3. Александрия, остров Фарос
Пандион шел шагом быстрым, но в толпе не терялся. Не проверялся по дороге, не оглядывался, шел себе и шел. Сергий не отставал.
Не доходя до форума, Пандион вышел на край тротуара и вскинул руку извечным жестом ловящего попутку. Сергий моментально отвернулся, заинтересованно разглядывая мраморного льва у подъезда богатого дома. К бровке подкатили три повозки с откидным верхом, извозчики принялись громко нахваливать своих коней, ветер и молния для коих – предметы стоячие. Пандион уселся в первую повозку, и махнул рукой. Извозчик свистнул, белый конь бодро зацокал по мостовой, удаляясь к Тимониуму – небольшой круглой башне на мысу, где некогда останавливался Марк Антоний.
Сергий бросился к коляске, возница которой разочарованно щелкнул кнутом, погоняя гнедую двойку, и запрыгнул на сиденье.
– За той повозкой! – скомандовал он обрадованному извозчику. – Не приближаться и не отставать!
Подкрепляя свою просьбу, Сергий сунул вознице серебряный динарий. Воодушевленный возница радостно вскричал:
– Но-о!
Повозка, нанятая Пандионом, проследовала по аллее к набережной и свернула к плотине Гептастадион, согласно названию длившейся ровно семь стадий – почти полтора километра. Полагая, что эллин следует в порт, Лобанов удивился, заметив, что белый конь, понукаемый возницей, выворачивает на мост. Гнедая пара порысила туда же, сокращая дистанцию, но Сергий был "согласен" с конями – быстро темнело, и очертания предметов начинали расплываться и таять в сумерках. Так и проглядеть можно!
Одолев еще один мост, повозки выехали на каменистую землю Фароса. Куда теперь? К храму Посейдона на мысу?.. К святилищу Изиды Фаросской?.. Пандион повернул туда, но храм Изиды миновал, выезжая на короткую дамбочку, ведущую к маленькому островку, скалы которого попирал Маяк. "Так вот куда ты намылился! – похолодел Сергий. – Ясненько…"
Повозка, запряженная белым конем, остановилась у невысокой крепостной стены, которая окружала чудо света и примыкала к башенке прежнего маяка. Белея химатионом, Пандион соскочил с сиденья и шмыгнул в ворота.
– Стой! – затормозил повозку Сергий, и спрыгнул. – Если подождешь недолго, заплачу еще динарий! – пообещал он.
– Обожду! – бодро кивнул извозчик. Лобанов миновал ворота и бросил взгляд вверх.
Вблизи Фаросский маяк был просто колоссален, его громада нависала рукотворной горой, грозя упасть и погрести. "Ничего, – успокоил себя Сергий, – тебе еще пятьсот лет стоять. Успею!"
Он миновал широкий проход в громадной стене, и попал в полутемный зал с подъемником под аркой. Рабы вовсю крутили ступальное колесо.
– Мне нужно наверх! – резко сказал Сергий. – Срочно!
– Сейчас, сейчас, – заюлил старший "лифтер", и заторопил крутильщиков: – Живее! Шевелитесь!
– Все! – выдохнул курчавый раб, мокрый от пота.
Колесо завертелось в обратную сторону, и сверху опустилась клеть подъемника.
– Держи! – сказал Роксолан, влезая на платформу, и сунул "лифтеру" горстку оболов.
– Держу! – повеселел тот.
Клеть плавно пошла вверх, поднимаясь по гулкой шахте на уровень верхней площадки кубической основы маяка. Сергий покинул клеть внутри второго, восьмигранного яруса, посвященного восьми ветрам. Ярус был облицован мрамором, а на его углах стояли скульптуры – одна из них отбивала часы суток, другая подавала сигналы при появлении вражеских кораблей, третья вращалась, всегда указывая рукой на солнце. Лобанов подбежал ко второму ступальному колесу. Первая клеть, только что освобожденная Пандионом, уже спускалась из отверстия в сводчатом потолке.
– Плачу за скорость! – сказал Сергий, выгребая последнюю мелочь из кошеля.
Следующая остановка была на вершине восьмигранника, откуда вверх уходила исполинская колонна верхней части. Третий подъемник вознес Сергея на самый верх, на круглую площадку, огороженную каменными перилами. Посередине площадки торчали железные столбы, удерживающие широкую огневую чашу. Из-под нее выглядывали блоки подъемника, а на краю высилась огромная, в два человеческих роста бронзовая статуя Посейдона с лицом Александра. Божество глядело на северо-восток, отвернувшись от города, а у его вызолоченных ног-тумб стоял и ухмылялся Пандион.
– Ну, здравствуй, охотничек! – глумливо сказал он. – Что, купился на писульку?
Лобанов молча выхватил нож. Пандион ощерился, и крикнул:
– Убейте его!
И тут же сверху, из-за бортиков чаши светильника, спрыгнули трое в поношенных эксомидах – один с ножом, двое с дубинками.
Сергий с ходу метнул нож, поражая в шею того, кто сам был вооружен кинжалом или стилетом, в сумерках не разобрать. Нападавший захрипел, падая на колени, и повалился набок, суча ногой.
– Бейте, бейте его! – надсаживался Пандион, брызгая слюной.
Роксолан уклонился от удара дубинкой слева, и приложил того, кто замахивался, головой о столб. Столб гулко загудел. Сергий тут же развернул потерявшего сознание бойца, прикрываясь им, как щитом, и дубинка зверски съездила по голове подельника. Второй замах пропал даром – Лобанов отбросил свой полуживой "щит", и напал сам, словно не замечая рушившейся на него палице с бронзовыми шипами. Ему хватило доли секунды, чтобы ударом левого кулака сломать вражине локтевой сустав, а правым сплющить дыхательное горло. Боец страшно захрипел, и рухнул, закатывая глаза.
– Твоя очередь! – сообщил Сергий, разворачиваясь к Пандиону.
Эллин стоял, прижавшись к статуе, и дикими, полубезумными глазами осматривал маленькое круглое поле сражения. Все его "войско" полегло, а он толком и не разглядел, как причинялась смерть!
Пандион выхватил кривой кинжал, и замахал им, кроя воздух и щеря зубы.
– Не подходи! – заверещал он. – Порежу!
– Брось нож, – лениво молвил Сергий.
– Не подходи!
Лобанов метнулся навстречу стальному мельканию, перехватил руку с кинжалом, и сломал ее в запястье. Клиночек зазвякал по плитам пола, а Сергий, крепко ухватясь за здоровую руку Пандиона, поднатужился и перевалил эллина за перила.
– А-а-а! – заорал Пандион, изгибаясь и корчась от ужаса. До твердой земли отсюда было двести пятьдесят локтей…
– Продолжим наш разговор, – удовлетворенно сказал Сергий, свободной рукою держась за Посейдона. – Только ты отвечай побыстрее, а то рука устанет, и ты отправишься в полет. А лететь тут – ой, да ну!
– Не-е-ет! – завыл Пандион. – Я дам тебе любые деньги!
– Обойдусь. Где Зухос?
– Это нельзя! – захрипел Пандион, обращая кверху белое лицо.
Сергий тряхнул Пандиона, и повторил вопрос:
– Где?
– Он… Он… – проговорил эллин, задыхаясь. – Он где-то на Ниле… Зухос плывет в Мемфис, потом – в Фивы!
– Зачем?
– За оружием!
– Когда назначена сделка?
– Через… – всхлипнул эллин. – Через два месяца!
– Кто продавец?
Пандион неожиданно зарычал, подтянулся на одной руке, цепляясь сломанной, упираясь в камень ногою, готовясь вцепиться в Сергеево предплечье зубами.
– Счастливого полета! – хладнокровно пожелал Лобанов, и разжал пальцы.
– А-а-а-у-у! – исторг эллин вопль, и канул во тьму.
Северный ветер подхватил падающее тело мощным порывом, отнес в сторону, к берегу моря. Душераздирающий вой заглох, но звук падения не донесся до верхней площадки, слишком высоко она была.
Сергий устало обошел место боя, убедился, что все его противники мертвы, и приблизился к перилам на южной стороне. Вся Александрия лежала перед ним. Кварталы и здания выделялись черными многоугольниками, подсвеченными светильнями и фонарями. Квадратом светилась военная гавань Кибот, забитая триремами. Над городом не мерцало зарево, схожее с московским или нью-йоркским, и ни один огонек не колол глаз. Свет от Александрии исходил мерцающий, красный, оранжевый и желтый, но очерчивая даже малые переулки. За южными стенами мерцало озеро Мареотис, и серебряной дугой гнулся Нильский канал, а дальше залегла черная, непроглядная тьма – ни огонечка, ни отсвета. Там пластался Египет, узкая долина жизни, зажатая меж двух пустынь, туда им всем лежит дорога…
Визгливо заскрипел блок подъемника. Сергий подобрал пару ножей, свой и заемный, и стал ждать продолжения.
Из проема выдвинулась клеть, и на площадку выпрыгнули Искандер, Эдик, Гефестай и незнакомый старикан с факелом в руке.
– Живой! – воскликнул Эдик.
– Да что ему сделается! – ухмыльнулся Гефестай.
– Так это не ты летел? – нервно спросил Искандер.
– Да спорхнула тут одна птичка-невеличка… – усмехнулся Сергий.
Друзья заговорили разом, перебивая друг друга, делясь впечатлениями и отводя душу. Старикан с факелом громко кашлянул.
– Спускались бы вы, что ли? – проворчал он, оглядывая трупы. – Намусорят вечно, намусорят…
– А ты кто такой? – задиристо спросил Эдик.
– Я – тутошний смотритель, – строго сказал старик.
– Мы уже уходим, – миролюбиво сказал Сергий.
Поворчав для порядку, смотритель поднялся по лесенке к чаше, уложил дрова и щедро залил маслом.
– Факел подай! – сказал он.
Сергий подал. Огонь в чаше вспыхнул и загудел, набирая силу, а старикан принялся вертеть рукоятку, придвигая бронзовое зеркало.
– Вам на какой? – спросил Эдик, дурачась.
– А вам? – прогудел Гефестам.
– Мне на цокольный!
Сергий засмеялся и ступил на платформу.
– Жми кнопку "Ц"! – крикнул он.
Клеть дрогнула и пошла вниз. Сверху ударил свет, кладя резкие тени на стены шахты.
– Заработал маяк! – сказал Искандер и тут же сменил тему: – Что интересного рассказал тебе наш друг Пандион?
– Зухос следует в Мемфис, – сказал Сергий. – Месяца через два он собирается покупать оружие. Вопрос в том, чем он займется до того?
– Могу сказать, – ответил Искандер. – Станет искать золото! Это мне Уахенеб передал…
– Понятно. Короче, наш тур по Египту продолжается. Следующая остановка – Мемфис!
Четверо друзей, весело переговариваясь, спустились до самого низа, и вышли за пределы Фаросского маяка.
– И повозки наши на месте! – раскатился голос Эдика. – Нормально… Как говорил мой дед Могамчери: "Иногда давай роздых ногам, а таксистам – заработок!"
– Садись, давай… Фольклорист!
– Занимайте места согласно купленным билетам!
Зацокали копыта, заскрипели камешки под обода-ми, и все стихло. Темная фигура, закутанная в плащ, вышла из тени и посмотрела вслед отъезжающим. Отблеск маяка не проникал под надвинутый куколь, высветив лишь усмехавшийся рот и черное пятно на бледной шее – родинку, напоминавшую звезду с косыми лучами.
Глава 3
Вопрос с плавсредством решили быстро – Сезий Турпион выделил "контубернию спецназначения" десятивесельный сехери – одномачтовое суденышко египетской постройки с полупалубами в носу и корме, с высоко поднятыми штевнями, украшенными изображениями лотосов. Ко времени отбытия "великолепная восьмерка" переоделась в схенти – их ждал Египет, где брюки и даже туники покажутся чем-то вроде полосатых тюремных роб, а Сергий меньше всего хотел выделяться из толпы. Да и какой смысл париться в штанах? Александрия – самая северная точка Египта, она стоит у моря, и как же здесь жарко! Можно себе представить, что за духота ждет их много южнее.
Погода была хорошей, когда сехери покинул александрийскую гавань и двинулся вдоль берега моря на восток, в полосе желтоватой воды – коктейле из песка и нильского ила, взбитом накатистым прибоем. Стойкий северный ветер ускорил путь корабля, восьмерка сложила весла и подняла парус. Сехери повернул на юг, входя в Канобский – западный – рукав Нила. Стоял август, кончался месяц паопи, первый месяц Половодья, и великая река сливалась в море мутным потоком. А по обоим ее берегам стелились унылые равнины с бесчисленными солеными озерами, песчаными наносами, вонючими болотами. Буровато-зеленые заросли донакса уходили в бесконечность, за мутные горизонты, ветер клонил их широкими разливами. Ближе к берегу, по протокам и старицам, росли тростники, отзывавшиеся на мелкую речную волну и качавшие пышными метелками. Тишину заполнял лишь шелест жестких листьев и мощное журчание реки. Иногда над гладью воды и суши разносились рев ослов, перезвон бубенцов и заунывный крик погонщика.
– Посмотрите налево, – тоном завзятого экскурсовода сказал Эдик, – вы видите Дельту. Посмотрите направо – вы видите Дельту!
– Посмотрите на гида, – подхватил Искандер, – и вы поймете, что пора менять туроператора! Никаких шансов…
Рабы не поняли пары слов, но захихикали. И тут же раздался крик Гефестая:
– Человек за бортом!
Сергий приподнялся, и поглядел. Прямо по курсу плыла, медленно вращаясь, полузатопленная лодка, через низкий борт перевешивалась рука.
– Парус долой! – скомандовал Роксолан. – Весла на воду! Уахенеб – за руль!
Дружными усилиями сехери подогнали к лодке, и крепкая десница Гефестая ухватила ее за высокий штевень.
– Это женщина! – воскликнул сын Ярная. – Красивая!
– Ну-ка! Держи крепче!
– Держу!
Сергий спрыгнул в лодку. Молодая женщина лежала на дне челна, грязная вода плескалась вокруг ее тела, но реакция была нулевой. Лобанов бережно перевернул женщину на спину. Он увидел прекрасное лицо, смугловатое и свежее, благородной формы, и понял, что смотрит на девушку лет двадцати пяти, не старше.
– Ух, ты! – сказал Эдик.
Девушка застонала, разжимая припухшие губы маленького рта, ее голые груди, выдававшиеся полусферами, поднялись и опали, делая вдох. Густые и длинные ресницы, затрепетали и открыли большие миндалевидные глаза. Сергий меньше всего хотел сейчас испугать девушку, поэтому он улыбнулся ей – как мог мягко и обаятельно.
– Ты римлянин? – спросила девушка хрустальным голосом. Она говорила по-латински чисто, и лишь легкое прищелкиванье выдавало в ней египтянку.
– Нет, – улыбнулся Лобанов, – я дикий варвар! Девушка тоже улыбнулась, и мужчина счел это хорошим знаком.
– Сейчас я тебя перенесу – держись!
Девушка, нисколько не стесняясь своей наготы, обвила руками его шею. ‹‹Девичий локон" – косичка, загнутая книзу и свисающая вдоль щеки, коснулась лица Сергия. Он взял деву на руки и, балансируя, поднял.
– Я сама… – слабо проговорила девушка, и ступила ногами на борт сехери. Сергий перепрыгнул следом.
– У тебя кровь! – нахмурился Искандер. – А ну…
Девушка невольно отстранилась…
– Не пугайся, – спокойно сказал Сергий, – это Искандер, он врач.
Девушка доверчиво подала раненую руку. Тиндарид мигом выудил аптечку и обработал рану. Приложив к больному месту мелко изжеванную лечебную травку, он забинтовал его.
– И еще здесь, – сказала девушка, поворачиваясь спиной и задирая подол.
Эдик очень оживился, а Сергий незаметно показал ему кулак.
– Кто это вас? – нахмурился он, стараясь скрыть, что взволновался не слабее легкомысленного Сармата.
– Слуги Зухоса.
– Зухоса?! – изумился Искандер, размешивая пахучую мазь.
– А мы как раз за ним охотимся! – простодушно сказал Гефестай.
Эдик сердито глянул на кушана, и выразился:
– Как говорил мой дед Могамчери: "Болтун – находка для шпиона!"
Гефестай сильно смутился, а рабы вновь захихикали.
– Ладно, – усмехнулся Сергий, – раз уж ты узнала военную тайну, мы тебя не отпустим. Сидеть сможешь?
– Одной половинкой! – ослепительно улыбнулась девушка.
– Кадмар, подай мою тунику!
Сложив тунику на манер подушечки, Сергий положил ее на скамью и предложил незнакомке присесть. Та опустилась с видимым облегчением.
– Меня зовут Сергий Роксолан, – представился командир контуберния.
– Искандер, – поклонился Тиндарид.
– Эдуардус! – пышно поименовал себя Чанба и тут же заулыбался: – Можно просто Эдикус!
– Гефестай! – прогудел сын Ярная.
Возникла пауза, и Сергий вопросительно глянул на рабов. Те переглянулись, и отрекомендовались вразнобой:
– Кадмар! Уахенеб! Акун! Регебал!
Девушка улыбнулась всем, и сказала:
– А меня зовут Неферит, я паллакида Дома Исет в Мен-Нофр.
Контуберний переглянулся в затруднении, и Уахенеб перевел:
– Она жрица Изиды в Мемфисе.
– Здорово! – заценил Эдикус.
– А что же ты не поделила с Зухосом? – спросил Лобанов.
Неферит внимательно посмотрела на него, и спросила тихим голосом:
– Вы действительно желаете смерти Зухосу?
– Это наше задание, – ответил Сергий. – Мы работаем на правительство… – повторил он обычную отговорку Джеймса Бонда, но вовремя сориентировался: – На императора Рима!
Жрица успокоено кивнула.
– Тогда и мне незачем прятать тайну. Я была в Буколии глазами начальника мастеров Изиды Сенноджема. Зухос принес на землю Та-Кем смуту, а служителям "Священной девятки" – раскол. Жрецы Амона-Ра и Сераписа, Хнума и Пта заняли сторону Зухоса, они спят и видят его владыкой Верхнего и Нижнего Египта. Но в храмах Изиды, Тота и Нейт боятся Зухоса и считают его новым Сетхом, погибелью для тел и душ! Риму жрецы не верят, и порешили сами извести Зухоса…
Неферит смолкла, строго сдвинув бровки, и Сергий тут же воспользовался паузой.
– Мне почему-то кажется, что ты голодна, – сказал он.
– Ты угадал! – засмеялась девушка, и половина контуберния бросилась к ящикам с провизией, спеша угостить паллакиду.
Особых разносолов на судне не имелось, но кусок печеного мяса на вчерашней лепешке гостье преподнесли.
– Так тебя вычислили в Буколии? – поинтересовался Эдик.
Паллакида ответила кивком. Прожевав, она добавила:
– Я встречалась с буколами, разговаривала с теми из них, кто был нестоек и сомневался в выборе, перетягивала их на свою сторону…
– Вербовала, короче, – понятливо кивнул Эдик, – И уже эти твои агенты шли в народ, вести разъяснительную работу!
– Примерно так, – улыбнулась Неферит, с легким поклоном принимая из рук Сергия деревянную чашу с разбавленным вином.
– И нашелся слабак-предатель, – продолжал Эдик вдохновенно, – или провокатор, и тебя схватили!
Жрица рассмеялась.
– И зачем мне вести рассказ, когда у вас есть Эдуардус?
– Да вот, – развел руками Сергий в притворном огорчении, – никак его не придушу, уж очень живуч! – Посерьезнев, он спросил: – И что ты собираешься делать теперь?
Девушка округлила глаза.
– Но ты же меня не отпускаешь? – сказала она, и Сергий не понял, нарочны ли эти слова или произнесены на полном серьезе. Но обрадовался.
– Мы не для того поймали рыбку в Ниле, – проговорил он улыбчиво, – чтобы держать в аквариуме… Но я буду рад, если ты составишь нам компанию добровольно.