– И все равно, – весело щебетала Фиона, – до чего же будет здорово, когда я наконец выучу французский – и до чего же мне этого хочется! – но найдется ли кто-нибудь, кто бы меня понимал, помимо вас и миссис Минидью?
– Конечно, найдется, – рассмеялась Лаура, на ходу обнимая девочку за плечи. – А что до рассуждений мистера Киббла, так ты просто не бери их в голову, и все. Он желает только добра, хотя, между нами, порою склонен преувеличивать. В Солтхеде полным-полно людей, владеющих французским, с которыми ты сможешь поговорить, и в их числе – твой дядя.
– Мой дядя Тиггз?
– Думается мне, французский он изучал. В конце концов он же профессор и крупный ученый.
– По-моему, французский – очень красивый язык.
– Oui, Mademoiselle. А разве это само по себе не достаточная причина для того, чтобы его выучить?
Девочка просияла улыбкой.
– Вы всегда правы, Mademoiselle Дейл. Вы всегда знаете что сказать! Неудивительно, что мистер Киббл в вас души не чает. Жаль, что он такой зануда. И эти его вечные зеленые очки… ох, терпеть их не могу!
Лаура потупила взгляд, словно обнаружив нечто интересное в траве, по которой легко ступали ее ножки. Какое-то время она молчала, и, думается мне, что по ее прелестному личику скользнула тень.
– А как так вышло, Фиона, что тебе известны склонности мистера Киббла?
– Мне дядя Тиггз сказал. "Очень целеустремленный молодой человек, прирожденный ученый и кристально честен", – так он тоже говорил.
– Ну что ж, это чистая правда, что мистер Киббл – и то, и другое, и третье, и что профессор его очень высоко ценит. Но я боюсь, что твой дядя посвящен в дела лишь одной заинтересованной стороны, – стороны мистера Киббла.
– Вот так я и думала, – отвечала Фиона, очень по-взрослому наклонив голову. – А уж сколько раз я ему твердила, что он ужасно скучный и старомодный и что вы тоже так считаете!
– Кому говорила?
– Дяде Тиггзу, конечно.
– На мгновение мне подумалось, что ты имеешь в виду мистера Киббла.
Девочка поморщилась и устало застонала.
– Ох, Боже ты мой, уж ему-то я бы ничего такого низачтошеньки не сказала! Да оно и незачем. По-моему, это и так очевидно.
Какое-то время они шли молча; девочка любовалась торжественным величием лесов, а мисс Дейл размышляла про себя, каких еще открытий ждать от смышленой маленькой ученицы. Но вот она подняла взгляд и заметила, что в небесах собираются тучи, а в кронах пронесся резкий ветер.
– В здешнем лесу медведи водятся? – внезапно осведомилась Фиона.
– Медведи? В Солтхеде? От души надеюсь, что нет, милая!
– А мне бы так хотелось, чтобы водились! Хоть одним глазком бы на медведя поглядеть! Я уж и дядю Тиггза спрашивала – нельзя ли нам держать дома медведя, но он сказал, нет. Сказал, медведи должны жить в пещерах, а в домах, вместе с людьми, жить не могут. А мне все равно ужасно охота завести медведя, просто страх как охота!
– Фиона, медведь в домашние любимцы не годится, – отозвалась мисс Дейл. – Медведи – звери дикие и, боюсь, не то чтобы дружелюбные. Настоящие медведи, видишь ли, совсем не похожи на тех, что нарисованы у тебя в книжках сказок. Они жестокие, злобные, и доверять им нельзя.
– Вот и дядя Тиггз так говорит.
– Тебе следовало бы к нему прислушаться.
– Посмотрите-ка! – вдруг воскликнула девочка, указывая крохотным пальчиком.
На одно жуткое мгновение Лауре подумалось, что это и впрямь медведь, но, глянув в указанном направлении, в сторону наезженного тракта, вполне различимого за деревьями, она тут же успокоилась. Вдоль обочины дороги параллельно им быстрым шагом шел какой-то человек, причем так близко, что слышно было, как он мелодично насвистывает себе под нос.
"И кто бы это мог быть?" – удивилась про себя Лаура.
Фиона ликующе взвизгнула.
– C'est monsieur Скрибблер! – воскликнула она, возбужденно махая рукой.
Свист оборвался. Остановился и свистун и, приложив ко лбу ладонь, сложенную козырьком, внимательно вгляделся сквозь листву, потом согнул колени, присел на корточки, сощурился, уставился прямехонько на Лауру с Фионой, сдвинув брови, затем снова встал, повторил это небольшое упражнение еще раз, снял шляпу, почесал в буйной шевелюре, вернул шляпу на место и, наконец, засунул два пальца в рот и пронзительно свистнул.
– C'est lui , – проговорила мисс Дейл, скорее про себя, нежели вслух, и со странно многозначительной интонацией, в то время как Фиона вприпрыжку помчалась через лес к дороге.
Это и впрямь оказался мистер Скрибблер, обладатель старой коричневой куртки, обтрепанных штанов в обтяжку и гетров. Он обнял подбежавшую Фиону, подхватил ее на руки и несколько раз покружил словно волчок. Поставив девочку на землю, он исполнил небольшую джигу, кстати, весьма искусно; девочка пыталась ему подражать, но далеко не так ловко; наконец, оба раскланялись и церемонно пожали друг другу руки.
К тому времени, как подоспела Лаура, они уже носились вокруг старого дуба: Фиона, хохоча, выглядывала из-за ствола, а мистер Скрибблер бегал за ней, одной рукой прикрывая глаза и вытянув свободную руку в некоем задорном варианте жмурок. Всякий раз, как он пытался схватить девочку, Фиона проскальзывала у него под локтем и легонько хлопала его по спине, хихикая над каждой удачной вылазкой.
Несколько минут гувернантка молча наблюдала за происходящим. Затем, снова глянув на небо и осознав, что час поздний, она сочла своим долгом вмешаться.
– Ну же, Фиона, на сегодня игр достаточно. Нам пора домой.
Едва заслышав ее голос и невзирая на протесты Фионы, мистер Скрибблер прекратил забаву. Он отнял ладонь от лица и обернулся к Лауре. Она встретилась с ним взглядом – на краткий миг, и все с тем же странно многозначительным выражением в глазах, – сразу же отвернулась и жестом поманила ребенка.
– Пойдем, милая, уже поздно. Твой дядя и миссис Минидью скоро начнут беспокоиться, куда мы подевались.
Не желая расставаться с клерком, Фиона зашлась громким плачем. Однако в конце концов победил авторитет.
Мистер Скрибблер, что при первых же словах гувернантки словно прирос к месту, резко ожил, на мгновение исчез в зелени, а по возвращении игриво подкрался к Фионе, пряча руки за спиной. Вот он встряхнулся, точно ломовая лошадь, и, словно по волшебству, появилась одна из рук – с прелестным букетом цветов, последних в этом сезоне, каковой и был вручен ребенку. Фиона охотно приняла дар и уткнулась носом в цветы, вдыхая их аромат.
– Что надо сказать, милая? – напомнила мисс Дейл.
– Merci, Monsieur, – проговорила Фиона, приседая в реверансе перед клерком, что глазел на них, открыв рот.
Мистер Скрибблер дотронулся до шляпы и поклонился. Тут появилась и вторая рука; в ней обнаружился второй тайный букет, великолепием ничуть не уступающий первому. Его клерк, слегка робея, вручил самой мисс Дейл. Девушка на минуту задумалась над букетом, столь быстро собранном в увядающем саду природы, прежде чем подняла глаза на мистера Скрибблера, в лице которого в тот миг отражалась вся его душа.
– Благодарю вас, сэр, – проговорила она негромко. – Цветы просто прелестные. Удивляюсь, как вам удалось отыскать их так поздно осенью.
Мистер Скрибблер вновь притронулся к краю шляпы и поклонился, давая понять, что эта задача оказалась как нетрудной, так и приятной.
– Вы идете в нашем направлении?
Клерк удрученно покачал головой и вместо ответа указал на угрюмую усадьбу, расположенную на унылом участке за дорогой.
– В это жуткое место? – неодобрительно нахмурилась Фиона. – Зачем вам туда?
Мистер Скрибблер пожал плечами, давая понять, что выбора у него нет. Он окинул прощальным взглядом Лауру и ее маленькую воспитанницу, еще раз приподнял шляпу и, развернувшись, помчался со всех ног через дорогу к серому каменному особняку.
А две юные леди зашагали домой – подозреваю, что в настроении ином, нежели прежде, ведь мысли каждой по-своему вращались вокруг беззаботного клерка из фирмы "Баджер и Винч".
– А как называется большой дом вроде этого? – спросила Лаура, имея в виду цель устремлений мистера Скрибблера.
Фиона оглянулась через плечо на усадьбу, но нужного слова так и не вспомнила. Она вглядывалась сквозь листву, надеясь хотя бы мельком различить напоследок среди деревьев замечательного мистера Скрибблера, которого, вне всякого сомнения, считала своим самым дорогим и обожаемым другом – после Лауры и миссис Минидью, и, конечно же, после дяди Тиггза.
– Le chateau, – промолвила мисс Дейл, отвечая на свой же вопрос. Но Фиона не обратила внимания; в ее глазах блестели слезы.
На подступах к промозглым, унылым владениям мистер Скрибблер, дабы приободриться, засвистел снова. Волей случая он поднял взгляд к небу и увидел то самое облако, что не так давно Лаура показывала своей воспитаннице. На его глазах облако постепенно менялось, становилось более округлым и резким, темнело, вбирало в себя небесную игру светотени, пока не уподобилось человеческому лицу, что хмурилось на него сверху, глядя пристально и недобро.
Глаза мистера Скрибблера испуганно расширились. Резкий порыв ветра пронесся над дорогой, и клерк поежился от холода. Когда же он набрался храбрости вновь посмотреть на облако, лицо исчезло.
Остановившись у ограды, клерк оглядел особняк с его потускневшими стенами иссиня-серого камня, зловещими фронтонами, витыми трубами и угрюмыми каменными ангелами, что свирепо таращились с крыши. Повсюду – запустение и распад; особенно же этим отличается дом, так похожий на торчащую из земли голову чудовищного тролля, с крышей вместо шляпы, окнами эркера вместо глаз и обваливающимися ступенями, смахивающими на обломки зубов.
Мистер Скрибблер, которому не терпелось исполнить поручение, позвонил в колокольчик у ворот и внимательно прислушался. Спустя несколько минут позвонил снова. Опять – никого. Он позвонил в третий раз и разочарованно прильнул к прутьям, точно заключенный. Наконец в доме отворилась боковая дверца, и появившийся лакей в ливрее глянул в сторону ворот, проверяя, кто его потревожил. Не в состоянии идентифицировать злоумышленника, лакей сбежал вниз по ступеням и, тяжело дыша, преодолел разделяющее их расстояние.
– Ну? Ну? – недовольно осведомился он.
Мистер Скрибблер запустил руку в карман куртки, извлек на свет смятый клочок почтовой бумаги и протянул его слуге. Лакей развернул истрёпанный листок, прочел послание от начала до конца, с пренебрежением оглядел мистера Скрибблера, словно сомневаясь, что тот в состоянии написать эти строки – в состоянии написать что бы то ни было! – и перечитал записку еще раз. Мистер Скрибблер изо всех сил старался держаться с обычной равнодушной беспечностью, однако, думается мне, на облако он предпочитал не смотреть.
– Вы, стало быть, клерк из фирмы "Баджер и Винч"? – хмыкнул лакей.
Мистер Скрибблер снял шляпу и взъерошил волосы, признавая тем самым свою причастность к прославленному предприятию.
– Повезло вам – старикан только что прибыл, – сообщил слуга, кивнув в сторону дома. – Прям вот только что из города, и в настроении просто преотвратном! Так что, по зрелом размышлении, возможно, не так уж вам и повезло. Кошмарный старый сквалыга, вот он кто. А что там насчет письма?
Мистер Скрибблер дважды быстро похлопал себя по груди, указуя на местоположение кармана, в котором в целости и сохранности покоилась означенная грамота.
Лакей еще раз проглядел записку и, видимо, убедился в ее подлинности. Затем извлек на свет огромный медный ключ и отпер ворота.
– Сюда, – сказал он, открывая створки и пропуская мистера Скрибблера внутрь.
Клерк кивнул, поклонился, дотронулся до шляпы в знак приветствия, кивнул, поклонился еще раз и, торжественно прошествовав сквозь портал, ступил на увядающие земли виллы "Тоскана".
– Сюда, – коротко бросил лакей, ведя клерка по направлению к троллеобразному дому, вверх по гниющим зубам-ступеням и в неосвещенную прихожую. – Ждите здесь и ничего не трогайте, а то скверно вам придется. – С этими словами он исчез, унося с собою смятый клочок почтовой бумаги.
Мистер Скрибблер почесал в голове и похлопал себя по груди, удостоверяясь, что письмо, врученное ему Самсоном Хиксом, и в самом деле на месте. Следующие несколько минут он посвятил изучению прихожей. Сдвинув брови и сцепив руки за спиной, расхаживал по унылому помещению, примечая изысканно украшенные, но обветшалые карнизы, трещины на поверхности зеркала, мрачные бюсты, хмурящиеся на пьедесталах, и две внушительные, покрытые пылью урны на столбиках. В воображении своем клерк пытался представить, что – или кто? – таится в этих урнах и чем загадочные обитатели занимаются весь день и как проводят время. Умеют ли они смеяться? А плакать? Осознают ли они, что в этих стенах кто-то есть? Осознают ли вообще хоть что-нибудь?.. Однако от подобных мыслей он очень скоро почувствовал себя неуютно и занервничал, думая, что вечное заключение в урне куда предпочтительнее анатомического вскрытия.
Наконец лакей возвратился и отвел посетителя в гостиную. Это оказалась скудно меблированная, лишенная какой бы то ни было отделки комната. Единственное окно выходило прямо на высокую изгородь, надежно закрывающую солнце.
Дверь в дальнем конце комнаты медленно повернулась на петлях, пропуская внутрь долговязую фигуру скряги. С его появлением в гостиной сделалось еще темнее.
– Скрибблер, – объявил сей добросовестный человек дела. Только что возвратившись с ежедневного развлекательного обхода города, он был одет в великолепное черное пальто со сверкающими пуговицами, превосходный жилет красного бархата и роскошные лакированные штиблеты, вселявшие такой страх в сердца городских обывателей. Массивные штиблеты поскрипывали на ходу. Обратив пронзительный ястребиный взгляд на клерка, старый скряга воздел костлявую руку с обрывком почтовой бумаги, врученным ему слугой.
– Здесь говорится, у вас для меня письмо. Покажите.
Клерк безропотно повиновался. Поскольку письмо и впрямь было адресовано мистеру Иосии Таску, скряга сломал печать и развернул обертку. Внутри обнаружилось еще одно сложенное послание, на сей раз на листке голубого цвета, тоже адресованное ему, однако с пересылкой через фирму "Баджер и Винч".
Скряга строго воззрился на Ричарда Скрибблера, который вновь принял свойственный ему вид беспечного равнодушия.
– Что это еще такое? – рыкнул Иосия не без свирепости. – Что за фокусы вы затеяли? Нет у меня времени ни на каких фокусов! Я – человек деловой и серьезный, сэр; фокусы – это не для меня.
Мистер Скрибблер, пребывающий в полном неведении касательно содержания письма и всего лишь буквально выполняющий инструкции Самсона Хикса, энергично затряс головой, уверяя Иосию, что, дескать, нет, нет, никакие это не фокусы, и вскинул руки, подтверждая тем самым истинность своих уверений.
Иосия досконально изучил голубенькое послание, перевернул его и собирался уже сломать печать, как вдруг внимание его привлекла надпись на оборотной стороне, сделанная заглавными буквами:
СЭР,
ДАННОЕ ПИСЬМО, БУДУЧИ ДОСТАВЛЕНО В КОНТОРУ ЧЕТВЕРТОГО ЧИСЛА СЕГО МЕСЯЦА, ПРОЛЕЖАЛО ТАМ НЕКОТОРОЕ ВРЕМЯ, ТАК И НЕ ВОССОЕДИНИВШИСЬ С АДРЕСАТОМ, ЗАСИМ НИЖЕПОДПИСАВШИЙСЯ СЧИТАЕТ СВОИМ ДОЛГОМ ЛИЧНО ДОСТАВИТЬ ЕГО ВАМ.
С УВАЖЕНИЕМ,
Р. СКРИББЛЕР.
Массивная седая голова скряги со скрипом повернулась в пазе воротничка.
– Это ваш почерк, Скрибблер?
В полном замешательстве, абсолютно не представляя, что за хитросплетения подозрений и интриг роятся в мозгу старого скареда, мистер Скрибблер отбросил осторожность и кивнул в знак подтверждения.
Иосия взялся было за печать на голубеньком послании – но обнаружил, что она уже сломана.
– Это еще что такое? – холодно осведомился он. – Вы вскрыли письмо – мою личную корреспонденцию – и ознакомились с его содержанием?
Мистер Скрибблер яростно затряс головой и схватился руками за щеки, опровергая обвинение столь несправедливое.
– Вы готовы принести клятву, что не ломали печати?
Клерк изъявил полную к тому готовность.
Мистер Таск помолчал, внимательно изучая посланца и гадая про себя, насколько можно доверять его ответам. Скряга склонен был счесть, что собеседник лжет; с другой стороны, Иосии всегда казалось, что все вокруг лгут. Он задумчиво созерцал сломанную печать, скрипя зубами, отчего его чванливо выступающий подбородок выдвинулся вперед еще больше. Что тут думать? Что думать?..
– Отчего вы все молчите как рыба? Что с вами такое? Вы что, идиот? – в припадке раздражения рявкнул скряга.
Мистер Скрибблер выдавил из себя бледное подобие улыбки и пожал плечами.
– Ясно. Что за пользу усматривает в вас работодатель – не понимаю. Вероятно, есть некие служебные обязанности, которые вы исполняете адекватно. Вы – клерк в юридической фирме; стало быть, умеете писать. И вы говорите, эти слова начертаны вашей рукой. Да? Нет? Да прекратите мотать головой, сэр! Прямо как психованный чертик из коробочки! Вы что, больны?
Мистер Скрибблер, пребывающий в блаженном неведении касательно состояния своего здоровья – а возможно, просто не желающий признавать горькую правду – и не усматривающий ни малейшего сходства между собою и детской игрушкой, тем не менее уважил просьбу собеседника.
Скряга развернул голубой листок и поднес его к глазам. Письмо, написанное аккуратным крупным почерком, оказалось довольно кратким. Судя по дате, в конторе оно пролежало около трех недель.
Мистеру Иосии Таску.
Сэр, до моего сведения дошло, что некий мистер Джон Хантер, не так давно обосновавшийся в городе и проживающий по адресу: Молт-Хаус, Вороний переулок, – возможно, представляет для вас определенный интерес.
Этот молодой джентльмен, судя по всему, получил превосходное воспитание; располагает немалыми средствами, хотя источник их проследить трудно; в тратах себя не стесняет, большую часть года проводит в путешествиях, причем никто не знает в точности, где именно; имеет одного-единственного слугу – угрюмого прохвоста и грубияна, к болтовне не склонного; он, как и я, пользуется услугами жирного поверенного, Винча; и – что оченно интересно – помянутый поверенный держит его под постоянным наблюдением.
Зная, что подобное дело, будучи взято вами на заметку, возможно, окажется для вас небесполезным, однако желая держаться в стороне в силу личных причин, остаюсь,
ДОБРОДЕТЕЛЬ
Нетрудно догадаться, что за эффект произвели на Иосию эти строки. В мрачном раздумье он перечел письмо дважды и трижды, словно заучивая наизусть, и окинул комнату долгим, угрюмым взглядом. Дыхание его участилось, подбородок выпятился еще больше, губы обозначились резче, пальцы свободной руки у бедра сжимались и разжимались, точно живые.
– Еще раз спрашиваю – вы не вскрывали письма и ничего не знаете о его содержании? Предупреждаю, сэр: я – человек деловой и морочить себя не позволю!