– За то, что бы дверь стала на место!- просипела Горчица и принялась медленно цедить теплую водку.
Васек и Санек разом запрокинули головы и влили в себя прозрачную жидкость. Закурили. Саня налил еще. Со второго раза схватил стакан и промычал:
– Ну-у-у!
Вася скривился, махнул рукой и развернулся к матрацу, но не удержался на ногах и завалился к холодной батарее:
– Ы-ы-ы, б… су…- промычал он и пополз.
Добравшись до матраца, Вася с трудом залез на него и затих. Санек все это время силился выпучить один глаз. Он то щурился, то откидывал голову назад, стараясь поймать в фокус обессилившего друга. Его тело болталось как вареная сосиска, но рука плавно скользила по воздуху, удерживая содержимое стакана в спокойном состоянии:
– Ва-а-се-е-ек! Ты ку-уда?
– У-у… я б*я,- промычал Вася и засопел.
Непроницаемая для света, звука и запаха тьма накрыла его тяжелым одеялом.
Санек громко выдохнул, выпил водку, совершенно не поморщившись, словно воду, и перевел свой красный глаз на Танюху. Та прислонившись головой к стенке спала. Из ее открытого рта вытекла тоненькая струйка слюны и скрылась где-то в сальном воротнике старого полушубка.
Саня набрал воздуха в легкие и затянул:
– Яву-у, Яву-у, взял я на халя-яву-у хэй! Дж-ж-жы-жы!..
Он посмотрел на магнитофон, и недовольно скривил нижнюю часть лица. Взгляд вновь перекочевал на спящую Татьяну:
– Какого х*я ты спишь там? А-а!?
Не услышав ответа, он махнул рукой и отвернулся. Через минуту его голова беспомощно повисла. Еще через минуту он свалился со стула и, растянувшись на полу захрапел…
Первой проснулась Таня. Она открыла глаза, осмотрелась, оттолкнулась от стенки и налила себе пол стакана водки. На столе зашевелились, впопыхах унося ноги и крылья насекомые. Медленно, смакуя каждый глоток, она выпила, скривилась и подобрала отвоеванный у таракана кусок хлеба. Покурила. Порылась в тряпье. Выпила еще немного и, прихватив со стола пару сигарет, пошла к выходу. Из коридора донеслась ее ругань и стук двери.
Вскоре проснулся Санек.
– Васек! Васе-ек! Ты спишь?- просипел он.
Вася зашевелился и что-то невнятное буркнул в ответ.
– Б*я-я, а где, с*ка, Танюха?- вновь прохрипел Ява.
Он поднялся и поводил глазами по столу, словно рентгеном. То, что он там обнаружил, обрадовало его:
– Иди сюда, Васек.
Тело с матраца замычало.
В коридоре послышалась суета и стук разгребаемого завала в проходе.
– Кто там?- крикнул Саня.
– Б*дь, еб*чая дверь,- донеслось из коридора.
– Кто это?- Саня привстал.
– Я, б*дь.
В комнату вошел Паша Рыжий. Он был на пять лет младше Санька, но выглядел не лучше. Его худое, впалое лицо было выбрито и разукрашено россыпью разодранных прыщей. Оно сползло вниз, прикрыв веки, и висело как мокрая тряпка на заборе. Короткие светлые волосы прятались под кепкой. Голубые глаза были полуприкрыты, зрачки блестели маленькой точкой. Высокий худой, со сгорбленной спиной, Паша походил на высушенного морского конька.
Он поставил на бетон литровую бутылку "колы" и принялся тщательно отряхивать сальные спортивные штаны и рукава куртки:
– Привет,- сказал Паша и потер ладонями лицо.- М-м-м. Бухаете?- глотнул принесенный с собой напиток, подошел ближе и взял со стола сигарету.- Васек спит?- он присел на корточки, но тут же поднялся, изогнулся и запустил руку в штаны.
Вася зашевелился.
Приятно почесываясь, Рыжий снова спросил:
– Все бухаете?
– Ну-у, так…- Саня посмотрел на остатки водки. На гостя он явно не рассчитывал.
– Нах*й вам эта синька?.. Только мозги сушит и ни какого кайфа…
Санек усмехнулся:
– Мне один профессор говорил, что люди используют только десять процентов мозга, а остальное можно топить в стакане.
– Хм…- Рыжий еле заметно усмехнулся.
Вася поднялся.
– На, водички попей,- просипел Паша и протянул "колу".
Васек сделал несколько глотков. Сладкая, приторная вода вызвала только отвращение, и он вдруг вспомнил о квашеной капусте. Вася поморщился и поставил бутылку на пол. Его взгляд упал на бутылку на столе.
– Есть там че, Саня?
Ява разлил в два стакана и посмотрел на Пашу:
– М-м,- он кивнул на бутылку.
– Не-е,- протянул Рыжий и уселся на стул.
Он задрал штанину, оголяя худую белую ногу, покрытую разноцветными язвами, почесался и стал ковырять пальцем одну из гниющих ранок.
Вася уселся рядом. Выпил и закурил.
– Васек, давай сваримся,- сказал Рыжий, рассматривая свои ноги.
Хозяин квартиры скривился:
– Не знаю…
– Да че ты? Давай. Все есть. Нужна только хата.
– Стремно. Двери нет.
– Х*йня. Поставим и тряпками завесим. Да ночью никто не спалит. Сорок минут и все. Где-нибудь в два ночи начнем, быстро сделаем и все. Давай.
– Да, б*дь, соседи и так вызывают ментов постоянно.
– Да не ссы, завесим дверь и все. Вонять не будет. Посуда есть? Мы ж варили у тебя уже.
– Есть какая-то.
– Давай Васек,- влез в разговор Саня.
– Б*я, стремаюсь я.
– Че ты ссышь? Все тихонько сделаем.
– Ну, давай. Только все за раз и тихо, без хвостов,- Вася посмотрел на Рыжего.
– Я один. Где у тебя тут что?- Рыжий пошел на кухню.
– Ищи. Все, что есть – там,- Вася посмотрел на Санька.- Наливай.
Ява заерзал в предвкушении. Налил в два стакана по половине:
– А есть "баяны"?- крикнул он, повернувшись к выходу из комнаты.
– Не-а,- донеслось сипение из кухни.- Чистых нету.
– А сколько время?- спросил Васек.
– Десять,- сказал Паша и появился в проеме комнаты.
В руках у него была кастрюля и металлическая миска. Он сел за стол, поставил кастрюлю и установил сверху миску:
– Во-о. Все ах*енно. Еще рано, сходите в "дежурную" за "баянами". Я пока посуду помою, да приготовлю все…- сказал Паша и полностью закрыл глаза. Его голова плавно опускалась, словно он засыпал. Внезапно Рыжий спохватился, тряхнул головой, глубоко вдохнул и промычал:
– У-м-м… Убирает пи*дец. Дай сигарету. А-а! Купите еще воды, сладкой.
Вася и Саня тотчас взялись за карманы. На свет выбрались несколько скомканных бумажек.
– Хватит,- посчитал Ява и разлил остатки водки в стаканы.
Быстро выпили и без долгих сборов вышли в коридор. Дежурная аптека была довольно далеко и когда они вернулись домой, шел уже первый час ночи. Паша сидел там же и, смотрясь в небольшое зеркальце, давил прыщи на изодранном лице. Когда Саня с Васей зашли, он прохрипел:
– Ну что, сходили?
– Да,- выпалил Ява и юркнул в туалет.
Васек прошел в комнату и рухнул на матрац:
– Зае*ись ходить.
Вошел Саня, на ходу откупоривая бутылку.
Он до половины налил в два стакана, тут же схватил один и выпил. Вася, борясь с усталостью и разрывающей головной болью, подошел к столу и разом выпил водку из второго стакана. Закусил хлебом, помакав его в рассол из-под капусты.
– Ну что? Давайте,- сказал Рыжий, потер лицо ладонями и поднялся.
Они водрузили дверь на свое место и подперли ее досками, которые валялись тут же и служили как внутренний замок уже несколько дней. Щели, между рамой и дверью законопатили тряпками. Так, чтобы предстоящая вонь не смогла пробиться наружу.
Паша основательно проснулся и засуетился, словно его включили. Он полностью перешел на шепот и постоянно ругался на Саню, успокаивал его и прогонял с кухни. В его руках мелькали: ложки, тряпки, рюмки, вата, шприцы и иголки. При этом он ни на минуту не расставался с сигаретой. Вася только успевал мыть посуду и выкидывать в унитаз остатки варева. Саня курил, ходил взад-вперед и все время норовил выпить с Васьком. Тот не забывал отвлекаться от мытья посуды и составлять компанию Сане.
Примерно через сорок минут все было кончено и на столе лежали два десятикубовых шприца с темной жидкостью. Рыжий быстро набрал в шприц три кубика варева и встал под лампочкой. Спустил штаны, зубами снял колпачок с иголки и, прижав майку подбородком к груди, быстро укололся в черную дыру в паху. Прижав пальцем место укола, он промычал:
– Закурите кто.
Саня зажег сигарету и протянул ему. Паша подтянул штаны и сел к стенке. Он кивнул головой, довольно замычал и, почесывая покрасневший нос, долго высчитывал что-то в уме. Наконец, сказал:
– Давайте "баяны".
Вася и Санек одновременно протянули руки с двух-кубовыми шприцами, оттянутыми до цифры два.
Паша долго наливал в каждый шприц ровно по два кубика зелья.
Саня в это время быстро разлил в стаканы немного водки и сказал, криво улыбаясь:
– Давай Васек. Двойной приход.
– Да не пейте вы, б*дь, и так будет нормально. Покидаетесь еще…- просипел Паша, сползая на пол.
– Да нормально,- Саня влил в себя водку.
Вася громко выдохнул, посмотрел на шприц перед собой и выпил.
Саня уже закатал рукав и энергично работал кистью:
– Вмажь меня, Паша.
Рыжий повернулся к нему:
– Куда? Центр?
– Давай. Пох*уй.
Вася подогнал темное зелье к самой игле и закатал рукав:
– И меня, Паш.
Вася пережал руку, чуть выше локтя. Вены вздулись и напряглись, превратившись в синие трубы.
– Сюда?- спросил Рыжий, проведя пальцем по самой толстой вене.
– Да. Давай.
Игла легко пробила кожу. На кончике шприца тут же показалась бурая кровь. Паша оттянул поршень, и темная струя смешалась с варевом.
– Попал,- сказал Вася.
Рыжий утвердительно промычал и надавил большим пальцем на поршень. Он быстро загнал все содержимое в вену и выдернул иглу.
– О-о-о!- хрипел Санек рядом.- Пошел…
Вася зажал место укола большим пальцем, схватил сигарету и закурил. Где-то внутри его просыпалась энергия. Она приятно сжимала каждую клетку организма и с бешеной скоростью охватывала все тело. Набирая силу, мощная волна добралась до головы и захлестнулась на макушке. Уши заложило, и тысячи мелких иголок ударили по коже. Приятная тянущая боль охватила все тело. Вася замычал:
– М-м-м-м… О-о-о… Приход тяжелый.
– Ну-у-у,- ответил Санек.
– Короче, я пойду,- просипел Паша.- Закройте дверь.
– Да посиди еще,- Саня медленно чесал щеку.
Лица у всех троих еще больше сползли и голоса приобрели единую сипатую интонацию.
– Не, пойду домой.
Рыжий встал и, почесав между ног, направился к двери:
– Поставь дверь, Васек. Все, пока…
Двигаться не хотелось. Так приятно было замереть и наслаждаться упругими волнами энергии, растекающимися по всему телу, закладывающими уши и возбуждающими приятный зуд на коже. Веки становились тяжелыми, не подъемными, да и зачем лишать себя этого наслаждения?.. Тьма вокруг зашевелилась, заиграла неясными картинками, забурлила яркими всполохами, зашлась вихрем огней и стала постепенно отдаляться и затихать… Вася плавно проваливался в черный колодец без дна. Звуки гасли и слышались как бы из отдаляющейся железной бочки. Тело исчезло, растворилось во тьме. Он просто падал в вечную пропасть… нет, уже просто летел в черном вакууме…
2
Вася открыл глаза, точнее просто осознал себя. Он висел в воздухе, под потолком и словно сквозь туман смотрел на свое скрюченное тело. Оно неуклюже сползло под стол, завалившись на бок. Ноги неестественно выгнулись. Заголенная рука вывернулась. Неудобно, наверно, так лежать, мелькнула мысль. Бледное лицо с полуоткрытым ртом уткнулось в бетонный пол. Рядом валялся Санек.
Эта картина совсем не испугала, напротив, она ни сколько не интересовала Васю. Он равнодушно глянул на свою квартиру и отвернулся. Тотчас его захватил невидимый вихрь, смел в пыль комнату, словно нарисованную мелом и закружил в тошнотворном водовороте. Внезапно вихрь рассеялся, но все пространство вокруг заволокло молочным покрывалом тумана. Сквозь дымку Вася разглядел очертания комнаты. Не своей, но очень знакомой. Так выглядела его квартира раньше, много лет назад. Холод белого подоконника на руках. Свежий порыв ветра ударил в лицо, ворвавшись через открытое окно. Вася взобрался на подоконник, секунду помедлил и широко шагнул в пустоту. В ушах зашумело. Грудь сжалась в комок. Перед глазами замелькали: макушки деревьев, дорожка возле подъезда, кирпичи, небо, окно, асфальт, облака и снова деревья, асфальт… Вася сжимался, и в тоже время невидимая сила разрывала изнутри, растягивала в разные стороны, словно резиновую игрушку. Все вокруг почернело и превратилось в спиральную трубу. Васю засосало в нее, будто в гигантский шланг пылесоса и погнало с невероятной скоростью. Через мгновение он увидел яркий свет в конце, но, не смотря на постоянно увеличивающуюся скорость полета, этот свет не спешил приближаться. Он как бы двигался навстречу, но с постоянно замедляющейся скоростью. Вася понял, что просто догоняет пятно яркого свечения. Вначале он испугался скорой встречи с ним, а сейчас уже желал ее. Свет манил как мотылька, и Вася всем своим существом устремился вперед. Казалось, там его ждет нечто знакомое с детства, родное до каждой клеточки тела, любящее и открывающее все тайны мироздания, он сам, только чистый, святой…
Внезапно пришло осознание, что свечение отдаляется, а сам он останавливается. Плавно пробудился животный страх потерять этот свет, остаться в холодном, черном туннеле навечно. Почти сразу же ледяные тиски схватили мертвой хваткой, и он остановился. Яркий свет скрылся где-то вдалеке за чуть заметным поворотом. Только матовое сияние отражалось от стенок крученого туннеля. Но вместе с ним исчез страх. На смену ему пришла невероятная досада и горе от потери чего-то самого важного в своей жизни. Но не было глаз, чтобы плакать, не было рта, чтобы рыдать, не было ничего, только комок чувств и холодный блеск туннеля.
Вася уловил легкое движение в обратном направлении, словно мягко тронулся поезд. Движение ускорилось и вновь перешло на около-космическую скорость. Труба опять распалась на пыльный вихрь. Все вокруг заполнилось серой пылью. Она с неистовой скоростью носилась во всех направлениях. Вася будто находился внутри старого черно-белого фильма. Без всякого предупреждения он врезался в толстую бетонную стену, проломил ее и полетел дальше, ничуть не теряя в скорости, но полностью потеряв возможность что-либо воспринимать. Чернота вновь поглотила сознание…
Вася открыл глаза.
Белый потолок. Через огромные окна с металлическими решетками в просторную комнату врывались яркие лучи света. Белоснежная, пушистая подушка, воздушное одеяло, хрустящая простыня. В нос ударил знакомый запах больницы.
Больницы!? Вася вскочил. Огляделся. Широкая, абсолютно белая палата, на полу бежевый линолеум в клетку, такого же цвета собранные в пучок шторы на окнах, на стенах огромные иконы и шесть кроватей. Две ровно застелены и увенчаны остроконечными пиками подушек. На остальных четырех лежали разного возраста мужчины. Они все, как по команде уставились на Василия. На их лицах читалось удивление, сдобренное благодушной улыбкой.
– Доброе утро, брат. Как звать тебя, раб Божий?- певучим голосом спросил бородатый мужчина.
Брови у Васи поползли вверх, рот скривился, и он чистым баритоном пропел:
– Чего, б*дь?..
Он осекся, потрясенный звуком своего голоса и, не веря своим ушам, пропел еще раз:
– Что за х*йня, б*ядь! Еб*ть! Что с мной?..
Вася сел на кровать. Удивленно уставился на свои руки, перевел взгляд на ноги – все как будто свое, но что-то не так. Он взмахнул руками. В них была сила и энергия, которую хотелось куда-то непременно приложить. Встал, глубоко вдохнул больничного воздуха. Было легко и свободно. Это похоже на сон, подумал Вася.
Но тут он заметил странную реакцию его соседей. Мужчины привстали на кроватях и поползли от Василия прочь, как от прокаженного. На их бледных лицах с широко раскрытыми глазами читался животный страх. Рты наперебой что-то бормотали, а руки нервно дергались, рисуя кресты на своих телах.
Вася уставился на бородача и тот скривился, словно у него отобрали любимую игрушку. Его рот медленно раскрылся и издал пронзительный вой:
– У-у-а-а!..
Все обитатели палаты разом вскочили, разбежались по углам, спрятали лица в ладонях и заголосили:
– А-а-а! Дьявол! Сатана! Одержимый! Изыди!
– Вы, б*дь, чего, еб*нутые,- пропел Вася.
Дурка!- мелькнула мысль. Но что-то слишком чисто и дурачки странные.
Послышался нарастающий топот ног в коридоре. Вася сел на кровать и повернулся лицом к двери. Она распахнулась, и в комнату влетели три крепких молодца с закатанными рукавами. Следом вошел худой врач. Все были одеты в белоснежные халаты.
Комната разом смолкла.
– Доброе утро, брат,- сказал доктор и, слегка наклонив голову, улыбнулся.
– Э-э-э. Здравствуйте,- ответил Вася, скользя взглядом по широкоплечим молодцам и добавил.- Я извиняюсь, что так вышло, они… я наверно, не так понял…
– Ничего-ничего, брат мой, ты еще не пришел в себя. Ты помнишь, кто ты и как тебя зовут?
– М-м… да. Я Вася…илий Дмитрич. Пролетарская 25, квартира, м-м-м, 59.
При слове "Пролетарская" все в комнате еле заметно дрогнули. Доктор прищурился, подвинул стул и сел напротив Васи. Посветил в глаза маленьким фонариком, взялся за подбородок и покрутил влево-вправо, заглянул в рот.
Тут зашевелились соседи по койкам и вновь начали шептать свое: дьявол, сатана, бес и так далее. Врач поднял руку и сказал:
– Тише, братья.
Мгновенно все стихли.
Он извлек из-за пазухи инкрустированный крест, величиной с ладонь и пропел:
– Во имя Отца и Сына и Святого Духа, Аминь,- врач перекрестил Васю и сунул крест ему под нос. Василий машинально поцеловал теплый металл. Все в комнате перекрестились.
– Он одержимый, он произносил слова сатаны,- прошептал кто-то.
– Что ты скажешь на это?- спросил доктор.
Вася пожал плечами:
– Ну, ругнулся немного, а что, и матюгнуться нельзя уже? Что это, церковная дурка? Я, б*дь, не просил меня лечить кадилом!..
При этих словах по лицам всех мужчин в комнате пробежала волна ужаса, только у санитаров она быстро сменилась гримасой злости. Они мгновенно прыгнули на сквернослова и связали его. В рот тут же запихнули чисто выстиранный, благоухающий хлоркой и стиральным порошком кляп. Вася несколько раз дернулся, приятно напрягая мышцы, но вскоре затих.
Обитатели палаты, неистово крестясь, бормотали: "Бес, поймали беса!" следя за профессиональной работой громил.
Санитары молча погрузили связанное тело на появившуюся каталку и быстро вывезли в коридор. Врач монотонно запел что-то про богоматерь и прощение.
Перед глазами замелькали одинаковые белые двери с едва заметными круглыми ручкам. Показался лестничный проем, и Вася погрузился в желтый свет лифта. Закрылись железные двери, клацнул электрический щиток и загудел двигатель. Лифт плавно поехал вниз.