за ними следом...
Ага! За спиной Артем услышал всплеск, но оборачиваться не стал. И так все понятно: кто-то из самураев попытался было сунуться следом, может быть, ему даже удалось нащупать опору, хотя мостки начинались и не сразу от берега, может быть, ему и удалось пару шагов шагнуть по мосткам... Но не зная, куда дальше ставить ногу, непременно сверзнешься в воду, что и случилось. Кстати, самураи не большие умельцы плавать, могут утопнуть и на мелководье.
А вообще, можно себе представить, какое впечатление это производит на неокрепшие умы. Даже граждане из более просвещенных эпох и то могли во что-нибудь уверовать, узрев эдакое зрелище. Чего уж говорить про средневекового человека.
(Между прочим, не исключено, что и легенды про святых, ходивших по воде, обязаны своим происхождением все той же хитрости. Наверняка просто-напросто где-нибудь на Ближнем Востоке или в Европе нашлись свои догадливые головы.)
Эх, жаль, не дали пьесу доиграть до конца! Скорее всего, ни один из местных жителей сегодня так и не увидит бегущего по воде Белого Дракона. А самураи, они ж только своим расскажут, дальше их касты история не уйдет. Ну и ладно. Вдруг это зрелище посеет в самураях крупицу суеверного страха...
Опаньки! Еще один всплеск справа - это кто-то попытался догнать по берегу и, видя, что не догоняет, бросился в воду, видимо, надеясь, что вода выдержит и его тоже. Не выдержала. На то она и вода.
Все. Артем выскочил на вязкий с этой стороны берег, споткнулся, но тут же вскочил - образ нельзя ронять ни в прямом, ни в переносном смысле. Еще короткая десятиметровая перебежка, и он скрывается за деревьями, пропадая из поля видимости - что самураев, что всех остальных, кто бы на него сейчас ни смотрел.
Он знал, что должен делать, и знал, что не может поступать иначе, но все равно на душе было скверно. Как ни крути, как ни объясняй интересами общего дела, а выходило, что он бросает своих. Сейчас там, где схлестнулись его товарищи с его врагами, отсутствие или присутствие одного человека может решить исход схватки. Перевес самураев в численной силе очевиден, но он не такой катастрофический, чтобы не было шансов.
Артем быстро скинул балахон, скинул тэта, оставшись в одних мягких, похожих на толстые шерстяные носки таби. Он завернул тэта в одежду, сделал из одежды узелок, взял его в руку и заскользил между деревьями, углубляясь в лес. Ему необходимо было как можно быстрее убраться из этих мест - не исключено, что самураи начнут прочесывать окрестности, а скрупулезности и неутомимости им не занимать. Заблудиться он не должен - за последние месяцы исходил владения Нобунаги вдоль и поперек. Это здешние селения он изучал, разглядывая издали, а леса и горы изучал ногами...
К рассвету Артем был в Долине Дымов. А часов через пять в долину пришел Тадаката. Его одежда была вся изодрана и пропитана кровью, раны совершенно немыслимым образом замотаны рваным тряпьем. Раны были смертельны, все понимали это, и он сам понимал это. Если бы Артем не пожил бы бок о бок с этими людьми, называющими себя яма-буси, он поразился бы тому, как вообще Тадаката сумел добраться до долины. Но они могли. Может быть, никто другой в стране Ямато не мог, а они могли...
Тадаката рассказал, чем закончилась схватка на озере. Когда самураи увидели бегущего по озеру, аки посуху, высокого светловолосого человека, который и мог быть тем самым воплощением Белого Дракона, то они на какое-то время дрогнули. Нет, они не побежали, не отступили, но потеряли крепость боевого духа. А как известно, главное в любых схватках - это все же не сила и отточенные умения, а именно дух. Самураи чуть дрогнули и дали себя потеснить. На какое-то мгновение даже показалось, что яма-буси смогут их одолеть. Но увы...
Стоит отдать должное самураям - им удалось быстро овладеть своими нервами. Ну а численно они превосходили яма-буси раза в три.
Тогда яма-буси заняли круговую оборону. В центре круга, как заранее договаривались, находился Тадаката. Он мог умереть или уйти только после того, как убедится, что среди его товарищей не осталось никого в живых. Раненых следовало добить. Так, увидев, что женщина клана яма-буси по имени Сюка ранена и лежит без сознания, Тадаката подскочил к ней и ударом пальцем в область сердца избавил ее от попадания в плен.
Бой был неравным, и яма-буси отступали к озеру. Прошло какое-то время, и остались только двое яма-буси: Тадаката и Куримото. Если бы Тадаката тяжело ранили, Куримото должен был его добить - такова была договоренность. Если бы Тадаката убили первым, Куримото должен был убедиться в его безусловной смерти и тогда у Куримото появлялся выбор: покончить с собой или уйти, если это было возможно. Выбирать Куримото не пришлось - его убили первым. Самурайский меч снес ему голову, и Тадаката остался один. Он прыгнул в озеро. Под водой доплыл до камышей и среди них затаился. Пришлось провести в воде около часа. После чего он доплыл до противоположного берега, выбрался на сушу и отправился в Долину.
На этом Тадаката закончил рассказ. И сказал, что теперь хочет подняться на гору, где зажигали священный костер-гома, и умереть там. Наверх Тадаката сопровождали его жена Карахаси, Фудзита и Касаи.
Артем же остался внизу, в долине. Он выбрал тихое место у скалы, прислонился к холодному камню, закрыл глаза. "Какими жертвами нам это дается", - только об этом успел подумать он, когда услышал, как мелкий камень осыпается под чьими-то шагами. Кто-то опустился рядом с Артемом.
- Завтра на кольях вывесят головы убитых ночью, - раздался голос Такамори. - Мы пошлем кого-нибудь в селение под видом цунэгата, и он посмотрит, чьи головы на кольях. Если там нет кого-нибудь из яма-буси, значит, этот человек попал в плен. И тогда нам придется быть втройне осторожными. Тогда, наверное, придется уйти из Долины.
- Кажется, это ты говорил мне, что самураи пленников не пытают, - Артем открыл глаза, повернул голову к Такамори.
- Самураи не пытают самураев, потому что это запятнает их честь. Самураи не пытают простолюдинов, потому что незачем их пытать: что можно узнать от простолюдина? А слуги Белого Дракона не относятся ни к тем, ни к другим. Это - варвары, с которыми можно поступать как угодно. Да и как еще самураям узнать всю правду, которую им очень хочется узнать. Если им попадет в руки живой пленник, можешь не сомневаться, его подвергнут самым мучительным пыткам.
- Откуда взялись у озера самураи? - высказал Артем вслух то, что мучило его с ночи. - Почему дозорные не увидели их?
- Потому что самураи не крались по тропам - так я думаю, - сказал Такамори. - Они за последние дни тоже поумнели. Сообразили, что застать нас врасплох будет нелегко. Если чего-то не придумать самим. И придумали.
- Что?
- Спрятались у озера заранее. В каких-то укрытиях, которые мы не смогли обнаружить. Видимо, там есть какой-то грот. Или они сидели в густых прибрежных камышах. Откуда же я знаю точно! Главное - они знали, где будет выступление..
- Предательство? - вяло сказал Артем. Не было сил на какие-то эмоции.
- Крестьяне проговорились, - уверенно сказал Такамори. - Рано или поздно такое должно было произойти. Мы надеялись, что успеем раньше закончить показ Белого Дракона. Не успели.
- Да, не успели, - механически повторил за ним Артем. - И теперь Тадаката не суждено стать моим врагом.
- Хватит у тебя врагов и без него, - сказал Такамори. - На этот счет можешь не переживать.
- Я переживаю о другом. Погибли трое детей яма-буси - два мальчика и девочка. Погибли две женщины яма-буси - Сюка и О-ёси. Погибли двое якудз, которых отдал в мое распоряжение Сюнгаку, совсем молодые парни. А еще погибли Куримото, Тадаката - теперь взрослых мужчин у яма-буси меньше, чем пальцев на одной руке. Не слишком ли большая цена!
- Когда большая цель и цена большая. Не думай об этом. Выбор однажды сделан. Если начнешь метаться даже в мыслях - особенно в мыслях, я так скажу! - то расшатаешь свой дух и проиграешь бой задолго до решающей схватки. Мы знали, что не сможем обойтись без жертв. Это неизбежность. - Такамори повторил с ноткой назидательности. - Неизбежно кто-то должен погибать. Будут и другие жертвы.
- Наверное, ты прав, - устало проговорил Артем.
- Нам нельзя прекращать показывать Белого Дракона, - уверенно произнес Такамори. - Белый Дракон неуязвим и велик, и слуг у него неисчислимое множество. Вот что должны все понять, и как можно скорее.
- Слуг осталось еще на один подобный разгром, - невесело усмехнулся Артем.
- Думаю, больше одного представления давать и не нужно. Покажем, что Белый Дракон неуязвим и слуг у него неисчислимое множество - и хватит! И пора выходить на последний отрезок пути. Тем более и время подходит.
- Времени - неделя.
- Вот то-то... - Такамори вздохнул, как человек, который на что-то решился после нелегких раздумий. - Запомни, что я тебе сейчас скажу, Ямамото. И не задавай глупых вопросов, которые ты так любишь задавать. Просто выслушай и все. Ты для нас - Белый Дракон, и никто другой. Поэтому за тебя умирают и умирают, поверь мне, с хорошим сердцем. Я попробую тебе объяснить. Народ Ямато произошел от духов ками. Эти духи населяют страну Ямато. Во всем, что видишь вокруг, живет божество ками. В камне, в деревьях, в птицах, в реке, в ветре, в каждом японце живет божественное начало - ками. Но другие народы не произошли от ками, в них нет ками, они не связаны с другими ками тончайшими духовными нитями...
- Кажется, я понимаю, о чем ты говоришь, - все-таки не выдержал и перебил Артем. - Любой неяпонец не несет в себе от рождения этого божественного начала - ками, обрести не может, поэтому чужаком навсегда и останется, что бы он ни делал. И дело тут не во внешности. Отсюда следует вывод, что и меня жители страны Ямато никогда не примут за своего и не пустят в свою жизнь, если только...
- Ты и не есть тот самый Белый Дракон, - закончил Такамори, - в котором тоже есть ками. И поэтому я, мы все верим, что ты - на самом деле Белый Дракон. Только пока ты сам еще этого не понял.
- Еще немного, и я сам поверю, что я и вправду Белый Дракон, - усмехнулся Артем.
- Придет время, и поверишь, - серьезно сказал Такамори. - Я поясню тебе. Представь себе, что твой отец не тот человек, которого ты привык считать отцом. Бывает такое?
- Сплошь и рядом.
- Вот видишь! Но приходит время, и тебе открывают правду. Ты узнаешь, чей ты на самом деле сын. И твое отношение к самому себе меняется. И я верю, что ты когда-то откроешь в себе ками. Ведь не случайно ты так прекрасно говоришь на нашем языке, словно знаешь его от рождения.