В конюшне у Кати было всего три лошади, одна - рысистая кобыла, ее запрягали в двуколку, на которой хозяйка ездила сама, и два битюга. Такой незначительный конный "парк" не требовал большого количества обслуги, и Ефим справлялся с ними один. Жил он рядом с конюшней, на задах котомкинского подворья, в бывшей портняжной мастерской, и в "большой дом" показывался редко. Во время пути особой нужды общаться у нас с ним не возникало, каждый был сам по себе, так что, можно сказать, я знал его только в лицо.
Ефим в одиночестве сидел за непокрытым, отскобленным до желтизны столом и пил чай. На меня взглянул удивленно, то ли от того, как я выглядел, то ли недоумевая, что мне от него понадобилось.
- Хозяйку похитили, - сказал я с порога и от слабости привалился к косяку.
Мужик недоуменно поглядел на меня и отер полотенцем потный лоб
- Как так похитили?
- Так, - ответил я и, подойдя к столу, опустился на широкую лавку, - Ударили меня по голове и похитили.
- А Мария где?
Я не сразу понял о ком он спрашивает, потом дошло, о Марьяше.
- Обеих увезли.
Ефим внимательно поглядел, не шучу ли я, опять вытер лицо:
- А вы куда смотрели?
- Никуда не смотрел, меня оглушили. Только сейчас очнулся.
- Это что же здесь за разбойники такие? - видимо, до конца не понимая, что произошло, спросил он.
- Не знаю, какой-то местный богач. Кто такой, не говорят, его все боятся.
- Нет такого закона, чтобы людей насильно увозить, - строго сказал кучер.
- Нет, - согласился я, пытаясь придумать, что теперь делать - Иди, запрягай, поедем в полицию
Ефим аккуратно повернул стакан вверх донышком, поставил его на блюдце, отер лицо полотенцем и встал. Однако, не пошел к черному выходу, а направился в общий зал. Я пошел следом. Там уже никого не было, исчез даже наш официант, с которым я не успел расплатиться. Кучер внимательно оглядел пустое помещение и сам убедился, что ни хозяйки, ни Марьяши там нет.
- Это, Лексей Григорьич, непорядок! - строго сказал он. - За это начальство не похвалит!
- Черт с ним, с начальством, - рассердился я, - нужно женщин выручать, мало ли что они с ними сделают! Едем скорее в полицию!
- Чичас поедем, - спокойно ответил кучер, - полиция - это да! Только где она, та полиция?!
Я понял, что еще окончательно не пришел в себя и несу ахинею. Действительно, какая в придорожном селе полиция?
- Нужно узнать, где здесь город, - поедем, подадим жалобу, - сказал я, понимая, как все это глупо и беспомощно звучит. Женщин насильно увезла какая-то пьяная банда, а мы будем ездить подавать жалобы и ждать помощи властей. - Нам двоим не справиться, их здесь было человек пятнадцать, - добавил я.
- А кто они есть такие?
- Не знаю, какой-то Иван Моргун, наверное, местный олигарх.
- А мне хоть архиерей, хоть просто так, - понятно для себя перевел популярное у нас слово "олигарх" кучер. - Я за Марью и архиерея замаю!
- Как ты его "замаешь", я даже не знаю, где их искать.
- У хозяина спытаем, - резонно предложил Ефим.
- Говорят, что он уехал, - сказал я.
- Далеко не уедет, надо будет, сыщется.
Муть у меня в голове рассеивалась, остались только тошнота и головокружение.
Видимо, удар был такой силы, что у меня получилось сотрясение мозга. Однако, постепенно растерянность проходила, и я начинал нормально соображать.
- Ладно, пойдем искать хозяина.
Мы обошли зал, заглядывая во все двери. Все комнаты, выходящие сюда, оказались пусты. Видимо, прислуга от греха подальше элементарно разбежалась Из всех дверей только одна была заперта. Я в нее постучал, но никто не откликнулся. Я ударил в нее несколько раз каблуком и закричал:
- Откройте, разговор есть!
Нам никто не ответил.
Никаких внутренних замков на двери не было, так что стало понятно, она заперта изнутри. Я подергал ручку. Стало слышно, как там звякает металлический засов.
- Откройте, - более решительно потребовал я, - иначе сломаем дверь!
Ответа опять не последовало.
- Придется выбивать, - сказал я Ефиму.
- Ага, - согласился он и неожиданно ударил по ней плечом. Дверь загудела, но запор выдержал.
- Нужно топор принести, я у тебя в карете видел.
- И без топора управлюсь, - пообещал кучер и, отойдя на несколько шагов, бросился на препятствие. Раздался громкий треск ломаемого дерева, и дверь вместе с Ефимом провалилась внутрь. Я вбежал следом за ним. В комнате у окна сгрудились все работники трактира. Было их шестеро, включая двух женщин.
- Можно было постучаться, господа хорошие, зачем же дверь ломать? - испуганным голосом сказал наш официант, со страхом глядя на поднимающегося с пола бородача.
- Господа, это частная собственность, - подал голос кругленький господин с румяными щечками, одетый в городское платье. - Прошу покинуть мое заведение!
- Так вы и есть хозяин ресторана, который внезапно уехал? - спросил я.
- Вам нет до того дела! - независимо ответил он. - Прошу покинуть мое заведение, иначе будете иметь дело с полицией!
- Куда увезли наших спутниц? Кто такой Моргун? - спросил я, наступая на хозяина.
- Мне нет смысла мешаться в ваши дела, - сердито ответил господинчик, огорченно глядя на развороченный косяк и, видимо, мысленно подсчитывая убытки. - Для нас всяк посетитель одинаков. Если вы повздорили с другими гостями, то наше дело сторона!
По сути, он был прав и, если бы они держали себя не так странно, то никаких разборок я учинять не стал. Однако, и официант, и теперь сам хозяин, вели себя неадекватно и ничем не хотели помочь, даже такой малостью, как информация. Хозяин, к тому же, раздражал меня наглостью.
- Значит, вы не желаете отвечать? - спросил я его.
- Прошу покинуть заведение, иначе я вызову полицию! - оскалив зубы, ответил он.
- Лексей Григорьич, давай я их здесь всех сейчас удавлю, и все дела, - предложил Ефим.
- Ну, зачем же их давить, - возразил я. - Ты сможешь уронить этот буфет? - спросил я, указывая на могучее сооружение, заполненное ресторанной посудой.
Кучер примерился взглядом и почесал в затылке.
- Тяжел, однако, будет, да если за верх потянуть, пожалуй, осилю!
- Вы не посмеете учинять здесь разбой! - закричал ресторатор. - Иначе я отправлю вас в темную!
- Это каким же образом? - поинтересовался я, загораживая выход из комнаты.
Он мне не ответил и приказал мужику, постриженному под горшок и пока никак не участвующему в дискуссии:
- Спиридон, иди, зови полицию!
Мужик послушно кивнул и пошел прямо на меня.
- Лучше оставайся на месте! - сказал я ему. - Иначе хуже будет!
Однако, Спиридон был слишком силен, чтобы кого-то бояться, и послушен хозяину, чтобы внять доброму совету. Он попер прямо на меня. Я дал ему подойти почти вплотную и тремя точными ударами ногой в голень и руками в живот и в челюсть уложил на пол.
- Помогите! Убивают! Караул! - вразнобой закричали остальные участники переговоров. Громче остальных орали хозяин и женщины. Один Спиридон тихо мычал, пытаясь встать с пола.
Однако, долго стенать о судьбе соратника им это не пришлось. Ефим взялся за верх буфета, уперся ногой в стену, с натугой наклонил его, и предупредив криком: "Поберегись!", опрокинул. Раздался оглушительный грохот и звон бьющейся посуды. После чего наступила мертвая тишина. Все присутствующие, как завороженные, смотрели на результаты наших усилий.
После минутного шока первым плачущим голосом заговорил хозяин:
- Вы что же это, ироды, делаете! За что нам кара такая?! Кто за все это платить будет?!
Ответить ему никто не успел, в этот момент из зала послышался строгий начальственный голос:
- Что за шум? Кто разрешил?!
- Господин урядник, поглядите, что эти ироды наделали? - пронзительно закричал хозяин.
- А вот и полиция, - сказал я Ефиму. - А ты боялся, что здесь ее не сыскать!
- Что здесь происходит? - спросил, входя через пустой дверной проем в комнату, перепоясанный ремнями, с шашкой на боку, полицейский. - Свят, свят, свят! Аким Кузьмич, что это у вас за разор?!
- Вот, гости постарались! - ответил хозяин, указывая на нас пальцем. - Деньги за обед не заплатили и учинили разбой и разорение.
- Это как так! Кто разрешил! Немедля в кутузку! - страшно выкатив глаза и гневно шевеля усами загремел урядник.
Мне показалось, что мы с Ефимом немного поспешили и перестарались.
Теперь полиции будет труднее объяснить причину нашей несдержанности. Однако, бывает, что хорошая мысль приходит не только потом, но и вовремя. Я разом переместил акценты в происшедшем, закричав полицейскому:
- Господин урядник, хозяин ресторана похитил мою жену!
- Как это похитил? - вытаращил глаза полицейский, переводя удивленный взгляд с меня на толстенького, кругленького хозяина.
- Напал на меня, чуть не убил, а пока я был без памяти, похитил жену и служанку!
От неожиданности и курьезности обвинения никто не смог произнести ни слова,
Даже хозяин, вылупив от возмущения глаза, только беззвучно шевелил губами.
- Как же так, Аким Кузьмич, зачем вы жену у этого господина похитили? - первым заговорил урядник.
- Я похитил? Да что вы их слушаете, Василий Иванович, никого я не похищал, а ихней жены так даже в глаза не видел! Они одни приехали и, напившись, скандал учинили!
Как я не был разгорячен и потрепан, но на пьяного никак не походил, и полицейский дал это понять хозяину:
- Если они и были пьяным, то теперича совсем протрезвели.
- А то, что я не один был, - продолжил я, - пойдите, взгляните, сколько приборов стоит на моем столе!
- Извольте, - согласился полицейский, неодобрительно глянув на хозяина.
Мы с урядником пошли в зал считать приборы на столе. За нами гурьбой двинулась вся ресторанная прислуга, включая поднявшегося на ноги Спиридона. Не знаю, что они рассчитывали увидеть, но интерес проявили повышенный.
- Действительно, три прибора, - поделился результатами расследования полицейский. После чего пошел еще дальше. - Здесь сидели женщины, вот, ели сладенькое, а они, - он указал на меня, - всего-то две рюмки скушали. Как же так получается, Аким Кузьмич? Выходит, вы и правда ихнюю жену украли!
- Да не краля никаких жен! - закричал в отчаянье хозяин, уже понимая, что такой поступок вполне объясняет и извиняет разгром в буфетной. - Василий Иванович, отойди со мной на минуточку, мне тебе два слова надо на ушко сказать!
- Это как так отойди! - возмутился я. - Сие есть попытка подкупа должностной персоны!
Пожалуй, я немного перемудрил с лексикой, и фраза получилась архаичной, но меня поняли.
- При следствии допросы снимаются и без публичности, - грозно сообщил мне урядник и отошел с хозяином.
Говорил он совсем коротко, Аким Кузьмич прошептал несколько слов на ухо полицейскому, и тот отшатнулся.
- Это надо же! - только и сказал он, после чего снял фуражку и принялся отирать пот с широкой лысины. - Что же вы сразу-то не сказали!
- Вот так-с! - довольным тоном, как после победы, произнес Аким Кузьмич, потирая ручки. - Теперь сами рассудите, крал ли я чужих жен?!
По уряднику было видно, что попал он в такое трудное положение, что не знает, что делать дальше. Он растерянно водил взглядом по участникам событий, как будто ожидал хоть какой-то помощи.
Потом холодно мне улыбнулся и, откашлявшись, попросил:
- Вы изволите ли, господин проезжий, уделить мне свое время для, для… - он не сразу подобрал нужные слова, - разговора с глазу на глаз.
Для меня не было большой загадки в том, что сказал ему хозяин, к такому повороту событий я был готов.
- Извольте, уделю.
- Тогда соизвольте пройтись в ихнюю комнату, - сказал урядник, указывая взглядом на хозяина. - Там нам никто не помешает.
Я кивнул, и мы с ним прошли в небольшой скромно обставленный кабинет с двумя стульями и письменным столом.
- Слушаю вас, - сказал я полицейскому.
Однако, говорить он не спешил, отирал потное лицо чистой тряпицей и прятал глаза под мохнатыми бровями.
- Вы мне что-то хотели сказать? - поторопил я. - Извините, у меня украли жену и мне нужно ее искать.
- Да никто у вас ее не крал, - наконец, решил заговорить урядник. - Я бы на вашем месте спокойно ехал по своим делам, а потом она и сама, с Божьей помощью, к вам вернется…
- Вы в своем уме? Вы что такое говорите?
- Да в своем, в своем! Именно в своем, потому и советую. Иван Тимофеевич - они человек горячий, вспыльчивый, не ровен час рассердятся, так не то что вашу жену, вас нельзя сыскать будет.
- Это Моргуна зовут Иван Тимофеевич? - прямо спросил я, переставая валять дурака.
- Оне-с, - скривившись, подтвердил полицейский.
- А кто он, собственно, такой?
- Вы и вправду не знаете? - удивился он.
- Откуда я могу знать какого-то Моргуна, если впервые в жизни попал в ваши края и вообще никого здесь не знаю!
- Человек-то они известный, и не только в нашем уезде, а, почитай, на всю Россию. Уже под судом с дюжину раз был, да все как с гуся вода. Одним словом - ловкач! Мошна у него такая, что не завязывается, родня самая знатная, вот он и куролесит. А как что, всех сутяг купит, и сам черт ему не брат. Сам нашкодит, а те так дело повернут, что безвинный виноватым стает, а он вроде ни при чем. Не одного беднягу таким родом на каторгу заслал. Ехали бы вы отсюда подобру-поздорову, а жена… жена дело наживное.
- А что же вы, полиция?
- Что полиция! Он самого уездного исправника дальше сеней не пускает, а тот ему в именины подарки возит! Ему министр внутренних дел друг и брат! А вы говорите, полиция!
- Так что же мне делать?
- А нечего делать! Пока вашей женой не натешится, не отдаст. Дай Бог, если вернет живую-здоровую! А то были случаи, или покалечат, или вообще баба пропадет, как и не было!
- Ну, это уж нет! Такое со мной не пройдет!
- А что сделаешь? У него сорок гайдуков, один другого стоит. Не люди, а головорезы! Вся округа от них стонет, а ничего не попишешь, у него власть, деньги и сила!
Мне показалось, что урядник искренне огорчен и стыдится своего бессилия.
- Где этот Моргун живет?
- Сказать не труд, тебя, добрый человек, жаль: ни за понюх табаку пропадешь!
- Это мы еще посмотрим, кто первый пропадет. Нас двое, у моего человека тоже зазнобу увезли, и он этого так не спустит. А вдвоем, глядишь, и прорвемся!
- Ну, гляди, дело твое, - перешел на "ты" урядник, - только помни, я тебе не помощник. Если встряну, со службы уволят и по миру пустят, а то и живота лишусь. Я человек семейный, мне детей кормить надо.
- Понятно, я и не в претензии. Только если помочь не можешь, то и не мешай.
- Это обещать могу твердо и за себя, и за помощника. Он малый молодой, справедливый и против правды не пойдет. Кого тебе опасаться нужно - это станового пристава и исправника, эти не то, что за тридцать сребреников, за грош мать родную продадут. Если выйдет у тебя дело, все против тебя же и повернут.
- Оружие здесь есть, где купить?
- Разве что в губернском городе, только дотуда ехать дальше, чем до Москвы. А что тебе нужно?
- Пару ружей, пистолеты, огневой припас…
- Этим я помочь могу. Пистолетов мне не достать, да и не нужны они тебе, одно баловство барское, а пару ружей предоставлю. Только тайно, чтобы ни одна живая душа не знала, иначе мне несдобровать!
- Понятно, что тайно. Давай договоримся, куда ты их привезешь, а я ночью заберу. Там же я и деньги оставлю.
- Так дела не делаются, - возразил урядник. - Сам доставлю. Ты знаешь мост через Уклейку?
- Откуда мне знать ваши мосты, я же здесь в первый раз.
- Он близко отсюда, как выедешь на московскую дорогу, через версту поворотишь на полдень, на город Уклеевск. Там он и есть.
- И далеко он от столбовой?
- Верст пять, не боле. Да там не на заплутаешь, он до самого Уклеевска один, другого нет. Подъезжай к полуночи, там и встретимся. Раз такое у тебя горе, то дорого я не возьму. За все про все двести рублей.
- Что же у тебя за ружья за такую цену?
- Ружья как ружья, главное, что стреляют.
- Хорошо, пусть будет двести, а теперь расскажи все, что знаешь про этого Моргуна.
Глава 9
- Тебе нужно сбрить бороду и поменять одежду, - сказал я Ефиму, когда мы добрались до заштатного города Уклеевска, отстоящего на тридцать верст от московской дороги. Заштатными именовались селения, пользующиеся правами города, но не служащие административными единицами.
- Это еще зачем? - удивился кучер, уважительно поглаживая свою роскошную растительность, закрывающую половину груди.
- С такой бородой и в ливрейном армяке тебя каждый встречный запомнит, а нам это ни к чему.
Прибыли мы в Уклеевск в нашем экипаже и теперь думали, куда пристроить карету и лошадей, пока будем заняты разборкой с Моргуном. Заштатный городок был небольшим населенным пунктом с двумя церквями, земской школой и тремя ярмарками в году. Как рассказал словоохотливый старичок, встретившийся нам около винной лавки, православных жителей в нем было 1588, протестантов 16, магометан 21, прочих исповеданий 12; дворян 5, почетных граждан и купцов 4, духовного звания 8, мещан 1479, военного сословия 115, крестьян 186, прочих сословий 31. Численность его населения определить можно было довольно точно, суммировав сословия и вероисповедания.
- Пошли в цирюльню, пока будем бриться, попробуем узнать, что здесь почем.
Бриться Ефиму не хотелось, но мои доводы его убедили, и он скрепя сердце согласился. Мы оставили экипаж у единственной на весь город парикмахерской и вошли в пропахшее дешевым одеколоном помещение. Посетителей здесь не было, и цирюльник, встав навстречу широко зевнул, щедро показывая остатки зубов.
- Чего желаете? - спросил он сонным голосом. - Могу завить…
- Завиваться мы пока не будем, хотим побриться.
- Это моментом, - пообещал ремесленник. - Извольте садиться.
Я кивнул Ефиму на кресло и он, тяжело вздохнув, сел под бритву палача.
- Жаль, поди, такой красоты лишаться? - сочувственно спросил его парикмахер, взвешивая рукой окладистую бороду. - Сами откуда будете? Я вас в наших краях раньше не встречал.
- Купеческого звания, - ответил я. - Едем по торговым делам.
- Чем торгуете?
- Зерном, кожей и так, чем придется.
- Дело хорошее, - сообщил мастер, яростно щелкая ножницами вокруг расстроенного лица клиента. - А может, завиться желаете?
- Мы желаем оставить на постой лошадей и карету, а сами дальше поедем верхом. Хорошо заплатим!
- Хорошо - это сколько? - поинтересовался цирюльник, намыливая клиенту щеки.
- По рублю за день постоя, - предложил я.
- И вы думаете, что это хорошо?
- И еще по рублю на прокорм лошадям, - добавил я.
- Рубль и рубль, это будет три. Если согласны на три рубля, я помещу ваших лошадей в своем коровнике и буду ласкать их, как любимого котенка!
- А как же корова?
- Какая корова! О чем вы говорите! Та корова давно стала говядиной. Думаете, у меня есть желание крутить коровам хвосты?
- А наши лошади не станут кониной?