Дорохов встретил нас у Сертиславля. Место под базу они нашли. По дороге туда ухитрились отбить обоз и три десятка верховых лошадей у немецких трофейщиков. Забрав остатки штурмового взвода, Иван снова убыл на базу, а мы продолжали медленно продвигаться на восток. Быстрее никак не получалось. Впереди нас шла батальонная колонна пехотного полка. Для пропуска группы Дорохова они специально сошли с дороги и теперь снова выстроившись в колонну, двигалась на Горки. Обогнать ее никак не получалось. Хорошо еще, что в Любиже батальон остановился на отдых и мы смогли ускориться.
За Овсянкой нашумели слегка. Нам нужно было преодолеть мостик через речку Поляна, а он охранялся жандармским постом. Старший поста доколебался до Дорохова и его разведчиков. Вот чего людям надо?! Идет себе тихо и мирно колонна на восток, чего тебе от нее надо было? А может наши разведчики переиграли? Кто его теперь знает, что у жандармов был за повод? ГАИшники одним словом! Пришлось шуметь и относить шесть трупов в сторону от дороги, а мотоциклы сжигать вместе с мостиком. Не было у меня больше водил на них и на те, что имелись, еле набрали. На выстрелы из села вылетела на паре байков подмога, но нарвавшись на пулеметный огонь арьергарда, быстро подалась назад, оставив на дороге догорающий мотоцикл и еще несколько трупов. Правильно поступили. Пост уже не спасти, самим по самое не хочу, влететь можно. Из Тимоховки немцы носа не высунули, ограничились усилением постов на окраинах села. До леса мы добрались спокойно и без лишнего шума. Нас никто не преследовал и правильно. А то в лесу темно и страшно, зачем рисковать. Заехав вглубь леса, мы затихарились. Лес большой, если кому делать нечего, то пусть ищут. Хуже было то, что бензин заканчивался. До Горок оставалось всего около 20 км., а нам еще столько надо было преодолеть, чтобы прорваться в сторону Монастырщины. Захваченных запасов оставалось совсем немного, только, что в баках и по канистрам.
Утром на нашу беду или счастье недалеко от места, где мы собирались вновь выйти на трассу, остановилась проинспектировать кустики несколько бронетранспортеров и мотоциклов со знаком "волчьего крюка". Из них высыпало с десяток человек в камуфляжных куртках и знаками "СС" на касках, а нам как раз транспорта не хватало, чтобы комфортно ехать дальше. Ну и вцепились мы в них. "Камрады" как- никак. Бой был короткий, хоть и пришлось немного в догонялки поиграть. Несколько эсэсманов дюже шустрыми оказались. Отстреливаться начали, прикрывая уходящих вглубь леса нескольких фигур. Догнали и успокоили, но и сами троих убитыми потеряли. Парни под пулеметный огонь с одного из бронетранспортеров попали. Только осмотр трупов и сбор трофеев показал, кого мы уложили. Самого командира 2 моторизованной дивизии СС "Дас Райх" группенфюрера СС Пауля Хауссера. "Жирная тушка" нам попалась.
Долго наслаждаться очередной генеральской головой нам не пришлось. Надо было делать ноги и чем быстрее, тем лучше, а то утро на дворе. Да и кто чужой из Горок появиться может, тут всего 18 километров и патруль с любой из сторон появиться может. Собрав трофеи, закинув трупы в броневики, мы двинулись в путь. Пришлось самому сесть за руль "Ганомага". Еще-то удовольствие я вам скажу управлять стальным гробом на гусеницах. Вскоре пришлось снова съезжать в лес. Один из бойцов не справился с управление и таранил соседа по колонне. ДТП со смертельным исходом и несколькими ранеными. Пока разобрали, переносили пострадавших потеряли темп и время. Показалась колонна врага, потом еще и еще. А тут как назло байкеры зачастили и с подозрением стали посматривать на нашу колонну. Потому я принял решение уйти в лес, от греха подальше. Правильно сделал и главное вовремя. Тут народ в фельдграу всполошился, стал злой, стреляющий по лесу чуть что. Так что мы лучше в сторонку отъедем и из лесной чащи на все со стороны посмотрим.
Уходить пришлось на всех парах через Сахаровку к Городецк и не заходя в деревню прятаться в лесной тиши недалеко от болота.
За весь день немцы так и неугомонились. Злые они стали. Три раза над лесом пролетали их разведчики. Нас не тронули, во первых вся техника была под масксетями, во вторых научились наконец то как следует прятаться, в третьих форма на личном составе была немецкая, да вдобавок ко всему на части мотоциклов немецкие флаги сохранились. Несколько раз их авиация кого-то бомбила в паре километров от нас. Разведчики туда смотались посмотреть, что к чему. Сказали, что немцы туда кучу техники нагнали. Да еще и народ в камуфляже прочесывание разбомбленных участков леса устроил, с пострелюшками. Всех птиц распугали в округе. Я тут может, решил личному составу нервы полечить, а они весь лечебный эффект испортили. Меня-то Перстень успокаивает, а вот остальных только я и еда. Вообще жрут не переставая с утра до вечера. Проглоты. Хорошо, что хоть только воду пьют, хотя во флагах и по рюкзакам я точно знаю, спиртосодержащие вещества у всех есть. Но не злоупотребляют. Я по этому поводу не злобствую. На отдыхе по чуть-чуть можно. А то, что едят много так это нормально. Организм молодой, растущий, еды надо много. Петрович молодец всех обеспечивает и необходимый запас имеет. Народ вон привык на стоянках бриться, мыться и приводить себя в порядок. Тыловики специально горячей воды побольше делают, чтобы на всех хватило.
Глава 9
Потянувшись до хруста в спине, старший лейтенант Акимов, положил на стол очередной изученный рапорт и взглянул на черновик донесения о действиях батальона после 26 июля. Работа медленно, но продвигалась вперед. Заместитель командира бригады НКВД, куда теперь входил батальон, полковник Третьяков потребовал к утру подготовить и представить проект доклада для командования Особой группы при НКВД СССР. Что называется из огня да в полымя. Только и успели умыться и слегка отоспаться, как загрузили бумажной волокитой. Вот и приходится вычитывать рапорта командиров подразделений, ища для доклада необходимые сведения и стараясь никого и ничего не пропустить. Хорошо Вовке, по тылам немцев гуляет и никаких ему бумаги писать не надо, а тут сиди, корпи. Нет, Седов конечно молодец всю необходимую документацию до своей пропажи содержал в полном порядке, отчеты и доклады регулярно посылал в Москву, да и штабную группу батальона собрал неплохую. Но кто мог подумать, что штаб батальона, выводимый за линию фронта, подвергнется массированному удару с воздуха. Что в ходе бомбежки от прямого попадания в штабной автобус погибнет начштаба и часть сотрудников штаба батальона. А Акимову придется собирать штаб заново. Но ничего выкрутились. Начштаба пришлось забирать у Козлова, ему вполне Пономарева хватит. Вдвоем с бронегруппой справятся. Капитан Алексеев очень хорошо вписался в новый коллектив. Оставшиеся в живых бойцы штабной группы помогли разобраться с документацией батальона. Хорошо, что она вся уцелела, т. к. ехала в другой машине. Ничего восстанавливать не пришлось.
Вообще хорошо, что в батальоне собрались отличные люди. Все на своих местах. Один политрук Григорьев чего стоит. Дважды раненый он лично поднимал бойцов в контратаку, когда немцы ворвались в предместье Ляхович. После боев в городе, окружения и выхода к Слуцкому УРу остатки его сводного полка слились с подразделениями батальона, а политрук стал заместителем командира по политической части.
О Козлове даже говорить не приходится. Боевой и геройский парень. Отличный командир бронегруппы. Подобрал себе таких же парней. Вон один из его экипажей в одиночку в течение нескольких часов обеспечивал переправу наших сил через р. Брожка.
Танковому взводу было поручено захватить и удержать мост. Перед рассветом танкисты с десантом на борту смогли прорваться к мосту, уничтожить охрану и занять позиции в ожидании остальных подразделений идущих на прорыв. Но немецкая артиллерия смогла подбить три из четырех машин, уничтожить мост и отсекла наши штурмовые подразделения от реки. Парни оказались отрезанными от своих. Немцы пошли в атаку. Прикрываясь подбитыми машинами и складками местности экипаж "троечки" смог подбить один танк и три бронетранспортера, а затем при поддержке уцелевших десантников сам перешел в контратаку и ворвался на позиции врага. Поливаемые пулеметным и артиллерийским огнем немецкие пехотинцы стали отступать. Танкисты смогли прорваться на позиции немецких минометчиков и навели там порядок, заодно расстреляв несколько грузовиков. Разгром довершили десантники. Собрав трофеи, бойцы вернулись к мосту, оставив после себя десятки трупов гитлеровцев и покореженный металл. Еще дважды парни отражали атаки врага, собирая боеприпасы из подбитых машин. Когда почти все десантники погибли или получили тяжелые ранения, танкисты в одиночку продолжали удерживать позиции. Практически весь экипаж получил ранения. Только через два часа наши части смогли восстановить переправу и отбросить врага.
Ладно, если бы это был только один эпизод так таких вон целая куча. А чего стоит огненный танковый таран у Паричей. Когда горящий Т-26 таранил немецкую "троечку"!
Или взять командиров боевых групп Сафонова и Маслова. Они со своими боевыми группами не давали продыха немцам там, где только их встречали. Умело маневрировали подразделениями, били врага из засад в самых неожиданных местах. Не их вина, что пришлось отходить к укрепрайону. Что бы там не говорили, а сила солому ломит. Какими бы геройскими не были бойцы и командиры, но устоять перед кадровым и заведомо более сильным частям врага не всегда удавалось. Затормозить, заставить развертываться колонны врага в боевой порядок, держать его в постоянном напряжении, чем выиграть время, чтобы другие отряды успели занять позиции да могли и часто это получалось. Но не более того.
Их бойцы были им под стать. Вон боец, из группы Маслова отражая танковую атаку немцев, за один бой ухитрился сжечь бутылками с зажигательной смесью четыре вражеских танка. И это в своем первом же бою. Парня из лагеря военнопленных в Лунинце освободили и направили в боевую группу Маслова. Немцы от Ивацевичей наступали. Захватив плацдарм и наведя переправу, они переправили через реку десяток танков и двинулись на окопы "масловцев". За танками следовала пехота. Пехоту удалось отсечь. Когда первый танк приблизился к окопу, боец бросил гранату под ходовую - танк встал, в моторный отсек он забросил бутылку с зажигательной смесью, и машина загорелась, как факел. Перебегая по окопу с места на место и ища гранаты и бутылки, ему примерно так же удалось сделать с еще двумя танками. Четвертый танк стал утюжить окоп с героем, засыпая его землей, а когда, посчитав свою задачу выполненной, двинулся с места дальше, получил зажигательную бутылку в корму. Парня, правда, спасти не удалось. Всего их рота в тот день подбила девять танков. Оставшаяся машина сбежала с поля боя. И опять-таки такой пример не единственный.
И как их всех забыть и не отметить в рапорте? Не за ордена воюем, но тем не менее…
В раскрытое окно прилетели запахи краски, которой бойцы бронегруппы перекрашивали вверенную технику, а то пока машины шли к Гомелю возникали казусы. Несмотря на наличие на броне красных звезд, находились индивидуумы, пытавшиеся ее подорвать. Две троечки прошедшие бой под Бобруйском пришлось ставить на ремонт. Да и трофейным грузовикам постоянно доставалось. Бойцы с неуравновешенной психикой стреляли по ним, принимая машины за прорыв фронта или немецкий десант. В армии с транспортом было плохо, поэтому по приказу полковника Третьякова грузовые автомашины и автозаправщики автороты, бронегруппы Козлова, тягачи артиллерийского и зенитного дивизионов были задействовать для доставки грузов в Бобруйск. Часть легкового автопарка использовалась штабом 21 армии. Чтобы избежать ненужных потерь и дополнительной маскировки, вчера на совещании было принято решение перекрасить всю технику по схеме и цветовой гамме предложенной Седовым еще под Брестом. Он оказывается, Козлову показывал, что, где и какого цвета краской надо малевать. Вот бойцы и стараются воплотить все в жизнь, тренируясь на вышедшей из ремонта технике. Правда, техники стало куда меньше. Танки советских типов пришлось передать в понесшие большие потери танковые полки армии. Пришлось отдать все БТ и почти все пушечные Т-26. Даже те, что мы восстановили из брошенных и подбитых. Жалко было отдавать с таким трудом собранную технику, но пришлось. Бронегруппе оставили все трофейные, специальные и модифицированные танки. Под это попали и оставшиеся в строю два Т-28, на которые умельцы из ремроты навесили дополнительное оборудование и защиту. Полковник Третьяков обещал, что вместо отданных машин бронегруппа получит новые, только что с завода. Хорошо, что танки отдали без экипажей, сохранив их для будущих боев. Как не старались представители танкового полка забрать с собой самоходки и зенитки, собранные на базе безбашенных танков, но удалось их отстоять. Так как они попадали под понятие специальные и модифицированные.
Отстояли и почти всю артиллерию. Начарт армии увидев колонну орудий артдивизионов, тянувшуюся к жд. станции, наложил на корпусные орудия руку, сказав, что нам они по статусу не положены, кроме того к ним снарядов у нас нет. Еще сказал, что обойдемся дивизионными орудиями УВС и противотанковыми сорокапятками. Пришлось отдать, этим отделавшись от остальных артиллеристов. Это он еще батареи 82 мм и 120 мм минометов не видел, а то бы вообще шум поднял. Не зря их под тентами в кузовах автомобилей перевозили. У них тут каждый минометный ствол на учете, а про 120 мм. минометы вообще говорить не приходится. Особый учет идет. Но полковник Третьяков сказал, что отдаст ее только по личному приказу Наркома. Только этим и успокоил, а то начарт в Генштаб звонить собирался. Никто с нашим всесильным наркомом ругаться не захотел.
Вот людьми делиться пришлось. В части 21 армии пришлось отдать всех бойцов "штрафных" полков и тех, кто раньше служил в частях этой армии. Тоже самое было и с бойцами из других соединений. Всех их направили на сборные пункты, откуда они должны были убыть в свои части. 18 Погранотряду без кассирования личного состава передали оба "штурмовых" батальона. Начштаба Алексеев был категорически против, говоря, что Комбат считал их кадровым резервом личного состава батальона. Но полковник Третьяков приказал и пришлось подчиниться. Правда, смухлевали немного. Алексеев подсказал, как сделать, чтобы лучших бойцов сохранить в составе батальона. Так как точной численности батальона никто не знал, штабная документации погибла под бомбежкой, часть бойцов задним числом перевели в подразделения батальона в боевые группы Сафонова и Маслова. Ну и что с того, что эти группы стали под тысячу человек. Так и задачи они решали соответственные. Да и Третьяков особо не возмущался. А чтобы не задавали лишних вопросов, постарались их первыми же эшелонами отправить в тыл на пункт постоянной дислокации. Заодно отправили и так заинтересовавшую танкистов бронетехнику. Тем более что на железнодорожной станции скопилось достаточно пустых вагонов. За ночь отправили в сторону Москвы три эшелона с людьми и техникой. Успели вовремя. С утра пораньше прибыла комиссия во главе с начальством из штаба армии оценить оставшуюся технику, да опоздали. На стоянке нашли только "немецкие панцеры" и танковый металлолом, не подлежащий восстановлению. А то губы раскатали! Нам самим мало. Когда еще новая техника придет.
Вообще "ограбить" батальон хотели многие, точнее все кому не лень. Начиная с автослужбы и тыловиков и кончая летунами. Конечно, пооставляв на оккупированной территории свои склады и базы они теперь хотели на халяву урвать хоть что - то от счастливых обладателей трофейного добра. Много вопросов было по ремонтно- восстановительной роте. Там собралось много отличных специалистов по разным направлениям и оружейников, и мотористов, и технарей и токарей и сварщиков. И все они были нарасхват, особенно насчет них наезжали танкисты и автобаты. Обещали бойцам золотые горы, но парни держались и менять место службы не спешили. Хотя пару человек все же пришлось отпустить. Тут поблизости их родные части стояли. Вообще "ходатаи" просили все что можно и нельзя из имеющихся запасов, трясли всевозможными бумагами с кучей подписей и печатей, давили на жалость. Но не прокатывало. Спасало подчинение непосредственно Москве и Всесильному Наркому. Мы и так поделились всем, чем могли.
Паршину вот приходилось хуже. Его группа была привязана к аэродромам. Много вывезти не удавалось. Самолеты летали перегруженные ранбольными, лишнего не положишь. Вывезти хотелось многое. Одни запчасти к самолетам чего стоили. У него же были созданы специальные группы, что выезжали к местам падения сбитых самолетов и снимавших с них все, что было возможно, в т. ч. дюралюминий, уцелевшие приборы, авиадвигатели, вооружение и боеприпасы. И все собранное требовалось вывести и сохранить. Боеприпасы сражу в дело шли, а вот с остальным была проблема. А еще были спецавтомобили - заправщики, "пускачи", автокраны, подвижные радиостанции и командные пункты, зенитные орудия и ремонтные мастерские, столь необходимые на аэродромах имущество как маскировочные сети, кислородные баллоны, краска, инструменты, обмундирование и т. д. и т. п. Вывезти все это можно было только по земле. Это было одной из причин, почему весь автопранспорт батальона был задействован на доставке грузов в Бобруйск. Спецмашины непотребные в деятельности аэродромов на жесткой сцепке везли тягачи, остальное грузили в прицепы и кузова. Дело потихоньку спорилось и на погрузочных площадках становилось все больше ящиков и иного имущества. Везли не только целое, но и поврежденное в боях. Так сегодня днем доставили несколько поврежденных в ходе бомбежки 88 мм зенитных орудий. Ремонтники уверенно заявили, что их вполне можно починить. Для полной эвакуации батальона потребуется еще несколько дней так, что постараемся все увезти, до чего руки дотянутся. Под авиационное имущество специально выделили несколько вагонов, что сейчас загружаются, да и платформ для специальной автотехники дополнительно заказано несколько десятков.
Вовка опять где-то по немецким тылам гуляет. Позавчера перед прорывом Третьяков сообщил, что в Могилевское областное управление НКВД обратились бойцы нашего батальона, доставившие рапорт и донесение от Седова. Да не просто стрелки, а бойцы автовзвода прибывшие в город на своих трофейных грузовиках и вывезшие раненых. Сам Володя со своей группой держал оборону в полосе 110 стрелковой дивизии. Пока в Управлении все проверили, пока сообщили в дивизию о необходимости срочно эвакуировать его группу в Могилев, остановка резко обострилась и группа Седова снова оказалась отрезанной от своих. Так что встреча снова откладывается на неопределенное время.