* * *
В наше время бытует мнение, что современная химия появилась на свет не из традиционного искусства алхимиков, а из беспорядочных опытов "суфлеров". Выше мы уже говорили, что многие химические реакции и новые элементы действительно были открыты подобными лжеалхимиками, которые систематически экспериментировали с любыми подвернувшимися материалами. Истинный адепт, напротив, всегда знал совершенно точно какие природные элементы необходимы для создания Камня, а потому прибегать к чисто химическим изысканиям ему приходилось очень редко. Разумеется, некоторые алхимики – например, Василий Валентин или Парацельс – обогатили химическую номенклатуру новыми, очень важными понятиями, но это происходило в процессе второстепенных опытов, не имеющих прямого отношения к философской магистерии.
Обратимся теперь к архимикам, независимым исследователям конца прошлого – начала нынешнего века, которые утверждали, что превращение металлов в золото можно осуществить с помощью обычных химических реакций, иными словами не используя фантастическую ядерную энергию, высвобожденную современной физикой. Опытами такого рода прославились Тифро, затем Жоливе-Кастело; однако официальная наука так и не признала будто бы произведенную ими трансмутацию доказанным фактом. Надо отметить, что количество золота, полученного в этих экспериментах, было столь ничтожно, что его можно отнести на счет недостаточной очистки исходных материалов. Совсем уж комический случай произошел в 1931 году в Германии, когда профессор Ганс Мите заявил, что произвел трансмутацию ртути в золото. Тщательный анализ опыта показал, что "полученные" частицы золота попали в ртуть… с позолоченной оправы профессорских очков, подвергшихся воздействию паров ртути!
Более того, после первой мировой войны, в тот самый момент, когда Жоливе-Кастело возглавил основанное им Общество алхимиков Франции, современные адепты отказались считать его опыты алхимическими. Приведу в доказательство мнение только одного из них, Оригера, которое он высказал в 1926 году в специальном номере журнала "Ле Вуаль д’Исис" ("Покров Исиды"). Вот выдержка ив этой статьи, озаглавленной "Алхимия перед лицом Науки": "Г-н Жоливе-Кастело, без сомнения, позволит мне сделать одно замечание в связи с определением "алхимические", которые он дает своим опытам. Оно было бы уместно в те времена, когда существовали одни лишь алхимики, но сегодня – об этом свидетельствуют используемые им материалы и методы – они относятся к сфере самой обыкновенной химии. Если бы они действительно были алхимическими, то ни один из профессоров Сорбонны, при всем моем уважении к их эрудиции, не в состоянии был бы контролировать эти опыты. Впрочем, г-н Жоливе-Кастело и сам признает контроль одних лишь химиков, следовательно, произведенные им трансмутации, если таковые имели место, достигнуты химическими средствами, но не более того". В этих словах Оригера, как мне кажется, прекрасно уловлена суть дела, и мы не будем более возвращаться к архимикам, поскольку они не имеют реального отношения к герметическому искусству.
Решив посвятить свое исследование истинным артистам, в самом высоком смысле этого слова, я задался целью узнать, какое значение они сами придавали трансмутации металлов. Это оказалось настоящим "Геркулесовым трудом" (такое название адепты иногда давали магистерии), ибо целостного представления – даже если ограничиться наиболее знаменитыми трактатами – тут невозможно составить: настолько позиция одного автора отличается от позиции другого.
Различия эти касаются не только методов. Алхимики в своих сочинениях практически никогда не говорят об одной и той же части Деяния! В самом деле, не существует ни единого описания операций магистерии в хронологическом порядке и с самого начала, то есть с поисков удаленной материи камня, которая должна стать его близкой материей, чтобы на завершающей стадии превратиться в ребис (от латинского "res-bis" – двойная субстанция).
Термином "первичная материя" в разных трактатах могут обозначаться все эти три, совершенно отличных друг от друга состояния; что же касается слова "ртуть", трактовки этого понятия варьируются до бесконечности. Каждый философ как бы повествует о своем, не обращая никакого внимания на сказанное собратьями, тогда как в действительности они говорят об одном и том же Деянии, но на его разных стадиях. Это – первый и очень серьезный подводный камень.
Второй таится в невероятной запутанности текстов и особенно терминологии: ведь одно и то же вещество получает порой более двенадцати наименований! Знаменитый натуралист Бюффон в своей "Естественной истории минералов" ("Histoire naturelle de mineraux"); издание 1784 года, т..4, с. 270–272), в статье, посвященной золоту, с глубоким раздражением пишет: "Увеличить плотность материи настолько, чтобы она обрела удельный вес этого металла (золота), действительно стало бы величайшим нашим достижением; весьма вероятно, это не является невозможным; весьма вероятно, некоторым даже удалось этого достичь, ибо среди множества ложных или преувеличенных свидетельств, касающихся Великого Деяния, имеются и такие, в которых я сомневаться не могу, однако это не мешает нам относиться с презрением или даже с осуждением к тем, кто занимается такими экспериментами из чистой корысти, не обладая зачастую необходимыми для такой работы знаниями. Ибо нельзя не признать, что из трудов алхимиков ничего нельзя извлечь: я счел своим долгом прочесть и изучить многие из них, однако и в "Герметической скрижали", и в "Ассамблее философов", и у Филалета я обнаружил лишь туманные рассуждения и невнятные описания, которые ничем мне не помогли, так что единственный вывод, сделанный мной, состоит в следующем: все эти искатели философского камня рассматривали обыкновенную ртуть как общую основу металлов и особенно золота и серебра. К подобному взгляду весьма близок и Бехер с его ртутной глиной".
Возникает вопрос: чего ради герметические философы приложили столько усилий чтобы остаться непонятыми? Первый из возможных ответов дал писатель и ученый прошлого века Луи Фигье: "У алхимиков были очевидные резоны, чтобы пользоваться таким темным, невнятным языком. Они не могли сообщить ничего существенного о том, как делать золото: все их усилия в этом направлении ни к чему не привели". Такая точка зрения прекрасно отражает настроения в науке XIX века, полагавшей, что все, что можно открыть, уже открыто, а XX веку осталось лишь "вносить мелкие уточнения". Второй, более точный ответ содержится в книге арабского алхимика Гебера "Сумма совершенств магистерии" ("Somme des perfections du magistere"): "Заявляю, что здесь, в "Сумме", я ничуть не стараюсь четко и логично рассказать о развитии нашей науки. Если бы я описывал ее последовательно, дурные люди могли бы воспользоваться этим, употребив знание во зло".
Убежденные в реальности Деяния, адепты чувствовали свою ответственность за магическую силу, которой они владели, и потому стремились преградить. недостойным доступ к магистерии. Вот почему алхимические трактаты не являются ни учебниками для непосвященных, ни научными сообщениями, предназначенными для других философов. Они писались для третьей категории читателей – для тех, кто находился па пути к посвящению, как удачно назвал их Рене Алло в работе "Аспекты традиционной алхимии" ("Aspects de l’alchimie traditionelle"). Из этого определения следует, что существуют люди, способные постичь герметическое искусство самостоятельно, без помощи гуру (наставника), – сравните с индуистской практикой, где посвящение осуществляет Учитель и это является единственным и непреложным правилом.
Помимо объяснений, предложенных Фигье и Гебером, существует третий возможный ответ, Алхимия сейчас представляется нам не доступной пониманию по той простой причине, что многие понятия, введенные в обиход в период формирования этой науки, сейчас забыты. К примеру, недавно мы обсуждали с Жаком Бержье пособие по телевизионной технике, в котором рассматриваются различные типы кинескопов.
И он сказал мне: "Если когда-нибудь в будущем этот учебник попадет в руки представителей цивилизации, технология в которой будет не похожа на нашу, то описанные в нем аппараты покажутся им абсурдными, поскольку автор нигде не указывает, что работают они от электрического тока. Это обстоятельство представляется настолько очевидным, что не заслуживает упоминания".
Не исключено, что с алхимией дело обстоит точно так же: неясности и пропуски объясняются тем, что для посвященных и их преемников эти понятия в свое время были настолько привычны, что не нуждались в расшифровке. Лично я, правда, скорее склоняюсь к мнению Гебера, которого считаю искренним, хотя и недостаточным. У "дурных людей" было много других способов добыть – золото; необязательно получать его искусственным путем! Напрашивается следующий вывод: алхимики скрывали нечто более важное, чем тайна драгоценного металла. Что именно? Обратимся к истории герметической философии: быть может, в ней мы найдем ответ на этот вопрос.
Гермес и история Алхимии
Как она возникла?
Точную дату и место назвать трудно; Китай, Египет, Средний Восток и Греция в равной мере могут считаться родиной алхимии.
Так что я просто последую традиции, согласно которой герметическое искусство восходит к самому Гермесу (богу или царю, правившему до эпохи фараонов), давшему этой науке свое имя. Ему приписывают несколько алхимических трактатов, в том числе знаменитую "Изумрудную скрижаль" – несомненно, самое краткое и, возможно, самое ясное из всех существующих описаний Великого Деяния. Одна из легенд гласит, что текст этот был найден воинами Александра Македонского в недрах Большой Пирамиды в Гизе, которая являлась не чем иным, как усыпальницей Гермеса. Тот якобы собственноручно вырезал алмазом несколько строк, составляющих текст скрижали, на изумрудной пластине, откуда и возникло название.
Приведу эту надпись полностью, чтобы читатель сам убедился, столь трудны для понимания алхимические тексты:
"Это верно, без обмана, истинно и справедливо! То, что внизу, как то, что вверху, и то, что вверху, как то, что внизу, для того, чтобы совершить чудеса одного и того же. И подобно тому как все предметы произошли из Одного, по мысли Одного, так все они произошли из этого вещества, путем его применения.
Его отец – Солнце, его мать – Луна; Ветер носил его в своем чреве, Земля – его кормилица. Оно – отец всякого совершенства во Вселенной. Его могущество безгранично на земле.
Отдели землю от огня, тонкое от грубого, осторожно, с большим искусством. Это вещество поднимается от земли к небу и тотчас снова нисходит на землю. Оно собирает силу и верхних и нижних вещей.
И ты получишь славу мира, и всякий мрак удалится от тебя.
Это могущественная сила всякой силы, она уловит все неуловимое и проникнет во все непроницаемое, потому что так сотворен мир.
Вот источник удивительных применений… Вот почему я был назван Гермесом Трижды Величайшим, владеющим Тремя отделами Всеобщей философии. Я сказал здесь все о деле Солнца".
* * *
Известно, что египтяне увлекались алхимией с самой глубокой древности, но любопытно, что так же обстояло дело на другом конце земли – в Поднебесной империи. Действительно, в древнейших китайских литературных текстах "Чжуан-цзы" и Даодэцзин уже встречаются рассуждения о материи и о возможности трансмутации металлов. Кстати, в Китае даосской эпохи еще не знали о сильных кислотах, растворяющих металлы, – тем не менее опыты по трансмутацим поразительно сходны с деятельностью герметиков средних веков.
Однако подлинная алхимия – по крайней мере в привычном для нас понимании – появилась, полагаю, у греков, арабов и византийцев. Главная греческая школа герметического искусства была основана в Александрии, примерно в начале IV века н. э. Зосимой Панаполитанским. До наших дней дошло лишь сколько его сочинений, в частности "Трактат о печах", где стеклянные сосуды для дистилляции описываются задолго до того, как о них заговорили арабские ученые. Один из его учеников, Демокрит, утверждает, будто бы уже были получены два порошка – белый и красный. Мария Еврейка (некоторые почему-то путают ее с Мариам, сестрой Моисея) жила в то же время. Именно она придумала "водяную баню", столь часто применяемую в современной кулинарии; кроме того, она изобрела керотакис, закрытый сосуд, в котором подвергаются воздействию пара тончайшие пластинки различных металлов, а также ареометр, совершенно идентичный нынешнему, со временем. совершенно забытый и заново открытый Бхэме в XVIII веке.
Из Александрии алхимия в V веке "эмигрировала" в Византию, где по прошествии нескольких десятилетий с ней познакомились арабы, которые собрали у себя все наследие египтян и греков. С VII по XI века алхимия проникла во все завоеванные арабами страны – в частности в Испанию, превратившуюся в один из крупных центров герметического искусства Европы, которая все еще прозябала во мраке невежества. Арабское влияние на герметическое искусство было весьма значительным и сохраняло все свое значение вплоть до времени Альберта Великого и Фомы Аквинского. Многие термины арабской алхимии вошли в обиход – например эликсир, алкоголь и т. п. Величайшим арабским адептом был, вне всяких сомнений, Гебер; я уже цитировал его "Сумму совершенств магистерии". Полагаю, будет небесполезным задержаться на личности этого человека.
Подлинное имя Гебера – Джабир Ибн Хайян. Он жил в VIII веке н. э., учился у знаменитого исламского теолога имама Джафара и в свою очередь стал весьма авторитетным ученым. В своих трудах он объясняет, как изготовить азотную кислоту, царскую водку и другие химические вещества, совершенно неведомые тогдашним западным естествоиспытателям. Поскольку он добавляет, что все эти открытия принадлежат его учителю Джафару, следует признать, что таких выдающихся результатов арабская алхимия достигла уже в VII веке. Неудивительно поэтому, что западные историки потратили много сил, доказывая, что трактаты Гебера написаны якобы гораздо позже, что сам он не был ни алхимиком, ни просто химиком, да и вообще не существовал! Однако со временем в библиотеках Каира и Константинополя были найдены многочисленные сочинения Гебера, подлинность которых сомнения не вызывает: в них содержатся чрезвычайно интересные мысли о философии природы, о предсказании будущего, о химических свойствах природных тел, Правда, авторство "Суммы соверенств" все еще остается под вопросом, поскольку арабская рукопись была утрачена, а самая ранняя из известных версий перевода относится примерно к концу XIII века и переводчик с целью придать больший вес арабскому алхимику вполне мог включить в текст описания открытий, сделанных в XI и XII веках. Во всяком случае, сегодня это проблема чисто академическая.
Этот краткий экскурс в историю алхимии подводит нас к вопросу атрибуции текстов, которые доставляют такое наслаждение эрудитам. Считаю необходимым сказать по этому поводу несколько слов: действительно, читая эту книгу, мы увидим, что сомнению подвергалось авторство едва ли не всех трактатов, под которыми стоят имена великих адептов. Так, если верить историкам, или, точнее, тем, кто претендует на это звание, то ни Альберт Великий, ни его ученик Фома Аквинский не посвятили алхимии в своих сочинениях ни единой строки (хотя последний в "Сумме теологии" много рассуждает, например, о том, можно ли считать мошенничеством продажу герметического золота). Трактаты, приписываемые Арнальдо де Виланова, Раймунду Луллию, папе Иоанну XXII и многим другим, тоже – по мнению этих историков – являются фальшивками; что же касается таких знаменитых алхимиков, как Василий Валентин или Никола Фламель, то они якобы вообще не существовали, хотя некоторые события из жизни парижского издателя подтверждаются нотариальными документами, а в Париже сохранился по меньшей мере один из домов, в котором он жил.
Подобные дискуссии представляются мне чистой софистикой. Совершенно очевидно, что имя Василий Валентин – псевдоним: Базилевс по-гречески означает "царь", латинское слово Valens (valentis) переводится как "сильный". Но ведь никому не придет в голову усомниться в существовании Мольера по той причине, что от отца ему досталась совсем другая фамилия! Нет сомнения, что некий человек, взявший себе псевдоним Василий Валентин, действительно писал алхимические трактаты, где впервые в истории западной науки излагаются замечательные открытия, благодаря которым имя их автора до сих пор часто упоминается в исследованиях по неорганической химии. Обратимся теперь к Раймунду Луллию (я еще вернусь к нему, когда мы будем рассматривать жизнь этого адепта): почти все его сочинения на тему алхимии были объявлены апокрифами. По какой же причине? Главным образом потому, что они были опубликованы посмертно. Однако Луллий жил на Мальорке, иными словами, в опасной близости от католической Испании, поэтому весьма вероятно, что он поручил ученикам опубликовать его герметические сочинения после смерти осторожности ради. Следует отметить, что его авторство стали оспаривать лишь после того, как он был причислен католической церковью к лику "блаженных"…