Мы передали оружие и поползли дальше. Почти в самой низине подземного хода было тесно, от убитых и тоннель не был ровным. От пушечных выстрелов бронетранс- портёра на стенках ощущались большие углубления. Переползли через гору трупов. У меня рука провалилась между убитыми, и я нащупал ствол гранатомёта. Он разряжен или не разряжен? Чтоб до него добраться, надо растащить погибших в разные стороны.
- Вов, помоги раскопать гранатомёт,- попросил я Блинова.
- А он заряжен?
- Не знаю. Вот этого… Дай руку. Вот этого тяни. Плохо ориентироваться без прибора ночного видения.
- Арсланбек, принимай труп,- сказал Вовка.
- Зачем?
- С Антоном гранатомёт откапываем.
- С каким Антоном? Их два.
- Да какая разница. Ты, главное, труп тяни.
Я нашёл две трубы. А сколько их должно быть?
- Вов, передай по цепочке вопрос товарищу полковнику: сколько гранатомётов было на передовом посту?
- Понял.
- И пусть бойцы из будущего уберут отсюда трупы. Я пополз дальше и увидел свет в конце тоннеля. Это хорошо, что тоннель не просматривается или плохо? А ЧТО нас ждёт на выходе? Минное поле? Вражеские пулемёты или автоматчики с собаками? Или, может, как в будущем, но не БэТээР, а танк нацелил ствол в полутораметровый диаметр подземного хода.
- Антон,- тихо сказал Блинов.
- Чего тебе?
- Гранатомёт возьми.
- Какой?
- Заряженный конечно.
Я обернулся к Вовке и протянул руку. В это время Кузьменко начал стрелять. Немцы могли в нас запулить ручные гранаты, и я решил их опередить.
- Антон, ложись! Я стреляю из гранатомёта,- предупредил я и выстрелил. И выстрелил довольно-таки удачно. Взрыв на самом выходе из тоннеля поднял часть земли и, наверняка, разметал по сторонам фашистов, если те находились возле подземного хода.
- Вовк, возьми трубу и дай заряженные гранатомёт.
- Да на, на.
Я взял идеальное оружие против бронетехники и повернулся к выходу в моё настоящее. Мой тёзка уже не полз, а бежал в наступление. Между прочим, правильно делал. Пока раненые немцы не опомнились после разрыва гранаты, их надо добить из автоматов, что Кузьменко и делал, едва выйдя на улицу. Я крикнул:
- Товарищи, вставайте и бегом за мной.
Фашисты от нас такой прыти не ожидали и начали разбегаться, но не все добежали до укрытия. Я увидел пятерых наших убитых бойцов и капитана. Фрицы опомнились и хотели поразить нас шквальным огнём из своих МП-40, но Кузьменко, я и Блинов, залегли и нас пули не достали. Но и отстреливаться мы не могли. Только голову поднимаешь, сразу пулю в лицо схлопочешь. Нам помог Тугаев. Он, не выходя из тоннеля, начал обстреливать немцев из гранатомётов. Выстрелил, наверное, раз десять и враги дрогнули. Они стали спасаться бегством, но мы втроём всех перещёлкали из автоматов.
Тот самый сержант, который задирал нас в курилке, осмотрел место перестрелки и, криво усмехнувшись, произнёс:
- Круто.
ЧТО имел в виду боец из будущего - я так и не понял.
Последним из подземного хода вышел товарищ полковник и сказал:
- Все гранатомёты найдены. Бронежилеты,- посмотрел на погибших наших бойцов,- тоже все на месте. Автоматы…- увидел убитого немца с автоматом Калашникова и добавил…- ни один не пропал. Хорошо, что наше оружие врагу не досталось.
- Зато нам досталось их оружие,- улыбнулся Черниченко.
- Товарищи красноармейцы,- обратился к нам товарищ Вещагин,- прошу вас продержаться здесь какое-то время. Генерал-лейтенант Кузьменко предложил расширить этот тоннель с помощью современной техники, на вроде той, какую используют при строительстве метро. А в расширенный проход мы сможем ввести танки, и, может быть, удастся протащить вертолёты.
Слово "вертолёт" я слышал впервые и сначала подумал, что это разновидность какой-то бронемашины, но немного поразмыслив, понял, что ошибся. В слове есть слог "лёт", а это значит, что вертолёт является разновидностью самолёта. Но почему из будущего не хотят доставить сюда самолёты?
- Хорошо вы придумали, товарищ полковник,- одобрил товарищ сержант.- Ввести сюда несколько "чёрных орлов" и несколько "чёрных акул" и всем немцам в округе наступит хана.
Я так понял, что "чёрными орлами" назвали эти самые вертолёты, о которых я раньше ничего не слышал. А "чёрными акулами" назвали, вероятно, подводные лодки. Разве не так? Не будут же танки называть "черными акулами". Но подводную лодку не так-то легко переправить по суше, а вот торпедные катера намного легче и короче подлодки и их можно легко , зацепив за танк… Хотя, на этой небольшой речушке ЧЕГО торпедные катера будут топить? И я решил у старшего по званию получить ответ на этот вопрос.
- Товарищ полковник, разрешите обратиться. Красноармеец Часовщиков.
- Обратитесь, товарищ рядовой.
- А ЧЕГО "чёрные акулы" будут топить на этой реке?
- А почему ты решил, что "чёрные акулы" должны что-то топить на реке? "Чёрные акулы" будут подбивать танки и пушки противника. Сбивать самолёты. Расстреливать автоколонны.
- Товарищ полковник, а КАК торпедный катер сможет сбить самолёт или расстрелять автоколонну?
- Почему ты говоришь о торпедном катере? "Черная акула"- это вертолёт. И неужели вертолёт не справится с танком или самолётом Второй мировой войны?
- Но я думал, что вертолёт - это "черный орёл".
- "Черный орел"- это танк.
Я впал в ступор. Почему танк назвали в честь птицы, а металлическую птицу в честь рыбы? Что за чушь? Может быть, эти названия придумали специально для того, чтобы запутать врага? Если это так, тогда другое дело. Пусть танк будет "черным орлом", а вертолёт "черной акулой". Я согласен. Но в тот момент я ещё не знал – как назвали подводную лодку.
- Строиться в две шеренги,- крикнул товарищ майор и мы построились.
- Товарищи солдаты,- командир части начал речь. – Так получилось, что мы из будущего вмешались в дела прошлого и решили расширить помощь нашим предкам, то есть вам. Генерал-лейтенант Кузьменко договорился в Генштабе о выделении техники и людей для борьбы с фашистами. Но пока одна техника будет расширять подземный ход, а другая через него проходить, ваша задача - постараться сдерживать врага и не позволить ему захватить тоннель или хорошо закрепиться у его входа. Скоро вам доставят продукты питания и поднесут боеприпасы. В рейды по тылам противника пока ходить не будем. Повторяю – ваша задача оборонять вход в тоннель. Утром придёт смена, а вы отправитесь на отдых. Чтобы ночью вы не продрогли от холода, вам будут выданы бушлаты. Вопросы есть?
Все молчали.
- Понятно. Вопросов нет. А сейчас майор Вершинин разведёт вас по позициям. И постарайтесь не проспать вражеского нападения, как проспал его товарищ Сталин.
- Товарищ полковник, но Гитлер напал внезапно,- сказал какой-то боец из другой роты.- Товарищ Сталин не знал, что фашисты нападут. Поэтому товарища Иосифа Виссарионовича не надо обвинять в том, что будто он проспал нападение немцев.
- Товарищ красноармеец, вы думаете, что советская разведка плохо работала и не предупреждала Кремль о нападении фашистов?
- Нет, товарищ полковник. Я так не думаю,- раздался испуганный голос бойца.
- Значит, ты согласен, что товарищ Сталин знал о нападении Гитлера и поздно принял контрмеры?
- Так точно, товарищ полковник. Я с вами согласен.
- Ну а сейчас вопросы у кого-нибудь появились?
Снова все молчали.
- Товарищ майор, командуйте.- Товарищ Вещагин повернулся и направился к тоннелю.
Тот самый офицер, который командовал отрядом охраны у входа в тоннель, в будущем был назначен командовать нами в настоящем. Два бойца из будущего принесли несколько сапёрных лопаток.
- Я думаю, что с Запада можно занять оборону, разместившись в подбитых немецких танках,- сказал товарищ Вершинин.- Туда пойдут пять человек. Ты, сержант,- показал на Володьку,- возьми с собой четвертых. С Юга тоже можно укрыться в подбитых танках. Ты, ефрейтор,- показал на бойца, который извинялся перед нами за поведение Володьки,- берёшь с собой тоже четверых солдат и выдвигаешься к тем подбитым танкам. С Севера и Востока будут прикрывать товарищи красноармейцы. Вы распределитесь между собой через одинаковые расстояния, выкопайте индивидуальные окопы и смотрите в оба, чтобы ни одна фашистская тварь не перешла бы линию вашей обороны. Слышите меня? Чтоб ни одна фашистская тварь не смогла проникнуть в наше светлое будущее.
Я понял одно - красноармейцев направили на самый опасный участок обороны. Бойцы нашей роты контролировали северный сектор. А угроза нападения могла быть в первую очередь со стороны леса, то есть с северной стороны. А в лесу дорога, а по дороге добраться было быстрее и легче, чем по неровному полю. Но от дороги до нас надо было или ехать на танках, подминая под собой деревья, или пехоте наступать развёрнутой цепью.
Бойцы другой роты заняли восточный сектор, то есть со стороны села, в котором Арсланбек сдавался в плен.
А воины из будущего спрятались в танках, а это, согласитесь, защита от пуль, осколков и дождя, наиболее надёжная, нежели окопчики. Таким образом: товарищи офицеры спасали своих подчинённых. Ведь за каждого убитого бойца им предстоит отчитываться перед вышестоящими командирами и родителями военнослужащих. А за нас кто будет отчитываться, да и перед кем? Все наши командиры погибли.
Ждать, когда кто-то для тебя выкопает окоп, было бы глупо и, взяв сапёрную лопатку, за пару часов соорудил себе укрытие и неплохо в нём устроился. Нам принесли гранатомёты разных калибров и моделей и показали - КАК нужно пользоваться грана- томётами, с которыми ещё не были знакомы. Раздали по пять "лимонок", а в котелках доставили горячий ужин. Также выделили по сухому пайку в виде дополнительного питания. Правда, в пластиковых бутылках чай был уже остывшим. И не забыли снабдить нас приборами ночного видения и подкинули по два полных магазина. Много это или мало? Вот если на нас попрёт дивизия, то боеприпасов мало, а если рота осмелиться нас атаковать, то быстро её положим. До леса метров сто, а на открытом пространстве вражеским пехотинцам будет очень трудно добраться до той черты, с которой до наших окопов может долететь немецкая граната с длинной ручкой.
Я плотненько поел, попил и всё было хорошо, но только насекомые покоя не давали. Позапрошлой ночью мы постоянно были в движении и поэтому наличие комаров не ощущалось. Но сегодня… Стоп. ЧТО за шум в лесу?
Как я и предполагал, ломая деревья и кустарники, из леса выкатились фашистские танки. За ними бежали пехотинцы. Скучать не придётся. Я взял гранатомёт и посчитал танки. Десять единиц бронетехники - это не такая уж и страшная сила. Если я не ошиба- юсь, то такое количество составляет танковую роту. А я и предполагал, что роту мы быстро положим. Правда, я имел в виду пехоту. Хотя, я один остановлю танковый взвод. И чего это немцы на нас попёрли, на ночь глядя?
Тугаев первым "достал" фашистский танк. Кузьменко попал во второй. Я тоже выстрелил удачно. И Блинов не промахнулся, а, может это был выстрел Черниченко? Точно не знаю. Уцелевшие танки открыли по нам огонь из пушек и пулемётов. Меня чуть присыпало землёй с бруствера и чуть оглушило. И пока я тряс головой, кто-то из наших подбил остальные танки. Единственная не подбитая броненосная "черепаха" пятилась, отстреливаясь. Пехотинцы тоже отступали. Первую атаку мы отбили легко. Фашисты отбежали к лесу и, спрятавшись за деревьями, начали в нас постреливать. Ну и пусть постреливают. Главное, чтобы к нам не приближались.
Опять начали одолевать проклятые насекомые. А где обещанные бушлаты? Укрыть бы ими голову от комаров. Или набрать бы в лесу сухих веточек, да разжечь бы в окопе костёрок. Но в лес пока соваться нельзя. Там засели вооружённые враги. Скорее бы была вторая атака, чтобы не дёргаться в окопе, отмахиваясь от назойливых комаров. И как напророчил. Снова показались немецкие танки, за ними ехали бронетранспортёры, и пехоты подвалило раза в три больше, чем во время первой атаки. И вся эта фашистская орава открыла по нам автоматно-пулемётный огонь. Только экипаж одного танка знал – куда надо стрелять, а другая бронетехника палила куда ни попадя, лишь бы напугать нас разрывами арт-выстрелов. Но потом кто-то скорректировал огонь танков, и меня всё чаще стало осыпать землёй. Я ладонями зажал уши и нагнул голову. Все комары куда-то подевались. И долго мне так сидеть? Танки хорошо обрабатывали наши позиции. Между разрывами я услышал приближение вражеской бронетехники. Надо действовать, чтобы над собой не услышать команды: "Хенде хох!" Я взял гранатомёт и, чуть высунувшись из окопа, почти не целясь, всадил гранату в броневого гусеничного врага. Снаряды сдетонировали и башня, оторвавшись от корпуса танка, взлетела на несколько метров. Как она падала – я не видел, потому что пехотинцы сосредоточили огонь по брустверу моего окопчика. Я снова присел. У меня остался один противотанковый гранатомёт и два противопехотных. Маловато будет. И в это время где-то позади себя я услышал выстрел из пушки. Я посмотрел в свой тыл. Сержант Володька со своими хлопцами из подбитого немецкого танка поддерживал нас как пушечным, так и пулемётным огнём. Я не понял – новоявленные танкисты попали во что-нибудь, или промахнулись? Взрывов было много и разобрать кто попал во врага из гранатомёта, а кто из танка – не представлялось возмож- ным. Но мне показалось, что гранатомёт бьёт мощнее. Я имею в виду пробивную силу. Кто-то из наших, то ли Тугаев, то ли Блинов остановили ещё один танк. Я разрядил ещё один гранатомёт по бронетранспортёру, потому что урчание этой колесной машины и её стреляющий пулемёт меня очень сильно раздражали. Двигатели и пулемёт заткнулись одновременно. Ай, да я. Меткий малый, хоть и высунулся из окопчика секунды на четыре. Но танки. Они были близко. Метрах в сорока от меня. И пехота приближалась, которую стрелять – не перестрелять. "Лимонками" и противопехотными гранатомётами бронетехнику не разворотишь. Или разворотишь? Может, я чего-то не понял, когда объясняли "работу" незнакомого мне гранатомёта.
И почему это фашисты нагнали сюда столько танков? Не может такого быть, чтобы технику сняли с фронта и бросили против нас. Предположил, что какой-то вражеский командир завернул колонну с дороги и пытался нас ликвидировать. И эта попытка могла иметь успех. Почему нам дали по три противотанковых гранатомёта, а не по пять я чуть высунулся из окопа и длинной очередью на весь рожок завалил нескольких пехотинцев. Потом разрядил по ним два гранатомёта. Кузьменко, находившийся от меня слева, подбил танк. Тугаев расположился справа от меня. А дальше были Блинов, Черниченко, где то там Розенблат и кто-то ещё. И вот из этих окопчиков, а, вернее, из гранатомётов были подбиты три танка и БТР. Позади меня сержант Володька продолжал стрелять из танка. Вторую автоматную обойму я разрядил по пехотинцам, которые были от меня метрах в двадцати. Но и я снова получил две пули из МП-40 в каску и одну в бронежилет. Не высовываясь из окопа, но помня, где находятся вражеские пехотинцы, я запулил три "лимонки" и после разрывов услышал вскрики фашистов. Попал. Ей Богу, попал товарищ комсомолец красноармеец Часовщиков. Третью обойму одной очередью разрядил по замешкавшимся фрицам. Немцы, вроде бы, остановились и стреляли "от живота". Они не знали куда идти - то ли атаковать, то ли отступать. Но один вражина успел бросить в меня гранату до того, как я его поразил последними пулями третьей обоймы. Я быстро упал на дно окопа и закрыл уши руками. После разрыва гранаты на меня посыпалась земля с бруствера, но её было не много. А вот потом громыхнул арт-выстрел. Да так громыхнул, что на меня посыпалась не только земля с бруствера, но и рухнула верхняя часть стены окопчика с "немецкой" стороны.
Остались две "лимонки" и две полных обоймы. Последний патрон нужно было оставить для себя. Нас так учили – врагу сдаваться нельзя. Я – комсомолец и красноар- меец, поэтому приказ отцов – командиров должен выполнить. Хоть они погибли, и моих действия никто контролировать не будет, но я – советский боец, а советские бойцы своих, пусть даже погибших, командиров не подводят.
Я присел, отряхиваясь, вставил в автомат полную обойму и передёрнул затвор. Сначала я услышал выстрел танка с немецкой стороны, а потом раздался взрыв позади меня. Я посмотрел – ЧТО творится в моём тылу.
Горел танк, в котором, как я думаю, находились бойцы из будущего во главе с товарищем сержантом.
Кто-то из наших подбил ещё один фашистский танк. А метрах в десяти от меня находилась первая цепь вражеских пехотинцев. Фрицы всё-таки решили пойти в атаку. Я метался по окопчику, разя противника короткими очередями. Выстрелю. Пригнусь. Два шага влево. Снова выстрелю. Пригнусь. Два шага вправо. Я мешал немцам в меня прицелиться и сам стрелял, не целясь, но что удивительно – попадал.
Враги в меня тоже попали – в каску, бронежилет, пуля содрала кожу чуть ниже плеча и даже, как потом выяснилось, попортила мышцу, но не задела кости.
Бойцы из будущего, занявшие оборону на Юге от тоннеля и красноармейцы, расположившиеся с Востока, поддержали нас огнём из автоматов и гранатомётов. Потеряв все танки, немецкая пехота быстро убегала в лес и быстро редела от метких выстрелов наших хлопцев.
Я вставил в автомат последний магазин, передёрнул затвор и, посмотрев на поле боя, снова пожалел о том, что в начале войны у нас не было гранатомётов и автоматов. Пистолет-пулемёт вещь хорошая, но автомат лучше, потому что бьёт мощнее, чем ППШ. Ни один вражеский танк не прошёл через наши позиции. Если бы у каждого красноар- мейца был бы автомат или пусть даже пистолет-пулемёт, да по нескольку гранатомётов, тогда бы Гитлеровская армия в первый месяц войны полегла на Западной границе Совет- ского Союза.
Я посмотрел налево. Из своего окопчика выглядывал мой тёзка. Я посмотрел направо. Блинов сапёрной лопаткой со дна окопа выбрасывал землю на бруствер. А где Тугаев?
- Арсланбек!- закричал я, вылезая из своего убежища.- Арсланбек.
Вовка перестал работать лопаткой и громко сказал:
- Тугаев туда пополз, - махнул рукой в сторону окопчика Сеньки.
- А чего он там забыл?
- А я-то откуда знаю. Иди и спроси его об этом.
Розенблат с окровавленным лицом, скрючившись, лежал на боку в правой части окопчика. Тугаев, держа автомат, сидел рядом с Сенькой, оперевшись спиной о стену окопа.
- О! Два в одном,- равнодушно сказал, подошедший, товарищ ефрейтор.- Чё за дела, брат? Почему их здесь двое? Они оба убиты?
- Щас узнаю.- Черниченко спустился к хлопцам и попытался нащупать пульс у Арсланбека. Сашка искал пульс на запястьях обеих рук. Потом трогал шею. Приподнял Тугаеву левое веко и, чиркнув зажигалкой, заглянул в глаз. Тяжело вздохнул и сообщил,- оба готовы. Вот так живёшь-живёшь, потом – бац и тебя нету.
- Это война,- сказал я.
- А другой солдат, может, только ранен,- дрожащим голосом проговорил товарищ ефрейтор.
- Да какой там ранен. Сам же видишь, что всё лицо в крови,- Черниченко поднялся к нам.
- И чего Тугаева сюда понесло? – спросил я скорей всего самого себя, чем рядом стоящих со мной воинов.- ЧЕГО Арсланбек здесь забыл?