– Да, я буду это отрицать. Хотя я могу допустить, что некоторые колдуны могли направлять свой гнев на вас.
– Ну вот, твои же собственные слова подтверждают, что вы хотели избавиться от нас.
– Да, хотели. Но только с помощью лука и боевого топора, а не призывая на помощь духов тьмы.
– Хочу напомнить тебе, ты, кажется, признался, что водишь с духами дружбу.
– Но совсем не так, как это делают колдуны.
Проповедник ударил кулаком по столу.
– Если тебе помогают духи, то, я повторяю, это духи нечистые, и ты можешь об этом даже не знать.
– А те колдуны, что наводнили ваш Массачусетс? Ведь они же христиане, не так ли? Так почему же они не сумели отличить духов светлых от духов тьмы?
– Очень хороший вопрос. Одни ищут князя тьмы по одной лишь причине, что их сердца злобны и порочны. Других же просто одурачили. Но ты должен понять, что это только укрепляет меня в моей неустанной борьбе. Даже те, кто следует заповедям Христа, могут быть одурачены. И сколько таких среди твоего народа?
– Уверяю вас, сэр, я очень хорошо знаю разницу между темными силами и теми, которые мне помогают.
– Ты позволишь мне задать тебе несколько вопросов, чтобы я смог убедиться в верности твоих слов? Ты готов выслушать то, что я расскажу тебе о Христе, и сделать первые шаги к истинной вере?
Красные Мокасины улыбнулся:
– Вы можете говорить, если желаете того, и я вас выслушаю. Но сверх этого я ничего не могу вам обещать.
– Я не смогу позволить тебе отправиться с нами в поход, если я сочту, что ты колдун. Это должен быть христианский поход, мы и так уже пошли на компромисс, приняв предложение этого француза, приверженца Папы Римского, а их вера в определенном смысле более дьявольская, нежели все ваши языческие суеверия. И это понятно, что из дикости маги индейцев и французов вступили в тайный сговор против нас.
– Мне об этом ничего не известно, – сказал Красные Мокасины.
– Я не могу доверять твоим словам. Так ты готов принять христианскую веру?
– Я думаю, что вы, независимо от того, приму я вашу веру или нет, не возьмете меня в поход. Губернатор Бьенвиль или Тич возьмут меня на свой корабль.
– Я буду выступать против этого.
– И вы проиграете. Я говорю это не для того, чтобы разозлить вас. И я понимаю ваше беспокойство, и я не буду водить дружбу с тем, кто покажется мне колдуном. Так что вы должны будете взять меня в поход.
Мэтер едва сдерживал бушевавший в нем гнев и потому некоторое время сидел молча.
– У меня гораздо больше власти, чем ты думаешь, – наконец сказал он.
– Правда? За последние месяцы, что я провел в Филадельфии, я слышал, что о вас говорят здесь, и слышал, что говорят те самые колдуны из Массачусетса. Многие верят, что вы были причастны к убийству многих ни в чем не повинных людей.
Кажется, впервые Мэтер не сразу нашелся что ответить.
– Это все клевета, – прошипел он зло и не совсем уверенно. – Может быть, некоторые и пострадали невинно. Я не был судьей, и поэтому я оспаривал предоставленные улики, особенно касающиеся невидимого мира, но безуспешно. Да это и по всем признакам было ясно, что дьявол пришел в Салем. Почти никто в этом не сомневается.
– Если уж говорить прямо, то очень многие в этом сомневаются.
– Они не могут сомневаться в словах человека, устами которого говорит Бог. Повсюду царит дикость.
– Они сомневаются в ваших словах о том, что вокруг царит дикость, и особенно в том, что она царит сейчас. Они боятся нас, индейцев, и они боятся нашего союза с французами.
Мэтер склонил голову и принялся что-то бормотать себе под нос, Красные Мокасины догадался, что он читает молитву. Он спокойно ждал, доедая то, что еще оставалось на его тарелке.
Наконец Мэтер поднял глаза, и Красные Мокасины встретился с ним взглядом так, как это делали белые.
– По крайней мере, ты позволишь мне развеять некоторые из моих сомнений? Позволишь мне немного тебя проэкзаменовать? Ты, например, читать умеешь?
– Могу немного.
– Ты сможешь прочитать заповеди, только громко?
– Да.
– А молитвы?
– Да.
Мэтер мрачно кивнул, каким-то образом чувствуя за собой победу, и неожиданно Красные Мокасины почувствовал себя невыносимо неловко. И все же он порадовался тому, что так осторожно и мудро вел себя с этим человеком.
4
Петер Фриск
Бен потянулся к ключу от эгиды, но в тот же момент Роберт налетел на него и сбил с ног. Бен так больно ударился локтем о камень, что у него все поплыло перед глазами. Роберт превратился в мутное пятно, совершавшее какие-то телодвижения, блеснула сталь шпаги, готовой встретить только что появившегося из-за угла противника.
– Остынь, парень, – закричал неизвестный. – Мой пистолет нацелен не на тебя, а на твоего спутника.
И действительно, пистолет был направлен на Бена, а не на стоявшего правее Роберта.
– Вы, оба, обнажайте клинки, и мы выясним, кто чего стоит, – продолжал неизвестный.
Роберт, которые был весьма скор в таких ситуациях, уже развернулся лицом к преследователям, хотя краем глаза настороженно следил за незнакомцем, догнавшим их первым. Бен поднялся на ноги, неловко обнажил свою шпагу, злясь на Роберта за то, что тот упустил возможность защитить его. Бен держал шпагу не слишком уверенно. Роберт показал ему несколько выпадов, но он не проявил особого энтузиазма, чтобы довести обращение с оружием до совершенства. Но это и не важно, его рука уже сжимала ключ от эгиды, готовый привести в действие его магическое одеяние.
Бен ждал, потому что пятеро их преследователей, увидев пистолет, остановились в нерешительности на расстоянии двадцати шагов от них. Крепкие, с суровыми лицами, они выглядели угрожающе: шпаги обнажены, похоже, у них имелись еще и кинжалы, хотя достал такой только один – самый низкорослый из них, с голубыми глазами-буравчиками.
– Эй вы, воронье, здесь вас не ждет легкая добыча, – выкрикнул неизвестный, похоже ставший союзником Бена и Роберта. И хотя Бен не особенно хорошо владел немецким, все же ему почудилось, что у незнакомца какой-то странный акцент. На нем был военный мундир, но, насколько Бен мог понять, не императорской армии.
– К тебе у нас нет никакого дела, – ответил ему малорослый. – Нам нужны те двое.
– Ну тогда, значит, у вас и ко мне есть дело, – прокричал незнакомец.
– Что за нужда вам приставать к нам? – крикнул Бен, обращаясь к пятерке. – Я никого из вас не знаю и не думаю, что кому-то из вас причинил обиду. Ну а если мы вас все же чем-то обидели, так выкладывайте все начистоту, чтобы мы хотя бы знали, в чем наша вина. А не хотите, так проваливайте. – Он заскрежетал зубами, так болел ушибленный локоть, и очень надеялся, что держит шпагу так, что в глазах врагов выглядит серьезным малым.
– Вы ошибаетесь на наш счет, сэр, – сказал голубоглазый, делая несколько шагов вперед. – Мы не собираемся нападать на вас, мы только хотим поговорить по важному делу.
Один из его товарищей поддержал его, и по его выговору Роберт уже не сомневался, что он русский, как и голубоглазый.
– Думаю, вы знаете, кто я? – спросил Бен.
– Конечно, сэр. Вы Бенджамин Франклин, ученик сэра Исаака Ньютона.
– Ну, тогда вы должны знать, что я под защитой самого императора.
– И это знаем. Но я же сказал, что нет надобности обнажать шпаги и доставать пистолеты. Я просто хочу кое-что вам предложить.
– Так предлагайте.
– Я надеялся сделать это… э-э-э… в более подходящем месте.
– Верю, что надеялся, – ответил Бен. – Но если ты сейчас не скажешь, что тебе надо, я не смогу тебе помочь.
– Я бы предпочел…
– Прийти и поговорить со мной в замке, – закончил за него Бен. – Приглашаю. А сейчас мы действительно спешим.
Какое-то мгновение низкорослый смотрел на него молча, а затем поклонился:
– Очень хорошо. Примите наши извинения. Я увидел вас в таверне и решил воспользоваться подвернувшейся удачей, но вижу, что нарушил допустимые пределы вежливости. Я изложу свое предложение в другой раз.
– Уверяю, я с радостью его выслушаю, – ответил Бен.
Голубоглазый еще раз поклонился, и вся компания неохотно развернулась и двинулась в обратном направлении. Бен отметил, что ни Роберт, ни их благодетель не опустили своего оружия, пока русские не скрылись из виду.
– Ну что? – сказал незнакомец, наконец засовывая пистолет за пояс. Шпага Роберта на некоторое время замешкалась и только через пару мгновений скрылась в ножнах. – Я бы на твоем месте им не верил. Я слышал, о чем они говорили в таверне. Они хотят взять тебя в плен.
Бен внимательно посмотрел на незнакомца. Ему было не более сорока, сине-серые пронзительные глаза, благородный римский нос, губы, сложенные в некое подобие мрачной улыбки. Поношенная треуголка не могла скрыть высокий с залысинами лоб. Он обладал той же быстрой реакцией, что и Роберт, и еще имел перед ним одно явное преимущество: похоже, он знал, как нужно себя вести с русскими.
– Вы оказали нам услугу, – сказал Бен, протягивая ему руку. – Я Бенджамин Франклин, и я вам безмерно благодарен.
– Я понял, кто вы, из вашего с ними разговора, – ответил незнакомец. – А меня зовут Петер Фриск.
– Рад с вами познакомиться, Петер Фриск, – Бен пожал ему руку.
– И я рад, – сказал Роберт, также протягивая руку. – Может, мы пройдемся? Крысы разбежались, но они всегда возвращаются к оставленному ими куску сыра.
– Это верно, – согласился Фриск. – Я с удовольствием провожу вас до того места, куда вы направляетесь.
– В этом нет необходимости, – сказал Роберт. – Мы сейчас идем назад, к Карлову мосту.
– У меня у самого есть намерение посмотреть на тот берег реки. Вы мне позволите с вами прогуляться.
– Ну конечно, – ответил Бен. – Я желаю поподробнее узнать, как меня хотели взять в плен.
Роберт пожал плечами, и они втроем направились к реке.
– Я так понял, – начал Бен, – вы говорите по-русски?
– Немного, – ответил Фриск и с некоторым удивлением в голосе добавил: – А почему вы спрашиваете?
– Я думаю, те парни были русскими, я слышал, как они между собой переговаривались…
– А, понятно. Да, вы правы, они русские, по крайней мере если судить по языку, на котором они говорят.
– А вы не знаете, зачем они хотят меня похитить?
– Зачем – не знаю, знаю только, что хотят. Кажется, они считают вас важной персоной.
– А вы не знаете, кто я?
Фриск улыбнулся:
– Не обижайтесь, сэр, но я не знаю. Я слышал, что они говорили, будто вы ученик какого-то человека по имени Ньютон, – кажется, это имя они упоминали в разговоре, – и это все, что мне известно о вас. Я совсем недавно приехал в Прагу, каких-нибудь пару дней назад.
– Допускаю, что обо мне вы никогда не слышали, – согласился Бен, – но как же можно не знать такого известного человека, как Ньютон?
– Господин Франклин, я долгие годы был оторван от мирной жизни. Все время на войне, а новостями нас там не баловали.
– В какой армии вы служили? – спросил Бен.
– В тысяча семисотом году я выступил в военный поход, который возглавил шведский король Карл Двенадцатый. С тех самых пор я не был дома и не видел своей семьи.
Роберт присвистнул.
– Так вы воевали на стороне Швеции против России! Думаю, жарко приходилось. Поздравляю, что живым вернулись.
– Да, ведь Карл потерпел поражение, – заметил Бен. – Нас сильно потрепали в Пруссии, но не разбили окончательно. После этого Карл засел у турок и стал ждать удобного момента, чтобы снова сцепиться с русским царем.
– А вы?
– А я для себя решил, что хватит, и так столько лет своей жизни на этой войне потратил, и все в пустую, войне-то ни конца ни края не видно. И мне совсем не понравилось в Турции. Вот поэтому приехал сюда, чтобы немного заработать и вернуться в Швецию.
– Я думаю, ваша страна сильно изменилась за то время, что вы отсутствовали, – тихо заметил Бен. – Может быть, лучше было бы остаться в Турции.
Фриск пожал плечами:
– Да, до нас доходили всякие слухи. Может, они правдивые, а может, и нет. Я должен все своими глазами увидеть.
В этот момент они подошли к Влтаве, и перед ними предстала темная громада Карлова моста. Справа от них возвышался Пражский Град, ветер неистово трепал флаги.
Бен все время улыбался Фриску, вроде бы выказывая дружелюбие и пытаясь тем самым скрыть зародившееся в нем подозрение. Ему уже доводилось попадать в лапы шпионов, и куда более очаровательных, чем Фриск, – он еще помнил Василису Кареву, ее губы были его поверхностным знакомством с Россией. Кто мог поручиться, что этот швед не устроил заварушку, чтобы втереться к ним в доверие? Возможно, именно поэтому русские так быстро отступили.
– Ну, господин Фриск, мы у вас в долгу, – сказал Бен. – Могу ли я что-то сделать для вас?
– Я должен признаться, – сказал Фриск, – что решился помочь вам, преследуя еще и свои интересы. Как я вам уже сказал, из разговора тех русских можно было понять, что вы человек важный…
Роберт хмыкнул.
– Не такой важный, как вы могли подумать, – пошутил он и многозначительно посмотрел на Бена.
Роберт тоже не доверял их новому знакомому. Хотя если он говорит правду, то они у него действительно в долгу. А если лжет, то все равно лучше держать его в поле зрения, нежели позволить раствориться в темных лабиринтах Праги и там плести свои интриги.
– И все же я у вас в долгу, – повторил Бен. – И если я что-то могу для вас сделать, скажите.
– Мне много не надо, просто замолвите за меня словечко какому-нибудь хорошему человеку, – сказал Фриск. – Я сейчас ищу работу. В шведской армии у меня было звание капитана, и я надеюсь поступить на службу в армию императора, пусть даже с понижением в звании.
Бен задумчиво посмотрел на своего нового знакомого.
– Эту малость я могу устроить, – сказал он после паузы. – Вы где живете?
Фриск криво усмехнулся:
– В Новом Городе, но я там ненадолго задержусь, сегодня днем у меня закончились деньги.
– Очень хорошо, капитан Фриск. Давайте встретимся завтра в это же время на той стороне реки в таверне "Святой Томас", и я вам дам ответ. На худой конец подыщу вам какое-нибудь жилье.
Фриск протянул руку, и в этот самый момент раздался глухой хлопок. Швед вскрикнул и закачался, как пьяный. На мгновение у Бена перед глазами сделалось все красным – красные капли на стене рядом стоящего здания, рукав его куртки обдало фонтанчиком брызг, будто кто-то рассыпал багровый порошок.
– О черт! – выругался Роберт и исчез.
Фриск упал на одно колено.
Раздался новый выстрел, и Бен понял, что русские не ушли, они просто ждали удобного момента, чтобы напасть вновь. Он пошарил в кармане, нашел ключ от эгиды и тоже исчез.
Роберт, призраком, о существовании которого можно было догадаться только по сверканию стального клинка, метнулся в сторону противника. У всех пятерых в руках были пистолеты, а двое держали еще и шпаги. В ярости Бен выхватил свою и ринулся вперед, ему очень хотелось бы вместо клинка держать в руке другое, более мощное оружие.
Для начала он испытал удовлетворение от ошеломления и смятения, что вызвало в стане врагов их с Робертом внезапное исчезновение. И это придало ему уверенности. Пусть они теперь попробуют разглядеть, кто их атаковал!
Ближайший к нему громила, с сальными светлыми волосами и свинячей мордой, направил пистолет в сторону невидимого Роберта и выстрелил. А в следующее мгновение взвизгнул, схватившись за колено, и упал на землю. Вдохнув полной грудью, Бен выбрал цель для себя – второго громилу – и начал к ней подкрадываться, любопытствуя, что чувствует человек в тот момент, когда лезвие его клинка пронзает живую плоть противника. Он решил, что, как и Роберт, он будет наносить несмертельные ранения.
Пока он примерялся сделать выпад, неожиданно получил удар в грудь, тяжелый, как удар кувалды. Из глаз у него посыпались искры, и все вокруг погрузилось во мрак. Бен тяжело опустился на холодные камни мостовой, и откуда-то издалека донеслось металлическое позвякивание его шпаги, отлетевшей в сторону. Он потряс головой. Наконец зрение прояснилось, и он увидел, что к нему спешит голубоглазый – глаза горят огнем, на ходу он засунул за пояс пистолет и обнажил шпагу. Бен бестолково хлопал возле себя руками, пытаясь схватить выпавшую из рук шпагу, но она отлетела слишком далеко, ярда на два. Тело казалось свинцовым, и вдруг ему сделалось нестерпимо горько: он осознал, что мир больше не заключен в радужную рамку – его эгида вышла из строя.
Бен попытался встать на ноги. В этот момент его заметил еще один из ватаги нападавших и вслед за голубоглазым бросился к нему.
Возле самого уха взревел Фриск, он с яростью дикого зверя накинулся на голубоглазого. Тот не успел пустить в ход шпагу, рука, ее сжимавшая, была уже отсечена, и он с широко раскрытыми от удивления глазами схватился за окровавленный обрубок.
Фриск, не останавливаясь, занеся для удара клинок, ринулся ко второму. Тот закричал и принялся отбиваться. Фриск легко, играючи теснил противника. Русский упал на спину, глухо зарычал, махнул шпагой, но швед отпрыгнул в сторону. Несмотря на го что его рубашка и жилет были пропитаны его же собственной кровью, клинок сверкнул молнией.
И рассек живот лежащего на земле противника.
Наконец Бену удалось подняться на ноги.
Все их обидчики лежали на земле мертвые, кроме одного. Бен успел заметить, как тот скрылся за углом.
Роберт из призрака вновь стал человеком и кинулся к Бену.
– Бен, ты не ранен? – выкрикнул он.
Бен и сам не мог этого понять. Грудь болела так, будто только что на нее всей тяжестью наступила лошадь. Он посмотрел себе на грудь в ужасе, боясь обнаружить оставшуюся там дыру от лошадиного копыта, но дыры не было, только темное обгорелое пятно на камзоле и болтающийся ключ от эгиды. Очевидно, он вывалился из кармана от удара.
– Кажется, нет, – пробормотал Бен. – А вот Фриск…
Фриск в это время склонился над голубоглазым, поднял и завернул в тряпку отсеченную кисть врага.
– Это нам пригодится на случай, если придется давать объяснения, – мрачно произнес он.
– Вам нужен врач, – пробормотал Бен. – Ваше плечо…
– Все не так страшно, как выглядит, – сказал Фриск, поворачиваясь к ним лицом. – Но если врач есть поблизости…
– Веди его в замок, – сказал Роберт Бену. – А я пока здесь побуду. Попроси, чтобы прислали стражников.
Бен кивнул:
– Ну, пойдемте, капитан Фриск. Вы получите рекомендации, и раньше, чем вы того ожидали.
– Я ваш должник, сэр, – ответил Фриск.
Бен остановился, посмотрел на него, не веря своим ушам, и рассмеялся.
Взгляд Ньютона беспокойно бегал по комнате, совершенно не желая останавливаться на Бене. Это был верный признак того, что философ находился в состоянии крайнего возбуждения.
– Ты ранен, мальчик мой? – спросил он.
– Нет, сэр. Отделался парой синяков.
– Хорошо. Как я рад это слышать. Я бы страдал, я был бы очень несчастен, если б с тобой что-нибудь случилось.
– Я очень сожалею, что доставил вам беспокойство.
– Беспокойство? Что стало причиной этого беспокойства? – Голос Ньютона неожиданно сделался резким, а взгляд наконец уперся Бену в переносицу.
– Сэр? – не понял тот.