Только произошло это не через 2–3 дня, как на это рассчитывал Ирокезов старший, а только месяц спустя. Все это время лодка непрерывно двигалась к югу, оставляя за собой градус за градусом, параллель за параллелью.
Однажды утором Ирокезов старший проснулся от неприятного сна. Ему приснилось, что он участвует в соревнованиях по поднятию тяжестей и вдруг громадная горячая гиря упала ему на грудь, сдерживая дыхание. Он попытался сдвинуть ее, но не мог. Гиря становилась все тяжелее и тяжелее и… он наконец проснулся.
Когда он открыл глаза, гири у него на груди, конечно, не оказалось, Душный тропический зной окружал лодку трепещущим маревом, а в дрожащем мареве виднелся торчащий из моря остров. Истосковавшийся Ирокезов старший водил глазами по острову, словно языком по леденцу.
- Ух ты.. - раздалось за спиной Ирокезова старшего. - Знамение….
Это сын проснулся и увидел остров. Сев за весла он уверенными взмахами повел лодку к острову. Миновав полосу прибоя, он прямо с лодки прыгнул в бурлящие волны.
- Вода хороша… - сообщил он, отцу вынырнув на поверхность. Тот укоризненно покачал головой.
- Кто другой на твоем месте земле бы радовался, а ты "Вода! Вода!"
Осторожно, стараясь не перевернуть лодку, он спустил с лодки одну ногу, потом другую. С легким кряхтением он расправил уставшие члены, утвердившись на дне обеими ногами. Вода тут доходила до пояса. Секунду подумав он упал в воду. Высунув голову, сообщил сыну.
- Если что и есть хорошего в твоей воде, так это то, что она около берега…
Сын не стал спорить.
Приятно мокрые они вытащили лодку на берег. В десяти шагах впереди из белого песка торчали пальмы, дальше от берега их окружал густой подлесок, в котором Ирокезов младший тут же затерялся как вошь в шерсти.
- Бананы! - донесся его голос.
- Все бы тебе жрать, - с неудовольствием крикнул в ответ папаша, хотя и сам был не прочь разбавить надоевшую солонину фруктами - О душе бы лучше подумал…
Сын не замедлил отозваться.
- Во первых не жрать, папенька, а от цинги спасаться, а во вторых - с чего ты взял, что я о душе не думаю? Знал бы ты, как она у меня бананам радуется!
Сбросив с плеч усталость морского путешествия, Ирокезовы направились к высившемуся посреди острова жерлу вулкана.
Дорога шла через лес. Они не придерживались никакой из тропинок, изредка пересекавших чащу в разных направлениях, и шли напролом. Разнообразие растений тут радовало не только глаз, нои брюхо.
Это был даже не лес - райский сад. Апельсиновые деревья стояли рядом с финиковыми пальмами, бананы светились желтыми пятнами на фоне манговых деревьев. То сдесь, то там около небольших озер и нешироких ручьев заманчиво краснели какие-то ягоды.
- Ну, что, папенька, - набив полный рот бананово-апельсиновой-абрикосовой массой спросил Ирокезов младший - стоило ли ради этого морем плыть?
Папаша, запрудивший своим телом какой-то случившийся рядом ручей и превративший его в крошечное озеро аж поперхнулся.
- Опять ты за свое… Мог бы я тебя понять, еслиб ты сейчас морскую капусту жевал, а то ведь жрешь то все плоды земные… У турецкого султана сад не хуже, а в Версале ко всему прочему еще и приличное общество… Так-то вот.
Он наклонил куст и губами сгреб в себя пригоршню ягод.
- Еслиб только в этом дело то и идти надо было бы в Париж или в Константинополь.
Ирокезов младший очень уважавший французских монархов за утонченность сказал:
- Да. Версаль… Там нравы, конечно…
- Там и фрукты, - вернул его к разговору папаша.
- С твоей-то рожей только Версалям шляться, - нашелся сын. - Посмотри-ка на себя. Зарос-то как…
Ирокезов посмотрел вниз. Озеро не было зеркально гладким, но он себя и тат знал. Правда у знакомого с детства лица откуда-то появилась борода.
- А что? Нормально. А побриться - так и вообще отлично!
Он вышел из воды, встряхнулся. Зажав бороду в кулак, выжал ее.
- Вообще-то я в таком виде к кому только не ходил… И ничего. Принимали.
- А к графьям ходил?
- Ходил.
- А к графиням?
Ирокезов старший подумал и признался.
- Нет, к графиням в таком виде как-то не доводилось.
- Вот тот-и оно.. - грустно вздохнул сын, вспомнив давнюю свою Парижскую знакомую Жуавиз де Монсекарн. - А может, ты и прав был. Чего это мы сюда приперлись?
Они продолжили путь, только теперь Ирокезов младший погрустнев шел чуть позади отца.
- Всю душу растравил, - ворчал отец - Версаль ему теперь подавай, графинь… Сам-то на кого похож?
Сын в ответна упреки только вздыхал. Наслушавшись вздохов, отец смягчился.
- Поживем тут, осмотримся, придумаем что-нибудь… Раз земля есть, то и удовольствия будут. Нормальные земные удовольствия.
Погруженные в воспоминания они вскоре перестали обращать внимание на фруктовое изобилие вокруг себя, а потом как-то сразу в глаза полезли возделанные поля, на которых произрастал маис, батат и маниока.
- Вот и тут люди живут, - утешил отец сына - А раз люди есть то и брадобреев найти среди них можно.
Он хохотнул и добавил.
- И графьев и графинь и наливки графин…
Они вышли к озеру и пошли по берегу. Загребавший босыми ногами теплый песок Ирокезов младший извлек из него шляпу явно европейского покроя.
- Эй, папенька! Тут след белого человека!
Ироккезов старший осмотрел находку и пренебрежительно бросил ее в о воду.
- Не графская это шляпа. Твой брат, морячок какой-то бедствует… Открыватель земель.
Бедствующего морячка они обнаружили неподалеку… Как это не странно, но он походил больше на жертву пожара, а не кораблекрушения. Под оторопелым взглядом оборванного и обгорелого моряка они пересекли то ли ручей, то ли небольшую речушку.
- Слушай, друг! Брадобреи тут у вас есть? - дружелюбно спросил Ирокезов-младший.
Матрос зачем-то поглядел на небо и сказал, видно обалдев и ничего не понимая в происходящем.
- Не, мужики, вы чего? Нету у нас никаких брадобреев. Отродясь не было, и сейчас нет. Сами что ли не видите - дико живем!
Он отчаянно махнул рукой. Было видно, что такая жизнь и самому ему надоела хуже горькой редьки.
- Зубов не чистим! Умываемся и то через раз, когда пьем. Нет у нас брадобреев! Нет и небудет!
- Будут, - успокоил его Ирокезов старший, голосом не обещавшим ничего хорошего. - Надо только поискать. Главное правильно вопрос поставить.
- Это как это?
- А вот это видел?
Он показал воспрянувшему духом морячку кулак.
- Да тут этим никого не удивишь, - отмахнулся тот от демонстрации. - Тут мордобой дело привычное. Одно слово - дикость.
- Ну, мордобой мордобою рознь, - туманно сказал Ирокезов младший. Матрос только плечами пожал.
- Ладно… Ты давно тут бедствуешь?
- Полгода почти
- Значит, кто тут что знаешь и кого где искать - тоже, - полувопросительно, полуутвердительно сказал папаша. Матрос опять пожал плечами.
- Да тут и нет ничего. Деревня вон там, - он показал рукой в сторону. - Вон там лес. Во-о-он гора огнедышащая. Вон море. Больше и нет ничего.
- А пещера с сокровищами? Тебе ее не показывали?
- Чего? - переспросил матрос. Он наклонился вперед, словно боялся ослышаться. - Чего?
- Пещеру с сокровищами. Нет? Ну, а ты твердишь все. Тут, брат много чего еще есть.
Ирокезов старший пошел в сторону деревни. Следом пошел ничего не понимавший сын. Догнав отца, спросил.
- Какая пещера? Какие сокровища? Кладоискатель нашелся…
- Какая пещера? Обычная. Раз есть гора, значит, есть и пещера. Сокровищ там, конечно, может и не быть…
Он обернулся и увидел, как матрос-погорелец побежал следом.
- Не люблю таких..
- Он теперь за нами хвостом ходить будет.
- Ну и пусть ходит. Нужен же нам провожатый.
Матрос догнал их и пошел, отставая на пару шагов.
- А вы-то как тут оказались. Потерпевшие что ли?
- Это от кого потерпевшие? - нахмурился Ирокезов младший. - Обычно от нас терпят..
- Крушение потерпевшие, - поправился матрос.
- Нет. Мы по собственной надобности путешествуем, - ответил Ирокезов старший укрепляя подозрения матроса. Опережая другие вопросы, что без сомнения висели у него на языке, сам спросил:
- А ты как тут оказался? Корабль потопил?
- Да нет. Капитан с корабля выгнал.
- Это за что же нынче с кораблей выгоняют? - заинтересовался Ирокезов младший.
- За буйство. - матрос горделиво приосанился.
- Ну-у-у-у-у-у? - с ноткой интереса переспросил Ирокезов старший - чего же ты такого натворил?
- Капитану ногу сломал.
Интерес к персоне погорельца у Ирокезова старшего пропал, увял, испарился. Он и сам как-то не так давно тоже сломал ногу Магелану, когда тот пытался пройти на своем корабле мимо мыса Бурь без остановки, так что ничего необычного в это не углядел.
- Тю-ю-ю-ю. Хиба ж це буйство? Це членовредительство! - сказал он. Матрос увял.
Разговаривая на посторонние темы, они дошли до деревни.
Крытые пальмовыми листьями хижины стояли кругом. В просветах между стенами было видно, как там мечутся люди.
- А ихняя порода против нашей помельче будет, - заметил Ирокезов младший, разглядывая мужчин с копьями и дубинами.
- Расист, - поморщился отец. - Харч тут скверный. Понимать надо. Посмотрел бы я на тебя, проживи ты всю жизнь на ананасах.
Толпа жителей с дубьем вышла навстречу Ирокезовым. Герои остановились, разглядывая убогих противников.
- Копья мелкие, дубинки легкие… Может я один их… А? - предложил сын. Ирокезов старший не ответил сыну.
- Хинди руси бхай бхай, - произнес он волшебное заклинание, однажды крепко его выручившее в стране собакоголовых людей, что находилась на самом краю земного диска.
Там эти слова чудесным образом разрядили напряженную обстановку, однако тут это не сработало. Мелкими шагами туземцы приближались. Вождь, как и полагалось военачальнику болтался где-то позади.
- Не достать мерзавца, - сказал Ирокезов старший. - И поговорить-то не с кем…
- А ты попробуй. Крикни ему, - посоветовал сын, - мало ли… Вдруг да откликнется?
- Вы, что драться хотите? - спросил Ирокезов старший.
- Моя твоя не понимай, - ответил вождь. - Моя твоя копьем тык-тык. Потом съедим. Всех.
- Грамотный, - отозвался ирокезов младший. - Вон как чешет на латыни..
- Лучше сама костер ходи.
Чтоб его поняли совсем правильно вождь пальцами показал как надо идти к костру.
- Мы подумаем, - сказал Ирокезов старший. Он отошел к пальме и поманил к себе морячка.
- Как звать-то тебя?
- Ротшильд.
Ирокезов дальновидно (чтоб не убежал) положил погорельцу руку на плечо.
- Ну, что Ротшильд, плавать умеешь?
Тот еще ничего не понял, и смело ответил:
- Могу.
- А летать?
Морячок посмотрел на папашу как на безумца. И отрицательно закрутил головой.
- Ну конечно, - согласился с ним Ирокезов младший. - Это тебе не миногу за ноги держать.
- Сейчас научишься, - подтвердил папаша матросские опасения. - Немножко полетаешь, а потом поплаваешь, а когда вернешься, тут все устроится.
- Зачем?
- Пещеру с сокровищами только с воздуха и видно. Когда полетишь, смотри в сторону огнедышащей горы. Вон туда.
Морячек машинально посмотрел туда, куда указывал палец Ирокезова старшего. В этот момент Папаша ирокезов согнул пальму, прислонил Ротшильда к верхушке и отпустил импровизированный метатель. Дерево разогнулось и с коротким воплем "А-а-а-а" где-то на полдороги сменившимся криком "Вижу!" тот взмыл в небо.
Туземцы как завороженные смотрели за полетом, и Ирокезову младшему ничего не стоило одним прыжком добраться до вождя и вытащить его к папаше.
- Ну и чья взяла? - спросил Ирокезов старший, не сомневаясь, что у вождя хватит ума дать правильный ответ на правильно заданный вопрос.
- Твоя взяла, - догадался вождь. - Только твоя отпусти моя. Моя может показать пещеру с сокровищами.
- А! Твоя моя понимай?
- Понимай.
- Пещеру Ротшильду покажешь, а мне от тебя другое нужно. Брадобреи есть?
- Какой такой брадобрей?
- Который бороду бреет.
- А что такой борода?
Взгляд вождя был честен, без лукавства и коварства. Ирокезов старший посмотрел на мужчин племени и понял, что тут нет брадобреев и никогда не было… Не нужны они тут были. Борода у островитян не росла.
Делать было нечего. Ирокезов старший отпустил вождя и тот незаметно стал двигаться в своему воинству. Видя расстроенное лицо отца Ирокезов младший спросил у туземцев.
- Ну и что, думаете это вам так с рук сойдет? На ничего подобного! Я вас научу! Каждый мужчина на острове будет уметь бороду брить. Я вас всех в брадобреи запишу!
- Ты чего несешь? - мрачно сказал Ирокезов старший. - Какие брадобреи? Да он брить тебя начнет, да не по злобе, а от неумения зарежет…
- Ничего… Я их научу.
- Чтоб они друг друга перерезали? И не жалко тебе их? Не остров будет, а покойницкая.
- А ты их не жалей, папенька. Чего ихх жалеть. Они-то только в прибыли останутся. Брадобрей - хорошая профессия. На века. Я каждому из них такую профессию дам. И найду тех, на ком они без опаски учиться будут…
Три недели спустя на острове, который впоследствии назовут островом Пасхи, появились первые истуканы, над которыми трудились островитяне, оттачивая свое брадобрейское мастерство.
А еще несколько месяцев спустя чисто выбритые Ирокезовы вместе с Ротшильдом и его сокровищами отплыли от острова брадобреев, оставив после себя загадочные исполинские статуи и положив тем самым начало банкирского дома Ротшильдов.
Пятьдесят шестая история. Нидерланды
В ту злополучную ночь луны над Голландией не было.
Именно это обстоятельство и послужило завязкой трагедии, изменившей ход испано-нидерландской войны…
Ирокезовы вышли из палатки Главнокомандующего, слегка покачиваясь от съеденного и выпитого и тут же попали под дождь. Часовой сделал им "на караул", но герои не заметили этого. Задрав головы вверх, они обиженно смотрели в небо, что решило испортить такой чудесный вечер.
- Дождь… - сказал Ирокезов младший.
- Вот это да… - откликнулся папаша и скомандовал. - В укрытие!
Прогнав часового, они сели под грибок, защищавший того от дождя и ветра и разговорились..
- А что, папенька, хороший человек наш главнокомандующий?
- И-и-и-и-и, сынок! - протянул Ирокезов старший, вкладывая в это "и-и-и-и-и" ничем не передаваемый смысл.
- И правильно! - с жаром согласился сын. - Кремень мужик!
- Угу, - согласился Ирокезов старший. - дворянин, правда…
Он прищурил глаз, выражая самую малость сомнения.
- Ну и что, что дворянин? - спросил сын. - А что дворяне не люди?
- Люди, - согласился папаша, только кровь у них гнилая, а так все ничего…
- Дворяне, они разные!
- И-и-и-и-и, сынок! Опять протянул отец, дававший понять, что уж кого-кого, а дворян он знает как облупленные яйца. В каком-то смысле Ирокезов бы прав, ибо дворянской крови за последнее время пролил не мало. Отдавая дань проницательности Ирокезова старшего нельзя было не отдать должное проницательности самого главнокомандующего, который разбирался в Ирокезовых не хуже, чем сам Ирокезов в дворянах. Прочитав хроники епископа Анжуйского и произведя некоторые наблюдения лично, он убедился, что войны ему без их помощи не выиграть.
- Да вы прямо герои! - восхищался Главнокомандующий обоими Ирокезовыми.
- Да, - отвечали они в один голос. - И в огне не горим и в дерьме не тонем. Лишь бы воздуху хватало…
- Да вам все по плечу! - ахал Главнокомандующий.
- Это уж как прикажете… - скромно соглашались Ирокезовы.
- А не взорвать ли вам, братцы в таком случае неприятельский редут? - забрасывал удочку Главнокомандующий.
- Отчего же не взорвать? - спрашивали Ирокезовы, засучивая рукава, - очень даже можно, ежели пороху в достатке…
- Выдать им пороху сколько пожелают! - кричал тогда Главнокомандующий и Ирокезовы, получив порох, шли причинять неприятности неприятелю.
Случалось такое не реже двух раз в неделю, и в этот раз получилось то же самое. Главнокомандующий предложил им взорвать важное вражеское укрепление.
- Траншея эта мне как кость в горле. Проглотить не могу, а выплюнуть не имею возможности.
Прознав, что дело опасное, Ирокезовы тут же согласились. Из личных запасов Главнокомандующего им выдали ведро "Рябиновой мальвазии" и две бочки голубого василькового пороха. На прощание Главнокомандующий, слегка смущаясь, сунул Ирокезову старшему объемистую флягу.
- Да хватит нам, - отказался папаша, кивая на ведро мальвазии, но оказалось, что кое-что не понял.
- Я тут с колдуном посоветовался. Он рекомендует хлебнуть перед диверсией.
Ирокезов взвесил флягу в ладони, и ведро внезапно показалось ему не таким уж большим. Он повесил ее на пояс и спросил.
- Ну, хлебнем мы и чего?
Оглянувшись, Главнокомандующий склонился к его уху и прошептал.
- Вы сможете пройти к бастиону под землей.
Ирокезов старший недоверчиво поднял бровь, но ничего не сказал.
- Выпив содержимое фляги, вы попадете под землю, - повторил Главнокомандующий, почувствовавший, что герои его не поняли..
Через его голову Ирокезов старший пересчитал бутылки на только что покинутом столе и пожал плечами. Их было не больше обычного.
- К чертям что ли? - переспросил Ирокезов младший, и потому более доверчивый. - Помрем?
Главнокомандующий почесал в затылке.
- Нет. Так глубоко я думаю не провалитесь… Футов на 8-10 кажется…
- Это еще куда ни шло… - успокоился младшенький.
- А хоть и к чертям! - отозвался старший Ирокезов. - Ради хорошего человека хоть к чертовой матери…
- Герой! - хлопнул его по плечу Главнокомандующий. - Люблю героев!
- Ура-а-а-а-а, - протяжно крикнули Ирокезовы и покинули палатку.
Сидя под грибком они за разговором выпили всю отпущенную мальвазию.
Едва дождь немного перестал Ирокезовы пошли на передовые позиции. Бочки с порохом уже стояли за небольшим холмом. Под ногами хлюпала грязь, последние лучи солнца освещали бастион, а за ним высилась плотина, а за ней шумело море…
- Ну, давай, папаша, хлебнем колдовского зелья, - потирая руки, сказал Ирокезов младший. Папаша приложился первым. Выпив тремя глотками свою долю, он прислушался к своим ощущениям.
От горла и вниз, к пупку, скользнула холодная молния, в одно мгновение ставшая огнем. Он на выдохе сообщил сыну.
- Ром! Ямайский ром! Я в восторге.
Ирокезов младший, допив остаток, только ахнул. Несколько минут они стояли на постепенно слабеющих ногах и вскоре очутились на земле, у бочек.
- Что сынок, действует?
Прежде чем ответить Ирокезов младший несколько долгих мгновений овладевал своими губами.
- Оказывает влияние, - неопределенно ответил он.
- А я уж себя и не чувствую! - радостно сообщил папаша.
- Растворяемся, батя! - бодро сказал сын и упал рядом с бочкой лицом прямо в мокрую жижу.
- Достиг границы проникаемости, - отрапортовал он отцу. - Стою на грунте.
- Следую за тобой, сынок.