- Конечно же, женщин, немецких женщин, о которых пишет каждая берлинская газета, недогадливый вы наш! - гость сбросил ноги со стула и проворным движением извлек из кармана пальто смятую газету.
- Что сегодня дают в "Колизее"? Ага, вот - "400 абсолютно голых женщин"! Хотя нет, четыреста это явный перебор, во всем нужно знать меру. Побережем нравственность ваших гостей, а не то, чего доброго, они позабудут свой православный пуританизм и бросятся на сцену ловить себе германских нимф и наяд, - гость весело подмигнул Гарду. - Так, что ещё тут у нас. "Эридан" - сто голых женщин, "Аполло" - сто пятьдесят голых женщин, "Венеция" - двести голых женщин. Я думаю "Аполло" это то, что надо. Скромно, но со вкусом. Скажите, Гард, это прибыльное дело для немок вертеть голым задом и вскидывать на уровень груди ноги?
- Они, работают исключительно за еду, господин, - ответил полицейский и на его скулах, проступили пятна гнева. Гард был человеком старой школы, и нынешнее поведение молодежи его сильно шокировало, хотя он отлично знал, что заниматься столь непристойным делом женщин заставляет крайняя нужда.
- Да? - удивился гость, - впрочем, возможно это и к лучшему. Значит, завтра вы везете дорогих гостей в "Аполло", чья дирекция должна сделать все от них зависящее, чтобы дорогие гости как следует насладились зрелищем. Вам, понятно, как следует!
Гость так выразительно глянул на полицейского, что Гард непроизвольно вытянулся перед ним в струнку.
- Так, точно.
- Вот и прекрасно. Однако я не исключаю возможности того, что голые прелести ваших валькирий могут не тронуть сердца дорогого гостя, несмотря на его горячую южную кровь. В жизни все может быть. На этот случай вы должны приготовить такие "медовые ловушки", чтобы он не смог устоять. Ведь у вас имеются такие кадры?
- Да, имеются.
- Значит, вы выделите самых лучших девиц и проследите за тем, чтобы дирекция "Аполло" не препятствовала их действиям. А то, знаете ли, были случаи, когда из-за несогласованных действий проваливались очень важные операции.
- Не беспокойтесь, лично прослежу за этим, - заверил гостя Гард.
- Я надеюсь, также и на то, что вашим девушкам удастся растопить сердце русского горца. Возможно, придется отказаться от варианта роковой соблазнительницы и попробовать маленького несчастного воробушка. Согласно достоверным сведениям, полученным из Москвы, объект довольно сдержан к женщинам, несмотря на то, что он кавказец. Так что возможны любые варианты соблазнения. В этом я не собираюсь связывать вам руки господин полицай-президент. Мне нужен только один положительный результат.
- Если цель оправдывает средства, то он будет, - пообещал гостю полицейский, хорошо знавший свой контингент.
- Она очень даже оправдывает себя, - хмыкнул Фултон. - Значит, мы будем ждать гостей в любое время ночи, в гостевом люксе отеля "Адлон". Вы ведь там собираетесь разместить господина Сталина?
- Да, именно в "Адлоне".
- Вот номер телефона, по которому вам следует извещать обо всех перемещениях вашего гостя, - посетитель бросил на стол Гарда квадратик плотной бумаги. - Ваши позывные Фрэд, мой отзыв Гордон. Всего доброго, господин Гард.
Фултон с достоинством надел шляпу и покинул кабинет начальника полиции. На выходе в коридоре он заметил симпатичную блондинку с аккуратно завитыми кудрями. Остановившись перед девушкой, он поднял руку и требовательно поманил её пальцем.
Лет десять назад за подобное действие он получил бы звонкую пощечину и кучу всевозможных неприятностей, но теперь это была другая страна. Хороший плащ и дорогой костюм выдавали в Фултоне богатого иностранца, и девушка покорно подошла к нему. Ведь всем сотрудникам полиции предписывалось быть вежливыми с высокими гостями.
- Что угодно господину? Вы что-то ищите? - спросила девушка, чем вызвала довольную улыбку на лице Фултона.
- Ищу? Нет, дорогая, я уже нашел. Жду сегодня вас в семь вечера в отеле "Эксельсиор", 105 номер.
- Но, я никак… не могу, я… - сказала блондинка, покрываясь красными пятнами стыда.
- Прекрасно понимаю ваши волнения и терзания милочка, но думаю, двадцать долларов будут хорошим аргументом для нанесения вечернего визита ко мне.
- Но я служу в полиции, господин и у меня есть жених, Пауль. Мы скоро должны пожениться, - пролепетали девушка, стыдливо пряча глаза.
- Вечерние визиты обычно наносят в вечернем платье, а не в мундире. Давайте остановимся на общепризнанном варианте романтического знакомства. Что же касается чести Пауля, то я готов добавить ещё десять, нет пятнадцать долларов. Поверьте, дорогая, я знаю местные расценки, это уже двойная такса.
От этих слов девушка стала кумачовой, и она отвернула от Фултона горящее лицо.
- Ну, к чему подобная щепетильность, право слово не понимаю. Ваш жених по достоинству оценит ваше самопожертвование, да и не только он. У вас самой ещё нет детей, но наверняка есть младшие братья или сестры, которым очень хочется есть. Я знаю, о плодовитости немецких женщин. Почти каждая из них имеет не меньше трех детей, - Фултон раскрыл перед лицом девушки пухлый бумажник и вытащил банкноту в пять долларов. - Вот что, возьмите дядюшку Линкольна и прямо сейчас купите им вкусной еды, от которой у них не будет урчать в желудках. Устройте своим родным маленький праздник, и они будут помнить его всю свою жизнь.
И Фултон решительным жестом впихнул в безвольную девичью ладонь шершавую бумагу с изображением американского президента, а затем сжал её в кулак.
- Не беспокойтесь, она настоящая. Итак, до встречи. "Эксельсиор", 105 номер, семь вечера. Спросите мистера Фултона, и я гарантирую вам незабываемый прием, - мужчина вежливо приподнял шляпу, похлопал девушку по щеке и с довольным видом двинулся к двери.
Выбранная им девушка как нельзя лучше дополняла прелести высокой статной певицы из кабаре, которую Фултон снял прямо на улице перед посещением полиции. Прямая как стрела, шатенка заметно выделялась среди общего людского потока, бегущего по берлинской мостовой, и господин ловелас никак не мог пройти мимо неё.
Совершенно не обращая на идущего с ней пожилого мужчину, требовательным взмахом руки Фултон остановил пару и подозвал их к себе. Вначале он думал, что против знакомства будет протестовать спутник шатенки, но к его изумлению, несговорчивость проявила девушка, а седовласый энергично подталкивал красавицу к Фултону.
Как оказалось потом, он был антрепренером шатенки с лицом ангела и за свою расторопность получил от иностранного гостя Берлина хорошую гаванскую сигару. Сама девушка согласилась поработать в вечернее время за двадцать семь долларов плюс ужин, плюс немедленный задаток в три доллара. Когда стороны пришли к соглашению, шатенка деловито спрятала полученные деньги на груди и с достоинством продолжила путь, как ни в чем, ни бывало. Берлинка оказалась весьма прагматичным человеком.
Московский поезд прибыл на Лертский вокзал точно по расписанию, в 9:42. Также ровно в отведенные полчаса уложилась вся церемония встречи высокого гостя дорогими хозяевами, после чего кавалькада лимузинов устремилась к рейхсканцелярии. Там, на Вильгельмштрассе 77, в бывшем дворце князя Антона Радзивилла, прибывших гостей ожидал господин рейхсканцлер Вильгельм Маркс.
Несмотря на свою "пролетарскую" фамилию, господин канцлер был типичным представителем прусского парламентаризма. Не склонный к быстрым действиям, поборник поиска компромисса, Маркс, по мнению Эбберта, был именно той политической фигурой, которая могла нивелировать последствия прошлогодней инфляции. Новый рейхсканцлер всех внимательно слушал, со всеми соглашался, но не торопился действовать, чем сбивал волну напряженности, охватившую Германию.
Играя на соперничестве Англии и Франции, он добился, что Париж не только отказался от намерений аннексировать Рурскую область в счет погашения долгов по репарациям, но даже согласился на месячный мораторий их выплат. Заигрывая с Россией, соглашаясь на тайное сотрудничество рейхсвера и русской армии, Маркс ловко будил у Запада настороженность по поводу возможного поглощения азиатским медведем европейской золушки. И все это происходило на бурлящем фоне многочисленных внутренних проблем.
Так за пять минут до прибытия русской делегации, принесли сообщение из Мюнхена, в котором сообщалось, что Бавария отказывается признавать главенство законов германской республики над баварскими. Канцлер предчувствовал подобный ход со стороны баварских сепаратистов, во главе с Густавом фон Каром, за спиной которого проглядывались французы, не мытьем так катаньем забрать у Берлина Рур.
Логичным шагом, способным вразумить гордых баварцев, было введение чрезвычайного положения, но в данный момент это подрывало позиции Германии на переговорах. Маркс очень опасался, что узнай русский вице-президент о возникших проблемах, тон на переговорах будет иным, и немцам придется идти на дополнительные уступки. По полученным канцлером сведениям, черноусый горец был мастером по выжиманию молока из сыра и сока из уже выжатого лимона.
Поэтому, баварская проблема была отложена на потом, а все внимание было приковано к гостям. Господин канцлер, одетый во фрак, лично встретил их перед парадным входом рейхсканцелярии и проводил на второй этаж, в зал для переговоров.
Вопреки ожиданиям Маркса, Сталин не производил впечатления отъявленного хитреца. В меру сдержан и вежлив, он доброжелательно встретил речь канцлера и в ответном слове не допустил проявлений откровенного пренебрежения, коим часто грешили французы, англичане, американцы и даже голландцы. Русский вице-президент обращался к Марксу как равный к равному, но за каждую оказанную немецкой стороне услугу требовал равноценного ответа. При этом военная сторона сотрудничества отходила на второй план перед желанием русского гостя создать собственное промышленное производство немецкими руками.
Именно поэтому и была организованна поездка в Рурскую область, где русские манили голодных немецких специалистов сладкими пирогами эмиграции. Канцлер подозревал, что у господ вербовщиков уже имеются готовые списки, но ничего поделать с этим не мог. Сегодня черноусый кавалер заказывал музыку и танцевал немецкую девушку.
Когда документы были подписаны и договаривающиеся стороны подняли бокалы с шампанским, к высокому гостю подошел барон Бакст - главный церемониймейстер рейхсканцелярии.
- Как собираются дорогие гости завершить сегодняшний день? Какие достопримечательности нашего города они хотят увидеть? Осмелюсь взять на себя смелость и со всей ответственностью предложить вашему вниманию наше знаменитое "Аполло". Там сегодня будет весьма занимательная программа, - доверительным тоном обратился он к гостям.
- "Аполло"? Я слышал о нем много хороших отзывов. Думаю, нам стоит принять предложение наших хозяев, - поддержал предложение Бакста заместитель министра торговли Ямщиков и выразительно посмотрел на Сталина.
В ответ тот вежливо поднял бокал в сторону Бакста и неторопливо произнес: - Не имею ничего против посещения "Аполло" членами нашей делегации. Возможно, его действительно стоит посетить и увидеть своими глазами. Однако я бы очень хотел посетить университет имени великого Гумбольдта и осмотреть его знаменитый музей и коллекции. Надеюсь, это не доставит нашим хозяевам серьезных хлопот и затруднений?
Этот ответ для Бакста был подобен грому среди ясного неба и поверг его в шок.
- Музей Гумбольдта? Право не знаю, как и быть. Он только недавно открылся после ремонта и ещё не совсем готов для приема столь важного гостя как вы. Возможно, лучше будет посмотреть Александерплац, там тоже есть много интересного? - предложил Бакст, но черноусый был непреклонен.
- Для того чтобы прикоснуться к великому, не нужно облачаться в торжественный костюм. Я готов посетить университет Гумбольдта не как высокопоставленное лицо, а как простой посетитель, господин Бакст.
- Я охотно составлю вам компанию, господин Сталин. Тем более я неплохо знаю университетский музей и смогу быть вашим гидом - вмешался в разговор Маркс.
- Буду только рад этому, господин канцлер - ответил черноусый и легонько чокнулся краем своего бокала с бокалом Маркса. Казалось, что вопрос о культурной программе для российской делегации уже закрыт, но господин Бакст не собирался просто так сдаваться.
- Тяга нашего дорогого гостя к познанию, это прекрасно, но те же философы говорили о необходимости сочетания полезного и приятного. Осмотр музея Гумбольдта займет никак не более трех часов, и господин Сталин вполне успевает в "Аполло" к началу его зажигательной программы.
- Благодарю вас, господин Бакст за столь большое внимание к моему досугу, но при всем моем уважении к вам, я не смогу воспользоваться вашим предложением. Дело в том, что в восемь вечера я покидаю Берлин с тем, чтобы завтра уже быть в городе Эссен. За время моей поездки в Берлин, советник Кройзвик столь много рассказывал об индустриальном сердце Германии Руре, что я хочу незамедлительно начать свое знакомство с ним. Что касается "Аполло", то я надеюсь, что мой визит в Берлин не последний, и я ещё посещу это достойное заведение, - молвил Сталин, и Баксту стоило больших усилий сохранить на своем лице непринужденную улыбку.
- Как вам будет угодно, господин вице-президент. Как вам будет угодно, - сказал церемониймейстер с видом легкой досады, что не смог угодить высокому гостю.
После этого, Бакст оставил Сталина и с непринужденным видом заскользил в направлении советника Кройзвик, ничего не подозревавшего, что влез в чужую игру. Он был уже невдалеке от советника, когда его остановил, уже порядком опившийся дарового шампанского, торгпред Крестинский.
- Если говорить начистоту, то я вполне понимаю отказ Иосифа от поездки в "Аполло" в пользу поездки в Рур. Вид ста голых женщин разом обычно возбуждает только молоденьких юнцов. У зрелого же мужчины при их виде разом пропадает всякий интерес к прелестям, так как ему кажется, что он попал в женскую баню. На любой женщине, чтобы придать ей загадку, обязательно должно быть что-то надето. Что вызовет у него желание обязательно заглянуть за это что-то, даже если это что-то - крохотная тряпочка размером с платок. Это же понимать надо, - выдал свою интерпретацию отказа Сталина, торгпред.
- Вы так думаете? - удивился Бакст.
- Несомненно - сказал Крестинский и пьяно подмигнул Баксту. Несмотря на кризис, шампанское в рейхсканцелярии подавали отменное.
Прошло некоторое время с момента посещения русской делегации резиденции рейхсканцлера, как Германию потряс новый кризис, теперь уже правительственный и главные лицами в нем снова были баварцы.
Пока московские гости изучали Рур, из-за баварского сепаратизма в стране было объявлено чрезвычайное положение. В ответ, подталкиваемый правыми националистами, фон Кар заявил, что Берлин ущемляет права Баварии, и потребовал от войск округа принести новую присягу баварскому правительству.
Далее события столь стремительно развивались, что были подобны баварскому пиву, бурлящему в котле. 10 апреля во время выступления в пивной "Бюргербройкеллер" баварского министр-президента фон Кара, в зал ворвалась группа вооруженных людей. Ими оказались представители национал-социалистической партии во главе со своим лидером Адольфом Гитлером.
Получив солидные денежные вливания от богатых покровителей, вчерашний ефрейтор, очень быстро сделал политическую карьеру. Вступив в микроскопическую партию без будущего, он быстро стал её лидером и приобрел газету "Фелькишер беобахтер". С помощью толкового репортера газеты Йозефа Геббельса он превратил её в рупор партии, к которому измученные кризисом немцы охотно прислушивались. Да и как не прислушиваться, если она писала как раз о том, что больше их занимало, о тотальной безработице, ухудшении уровня жизни, об унижении государственного достоинства.
За короткое время общая численность партии с 35 человек перевалила за 50 тысяч и с каждым месяцем продолжала расти, на радость части немецких промышленников, недовольных правлением президента Эберта.
Ободренный успешным примером брата по национал-социалистическим идеям Муссолини, Гитлер давно порывался устроить свой марш на столицу с целью захвата власти, но его спонсоры не были уверенны в успехе данного предприятия. Не столь опытные в политических играх как в биржевых делах, они хотели играть наверняка и потому не торопились дать идеям Гитлера "зеленый свет".
Так был упущен неплохой шанс для попытки переворота в декабре 1923 года. Не дали они своего согласия и в момент проявления баварского сепаратизма. Уж слишком авантюрной был план бывшего ефрейтора по захвату власти.
В отличие от своих нанимателей, политическое чутье Гитлера оказалось более развитым, и он решил действовать на свой страх и риск. Узнав о выступлении фон Кара, он решил силой оружия подтолкнуть баварских правителей к более решительным действиям. Ворвавшись в общий зал с револьвером в руках, Гитлер объявил о начале национальной революции и предложил Кару, и бывшим с ним генералу фон Лоссов и начальнику баварской полиции полковнику фон Зайссеру, принять участие в её руководстве.
В качестве дополнительного аргумента штурмовики вкатили в зал пулемет, но не он был весомым аргументом в разговоре с высокими лицами. Пока испуганные столь неожиданным поворотом дела главы Баварии размышляли, что им делать дальше, двери пивной распахнулись, и в зал вошел герой прошедшей войны, генерал Людендорф. Именно на его участие в путче делал свою ставку Гитлер, решаясь на столь отчаянный шаг. Легендарный генерал был его знаменем и талисманом в борьбе за власть над страной.
Появление Людендорфа быстро помогло Кару и компании принять правильное решение, которое привело Гитлера в восторг. Ведь все шло, как он и задумывал. Едва согласие было получено, как под общие аплодисменты толпы он объявил фон Кара регентом Баварии, генерала Людендорфа командующим рейхсвера, а себя рейхсканцлером. Все были рады, но оказалось, Адольф ещё не достаточно хорошо знал повадки господ политиканов.
Покинув заполненную революционерами пивную под благовидным предлогом отдать распоряжение о подготовке к походу на Берлин, Кар и его подельники тут же поспешили откреститься от действий Гитлера. Его революционные воззрения полностью не совпадали с сепаратистскими намерениями самих баварских лидеров.
Напрасно национальные революционеры ждали помощи от властей. Правители Мюнхена нагло и цинично обманули их, объявив о немедленном запрете НСДАП как подрывной организации, и приказали армии и полиции подавить мятеж. Об этом, нацистам стало известно в ночь с 10 на 11 апреля, когда один из доброжелателей из штаба округа известил их по телефону.