– У меня амнезия, – начал рассказывать он, – ретроградная которая. Пропало более двух с половиной месяцев: где-то с середины февраля, с шестнадцатого или восемнадцатого числа. Пришел в себя только третьего мая, скажем так, в историческом центре города, в жутком похмелье и… немного побитый: синяки, ссадины, небольшие шрамы, шишки – довольно много и различной давности, ну, по крайней мере, за последние две недели. Я ничего не помню – того, что произошло за это время. При мне не оказалось ни телефона, ни денег, ни документов. Одежда была чужая, но чистая – если меня и били, то не в ней…
Заира молча кивнула, внимательно смотря на него темными большими глазами. Пашка невольно поежился. В ней действительно было что-то эдакое…
– Ты скажи, что еще пропал на десять дней, – с готовностью напомнил Тимоха.
– Да… Моя амнезия закончилась моей же пропажей, случилось это в конце апреля – не было меня неделю или чуть больше, точнее не скажу. Ольга, моя сестра, хотя мы и живем в одной квартире, за это время даже не спохватилась. Дело в том, что я ей типа прислал эсэмэску, в которой утверждал, будто укатил в Псков "со своей любовью" на целую неделю и просил не беспокоиться …
– Со своей любовью? – переспросила Заира.
– Точно. Но я ни ухом ни рылом, что бы это значило. Оля говорила, будто я познакомился с некоей Алиной, но подробности она не успела узнать, несмотря на свое вечное любопытство, потому что рассказал я об этой Алине лишь за пару-тройку дней до своего исчезновения. Это все, что я знаю по этому поводу.
– Ясно. А очнулся ты где и как?
– Где-то через неделю, недалеко от Фонтанки. Я… – Пашка замялся.
– Хорошо, – девушка приподняла ладонь, – пока хватит. Важнее, что привело тебя к этому состоянию.
Пашка отметил, что Заира ему уже не выкала, но при этом казалась крайне собранной и деловой.
– Я так понимаю, в полиции де́ла не заводили? – спросила она.
– Нет. Хотя сестра, конечно, беспокоилась, потому что мой телефон после той эсэмэски не отвечал, как не отвечает и сейчас. Еще пару дней – и она пошла бы в ментуру, это точно, но тут объявился я – собственной персоной.
– А раньше ты уезжал вот так – внезапно и далеко?
– Э-э…
Тимоха прыснул.
– Да было дело, еще в школе, – ответил он за друга. – В Новгород как-то рванули, в шестом классе, аккурат перед Новым годом. А родителей не предупредили. Потом в восьмом – в Москву, а еще на Черное море собирались в десятом, большой компанией, но нас быстро завернули…
– Хорош языком молоть, – махнул рукой Пашка. – Но если подумать – да, было всякое такое. Наверное, Оля и не стала раньше времени кипешевать. Сейчас-то я взрослый.
Официантка принесла заказанные напитки и закуску. Тимоха с удовольствием принялся ковыряться в салате из сыра, болгарского перца, оливок, грибов и чего-то еще. Выглядело это довольно аппетитно.
– Не ждите меня, – улыбнулась девушка, – я долго еще свой чай заваривать буду! Не люблю пить кипяток.
– Я тоже, – признался Пашка, но не придумал, что еще умного добавить. С девушками он часто терялся – они были для него странными и непредсказуемыми существами.
– Ну, тогда за знакомство! – Тимоха поднял рюмку с обвалянной в соли кромкой и нанизанной на нее долькой лимона. – Будем! Так, ты, цитрусовый, а ну-ка в сторону!..
Они чокнулись, Пашка отпил холодное пиво и захрустел сметанными чипсами. Заира пока заваривала чай. Он запоздало подумал, что им все-таки надо было подождать, пока она не начнет пить, но было уже поздно.
– Я как вернулся, сразу же проверился на наркотики, – продолжил Пашка, – у Ольги, она работает в частной клинике. И ничего такого обнаружено не было. Чист.
– Но с похмелья? – уточнила Заира.
– Да, это было, не скрою: чуть выше среднего доза, не более того. В том смысле, что я не всю неделю где-то там с бомжами квасил. К тому же деньги с моих карточек никакие не пропали. Ни почки, ни печень не болят и, главное, находятся на своем законном месте, а шрамы в основном на коленях, локтях и ладонях. – Он показал. – Похоже, будто я падал или полз по острым камням или ступеням… Есть скол на зубе, губы были немного разбиты, но под глазами синяков не было. Зато поначалу болели мышцы на ногах, будто незадолго до этого пробежал километров десять. Голодного истощения не было – я вообще нисколько не похудел… В общем, как-то так.
– Но в Псков же ты ездил? Может быть, у тебя там с Алиной случился разлад, и ты запил где-нибудь на полпути к дому?
Пашка неуверенно замотал головой, и Заира кивнула:
– Хорошо-хорошо, не отвечай: действительно, я сама должна это узнать. Просто расскажи мне о своем состоянии, сразу после возвращения и сейчас. Что-нибудь заметил необычное?
– Да так-то ничего интересного, за исключением того, что начались головные боли, которые очень сложно унять обычными таблетками и… кошмары. Первые дня три снов вообще никаких не было, спал как удав. Ну, может, и были, только я их не запомнил, но потом они уже пошли регулярно, как в кинотеатре, в основном – исключительно кошмары: фантастические или фэнтезийные. Монстры, подвалы всякие, туннели метро, лазерное оружие, сталкеры, бандиты, индейцы с автоматами… Но самое главное, что эти кошмары… они всегда очень реалистичные и логичные, как бы с предысторией, будто я знаю и помню, что там происходило и "вчера", и "неделю", и "год" назад! Все яркие, живые и… неприятные. С нашей реальностью ну никак не связанные!
– Ну, на то они и кошмары, – заметил Тимоха, близоруко разглядывая оливку, наколотую на вилку. – Что ж тут удивляться? А фантастику ты всегда вроде любил…
Пашка проигнорировал его.
– Рассказать о них подробнее?
– Пока не надо, – ответила Заира. – Я сама постараюсь узнать, а ты скажешь, верно или нет.
– Хм… Ну хорошо. Только я правда не понимаю, какое отношение они имеют к моей амнезии.
– Очень даже прямое, – заявил Тимоха и отправил оливку в рот. – Это же сублимация твоего стресса, того, что случилось с тобой. Правда, Заира?
– Вполне, – кивнула девушка. – Сны – это работа нашего подсознания, отражение произошедшего с нами и мира вокруг нас. Один из эффективнейших способов лечения амнезии – проведение гипнотических сеансов.
– Так давайте же устроим это, – произнес толстяк, задумчиво разглядывая вторую оливку. – Пока ты, друг, совсем с катушек не съехал.
– Что, прямо здесь? – удивился Пашка. – Сейчас?
– Да нет же, – улыбнулась Заира. – Можно на днях и в более подходящем месте. Алкоголь в этом деле плохой помощник, да и обстановка здесь не соответствующая. У нас ведь предварительная встреча, не так ли?
Пашка перевел дух.
– Но я не гипнолог, – заметила девушка. – Я экстрасенс. Тебе Тимофей говорил?
– Говорил, – пропыхтел за Пашку Тимоха, снова наливающий себе текилу.
– И ты веришь в экстрасенсорику?
– Ну… скажем так, допускаю мысль, не более того. Вполне, короче. При определенных обстоятельствах…
– Ясно. Дай руку. Кое-что проверю.
Пашка сначала замер, но потом медленно протянул ей ладонь. Девушка взяла ее в обе руки. Пашку еще раз удивила поразительная твердость и холодность ее ладоней.
– Ты горишь, – сказала она.
– Есть малек, – признал он. – У меня теперь часто повышенная температура. Немного.
Заира печально покачала головой:
– Совсем не немного. Сходил бы ты к врачу!
"Ох, и тут донимают", – подумал Пашка, но промолчал.
– Закрой глаза, – строго сказала девушка. – Отгони все мысли и не пытайся что-либо вспомнить. Это моя задача. Просто тихонько посиди и ни о чем не думай.
Как назло, музыка в кафе стала громче и навязчивее. Заира поморщилась, они с Тимохой переглянулись, и тот пожал плечами, мол, ничего не поделаешь. Пашка закрыл глаза и вообразил темноту пополам с тишиной. И это почти получилось, если не считать немного пробивающегося сквозь стену сознания ритмично-танцевального "унца-унца".
Целую минуту ничего не происходило. Пашку так и подмывало открыть глаза. Затем он начал потихоньку волноваться и потеть.
– Спокойно, спокойно, – донеслось до него будто сквозь пелену. – Тише…
– Да я спок… – булькнул он и провалился в полное небытие.
– Паша!
Шум.
– Паша!
Свет.
– Ты в порядке? Смотри на меня!
Он хотел открыть глаза, но оказалось, что они и так открыты. Перед ним маячило красное лицо Тимохи. Казалось, очки занимали все его лицо.
– Ты чего, чего? – немного испуганно спрашивал толстяк. – Видишь меня?
– Вижу, – наконец смог выдохнуть Пашка. – Что это со мной?
– Это просто жесть! Ты был в трансе!
– Да? – Пашка скривил подобие улыбки. – И как оно прошло?
Заира несколько смущенно улыбнулась ему:
– Это, конечно, странно все. Ты все время повторял: "Метро, метро, метро!", "Мне нужно позвонить!", "Все двери заперты" и "Бежим, они нас догоняют!". Да, и такое странное слово еще… э-э…
– Массандрагора, – подсказал толстяк. – Это как Массандра и Мандрагора в одном флаконе.
– Да-да, – кивнула Заира. – Но больше все о метро говорил, хотя мы ничего не поняли. Будто ты все что-то искал, а потом от кого-то убегал…
– Наверное, это он о контролерах, – прыснул Тимоха.
– Перестань, Тимофей, – отмахнулась девушка. – Здесь что-то очень серьезное, я это хорошо чувствую, правда. Тебя нужно обследовать более детально.
– Нужно так нужно, – пожал плечами Пашка, постепенно приходя в себя. – Когда?
– Пока не могу сказать точно, у меня уже все встречи расписаны; давай на следующей неделе?
– Хорошо, – кивнул Пашка.
У Заиры зазвонил телефон. Она взяла трубку:
– Алло? Ах, это вы, Маргарита Леонидовна… да-да, я тут, в кафе, да, я мигом… Уже выхожу! Я извиняюсь, мальчики, но мне пора. Говорю же: очень много встреч. – Она коротко взглянула на Пашку. – В тебе и правда что-то есть загадочное, и у меня плохое предчувствие. Пожалуйста, будь осторожен. Особенно в метро, хорошо? Между вами явно какая-то связь!
Она мило улыбнулась, махнула рукой и выпорхнула из кафе. Через окно они видели, как на улице Заиру встречает важная высокая женщина в облегающем зеленом платье и старомодной вуали.
– Клиентка, – пояснил Тимоха и налил две стопки. – У нее таких много. Уважают, знаешь ли.
– Ясно… – пробормотал Пашка, беря в руки рюмку. Он только сейчас понял, что девушка не оставила ему своего телефона. Ладно, у Тимохи должен быть.
– Не, ты зря ей не веришь. Заира – это сила! – Толстяк поправил очки. – Реально, вот увидишь. А что ты там насчет метро, я не понял? – Он ухмыльнулся. – У тебя, знаешь ли, такое лицо было растерянное и… испуганное!
– Я транс не помню, вам лучше знать, – с досадой отрезал Пашка.
– Ладно, будем, – кивнул Тимоха и опрокинул в себя рюмку.
Пашка тоже выпил.
– Я не все вам рассказал, – решившись, сказал он.
– Да? – заинтересовался толстяк, с шумом высасывая дольку лимона.
– Мне снились не только кошмары.
– А что же еще?
– Есть еще один эпизод, но это не пустыня и не горящий самолет. Место в Питере, реальное. Снится почти каждый день, ну или через день – всегда одно и то же вплоть до мелких деталей, только почему-то без звука. Знаешь, странно так…
– Да что именно-то? – не выдержал Тимоха. – Где это место?
– Короче, будто я под землей, в метро. Вокруг рельсы, какая-то станция, лестницы, эскалатор. Только людей почти нет. Со мной двое или трое мужиков, что-то говорят, но я не слышу. Ведут меня к лифту, мы поднимаемся и попадаем в квартиру… или нет, не квартиру: это больше похоже на коммуналку, переделанную в художественную мастерскую. Вокруг картины, много картин, и бородатые мужики типа рисуют. Меня ведут к двери, оставляют, и я выхожу на улицу – обычный дом, двор, железная дверь… Иду со двора и попадаю на набережную Фонтанки, недалеко мост. Знакомое место, в общем.
– А потом?
– А потом все – я или просыпаюсь, или начинаются те самые кошмары. А в мастерской нет ничего страшного или фантастического – никаких монстров или бластеров. Просто дом, лифт и набережная.
– И метро, – напомнил Тимоха. – Ты поднимаешься из него прямо в художественную мастерскую, то есть не в обычный вестибюль, так?
– Ну да, и что?
– Это ли не странно? Нет, что-то тут не так…
– Конечно, не так, это же просто сон, – поморщился Пашка, уже жалея, что рассказал об этом.
– Это Метро-два, – поднял вверх палец толстяк, – вот что это такое.
– Чего?
– Ну, это… Правительственное метро, знаешь? Параллельные ветки. Еще во времена Сталина строили – жуткая стратегичность и секретность. Всякие диггеры лазят под землей, ищут его. Слыхал о таких? Наверное, вот с ними ты и спутался, а потом неделю бродил по туннелям… Брр!..
Пашка махнул рукой:
– Чушь все это. Какие туннели? Нет, тут что-то другое…
– В трансе ты только об этом и твердил! Ну а что еще можно предположить?
– Ну… разное…. Скажем, мне отец рассказывал, что в Питере просто до фига всяких секретных лабораторий и институтов прямо под землей находится, и вход в них – из обычных подъездов. И это не байки. Он в восьмидесятых комнату снимал на Гороховой, когда еще учился, и сам наблюдал из окна: утром стайки народу входят – а обратно никого, а вечером, часика в четыре, – наоборот, эти же стайки, по несколько человек, покидают здание. Причем по выходным и праздникам этого не случалось.
– Ну и что? – пожал плечами толстяк. – Может, там ЖЭК был?
– Не было там никакого ЖЭКа! Обычный подъезд, говорю же, а внутри – лифт, который спускался под землю на несколько этажей! Только к нему просто так не подойдешь, люди в штатском сразу тормозили. Усекаешь? Лаборатория там была, сейчас всем уже известно.
– Ладно, пускай не метро, пускай институт… Черт, а ты не думал, что над тобой ставили запрещенные опыты?! – У Тимохи загорелись глаза. – Зашили небось в желудок приборчик какой-нибудь или… вселили марсианскую ДНК! Ты – инопланетная матка, Паша. Вот же, а!..
– Да иди ты! Чего болтаешь?!
– А что тогда? Секта, да? Точно, ты попал в лапы обкуренных почитателей Сириуса и Немезиды, и каждый день тобою оплодотворяли сорокалетних девственниц! А еще…
– Болтун! Фантазия у тебя больно буйная, как я посмотрю, – проворчал Пашка.
– Уж какая есть! Лаборатория, значит.… – Тимоха задумался, жуя листик салата. – А знаешь, что я тебе скажу, мой дорогой? Вот поэтому-то метро у нас так медленно и строят. Мало того что финансирование по сравнению с Москвой просто отвратительное, так здесь еще везде реки и каналы, а хуже всего, что не покопаешь где хочешь – то завод под землей, то лаборатория! Понял теперь?
– Скажешь тоже! – махнул рукой Пашка.
– Массандрагора, значит… – протянул Тимоха, доставая смартфон. – Сейчас наведем справочки, не боись… Так… Хм. Напрямую такого слова нет. Есть словосочетание "Массандра – гора Ай-Петри", это часть какого-то туристического маршрута, наверное. Ты был когда-нибудь в Крыму?
– Не посчастливилось.
– Ладно. Значит, Массандра. Там делают вино, так? Вино и… мандрагора. Корень мандрагоры. Угу… – Толстяк уткнулся в телефон, читая статью в Википедии.
– Слышь, заканчивай, а? – взмолился Пашка. – Давай потом?
– Нет, погоди! Хо! – внезапно вскричал он.
– Чего? – насторожился Пашка.
– Все-таки что-то в этом есть, – удовлетворенно хмыкнул Тимоха. – Смотри. На вине "Массандра" можно сделать специальную настойку с корнем мандрагоры – это такое растение семейства пасленовых, но очень ядовитое. Так вот! Раньше на нем готовили целебные настойки, обладающие сильными галлюциногенными и наркотическими свойствами! Мандрагора, мой друг, содержит скополамин! Да-да, это та самая "сыворотка правды", которая, между прочим, родственник кокаину. Может использоваться для подготовки к наркозу, а еще – противорвотное… Понял, да? Это я намекаю на незаконную операцию, все-таки мы не можем сбрасывать ее со счетов.
Пашка покачал головой – Тимоху понесло!
– Ну и напоследок – сладенький десерт, – торжественно объявил толстяк. – Знаешь ли ты, какое побочное действие у этого скополамина? Не, ты спроси меня, спроси, я подожду.
– Ну и какое?
– Амнезия!
– Да ладно… – недоверчиво проворчал Пашка.
– Точно.
– Но в моей крови никаких наркотиков не оказалось! На кокаин и его производные я проверялся. Ноль промилле, ясно? Не пил я эту гадость. И операций на мне никто не делал!
– Жаль, – погрустнел Тимоха. Его весьма красивая теория дала трещину, и он быстро попытался сменить тему: – То есть к ментам ты не ходил, да?
– Нет. Не думаю, что они мне помогут.
– А это значит, что нам самим нужно пойти туда и разобраться, что к чему! – стукнул кулаком по столу толстяк – его уже порядком развезло. Смартфон выпал из руки, брякнувшись о столешницу. – Ты же адрес знаешь, да? Где эта чертова мастерская?!
Парочка за соседним столом удивленно посмотрела на них.
– Да тише ты!.. – прошипел Пашка. – Ни к чему переться туда прямо сейчас! Поздно уже.
– Поздно? Еще скажи – стемнеет скоро, мамка заругает! – Тимоха вытер салфеткой рот и упер ладони в стол. – Так ты идешь или нет?
– Нет.
– Да чего ты боишься? Тебе ничего не придется делать! Отойдешь в сторонку и прикинешься ветошью. А я уж разберусь.
– Ты пьян! Разберется он…
– Паша, хватит спорить. – Тимоха вздохнул с видом титана, удерживающего на своих плечах Землю. – Один ты не пойдешь, я тебя знаю. Так лови момент, больше такой возможности не представится.
А может, действительно? Пашка задумчиво схрумкал последний чипс. Толстяк терпеливо ждал.
– Хорошо, – вздохнул Пашка, – идем.
– Тут, что ли? – Тимоха сморщил нос, обводя маленький двор мутным взглядом. – Очень странно, брат. Очень. Я бы даже сказал, подозрительно.
– А то, – буркнул Пашка. – Обычный жилой дом, говорю же. Вон та дверь, мастерская Красина. Там табличка висит.
– Красина, значит? – задумчиво проговорил Тимоха и нетвердым шагом направился к ржавой железной двери между окном с геранью и обычным подъездом. – Это больше на подвал похоже!
– Во-во… Тот же сон был, понимаешь? К тому же уже почти десять. Не знаю, чего ты хочешь добиться.
– Спокуха! – Толстяк подошел к двери и, уперев руки в бока, принялся читать надпись. – Нету тут никакого Красина-Васина. Иди сюда.
Пашка, воровато оглянувшись, приблизился. "Ремонт одежды переехал на Вознесенский проспект", – прочитал он кривые буквы на пожелтевшем листке. Больше на грязной двери ничего не оказалось. Пашка внимательно оглядел двор. Да, во сне он неоднократно видел именно этот двор, стопудово. Но бывал ли здесь раньше? Непонятно.
– Эй! Эй! – заорал Тимоха и принялся дубасить в дверь кулаками. – Открывайте, поганцы!
– Ты чего это?! – Пашка попытался оттащить его, но неожиданно получил яростный отпор.
– Я же просил не мешать мне! – Раскрасневшийся Тимоха начал стучать в дверь ногами. – Работает профессионал! Одна минута – и я выведу этих бандитов на чистую воду!
Пашка посмотрел на окна и отошел в сторону, достав сигареты. Тимоха уже молча, но ритмично долбил в дверь пяткой.
– Эй, вы чего это расшумелись?! – раздался вдруг возмущенный голос. Из открытого окна на первом этаже выглядывала пожилая женщина. – Чего галдите? Я сейчас милицию вызову!