Что-то мне в манере боя было знакомо. Вспомнил все-таки, хоть и не один год прошел. Так Павел Орефьев, дружинник Ивана Телепнева, учивший меня сабельному бою, фехтовал. И как я сразу не вспомнил? Даже костяшки пальцев на кисти заныли, отбитые когда-то палкой Павла.
Теперь ясно, откуда "нижегородец" явился. Из гнезда птенцов Телепнева. Жив, стало быть, Павел, не сгинул еще.
- Хорошо, беру тебя, боец. Как звать-то тебя?
- Зосима, князь.
- Служи честно, не щадя живота своего.
Хлопец попрощался, и мне показалось, что на губах его мелькнула злорадная улыбка. Ах ты, засранец! Плохо тебя, значит, готовили, коли в учебном бою второй раз прокололся, не сумев скрыть свои особые навыки.
Ладно, пусть служит пока, зато я теперь знаю, кто У меня в дружине глаза и уши Телепнева. Через него можно к Телепневу даже нужные мне сведения переправлять, на современном языке - дезинформацию.
С тех пор я примечал, что Зосима частенько старается недалеко от меня отираться.
Наступила осень с ее дождями и непроезжими дорогами. Возведение крепости остановилось, и итальянцы засобирались в Москву. Поскольку на подводе было проехать невозможно, они решили добираться верхом. А ко мне пришли оба - за охраной.
Выслушав их, я решил ехать сам: с Федором надо поговорить, заодно зодчих сопровожу. Не один, конечно - с ратниками. И Зосиму возьму с собой, о чем ему и объявил вечером. Боец неплохой, случись чего в дороге - лишним не будет. А брал я его с собой еще и потому, что присмотреть в Москве хотел, куда он направится по прибытии.
Добрались до Москвы за два дня - с трудом, вымокшие, продрогшие, заляпанные с ног до головы грязью.
Поблагодарив меня, итальянцы откланялись, да и сразу в Немецкую слободу направились. Мы же - на постоялый двор. Почистились, сытно поели.
За ужином я вроде невзначай сказал дружинникам:
- Все завтра свободны, можете отдыхать.
Я краем глаза наблюдал за Зосимой. Его лицо хранило спокойствие, он невозмутимо поглощал пищу. Как же мне узнать, будет ли он у Телепнева? Самому следить, куда Зосима подастся, не годится: обернется он случайно - и все, сразу поймет, что его раскусили. А людей своих в Москве у меня нет. Подожди-ка - а ведь есть! В Разбойном приказе - дьяк Выродов да служивый Андрей. И как я о них забыл? Только застать бы их в приказе!
Ратники отправились в комнаты - греться да отдыхать после трудной дороги. Я же накинул еще не высохший плащ и - на улицу. Благо до Разбойного приказа недалеко.
И вот знакомая дверь мрачного учреждения.
Уперся сначала стражник у входа, пускать не хотел.
- Я - воевода коломенский, к дьяку Выродову, но государеву делу!
- Нетути дьяка, один столоначальник только и есть.
- Тогда к нему и веди.
Второй стражник, стоявший уже внутри, за дверью, провел меня на второй этаж, постучал в дверь, потом приоткрыл ее и просунул в щель голову:
- Проситель к тебе. Пущать?
- Зови.
Стражник распахнул передо мной дверь и отстранился.
Войдя в комнату, я с удивлением увидел за столом своего давнего знакомого Андрея. Вот так удача!
- Андрей, рад тебя видеть!
- Никак ты, боярин! - Андрей привстал за столом. - Вот уж кого не чаял здесь увидеть, да еще в столь поздний час!
Он выбежал из-за стола и обнял меня. Я видел, что Андрей искренне рад нашей встрече.
Расслабив свои могучие объятия, он указал мне на стул.
- Садись, боярин, рассказывай - что тебя привело сюда, какая беда стряслась?
- Не просто "боярин", дружище, - князь уже и воевода коломенский.
- Поздравляю!
- Так и ты уже, как я вижу, столоначальник - растешь!
Мы посмеялись.
- Ну а если серьезно - чем могу помочь?
- Дело срочное у меня к тебе, Андрей. Только - между нами.
- Обижаешь, боярин. Прости - князь!
- Есть в моей дружине коломенской ратник один. Человек он скользкий и выдает себя не за того, кто есть на самом деле.
- С чего решил?
- Сказывает - из Нижнего он, там служил, а воеводу тамошнего не знает.
- Сие подозрительно, - согласился Андрей.
- Я в Москву по делу приехал, и его с собою взял - вместе с другими ратниками. Помог бы ты мне за ратником этим приглядеть - куда пойдет да с кем разговаривать будет.
- Это можно. Только не сам, конечно - под началом моим людишки есть. Вот им и поручу. Сам, прости, не смогу - дел полно. А Выродов, дьяк наш, если ты не забыл - муж жесткий, спрашивает за службу строго.
- Да нет, я не в обиде, Андрей.
- Тогда так сделаем. Один мой человек к тебе раненько подойдет, ты ему незаметно покажешь своего ратника, а дальше уж - его дело. Скажи только, где остановились вы, на каком постоялом дворе. А вечерком в приказ подойди - не стоит на постоялом дворе встречаться. Тут мы тебе все и обскажем.
Я подробно описал Андрею двор, где остановился с дружинниками, и облегченно вздохнул. Кажется, одной проблемой станет меньше.
- Ну все, договорились. Сам-то как?
- Поднялся, как видишь. После того, как ты убийство князя Голутвина раскрыл да злодея сыскал, дела у меня в гору пошли - не иначе как с твоей легкой руки. Женился, дите у меня. Да и ты, я вижу, времени даром не терял.
- Государь в Подмосковье, недалече от Коломны, в прошлом году дачу дал - Охлопково, да в звание княжеское возвел. А после набега татарского воеводой коломенским поставил.
- Лихо! Знать, велики заслуги твои перед государем!
- Не мне о том судить, Андрей.
Мы тепло попрощались, и я ушел.
Утром в мою комнату тихо постучали. Положив руку на рукоять ножа, я открыл дверь.
Передо мной стоял совершенно невзрачный парень лет тридцати. Помятая шапка, серый армяк, поношенные сапоги. Лицо незапоминающееся. Вроде все на месте - нос, глаза, рот. А отведи взгляд - и вспомнить ничего не можешь. Настоящий "топтун".
- Заходи. Парень зашел.
- Князь Михайлов? Я от Андрея. Что от меня надобно?
- За человечком одним походить, посмотреть - где гулял, с кем встречался, разговаривал. А уж если подслушать что удастся - совсем хорошо будет.
- Как всегда, - хмыкнул парень. - Ты только этого человека мне покажи, однако - незаметно.
- Тогда давай у окна расположимся.
- Не, нельзя. Он выйдет, а пока я спускаться буду, уйти может. Сделаем так: ты у окна жди, а я на улице буду. Как он выйдет из ворот, махни в окно - лучше приметным чем-нибудь. Ну, скажем, рубахой белой.
- Договорились.
"Топтун" ушел, а я застыл у окна.
Минуты шли за минутами, минул уже час.
Наконец со ступенек спустился Зосима, потянулся лениво да и вышел из ворот.
Я взмахнул перед окном приготовленной запасной рубахой.
Но как я ни старался углядеть моего визитера, увидеть его так и не смог. "Просмотрел топтун, - мелькнуло у меня в голове, - ушел, гаденыш!" А может, это я не заметил, как Зосиму топтун повел? Остается только ждать, скоро узнаю. И я отправился к Федору.
Посидели мы славно, потрапезничали. Потом в кабинет прошли.
- Ну, Георгий, рассказывай. Чую ведь - не просто так приехал.
- Ага. Казачок засланный у меня в дружине теперь.
- Откуда взял?
- Да сам пришел - в дружину мою проситься. Однако подозреваю я, что он не тот, за кого себя выдает… Говорит, нижегородец, из рати, татарами разбитой. А на самом - ни царапины! А я там жил - в Нижнем-то. Так он даже не знает, как воеводу звать. И еще: поглядел я на него со стороны в учебном бою - выучка мне знакома. У Телепнева есть один боец - саблей владеет виртуозно, я сам у него учился когда-то. Так вот, приемы у дружинника такие же.
- Может, ошибаешься?
- Хотелось бы. Да он со мной приехал, в охране. Я воинам сегодня свободный день дал. А сам - к Андрею, знакомцу из Разбойного приказа, загодя, поздним вечером пошел, чтобы последил за ратником. Он за дружинником моим соглядатая послал. Пусть посмотрит, куда тот ходил.
- Разумно.
- Сегодня вечером, возможно, что-то и узнаю.
- Не удивлюсь, ежели твой казачок направился к князю Телепневу.
- Сам такоже думаю.
- Ты с Шуйскими знаком ли?
- Мельком видел, а что?
- Знаешь поговорку, по-моему - латинянскую: "Враг моего врага - мой друг"?
- Слыхал.
- Так вот, все Шуйские зуб на Телепнева имеют. Где-то он им дорогу перешел. Помни об этом, и при случае познакомься. А я попробую помочь тебе встретиться с ними. Телепнева толкнуть может и не получится - к государю вхож и доверием его пользуется, опять же - должность у него высокая. Однако неприятности ему доставить, а то и в опалу ввергнуть вполне в наших силах. Только места слабые найти надобно. Загляни ко мне завтра ввечеру.
Мы распрощались, и я направился в Разбойный приказ.
Стражник у дверей меня пропустил сразу, как только я назвался.
Я взлетел по лестнице на второй этаж - и к Андрею. Едва поздоровавшись, спросил:
- Пришел твой соглядатай?
- Недавно явился, ждет, - сдержанно улыбнулся Андрей.
- Больно уж послушать охота. Андрей вышел и вскоре вернулся с топтуном. Парень выглядел усталым.
- Совсем замотал меня твой ратник, двужильный у тебя, что ли?
- Рассказывай.
- Он поперва в церковь зашел, свечку поставил. А потом - быстренько шмыгнул в дом Ивана Телепнева, князя.
- Откуда знаешь, что Телепнева?
- Я москвич, с рождения тут живу, почитай - чуть и не о каждом сановнике рассказать могу.
- И долго он там был?
- Долгонько - почти до полудня, я уж замерзнуть успел.
- Ну а потом?
- На торг пошел. Я его там, в толкучке, едва не потерял.
- Что покупал, не видел?
- Мелочь всякую. Похоже, подарки для женщины - бусы, браслет. И вот еще что: когда за товар платил, кошель поясной полный был.
- Не понял.
- А когда он к Телепневу шел, кошель пуст был. В церкви свечку покупал, долго в кошеле рылся.
- Ага, углядел-таки - молодец! Дальше.
- Похоже, к бабе своей он пошел. Кто она ему - жена, полюбовница - не знаю. Видел только, как двери ему открывала. Пробыл там часа два, а потом как с цепи сорвался: в Немецкую слободу пошел, а потом - к купцу Андриянову.
- Подожди, он в Немецкой слободе к кому заходил?
- К немцу Фризе, он аптеку держит.
- Аптеку? - удивился я.
- Ну - лавку такую, где всякие порошки да снадобья продают, - пояснил мне "топтун".
- Да знаю я, что такое "аптека". Только что ему там делать - он ведь мужик молодой, здоровый.
- Прости, князь, мне то неведомо.
- Продолжай.
- Так вот, он потом к купцу Андриянову и пошел - из Немецкой слободы.
- Чем купец торгует, не знаешь?
- Знаю - оружием торгует. Дорогой у него товар, заморский. Только богатые и берут. Да и то сказать, один кинжал стоит, как мое жалованье за год.
Я намек понял, достал из калиты рубль серебром и отдат "топтуну".
- Премного благодарен, князь. Уж не поверишь, все ноги стоптал, за ним ходивши.
- Все сказал, ничего не упустил?
- Как можно! Дело наше сурьезное, не первый год в приказе обретаюсь.
- Молодец, спасибо!
Топтун кивнул удовлетворенно и ушел.
- Ну что, помог он тебе? - спросил Андрей.
- Помочь-то помог, но и загадок много подкинул. На кой ляд ратнику в аптеку было идти - в Немецкой слободе?
- И правда: на торгу был, там травников полно, однако же у них он ничего не взял. Чем еще помочь могу?
- Да ничем пока, Андрей. Ты и так меня здорово выручил. Спасибо. Будет нужда, обращайся. А нет, так приезжай просто так - винца выпьем, поговорим.
- На слове ловлю, князь.
- Не лови, я слов на ветер не бросаю.
Я откланялся и пошел на постоялый двор.
Шел и думал - ну зачем ратнику аптека? Был бы хворый - тогда понятно. Если бы он к девкам гулящим пошел, или в трактир пьянствовать - было бы объяснимо.
Оставлять подобные загадки неразгаданными мне не хотелось. Придется завтра самому в эту аптеку сходить, может быть, что-то и прояснится.
- Завтра у всех свободный день, - объявил я ратникам.
Обрадовались воины. У некоторых родня в первопрестольной была, другие на торгу не все деньги спустить успели. У каждого нашлись свои дела и заботы.
Утром я позавтракал, дождался, пока все ратники уйдут с постоялого двора и - к ним в комнату. Надо вещи Зосимы проверить, пока его нет.
Барахлишко скудное у бойцов, досматривать особо нечего. По-моему, это переметная сума Зосимы, лько у его сумы на боку приметная заплатка из черной кожи.
Я внимательно осмотрел завязки - надо будет потом завязать именно так же. Так, рубаха запасная чистая, ложка, кружка оловянная, гребень, мешочек кожаный. А вот это уже интересно! На ощупь - почти пустой.
Я развязал тесемку - внутри зеленоватый порошок. Понюхал - пахнет какой-то травой. Может, несварение у него, на самом деле лекарство брал? Надо проверить.
Я ножом отсек с подола своей нижней рубахи кусок и завернул в него щепотку порошка. Уложил в суму все, как было, тесемку проверил - узел выглядел так же. Удовлетворенно оглядел комнату - вроде из вещей не передвигал ничего. И, покинув постоялый двор, направился на недалекий торг.
- Скажи, любезный, где травники сидят? - обратился я к первому попавшемуся торговцу.
- Да где и всегда - вон там! - Он показал рукой в угол.
Я подошел, поинтересовался травами, даже купил что-то. Известно ведь, что лучшее средство разговорить торговца - купить у него товар. Вот я и завязал разговор:
- Голова у меня болит, порошок мне дали травяной - не поглядишь ли?
Травник посмотрел на порошок, понюхал его.
- Нет, сударь, не угадаю. Ты вон туда пройди, там сидит травник старый, седой. И отец его травами занимался, и дед. Если уж он тебе не сможет помочь, тогда никто не подскажет.
Я именно так и поступил. Купил у деда травки - от головы, да свой порошок показал.
Седой травник понюхал его, потер между пальцами.
- Что-то знакомое, да не пойму пока.
И облизал палец, на котором еще оставался порошок. Посидел немного в раздумье, потом вдруг закатил глаза, захрипел и сполз под прилавок.
Я быстро подхватил принесенный в тряпочке порошок и отошел в сторону.
Да это не простой порошок - яд! И травнику не просто плохо стало - он умер у меня на глазах!
Я затесался в толпу и покинул торг.
Так вот зачем Зосима ходил в аптеку в Немецкой слободе. Яд покупать! И я полагаю - не крыс или котов травить.
И пока я шел к Кучецкому, меня занимал вопрос - что покупал у купца Андриянова Зосима? В аптеке яд купил, а не лекарство от хвори - это уже ясно. Подожди-ка, ведь "топтун" ясно сказал - оружием дорогим купец торгует. Как-то все сразу и сложилось. Ежели кинжал ядом окропить, то даже небольшой царапины хватит, чтобы жертву на тот свет отправить. И отправился Зосима в аптеку за ядом уже после посещения князя Телепнева. Ну конечно, князь решил меня устранить! Не мог Зосима сам, своевольно, такое важное решение принять. Тем более что Коломна - не Москва. Ну умер воевода - значит, здоровье хлипкое было али съел чего-нибудь непотребное.
Ну, князь, сволочь, погоди!
Меня распирала злость. В открытую выступить невозможно, и улик у меня нет. Сам Зосима, конечно, не признается. А если к палачу в пыточную попадет на допрос, скажет - мыши замучили, потравить хотел. Оружие? Покупал ли он его? Да если и покупал, что в этом странного или предосудительного? С ножами все ходят, а уж дружиннику сам Бог велел оружие иметь. Тоже не улика.
Едва поздоровавшись с Кучецким, я прямо в трапезной вывалил ему все свои тревожные новости.
- Вроде ты, Георгий, уже не юноша, а все так же горяч. Нет, друг, наберись терпения. Месть - блюдо холодное. Не предпринимай ничего сразу, обдумай. То, что князь решил тебя устранить, плохо. Но ни одного доказательства его вины у тебя покамест нет.
- Это так, - согласился я.
- Тоньше действовать надо. Говорил я сегодня с Василием Шуйским. Давно они уже под Телепнева копают. Только людишки у князя уж очень хитрые да умелые разные тайные пакости устраивать. То неугодный соперник от колик в животе скончается, то из повозки выпадет на мосту и утонет. Дружину бы телепневскую малую устранить, под корень вывести. Конечно, князь новых людей под свое крыло соберет, только быстро у него это не получится, да еще и воинов обучить надо. Продумай все и возьмись.
- Попробую.
Для начала я решил отравить самого Зосиму. Пусть попробует на вкус этого порошка, что он мне приготовил.
Сели на постоялом дворе ужинать, завтра предстояло возвращение в Коломну. Я держал в рукаве порошок, предусмотрительно переложенный в маленький бумажный пакетик.
Я ел куриную грудку и раздумывал - сыпать порошок Зосиме или погодить? А если он опередит меня и ухитрится незаметно подсыпать яд в кушанье мне? Нет, надо избавиться от него сегодня же.
Очень вовремя рядом с нашим столом забранились, а потом перешли на кулаки несколько мастеровых, изрядно перед этим принявших на грудь.
Ратники повернули головы, перестав кушать, и наблюдали за потасовкой.
Я вытряхнул из рукава бумажный кулечек, оторвал верх и, протянув руку через стол, высыпал порошок в кружку с пивом, стоявшую перед ратником.
Подскочивший к драчунам вышибала схватил двоих - самых задиристых - за шиворот и стал толкать к двери.
Ратники снова принялись за еду. Я напрягся, ожидая, что Зосима возьмется за пиво. Однако все догрызали жареную курицу.
- Ох, вкуснотища! - промычал с набитым ртом Зосима. Во рту его захрустела косточка, и он поперхнулся. Сидевший рядом ратник стукнул его пару раз по спине.
- Куды торопишься? Запей.
Зосима откашлялся, схватил кружку с пивом и в два глотка опорожнил ее. И почти тут же схватился за горло и уронил голову в тарелку.
Все застыли.
- Никак - костью подавился? - сдавленно произнес один из ратников.
- Жаль бедолагу! Эй, хозяин! У тебя постоялец костью подавился!
- Что я ему - нянька, что ли?
Хозяин подошел, взял Зосиму за волосы, поднял голову и заглянул в лицо. Ратник не дышал.
- Жрать меньше надо. Как дружинник, так от тарелки оторваться не может. На боярских-то харчах "уда как вольно!
- Хозяин, перестань ругаться. С ним-то что делать?
- А сейчас холопы его в сарай снесут, а поутру городской страже отдам. Не в драке же убили - сам костью подавился, и все это видали.
- Так и было. Костью хрустел да подавился. Уж его Трифон по спине бил, да, видно, поперек горла кость встала.
Хозяин не больно-то и расстроился. Не в первый раз, видать. И потому, как дальше с телом поступить, знал. Поздно вечером или рано утром все кабаки да дворы постоялые объезжали городские стражники на телеге. Кто до смерти упился, кому голову проломили, а почитай, каждый день - труп, а то и два на телеге везли, укрыв холстиной.
Хозяин подошел ко мне вплотную.
- Твой ратник?
- Мой.
- Кошель с него сними, оружие. А то скажешь потом - украли.