Мне их весной показывали рабочие из нашей бригады, как самых задиристых драчунов, прислуживающих управляющему и его людям. Алимов, после передачи завода в казну, всячески подчёркивал, что никаких побоев рабочих больше не будет. Охрана и мастера действительно приутихли, руки не распускали, как при первом управляющем, которого сняли вместе с передачей завода в казну. Зато прикормил Алимов простых работяг, из тех, кто подрачливее, они не хуже охранников выполняли его указания. Шадрины среди его выкормышей первыми значились, почти каждый месяц людей избивали ни за что, вернее, за споры с начальством, да требования оплаты труда, жалобы на воровство. Городовой всё это знал и закрывал глаза, хотя никто из рабочих и не жаловался на побои, не в крови у прикамских мужиков к начальству за помощью обращаться. Это я по собственному опыту знаю, среди моих родных мысли даже не было просить какой милости у городского начальства или искать правду в милиции либо прокуратуре. Когда у меня в студенческие годы спёрли в бане часы, я и в кошмарном сне не мог представить, чтобы обратиться в милицию. Так мы все были воспитаны, надеяться только на себя, не ждать помощи от государства, чем оно дальше от тебя, тем лучше.
Мы вышли в субботу с завода, бодрым шагом направляясь домой, наши избушки стояли на разных улицах, но сходились огородами, мы по 'задам' огородным были с Вовой соседями. Он часто проходил домой через мой огород, там тропинка была достаточно натоптана, мы и плетень не ставили между нашими владениями. Заболтались мы о чём-то, так азартно, что не заметили братьев Шадриных, пока те не пихнули меня в спину, довольно грубо. Рефлексы мои, к сожалению, никуда не денешь, я машинально развернулся и захватил руку грубияна на болевой приём, заставив его присесть к самой земле.
- Чего надо, - я не ждал ответа на свой вопрос, выпученные глаза братьев Шадриных говорили сами за себя. Однако, не люблю начинать драку первым, всегда стараюсь разойтись мирно, - повторяю, чего надо от меня?
- Отпусти, больно, - проскулил снизу грубиян.
Я отпустил его, разворачиваясь в сторону дома, Вова в пяти шагах впереди уже улыбался, не сомневаясь в достойном продолжении 'марлезонского балета'. Тормозные братья, наверняка, не ожидали, что я спокойно отвернусь от них и пойду дальше, среагировали спустя пару секунд, криком,
- Ах, ты, сука!
Судя по топоту, можно было начинать, а то рискую получить черепно-мозговую травму. Я развернулся, уходя с линии атаки, совершенно неожиданно для Шадриных, кулак моей правой руки уткнулся в солнечное сплетение ближайшего из братьев, я их тогда не очень различал. Пока резвый бегун оседал на землю, я развернул его и подтолкнул в крапиву у дороги, шагнул навстречу второму, отбивая его удар рукой в моё лицо. Следующий мой шаг навстречу сопровождался ударом уже моей левой руки в горло второму брату, с одновременным толчком в нужную сторону правой рукой, моей, разумеется. Второй брат падал на спину, словно бревно, не сгибаясь, в отличие от передового Шадрина, чьи ноги уже торчали из крапивы. Третий драчун налетал на меня, не давая времени развернуться, и, очень неудачно наткнулся на мою правую ногу, выставленную вперёд на уровне его паха. Он, продолжил разнообразие падений, уткнувшись носом в пыльную тропинку. Старший к этому времени уже вылез из крапивы и набирал разгон в мою сторону. Пришлось его осадить болевым приёмом, да шепнуть пару слов о возможном переломе руки.
Всё, можно оглядеться, вдруг, кто за спиной подобрался, нет, за спиной ухмыляется Вовка, давно не видевший подобных сцен. Я привычно охлопал лежавших драчунов по одежде, проверяя наличие оружия, неприятно, знаете ли, получить ножом в спину. Один мой приятель, классный рукопашник, от сопливого подростка получил два ножевых проникающих ранения под сердце, едва развернулся к тому спиной. Еле выжил после двух операций. В этом веке операции меня не спасут, тут доктора, в основном, кровь пускать любят, как лучшее средство от болезни. Оружия у Шадриных не оказалось, пульс я у всех проверил, живы и без переломов. Не прошло и пяти минут, как мы с Володей оказались дома, любуясь на цветущие помидоры в огороде.
 Ну, что, - спросил друг, - теперь они каждый вечер нас будут караулить?
 Нет, - прикинул я возможное развитие событий, - оклемаются, прихватят пару дуболомов, тогда ещё раз нападут. Если хорошо получат, могут отстать, парни, вроде, взрослые, соображать должны.
О том, что весь посёлок знает результаты стычки с Шадриными, нетрудно было догадаться на следующее утро. До обеда человек тридцать рабочих и мастеров с других участков побывали в нашей литейке, откровенно таращась на меня. Некоторые подходили и здоровались, не зная, что сказать. 'Настоящие дети', - улыбался я, вспоминая такие же хождения в школе, когда я побил одного из школьных хулиганов. Правда, тогда нам было по тринадцать лет, а этим-то мужикам, не меньше тридцати. Не забивая себе голову всякой ерундой, я выкинул Шадриных из головы уже к вечеру, хватало забот поважнее. Дома удалось, наконец, получить гремучую ртуть и проверить её на срабатывание. Она была основным компонентом инициирующего вещества в нашем плане создания ружейного патрона и оружия под него. Сначала я собирался заняться азидом свинца, который чаще применяют в качестве инициирующего вещества, он и ведёт себя спокойнее.
Однако, встретив в одном образце руды, привезённой с Урала, едва ли не две трети киновари, не смог удержаться, пошёл по лёгкому пути. Тем более, что этой руды в заводских отвалах набиралось почти на пуд гремучей ртути. Такого запаса хватит на несколько десятков тысяч капсюлей. Всю неделю я лихорадочно занимался получением гремучей ртути и её проверкой на сработку, к субботе результаты вышли стабильные, можно изготавливать капсюли. Размышляя об удачной находке, мы с Вовой вышли за проходную, где сразу заметили своих буйных знакомых. Шадрины, как я и предполагал, взяли с собой пару здоровяков, да ещё с дубинками, придётся потрудиться. Дальнейшее уже не представляло интереса, я беспокоился об одном, чтобы не подставить под удар Володю. Он, несмотря на свои габариты, добрейший человек, наверно, ни разу в жизни не дрался, в школе точно нет.
Весь путь до нашего околотка я шёл немного позади друга, краем глаза контролируя пространство позади нас. Получить дубинкой по голове, честно говоря, было страшно, да и позорно, как рукопашнику. Едва мы свернули за угол нашей улицы, я протолкнул Вовку вперёд, чтобы не мешал и развернулся навстречу нападавшим. Наверняка, за нами наблюдают не меньше десятка зевак. В таких обстоятельствах ударная техника не подойдёт, могут обвинить в нападении. Попадать в холодную снова мне не хотелось. Потому я использовал в основном болевые захваты и контроли. Благо, все нападавшие настроились на примитивную драку, да ещё со своим преимуществом. Не стоило особого труда переубедить ребят, после чего я позволил себе поиздеваться над ними, заставив вслух признаться в своей глупости. Всего-то пары слов, что могу переломать всем братьям руки в локтях, после чего те станут калеками, хватило, чтобы драчуны одумались. Меряя всех на свой аршин, они приняли мои слова всерьёз, поскольку сами не раз калечили других.
Примерно о том же я поговорил с отцом драчунов на следующий день у церкви. Разводить вендетту я не собирался, давно вышел из подросткового возраста, о чём и уведомил Шадру. Большую часть своей речи я рассказывал о своём возрасте и нежелании заниматься детскими драками, после чего, совершенно спокойно обронил, что третий раз просто убью его сыновей, да сделаю так, что прав буду, любой суд оправдает. Я знал, что именно такие фразы убеждают людей сильнее долгих уговоров и обещаний. Шадра не был глупцом, он вполне поверил моему обещанию, многие охотно верят, что другие будут поступать, как они сами. Хотя мастер не сказал ни слова в ответ, сомнений в будущих отношениях с Шадриными не оставалось. Некоторые опасения были в отношении городового, но, тот ничего не предпринял, как и управляющий. Полагаю, тут подействовали свидетельские показания и клятвы драчунов, данные прилюдно.
Неожиданным результатом этой стычки стала просьба двух десятков подростков обучить их драке. В принципе, возражений у меня не было, многих ребят я знал, они часто заходили ко мне в гости. Однако, прикинув, сколько времени отнимут занятия, я задумался и решил посоветоваться с друзьями. Вова только пожал плечами, а Палыч высказал интересную мысль,
- Ребята, а с кем вы хотите новые технологии развивать? Когда пугачевские войска подойдут, кто из ваших ружей и пушек стрелять будет? Солдат в Прикамске не больше взвода, нашим оружием они пользоваться толком не смогут, сдадут завод восставшим, как в нашей истории. Потом заново придётся всё начинать. Сейчас, парни, самое время создавать собственную гвардию, именно из этих пацанов. Они, в отличие от взрослых, поверят нам и будут преданны, если их грамотно воспитать, в крайнем случае, станут основой нашей армии, случись что непредвиденное. Парни не привязаны к семьям, желание освободиться из крепостной зависимости может сыграть решающую роль в нужный момент.
- Палыч дело говорит, - поддержал его Вовка, - вспомни начало девяностых, большинство преступных группировок создавались на базе спортивных секций. Молодёжь, особенно из бедных семей, выполняли указания тренеров без раздумий, благо их руководители не давали ребятам время для раздумий, а втаскивали их в разборки, подкреплённые обещанием больших денег. В нашем случае, будет обещание свободы от крепостной зависимости и личное оружие, для подростков оружие очень заманчивый фактор.
- Кабы городовой ласты мне не свернул, не хочу снова в холодную, - выдвигал возможные проблемы я, мысленно согласившись создавать отряд помощников, - неужели он просмотрит создаваемую под носом группировку?
- С городовым разберёмся, - пообещал Иван Палыч, - есть к нему подход, жаден без меры, подкупим. Не деньгами, так мясом, по слухам, лосиная вырезка ему понравилась.
Тут же мы обговорили основные принципы обучения ребят, Палыч взял на себя всю военно-прикладную часть, где мы с Вовой ничего толком не понимали. Он же предложил помогать на тренировках, чтобы сделать их ежедневными, для пущего психологического эффекта обработки учеников. Почти неделя ушла на посещение родителей будущих учеников, конфликта с которыми я желал меньше всего. Я честно говорил, что ребята будут не меньше пары часов по вечерам отвлекаться от домашней работы, понадобится помощь для постройки сарайчика под занятия, кое-какая одежонка, чтобы не рвать добрую одежду. В качестве плюсов обещал научить сыновей стоять за себя против двух-трёх драчунов, научить стрелять из ружья и по осени подкинуть лосиного мяса, как мы с Палычем нынче в марте добыли. Последний аргумент очень помогал воздействовать на матерей, отцы, как правило, почти сразу соглашались, каждый видел своего сына непобедимым и сильным, способным дать сдачи любому. Даже им, моим ровесникам, понравилась расправа с братьями Шадриными, потому у отцов особых возражений не было. Тем более, что в семьях меньше трёх детей не бывало, обычно четыре-пять ребят, средние вполне способны заменить отлучающихся на учёбу старших сыновей.
Свои опыты я решил не забрасывать, используя ребят в качестве помощников, после тренировок объяснял смысл своих действий, приучая наиболее толковых работать с реактивами. Сложив на помощников всю рутинную и подготовительную работу, я неожиданно быстро продвинулся в результатах своих исследований. С помощью учеников всего за месяц удалось наработать почти стандартный запас кислот и щелочей, выделить необходимые индикаторы и пробники. С активной помощью ребят, опять же, я принялся исследовать все отвалы и рудные отходы. Результаты оказались настолько неожиданными, что я провёл даже пару количественных анализов, не веря своим глазам, вплоть до получения конечных продуктов. Оказывается, в восемнадцатом веке, наши предки переводили на железо богатейшие полиметаллические руды. Стали понятны успехи за границей демидовского железа, там, судя по моим прикидкам, содержание вольфрама, титана, ванадия, марганца и хрома было, как у легированных сталей.
Другой вопрос, что полезного мы можем из этого взять? Оставив размышления на будущее, с помощью учеников, мы с Палычем принялись создавать запас 'стратегических' материалов. С железом, медью, свинцом, оловом и цинком проблем на заводе не было, эти металлы свободно можно было приобрести, либо 'вынести', по привычкам советских времён. Как мы убедились, привычки пошли издалека, работяги практически не пользовались услугами базарных торговцев, выковывая топоры, ножи и скобы на рабочих местах, затем выносили всё с завода. Мы не стали нарушать традиции, занялись 'выгонкой' из отвалов и брошенной руды относительно чистых вольфрама, хрома, титана, марганца, вот, ванадия оказалось слишком мало. Для этой цели пришлось сложить в домашней мастерской ещё одну печь с активным наддувом воздуха, жаль, кислорода не было. Отсутствие необходимых инструментов и механизмов с энтузиазмом компенсировали наши ученики.
Эти будущие присадки для получения легированных сталей так меня обрадовали, что только через месяц обнаружил огромный провал в производстве пороха. Когда закончились наработанные запасы азотной кислоты, как и собранная по нужникам селитра. Нет, с помощью ребят удалось собрать ещё полкилограмма селитры, но! Наши планы требовали её на два порядка больше! И, к сожалению, почти все взрывчатые вещества создаются на основе нитратов и азотирования. В восемнадцатом веке единственным источником азота, оставалась селитра. Когда я полностью осознал яму, в которую угодил, память резко обострилась. Какие только способы получения азота не приходили в голову, вплоть до извлечения из воздуха. Но, ничего реального на ум не приходило, как я не крутился.
В воскресенье, после недели этих головоломных пыток, я вышел утром на базарную площадь, прогуляться до заутрени. Меланхолично проходил между деревянными рядами с торговцами, здоровался со знакомыми, а они составляли добрую половину прохожих, так, что голова кивала постоянно, а рука не успевала напяливать картуз на голову. И, вдруг, со стороны соляного ряда раздался шум.
- Жулик, обманщик, возвращай деньги за свою поддельную соль! - кричала женщина, размахивая увесистым мешком перед оторопевшим торговцем. - Люди добрые, разве это соль?
Внутренний голос буквально толкнул меня вперёд, к потерпевшей. Я зачерпнул щепоть соли из её мешка и попробовал на вкус. Да, это не поваренная соль, хотя внешне очень похожа, но практически безвкусная, с лёгкой горечью. На нитраты не похожа, не кислит, что же это?
- Откуда привёз? - лёгким движением я отжал скандальную бабу от недоумевавшего торговца.
- Из Соликамска, - недоумённо отозвался парень лет двадцати пяти, явно не понимавший претензий покупательницы. - Я же мешок соли с утра продал, всё нормально было. А этой тётке сверху из нового мешка только что насыпал. Ничего не понимаю
Зато я всё понял, в моё время в районе Соликамска добывали не только поваренную соль, но и хлорид калия. А где хлориды, там и хлораты. Для тех, кто не в курсе, поясняю, хлорат калия - это бертолетова соль. Как раз то, о чём я думал, отличное взрывчатое вещество без нитратов. Посмотрев на открытый мешок у ног продавца, весом пудов на пять, я быстро развернулся к скандалистке.
- Сколь отдала за соль? Вот, получи с меня деньги обратно. Стой, а соль плохую-то верни, я деньги за неё отдал. Обратно в мешок высыпай. - Я осмотрел на удивлённых зевак, не спешивших расходиться в ожидании скандала. - Эту неправильную соль я заказывал, парень просто перепутал мешки, не жулик он. Так - нет? - это я уже к продавцу.
 Да, милсударь, по Вашему заказу мешок и привёз, да попутал, видать. - Быстро сориентировался торговец. Обескураженные прикамцы разошлись по другим рядам, заметив, как я деловито развязываю ещё три мешка и пробую их содержимое на вкус. Так и есть, наверняка хлорид калия, всего до трёхсот килограммов, в грубом подсчёте почти тонна бертолетовой соли. Осталось выгодно сторговаться с продавцом.
 Кто же тебя так обманул, парень? - начал я неспешный разговор с Игнатом Головиным, как назвался неудачливый торговец солью. - Первый раз, что ли?
 Так, господин хороший, я третий год в Соликамск муку нашу продаю, обратно всякую мелочь закупаю, а нынче решил солью запастись. Да, видать бес попутал, подсунули мне горькую соль, неправильную. Видит бог, больше не буду с солью связываться.
 Нет, Игнат, мне как раз эту соль неправильную и надо, для опытов. Если в цене сойдёмся, конечно. - Так и началось наше сотрудничество с Головиным, вполне даже выгодное. Он привозил мне калийные соли за сущие гроши, причём регулярно и в любых разумных объёмах. Моей задачей после приобретения первой партии хлорида калия стала выработка самой дешёвой и удобной технологии производства бертолетовой соли. Эти опыты заняли почти два месяца, зато результаты радовали.
Во-первых, я получил возможность производство инициирующего вещества в любых количествах, недорого, на базе бертолетовой соли с небольшими добавками других реактивов. Причём, эти капсюли были достаточно инертны, самопроизвольно не взрывались, и, очень важно, не отсыревали дли тельное время. Сохраняли возможность рабочего воспламенения в зимних и влажных условиях практически в 90% случаях, даже после года хранения.
Во-вторых, смесь бертолетовой соли с целлюлозой, вываренной из камыша, стала неплохой заменой бездымного пороха. Хотя дым от выстрела снаряжённых этой смесью патронов всё-таки был, и достаточно заметный, но, не шёл в сравнение с густыми клубами дыма от чёрного пороха. Да, оружейные стволы моя самодельная смесь разъедала хорошо, особенно во влажную погоду. Но, самым важным оставался фактор отсутствия нитратов в производственной цепочке. Как оказалось, ставка на неиспользование нитратов была правильной, все армии восемнадцатого века использовали для пороха селитру. Поэтому объёмы производства и закупки селитры контролировались европейскими странами тщательным образом, особенно в отношении России, которую начали бояться, после побед елизаветинских генералов и войн начала царствования Екатерины. Забегая вперёд, сообщу, что европейские шпионы больше десяти лет не обращали внимания на нас серьёзного внимания именно из-за отсутствия всякого интереса к закупкам и производству селитры.
Выстроив наше оружейное будущее на устойчивой независимой основе никому не известного хлората калия, по моим воспоминаниям Бертолли ещё не изобрёл соль имени себя, я занялся обучением своих будущих помощников. Не всё же им кулаками махать, настанет время, они сами станут мастерами и командирами, пусть учатся снаряжать патроны, метко стрелять, грамотно применять оружие, что не всегда связано с меткой стрельбой. Но, по договорённости с Палычем, военную часть обучению он брал на себя, а я пока давал основы, так сказать, личной безопасности и самообороны. Не упуская, конечно, возможности 'припахать' учеников для моей, вернее, нашей общей пользы. В виде хозяйственных работ, химических производств и прочего, кстати, вполне в духе восемнадцатого века, когда подмастерья занимались ведением хозяйства своих мастеров вполне естественно, как в китайских фильмах про учеников кунг-фу.