Вася сжал немые пальцы в кулак. Чувство, словно это не его руки, а чьи-то чужие, которыми ему позволили попользоваться некоторое время. Он попытался встать, но это усилие вызвало только боль и неудобство. Хотелось просто замереть и ждать. Чего ждать? Смерти?
Я замерзаю, всплыла мысль.
Вася окончательно проснулся. Сквозь жгучее желание остаться в этом теплом сугробе, сквозь боль и пелену забытья, он встал.
Выжить любой ценой!
Но не смог вырвать занесенные снегом ноги в снегоступах и рухнул лицом в сугроб, словно нырнул в воду. Стало трудно дышать. Руками Вася разгреб снег и приподнял голову. Мышцы тут же заныли от усталости. Ноги не слушались. Руки отказывались работать. Он встал на коленки. Ветер уже успел надуть сугроб на спину. Снег прилип к лицу, но Вася его не чувствовал.
Встать!
Он вырвал одну ногу и подтянул к себе. Вторую. Выпрямился. Вокруг только ровная гладь снега, уходящая в темноту.
Куда? В какую сторону идти?
Вася потоптался на месте и медленно развернулся вокруг.
Куда?
– А-а-а…- он хотел крикнуть, но изо рта вырвался сдавленный звериный рык.
Сделал несколько шагов и упал. Повернулся спиной к ветру, скрутился в комок и замер.
Надо просто отдохнуть. Немного.
Снова усталость и боль ушла. Стало тепло и уютно. Ветер свистел где-то далеко, словно за окном. Вася уплывал вдаль. Звуки стихали и наконец, растворились в поглотившей пустоте.
Вася увидел какого-то человека. Он разгребал сугроб руками, и все время оглядывался по сторонам. Из снега появилась рука без варежки. Вся белая, застывшая в болезненной судороге. Показалась голова. С носа свисали две сосульки, будто клыки моржа. Хлопья снега залепили глаза и уши. Вася узнал себя. Но ему было уже все равно. Он равнодушно наблюдал, как человек методично осматривает карманы его куртки, расстегивает пуговицы и снимает ее. Обшаривает штаны. Снимает свитер и заворачивает в куртку. Его белое тело еще гнется в суставах, но уже вяло и снег, падая на кожу, больше не тает.
Васю подхватил буран и закружил, словно снежинку, понес верх, в темноту, в небытие.
Внезапно ветер оставил, растворился и исчез, кинув его в свободный полет. Вася кружился и медленно падал, раскачиваясь из стороны в сторону.
Глухой удар и тьма…
7
Пронзительный вой сирены врезался в уши, будто бензопилой отрезав сон. Вася вскочил и чуть не стукнулся головой о решетку второго яруса кровати.
Сверху спрыгнул лысый мужчина и, засовывая ноги в кирзовые сапоги, сказал:
– Что-то я тебя не видел раньше. Ты новенький? Из какого барака?
Вася перевел взгляд со своей серой рубахи на него:
– Да… Я новенький…
– Ты откуда? Давай скорей. Или у вас там спят до обеда?..
Взвизгнуло радио, и резкий металлический голос залаял:
– Рожденные рабами высшей расы арийцев, благодарите фюрера за милость оказанную вам. Только трудом во благо процветания рейха вы можете существовать на этой земле. Только преданность великой нации может сделать из вас достойных людей. Торопитесь, или ваше место займут другие…
Вася вскочил. Быстро оделся и побежал по длинному коридору, подхваченный потоком серой массы людей. В голове родились черно-белые образы кинохроники военных лет: концлагеря, газовые камеры, изможденные тела, расстрелы, но тут как будто все по-другому. По обе стороны от коридора высились ряды четырехэтажных кроватей, с которых сползали и тут же вливались в строй абсолютно лысые мужчины примерно одного возраста, с изможденными впалыми лицами и выпученными усталыми глазами. Вася обернулся и прочитал на своей койке номер "Т-205".
Худые ноги в стоптанных сапогах монотонно шаркали по коридору, повинуясь резкому голосу где-то впереди:
– Раз- два, раз-два, раз-два…
Там людская река разбивалась на два русла перед человеком в черном мундире. Он стоял посередине прохода, широко расставив ноги в блестящих высоких сапогах. Руки за спиной сжимали резиновую дубинку. На голове высилась офицерская фуражка со свастикой. Черные погоны не имели никаких знаков отличия.
Дальше человеческие потоки уже не смешивались, а поворачивали в разные стороны и уходили в узкие коридоры. Вася оказался в правом. Тут движение замедлилось, и люди стали растягиваться в линию, на ходу задирая рукав рубахи. Василий быстро заголил правую руку и увидел на тыльной стороне предплечья ряд черных цифр, вперемежку с буквами. Он провел надписью над красным лазером – где-то буднично пикнуло, – и устремился на запах кухни следом за убегающим вперед человеком.
Далее по левую сторону от прохода в небольшое окошко быстро выпрыгивала миска с коричневой размазней, и звякала рядом ложка. Вася схватил кашу, понюхал – пахло старым прогоркшим жиром. Перед глазами тут же всплыла серо-земельная субстанция с мелкими комочками и Михаил, жадно запихивающий в рот полную ложку текущей жижи. Вася поморщился и зачерпнул ложку. "Выжить любой ценой",- проговорил он про себя и отправил ее в рот. На вкус – немного солоноватая безвкусная грязь.
Каша лезла назад, но Вася пропихивал ее и старался съесть все до конца. Когда в стене показалось круглое окошко, в которое все поочередно отправляли чисто вылизанные тарелки, Василий уже почти полностью справился с мерзкой массой.
Вытерев рот рукой, по примеру идущих впереди, он зашел в просторное помещение душевой. В нос ударила туалетная вонь, вперемешку с затхлой трубопроводной водой.
По всем стенам шли ряды полок с одеждой. Люди раздевались и заходили в поток воды, льющий с потолка, словно под проливной дождь. Некоторые из них присаживались на решетки слива и прямо туда опорожнялись. Отовсюду по полу текли желтые струи. Некоторые пили воду, набирая в ладони, другие подходили к железным чанам с жидким мылом и, набирая горсть белой пасты, натирали все тело. Все мужчины были полностью лишены какой-либо растительности.
Вася разделся, осмотрел свое безволосое тело и залез под воду. Высмотрев, куда направляются вымывшиеся люди, он помочился на пол и вернулся к одежде.
Пройдя по узкому коридору и показав номер на руке очередному лазеру, он получил жетон с цифрой "396". Следующая дверь вывела в огромный лязгающий цех. Большая его часть была заставлена небольшими станками, похожими на шипастые стеллажи. Транспортер соединял их в единую сеть и терялся где-то вдали за железной махиной. Громадина лязгала, шипела и скрежетала металлом. Сквозь стройную какофонию прорывалось радио, играющее военный марш. Иногда музыка затихала, и гавкающий резкий голос сообщал какие-то цифры, названия поселков, фамилии и полученные звания:
– Великий рейх дарует милость… бам… клац… ш-ш-ш… ваш трудолюбивый и преданный великой нации товарищ… ш-ш-ш… только труд может… бум… ш-ш-ш…
За некоторыми станками уже стояли люди. И пока Вася дошел до своего рабочего места, то успел посмотреть, как другие трудятся на таких же агрегатах. Его работа заключалась в постоянной смене больших катушек с намотавшимися нитками на голые болванки. Пустые гильзы он брал с транспортера и туда же отправлял целые катушки. Поначалу он не успевал, но вскоре освоился и выкраивал немного времени на отдых, приседая на станину соседнего станка.
Изредка рядом прохаживались ремонтники в синих комбинезонах, неся в руках сумки, полные инструмента. Они поднимали крышки колес, деловито заглядывали в самое сердце машины и шли дальше.
Так продолжалось до самого вечера, который, казалось, не наступит никогда. Ноги ныли, руки уже с трудом ворочали тяжелые катушки, когда взревела долгожданная сирена, и Вася с большим удовольствием клацнул по красной кнопке станка. Назад стройной линией изможденные люди медленно прошли в душевую. Далее мимо закрытых окон раздачи еды прямо в широкий длинный коридор с нагромождением кроватей.
Еле волоча ноги, рабочие брели к своим койкам и тут же заваливались на продавленные матрацы. Уши резал резкий голос радио:
– Только полное подчинение и преданность интересам рейха даст вам право стать старшим в группе. Помните, люди, управляющие вами, когда-то работали рядом и спали на соседней кровати…
Вася подошел к своей койке и уже хотел сесть, как перед ним возник черный мундир. В грудь уткнулся конец дубинки. Все вокруг разом попятились, освобождая место, притихли и старались не смотреть в их сторону. Василий замер и опустил голову, не в силах поднять глаза на мундир.
– Раб номер FEO790441, всевидящее око великого рейха,- он указал на потолок, где медленно вращались камеры наблюдения,- видело, как ты отдыхал во время работы на всемогущую нацию арийцев. Своими действиями ты не только крадешь, но и показываешь неуважение к нашим благодетелям. Это первое твое нарушение, поэтому я ограничусь только предупреждением. Кругом,- резко скомандовал он.
Вася развернулся. Словно огненной плетью обожгло спину ударом дубинки. Василий пошатнулся и застонал. Он поймал взгляд соседа с верхней койки. Глаза того выпучились, рот приоткрылся – он едва уловимо мотнул головой. Сзади донеслось недовольное мычание, и новый удар опалил спину. Вася подался вперед, но сдержал стон, стиснув зубы. Сосед еле заметно кивнул.
– Я,- сказал сзади голос.
Весь барак тихим гулом ответил:
– Я…
– Я,- громко повторил Вася и скривился от резкой боли после нового удара.
– Собственность великого рейха… Он дает мне жизнь, и он вправе ее забрать… Только труд сделает из меня человека… Да прольется на нас благословение и милость арийцев…
Последние слова с трудом вылетали из пересохшего горла. Вася все больше дергался и топтался на месте после каждого удара. Вся спина пульсировала, и волны жгучей боли расплывались по всему телу. Глаза застилал туман, ноги подкашивались.
– Хайль Гитлер!..- громогласно взревела казарма.
– Хайль Гитлер,- прохрипел Вася и схватился рукой за кровать, чтобы не упасть.
Человек в черном мундире развернулся и не спеша пошел прочь.
Спина горела, и любое движение причиняло дикие муки. Вася сполз на матрац и, кривясь от боли, растянулся на животе. Вновь взревело радио:
– Великое счастье – трудиться на благо рейха и знать, что твои усилия не пропадают напрасно, а это, хоть и небольшой, но значительный вклад в процветание всемогущих арийцев!..
Оно продолжало и продолжало в таком же духе. Кто-то где-то получил повышение и стал управляющим, кто-то был отмечен, кто-то поощрен и так далее. Вася лежал и еле слышно стонал. Вспомнилось лицо инквизитора. Буря в джунглях. Опять всплыл Михаил, пожирающий похлебку. Впервые перед глазами проплыл Санек со стаканом в руке и сигаретой в зубах. Закурить бы… Вспомнилось лицо жены, улыбающееся и радостное. Они только поженились. Солнце. Пляж. Какое же это бестолковое занятие – лежать на пляже… Она протянула мягкую ладонь и почесала за ухом, приговаривая: "Васька мой", а он в ответ по-кошачьи мурчит и заслоняется плечом от щекочущих пальчиков. Это было так давно. А может и вовсе не с ним…
Грудь сдавила неведомая сила отчаяния, и слезы выступили на глазах. Шершавая капля скатилась по щеке и впиталась в грубую ткань матраца, оставив мокрый след.
– Э-эй. Первый снизу,- тихо прошептал сосед сверху.
– Да-а,- еле слышно отозвался Вася.
По сторонам тут же захрапели, не давая остальным разобрать разговор. Кто-то в полголоса заговорил со своими соседями. Барак постепенно загалдел тихим шумом.
– Ты откуда взялся? Ты слишком заметен. Ты из подполья? Просто пошевелись, если да.
Вася молчал и не двигался. Подполье? Какое подполье? Может, помогут? Тут, вроде, не так плохо… Выжить любой ценой, подумал он и скрипнул кроватью, но собеседник уже храпел и не подавал признаков активности.
Вася поерзал, стоная от боли и вскоре провалился в глубокий, беспокойный сон…
Во сне он убегал по цветущему лугу от невидимого преследователя. Ужасный монстр каждый раз догонял, и когда когтистая лапа уже холодила шею, Вася просыпался. На мгновение он отрывался от чудища и вновь оказывался на разноцветной поляне…
Сирена в ушах. Резкая боль в спине. Ноги уже на холодном полу. Сосед сверху спрыгнул и шепнул в самое ухо:
– Не отставай.
Вася, кривясь и превозмогая дикие муки, оделся и поспешил за ним. Радио вещало о покорности раба перед своим господином и тех благах, которые просыплются на послушного и старательного невольника.
Полностью повторялся вчерашний день, с той лишь разницей, что дико болела спина, и все утро Василия постоянно окружали несколько человек и порой незаметно подталкивали его так, чтобы он занял определенное место в строю. В итоге их манипуляций Вася оказался за соседним с ними станком.
– Тут можно поговорить, нас не слышат, но старайся не привлекать внимание. Говори только тогда, когда мы оба у ленты,- быстро сказал мужчина, работавший на другой стороне транспортера.
Вася только промычал в ответ.
Через несколько минут они опять встретились и сосед, почти не раскрывая рта, затараторил:
– Откуда ты? С какой целью ты послан к нам?
Они разошлись к станкам, и у Васи было время обдумать ответ. В голове роились мысли о том, чтобы стать секретным агентом загадочного подполья, но перед встречей у транспортера ясно вылезла в памяти фраза: "Выжить любой ценой", а боль в спине основательно решила ответ:
– Я тут случайно и совсем не понимаю, что происходит. Расскажите мне обо всем.
Собеседник улыбнулся уголками рта и ничего не сказал.
– Я из другой страны и попал сюда случайно. Помогите мне…
– Не веришь нам? Хочешь проверить?..
– Почему вы мне доверяетесь так сразу?..
– Ты появился из ниоткуда и ведешь себя странно…
– Может я засланный агент?..
– Мы решили рискнуть…- он опять еле заметно улыбнулся.
– Поможете мне?..
– Да. Но если ты захочешь рассказать о нас, то мы будем все отрицать и сдадим тебя…
– Я не прошу вас рассказывать о ваших делах. Помогите мне выжить тут…
Мужчина вновь блеснул улыбкой и начал рассказывать короткими обрывками весь уклад жизни. С его слов получалась такая картина: малолетние дети растут в специальных лагерях, где им дают базовые навыки и приучают к покорности и преданности рейху. Там же они получают свой номер вместе с вшитым в тело чипом, который по воле божественных арийцев способен за несколько секунд убить человека, впрыскивая в кровь яд. Любые попытки извлечения чипа заканчивались мгновенной смертью. Поэтому ни о каком открытом бунте речи быть не может.
Когда дети подрастают до трудоспособного возраста, их переводят в подростковый лагерь, где они получают будущую профессию. Далее из них формируют заводские бригады и селят в бараки по типу того, в котором Вася жил сейчас. Сеть таких лагерей окружает завод-гигант, принадлежащий божественному арийцу.
О действии подполья он не рассказывал, но у Васи сложилось впечатление, что никакого противостояния нет. Люди, рожденные в спецлагерях даже не догадывались о существовании чего-то еще. Для них весь мир состоял из сети бараков, работы, некоторых приятностей с женщинами, на которые сосед слегка намекнул, всемогущих полубогов арийцев, которые иногда посещают бараки и уводят с собой избранных "счастливчиков", туманных повышений по карьерной лестнице и внезапной смерти по приказу всевидящего ока рейха. Все на что было способно здешнее подполье – это тихое сознание, что есть что-то большее, и шушуканье по этому поводу с единомышленниками.
За разговорами день прошел незаметно и закончился на этот раз спокойным сном. Следующий день был точной копией предыдущего. Только на этот раз собеседником был другой мужчина, но из той же компании, судя по его осведомленности. Он рассказывал примерно то же самое, но больше спрашивал о жизни за пределами лагеря и о связи с центром подполья. Они всецело верили в существование тайной организации борцов за свободу, но совершенно не понимали и не знали этой самой свободы, от чего казались детьми, мечтающими о космосе.
На следующий день сосед по транспортеру удивленно и как-то опасливо взглянул на Василия, когда тот попытался заговорить с ним и тут же отшатнулся, словно от прокаженного. Вася сделал еще попытку и только потом понял, что этот человек не из "подполья".
День прошел молча, а вечер был полным сюрпризом.
После душа их повели по извилистым туннелям в другой барак. Все мужчины, обычно понуро бредущие к своим койкам, теперь спешили, толкаясь, и обгоняя друг друга.
Людская струя выплеснулась в огромное помещение и потекла по широкому длинному коридору. Здесь по обе стороны вдаль уходили блестящие турникеты, которые непрерывно вращались и щелчками отбивали каждого прошедшего человека. Некоторые были уже заблокированы и мужчины спешили дальше. Все пространство громадного зала делилось на отгороженные тонкими стенами проходы, заполненные рядами кроватей. На них лежали обнаженные лысые женщины, все на вид не старше тридцати. Некоторые, раздвинув ноги, ласкали себя, в ожидании спешно оголяющегося мужчины. Другие просто лежали, наблюдая за соседями и проходящими мимо самцами. Со всех сторон раздавались приглушенные стоны и скрип кроватей.
Вася пронесся почти до самого конца коридора, вышел из потока и шагнул к металлической крестовине. Она щелкнула и прокрутилась, чуть подтолкнув перекладиной в спину.
Все кровати у прохода были уже заняты извивающимися парочками. Дальше стали попадаться свободные женщины. Некоторые деловито осматривали его с ног до головы, ненадолго останавливая взгляд в середине тела. Другие равнодушно смотрели в потолок и всем видом демонстрировали отсутствие интереса к происходящему вокруг.
Вася шел, разглядывая их с какой-то отстраненностью, будто на экскурсии, где можно смотреть, а трогать руками экспонаты строго запрещается. Но вскоре инстинкты взяли верх, и он завернул к высокой костлявой девице с симпатичным личиком. Вася вдруг осознал, что она похожа на бывшую жену, только лысую! Она улыбнулась уголками рта, вопросительно глянула, словно говоря: "Ну, что там у тебя?" и раздвинула ноги.
Пальцы путались в одежде, словно закоченевшие на морозе. Но внутри разгоралось пламя. Штаны не расстегивались, сапоги застряли и упрямо упирались слепой силе похоти. Вася дергался как рыба в сетях и чуть не завалился на свою партнершу.
Круглолицая девушка на соседней кровати звонко хихикнула, но спохватилась и зажала рот рукой.
– Эй, раб, ты никак в первый раз с женщиной,- крикнула она и снова прыснула в ладони.- Хи-хи…
Вася не обращал на нее внимания и уже тряс ногой, скидывая штаны. Когда ненавистная оболочка упала на пол, он вскочил на длинноногую избранницу и сразу вошел в нее, словно разъяренный бык. Она хрипло выдохнула и всем телом подалась вперед, откинув голову на подушку. Глаза закатились, а из приоткрытого рта полились тихие стоны в такт резким ударам мужской плоти.
Вася чуть приподнялся на руках, и краем глаза заметил девушку на соседней кровати. Она слегка привстала на своей постели и, подняв брови, рассматривала его. Василий повернул голову, и глаза их встретились.
Ее большие зеленые очи сверкнули адским пламенем, красивая грудь приподнялась, крутые бедра заходили в медленном танце, тонкая шея выгнулась, а розовый ротик слегка приоткрылся.
Вася замер, словно околдованный чарами русалки. Он перевел взгляд на удивленное лицо длинноногой женщины и, не говоря ни слова, встал. Решительно сгреб одежду в охапку и бросил возле соседней кровати.