Глава 2
МИСТЕР ДОГГЕР НАХОДИТ КЛИЕНТА
– Добрый день, мистер Доггер, сэр, добрый день! По-отрясающая погодка стоит, сэр, не иначе как по случаю ярмарки!
Так прогремел мистер Альфред Снорем, заслуженный коридорный из "Деревенского герба", завидев в дверях прямую, как шомпол, фигуру бодрого поверенного. Нынче вечером достойное заведение что-то пустовало; мистер Доггер приметил лишь пару-тройку праздношатающихся любителей пропустить стаканчик-другой. Почти все без исключения были на ярмарке, или собирались на ярмарку, или возвращались с ярмарки, за исключением нескольких путешественников, что околачивались в общем зале, дожидаясь кареты.
По своему обыкновению, мистер Доггер дородного и глухого коридорного проигнорировал – проигнорировал сего обладателя свирепого взгляда, железных челюстей и лохматой шевелюры. В коридорных мистер Доггер не нуждался, ведь в гостинице он уже не жил; так что от мистера Снорема никакой пользы ему не было. А поскольку такому, как мистер Снорем, вряд ли когда-либо понадобилась бы профессиональная консультация мистера Доггера – или, что более важно, мистер Снорем никогда не сумел бы ее оплатить, – мистер Доггер тоже не видел, чем ему услужить. Так что поверенный посмотрел сквозь него и прошел прямиком в общую залу. Учтивая благожелательность мистера Доггера к соседям по деревне, по всей видимости, не простиралась на тех, кто не сулил пополнения его кошельку.
Что до мистера Снорема, так он даже не заметил обиды; к манерам законника он давно привык. Тем не менее его свирепый взгляд задержался на проворной, прямой, как шомпол, фигуре. Мало что ускользало от мистера Снорема на его неформальном посту привратника "Герба" – в придачу к официальной должности коридорного, надзирающего за чисткой обуви, приведением в порядок одежды и перетаскиванием багажа. Подобно многим обитателям "Герба", то был человек разнообразных талантов и способностей.
Мистер Доггер взял себе в баре пинту хвойного пива за шесть пенсов. Налил ему не кто иной, как сам хозяин: мистер Айвз, хотя и обожал всей душой атмосферу ярмарочного дня, гостиничную атмосферу ценил куда выше и потому выслал в качестве своих представителей дочку и долговязого Джинкинса. Трактирщик и поверенный обменялись бесчисленными любезностями; на исполненном профессионализма лице мистера Доггера играла почтительная улыбка, а открытая, живая физиономия мистера Айвза лучилась куда более искренним дружелюбием.
Переместившись в общую залу, мистер Доггер отметил, что бильярдный стол временно утратил своих приверженцев, если не считать приземистого, кругленького коротышки в полосатом жилете и синем однобортном сюртуке, краснолицего и седовласого, который все ходил вокруг стола, восхищенно поглаживая пухлой рукою борт. На вешалке обнаружилась широкополая шляпа с низкой тульей – по всей видимости, собственность помянутого джентльмена. Больше всего напоминал он путешественника – скажем, пассажира кареты, – что коротает время в ожидании отъезда. Кругленького коротышку, похоже, завораживало все на свете: длинные ряды киев, и всевозможные афиши и плакаты на стенах, и трофейные головы, на которые незнакомец глядел – снизу вверх, если уж начистоту, при его-то малом росте, – с дружелюбным интересом. Подробно ознакомившись с бильярдным столом, незнакомец заложил пухленькие руки за спину и обратил сияющий взор на развешенные по стенам предметы, скользя глазами от плаката к плакату, от афиши к афише, и то и дело останавливаясь, чтобы полюбоваться на трофейные головы, что в свою очередь взирали на него застывшим взглядом. Перед одной из голов он скорчил гримасу и лукаво подмигнул, словно подначивая зверюгу ответить тем же.
Мистер Доггер же как раз высматривал себе достойного противника – такого, кого удалось бы склонить к расслабительной партии в бильярд и кто ни за что бы против него не выстоял; и кругленький коротышка в синем показался ему той самой желанной легкой добычей. Так что поверенный выпрямился, со вкусом отхлебнул пива и, расправив плечи, подступился к незнакомцу – в высшей степени бодро и перпендикулярно.
Кругленький коротышка, как выяснилось, и впрямь дожидался кареты; мистер Твид по профессии был доктором и держал практику в Вороньем Крае. Из "Деревенского герба" он собирался направиться по делам в город Малбери. Мистер Доггер, указав на бильярдный стол, осведомился, не играет ли его новый знакомый; доктор смущенно пожал плечами и признался, что в восторге от роскошной конструкции, хотя сам – игрок весьма посредственный; но ежели мистер Доггер не прочь погонять шары, то он, доктор, никуда не торопится и охотно составит ему компанию. До отправления кареты ему совершенно нечем заняться, стало быть, в его распоряжении по меньшей мере час. Разжившись у мистера Айвза стаканчиком сидра, он взял в руки кий; противники стукнули по шару, определяя очередность, и право первого удара досталось доктору.
Пожилой коротышка был так уж мал и так уж кругл, что никак не мог пристроиться к столу поудобнее; кроме того, золотая цепочка от часов на его поясе цеплялась за все, что попало. Правила игры предписывали, что, нанося удар, игрок должен стоять на полу по крайней мере одной ногой. Низенького же доктора к этому вынуждала необходимость, иначе в жизни бы ему не дотянуться кием до шара, вопреки злополучным росту и толщине! Мистер Доггер – само великодушие! – согласился сделать противнику послабление ввиду его невысокого роста и позволить ему воспользоваться приступочкой. Доктор не моргнув глазом рассыпался в благодарностях, вскарабкался на ступеньку, перегнулся (насколько позволяло брюшко) через борт и сей же миг исполнил отменный карамболь: его шар ударил сперва по белому шару, потом по красному, а потом благополучно нырнул в лузу.
Мистер Доггер на мгновение опешил; мистер Снорем, принесший приступочку, не сдержал изумленного возгласа; коротышка-доктор с дружелюбной улыбкой извинился – дескать, чистой воды везение и ничего больше! Поверенный задумчиво пригубил пива и сощурился.
Доктор снова наклонился вперед и ударил кием. И снова – карамболь, не менее изящный: на сей раз ударом сбит белый шар, потом красный, а затем и бильярдный шар закатился в лузу.
Мистер Доггер отхлебнул еще хвойного пива; коридорный восторженно завопил; кругленький коротышка-доктор снова принялся извиняться.
– Счастливая случайность, – уверял он, – просто счастливая случайность.
Но везение умножалось на везение, случайность на случайность; восклицания мистера Снорема звучали все громче, и все больше и больше суживались блестящие глазки мистера Доггера. Стук, щелк, щелк. Коротышка-доктор, похоже, на карамболях собаку съел: он с безупречной точностью бил по шарам, зачастую загоняя в лузу и бильярдный шар тоже и отыгрывая дополнительные очки, однако и чужие шары отправлял в лузу весьма искусно. Наконец вмешалась сама судьба, не иначе: рука доктора дрогнула, и мистер Доггер впервые получил возможность вступить в игру. К тому времени поверенный уже побывал в баре и заново наполнил стакан – пока коротышка-доктор выделывал чудеса с кием. По ходу дела вокруг стола стали собираться зрители – почти все, кто на тот момент находился в гостинице, ибо слухи о потрясающей игре доктора распространялись по залу – во многом благодаря громовым воплям мистера Снорема.
– Бьюсь об заклад, вы, сэр, не дилетант-любитель, – отметил мистер Доггер, скрывая неудовольствие под маской профессионализма и загоняя в лузу красный шар, отыграв тем самым свои первые очки.
– Ей-богу, хобби тут и не пахнет, нет, сэр! – возопил коридорный. Глаза его изумленно округлились и стали совсем белыми, под стать летающему над столом бильярдному шару.
– Признаюсь, какой-никакой опыт у меня и впрямь есть, – покаялся доктор Твид с застенчивой улыбкой и отошел на несколько шагов, чтобы удобнее было наблюдать за игрой противника. – Я вовсе не думал вас дурачить; просто подшутить решил, не удержался. Но уверяю вас, сэр, для меня это и впрямь только хобби, пустячное увлечение, хотя и весьма отрадное. Честное слово, играю я редко. Медицинская практика поглощает все мое время; ни отдохнуть, ни присесть ни днем, ни ночью; какой уж тут бильярд!
– Вот и в моей профессии все так же, – ответствовал мистер Доггер, загоняя в лузу шар противника.
– Вы вроде бы поверенный?
– Именно. Целый день с рассвета до заката я занимаюсь юридической практикой; я – единственный законовед на всю округу, понимаете ли, так что все окрестные дела неизбежно стекаются в Проспект-Коттедж. Непрофессионалы целиком и полностью зависят от Проспект-Коттеджа, именно в нем ищут они помощи и поддержки. Боюсь, что в такой ситуации времени на развлечения у меня не остается. Сельская практика, разумеется, кормит плохо, но надо же кому-то делать дело, сэр, надо же кому-то радеть об интересах клиентов, дабы таковые не пострадали, и уж пусть лучше этим кем-то будет Том Доггер, нежели сотня других мне известных личностей. Вот вам положение дел как есть, сэр, in extenso *.
– Вы, верно, обучались в Клайвз-инн, что в Фишмуте, сэр?
– Так точно.
– Прославленное заведение, сэр, и в небезызвестных мне кругах весьма уважаемое.
Мистер Доггер раздулся от вполне объяснимой гордости, скрывать которую нужным не счел, и отбросил с воротника длинные вьющиеся локоны. Простак простаком и провинциал провинциалом, но стричь волосы на деревенский манер поверенный упорно отказывался, предпочитая длинную прическу, так, чтобы пряди закрывали уши и заднюю часть шеи, на городской манер – или, если уж точнее, на фишмутский манер. Эту моду Том Доггер перенял много лет назад, еще студентом Клайвз-инн. Пустячок, верно; однако про себя мистер Доггер такой прической весьма гордился: эта деталь, помимо всего прочего, отличала его от простых смертных, выделяла из презренной толпы простецов, не обученных юридическим уловкам и трюкам. Простак-провинциал Том Доггер, возможно, городских манер и чурался или утверждал, что чурается, но городская прическа – это же совсем другое дело. Мистер Доггер в жизни не принадлежал к числу тех, что повсюду трубят о своих достоинствах и о своем превосходном образовании; просто нужды в том не было. Он вполне мог позволить себе выказывать смирение.
– Очень может быть, что мне потребуется консультация здесь, в Шильстон-Апкоте, как только я улажу дела в Малбери, – промолвил доктор Твид.
– Вот как? – не без удивления воззрился на него поверенный. Хотя в трактир он заглянул не затем, чтобы закинуть удочку на клиента-другого, мысль о том, что клиент так вот сам взял да и свалился ему прямо в руки, нежданно-негаданно – причем клиент из числа солидных, по всему судя, – весьма грела ему душу. Мистер Доггер тут же изобразил почтительное внимание – примерно так же застывает в стойке гончая, углядев жирненькую, аппетитную куропатку. Будь у мистера Доггера хвост, он, уж верно, замахал бы им при виде жирненького, аппетитного доктора.
А низкорослый джентльмен взобрался на приступочку и восхитил зрителей новой серией потрясающей красоты карамболей. Аудитория восторженно зааплодировала. Производя эти маневры, доктор одновременно рассказывал мистеру Доггеру, что ради поездки в Малбери временно оставил практику и что в тамошнем деле задействованы документы на землю, принадлежащую его давнему пациенту, чье здоровье трагически ухудшилось.
– Будьте уверены, сэр, что и я, и Проспект-Коттедж неизменно к вашим услугам, – промолвил юрист, снова рассекая воздух воображаемым хвостом. – Что касается ведения дела или соблюдения наших обязательств – не извольте тревожиться. Радея об интересах наших клиентов, мы неизменно исполнительны и усердны, надежны, аккуратны и пунктуальны. Да, сэр, возможно, живем мы в провинции, но это вовсе не значит, что мы – народ неряшливый и небрежный. – Мистер Доггер искоса глянул на мистера Снорема, но этот неряха не слышал его и не видел, ибо, подобно большинству зрителей, завороженно наблюдал за игрой доктора Твида. – Когда бы вы ни надумали обратиться за профессиональным советом, Том Доггер будет рад и счастлив вас проконсультировать.
– Поскольку вы – единственный юрист в округе, видимо, это неизбежно, – промолвил коротышка-доктор, на миг откладывая кий. По добродушному лицу его скользнула тень. – Сэр, я не скрою, – проговорил мистер Твид, так и впиваясь взглядом в лицо собеседника, – с джентльменами вашей профессии я дела почти не имею. Скажу больше: я их не слишком жалую. Скользкие, увертливые проходимцы, вот кто они такие, как подсказывает мне опыт. Низкие авантюристы, что, точно закопавшиеся в грязь змеи, кормятся несчастьями и горестями ближнего, жиреют на чужой беде.
– Да-да, доктор, сэр, это вы верно подметили, по-от-рясающе верно! – энергично закивал мистер Снорем.
– Законники сварам да ссорам только радуются, – поделился наблюдением кто-то из зрителей. – В жизни не скажут: "Поцелуйтесь да помиритесь!", пока им взятку не сунешь.
– О-о-о, в самую точку! – хором подхватили остальные, все до одного – пассажиры кареты, ибо большинство местных жителей не высказывались столь откровенно насчет мистера Томаса Доггера и его собратьев по профессии.
Поверенный захихикал себе под нос и покачал головой: право, что за глупые дети эти простецы!
– Вздорные выдумки, в определенных кругах, к великому прискорбию, весьма распространенные, – ответствовал он, заложив большие пальцы за карманы жилета, дабы раз и навсегда положить конец нелепым фантазиям. – Поверенный, сэры, это респектабельный джентльмен, почтенный член общества, внесенный в списки стряпчих консульского суда и атторнеев общего права. Практикующему юристу долг велит довести до конца порученное ему дело с вниманием, рачением и заботой, любой ценой и невзирая на последствия. Долг велит ему радеть об интересах клиентов и следить, чтобы помянутые интересы не потерпели урона. Долг велит ему блюсти законы, находящиеся в ведении правосудия. Ибо что толку в законе, если не блюсти его как должно – не жалея сил и затрат? Fiat justitia ruat coelum – да свершится справедливость, пусть даже небо обрушится на землю. Но да простится мне эта дерзость, – добавил Том Доггер, искоса поглядывая на коротышку-доктора, – я признаю, что существует на этой земле круг профессионалов – готов поручиться, респектабельные джентльмены все до единого, – извлекающих прибыль (прибыль весьма значительную, не могу не отметить, вот и доктор не преминет это подтвердить) главным образом из того, что занимаются физическими страданиями и недугами своих пациентов, иначе говоря – клиентов.
По завершении этой речи в зале воцарилась гробовая тишина: зрители напряженно ждали, что же ответит толстенький коротышка-доктор.
– Вы весьма откровенны, сэр, – промолвил доктор Твид, поразмыслив мгновение-другое. Румяное лицо его вновь просветлело, глаза заблестели, губы изогнулись в улыбке. – Весьма откровенны!
Мистер Доггер наклонил голову и улыбнулся в ответ, словно благодаря за то, что прямоту его оценили по достоинству.
– Я, сэр, всецело к вашим услугам.
– Скажу вам заранее: юриста, который попытается содрать с меня непомерные деньги, я не потерплю, хотя, безусловно, законных шести шиллингов восьми пенсов я ему не пожалею, – промолвил доктор, называя минимальный гонорар поверенного, утвержденный в стране с некоторых пор. – Тот пациент в Вороньем Крае, о котором я упоминал, находится под моим наблюдением вот уже много лет. Родни у него, по всей видимости, нет, так что со временем я и дела его стал вести. Разумеется, в том, что касается городской недвижимости, в Вороньем Крае я заручился услугами адвоката, представителя солидной фирмы; но что до интересов моего пациента здесь, в Талботшире, в этом захолустном уголке, тут ему городской адвокат не помощник. Так что местный юрисконсульт нам весьма пригодился бы.
Мистер Доггер подтвердил полное свое согласие – и игра возобновилась.
– Ах, прошу прощения, мистер Доггер, сэр, но, сдается мне, вон тот шар вы подтолкнули, – раздался голос мистера Снорема.
Мистер Доггер выпрямился: на "профессиональном" лице его отражалось безмятежное благодушие, а лицо истинное потемнело от досады.
– Не обращайте внимания на этого парня, – посоветовал он доктору, тяжко вздыхая. – Глаза у бедняги уже не те, что прежде. Да хоть каждый день его осматривайте до тех пор, пока рак на горе не свистнет, всякий раз будете убеждаться, что я не солгал.
Мистер Снорем разразился громоподобным смехом, прикрыв вышеупомянутые глаза и встряхнув лохматой шевелюрой так, словно услышал одному ему понятную шутку. Как всегда, нападки поверенного слишком его развлекали, чтобы обидеться на них всерьез, так что для жала насмешек он оставался неуязвим.
– Презабавный тип, – заметил коротышка-доктор, натирая мелом кий.
Спустя несколько серий вновь настал черед поверенного. Едва нацелившись на шар, он оглянулся через плечо и обнаружил, что свирепый, неотрывный взгляд мистера Снорема устремлен точнехонько на него: коридорный стоял в каком-нибудь футе от стола, напряженно предвкушая очередной удар.
– Эй, ты! – бросил мистер Доггер, приостанавливая удар. – Ты сумеешь, не споткнувшись, отойти на пару шагов? И еще на несколько, будь так добр. И еще на несколько. Может, даже до хлева сумеешь добраться: именно там ослу и место.
Коридорный вновь расхохотался от души, а вместе с ним засмеялись и зрители. Едва шум стих, мистер Доггер нанес удар: бильярдный шар, столкнувшись с красным, отлетел в лузу. И вновь мистер Снорем бурно запротестовал:
– Ах, прошу прощения, мистер Доггер, сэр, но, сдается мне, вы ударили по шару дважды, сэр.
Поверенный поднял глаза на своего противника в полосатом жилете: тот сочувственно кивал.
– Вынужден признать, сэр, что, похоже, так оно и есть, – промолвил доктор.
Законник вздернул нос и поднял брови.
– Меня, никак, обвиняют в нечестной игре? – вопросил он, выпрямляясь во весь рост: теперь он возвышался над мистером Сноремом по меньшей мере на шесть дюймов и на несколько миль, никак не меньше, над коротышкой-доктором. – Правильно ли я вас расслышал? Вы обвиняете Тома Доггера в нечестной игре? Подобное отношение удручает, очень удручает. Просто в себя не могу прийти от удивления.
Здесь мистер Снорем снова зашелся смехом, твердой рукою отмахиваясь от жалких попыток поверенного обелить себя. Все еще покачивая головой из стороны в сторону, словно не веря тому, что ему довелось увидеть и услышать, коридорный удалился из залы и вернулся на свое место напротив регистрационной стойки.