Меня все-таки неизвестность в определенной мере беспокоила и даже угнетала. Может быть, татары уже с флангов обошли и готовятся туда удить внезапно - не со стороны лощины, а сбоку.
Худо нам тогда придется, поскольку никакой защиты с флангов и тыла нет.
Надо завтра с утра, как подсохнет, распорядиться хоть небольшой частокол из бревен поставить по периметру лагеря, как это римские легионеры делали. Немудрящая защита, но она не позволит внезапно налететь конной лаве и рубить спящих или не готовых к бою.
Однако жизнь внесла свои коррективы.
Утром, после неспешного завтрака - только я собрал воевод, чтобы распорядиться насчет частокола, как в лагерь прискакал гонец.
- Кто воевода?
Я встал.
- Грамотка тебе.
Гонец протянул мне свернутую рулоном бумагу. Я развернул. Текст был нацарапан криво, впопыхах: "Выручай, татары одолевают".
- Кто тебя послал?
- Плещеев, боярин. Мы в трех верстах выше по реке стоим.
ГЛАВА VI
Я собрал бояр.
- Денисий, поднимай всадников, будем наших выручать. Пешим остаться здесь, быть в кольчугах и при оружии. Коли пешцев с собой брать - мешкотно получится, можем не успеем.
Забегали ратники, брони стали надевать, оружие готовить. Дежурные побежали к табуну за конями. Как ни торопились, а полчаса на сборы потеряли.
Наконец, все выстроились, готовые выступить. Я нашел глазами гонца воеводы Плещеева.
- Ты дорогу знаешь - ты и веди.
Я достал нательную иконку-складень Георгия Победоносца, что нашел летом в подземелье, поднес свой оберег к губам и взмахнул рукой:
- Вперед! За мной!
Мы пустили коней вскачь, только грязь из- под копыт летела.
Мой десяток взял с собой по моему приказу мушкеты, у меня за поясом - два пистолета и по
сабле с обеих сторон. Хотелось бы поговорить с гонцом, что там да как, да попробуй на ходу -. язык откусишь. Тяжело коням раскисшую дорогу преодолевать. Жалко их, да поспешать на выручку надо.
Вырвались из-за леса, а на лугу бой кипит.
Получилось так, что мы оказались у татар за спиной. Сбили они наших с позиций и теперь теснили. Крымчаки нас пока не заметили - наш выход был неожиданным: никакого тойота, все глушила грязь.
Я быстро оценил ситуацию, успев разглядеть татарский бунчук далеко впереди. Где-то там, значит, и мурза их. На лугу шел яростный лучной бой. Татарские конники, устремляясь за своими вожатыми, группа за группой, под громкие "язычные кличи" вели "напуск" - передовые наездники "крутили степную карусель" - проносились у переднего строя плещеевской конницы, осыпая русских всадников стрелами. Стрелы ударялись о щиты и брони наших конных, но чаще - достигали цели, сражая ратников и коней - многие всадники были без доспехов. Строй вологодского ополчения отвечал редкой стрельбой стрелами, почти без проку, выставив бесполезные покуда копья. "Долго им не продержаться, не смогут строй удержать, видно - врасплох застали", - мелькнуло в голове.
С левого края сшибка перешла в свальный бой. Оттуда доносился звон и лязг железа, крики раненых, ржание подрубленных лошадей.
Я бросил взгляд направо - в глубине дубравы маячили татарские кони, а может, и засаду там держали - под "притворное бегство", если лучным боем не удастся конницу Плещеева опрокинуть и рассеять.
Во мне закипала злость: "А на обе стороны повоюйте теперь, или - кишка тонка?"
Я повернулся к своим:
- Передайте дальше: разворачиваемся в цепь, все делаем тихо, никакого шума и криков.
И добавил для Федора, что был рядом: | - Останется до татар сотня шагов - делаем короткую остановку и стреляем из мушкетов. Потом - сабли наголо и вперед.
Ринулись мы молча вперед, и оставалось уже не больше пары сотен шагов, как заметили нас татары, завыли, завизжали и стали разворачивать коней. Да поздно уже.
Я поднял руку. Мы на миг приостановились, Десяток вскинул к плечу мушкеты - залп! Все заволокло едким дымом. А хлопцы уже - мушкеты за плечо, рванули сабли из ножен и - "Ура- а-а!" Чего уж после залпа молчать? Десять мушкетов сделали свое дело. Заряжены они были крупной - на волка - картечью. Почитай, в итоге получили татары пулеметную очередь на всю ленту…
Корчились на земле сбитые с седел татары, бились в агонии лошади.
Мы со свежими силами врубились во вражью массу. Денисий с конниками отрезал заметавшимся задним бойцам татарского отряда
пути отхода. Его всадники секли крымцев из луков и саблями, топтали падавших наездников. В ход шли и копья. Дюжий молодец слева от меня приподнял на копье неудачливого всадника, мгновение - и вот он на земле, с выпученными глазами и широко открытым ртом хватает воздух. Я работал обеими руками - зря, что ли, учился у двоерукого воина, татарина Сартака? Сабли жадно чавкали и брызгались кровью, рубя татарское тело. В таком месиве руководить боем уже нельзя - только рубить, рубить, колоть, резать… Я лишь успевал время от времени бросать взгляды налево - на Василия. Как он там, не требуется ли помощь?
Дрогнули татары, оказавшись между молотом и наковальней. И рады бы уйти, да некуда. Впереди - вологодцы, сзади - мы.
Прыснули они в стороны, уходя из-под удара поодиночке, малыми группками стали убегать, нахлестывая коней.
Были и те, что остались на лугу, только продержались они недолго. Посекли мы их всех. Дольше всех держался их мурза со слугой или телохранителем. Лихо работал он саблей и не одного нашего ратника уже ранил. Церемониться с ним я не стал, вытащил пистолет и элементарно всадил ему пулю в бок. Завалился мурза на шею коню, отчаянно завизжал слуга, соскочил с лошади, подбежал к господину, увидел, что он мертв уже, и сам бросился грудью на копья русские.
Подскакал Федор, осадил поводья коня, и тот передним копытом наступил на упавший бунчук, вмял его в раскисшую после дождя землю. Не реять ему более над землей русской…
А ко мне уже выезжает воевода вологодский Плещеев. На землю соскочил с коня, руки простер для объятия. И я спрыгнул с седла, обнял земляка.
- Ну, боярин Михайлов, выручил. Думал уже - сомнут. Едва утром встали, как из-за леска басурманы выскочили. Не все мои ратники и кольчуги успели надеть.
- Так ты что - и дозоров на ночь не выставил? - удивился я.
- Думал - дождь, грязь - не нападут.
Я покачал головой. Обернулся - вокруг знакомые по прежним походам вологодские ратники.
- Боярин, наших много полегло?
- Кто их считал? Бой-то только закончился.
- Ну - тогда бывай, удачи тебе! Мне на свою позицию надо возвращаться, пешцы там остались, лагерь не укреплен. Как бы не случилось чего. Мы теперь соседи, будешь мимо ехать - заезжай.
Мои конники заканчивали перевязывать Раны. Не обошлось и без потерь. Мы привязали тела погибших к крупам лошадей и повезли в лагерь. Похороним их с почестями в братской могиле.
Ехали назад не спеша - устали. А в голову лезли мысли: "Укрепи Плещеев лагерь да выставь вовремя дозоры, глядишь - и удалось бы избежать сегодняшней мясорубки". Полегли татары, так и наших сколько убито. Горько было видеть на обратном пути, сколько тел погибших воинов русских на лугу лежит.
И, едва вернувшись в стан, я распорядился:
- Полсотни пешцев роют братскую могилу, все остальные - рубят деревья и ставят частокол вокруг лагеря. Конникам после боя - отдыхать.
Возроптали было пешцы, дескать - не на год пришли, зачем лишняя работа, да как поговорили они с конниками и узнали, сколько воинов вологодских полегло из-за того, что татары напали на незащищенный лагерь, примолкли - сами осознали, сколь тяжек труд воина на войне - не только копьем да саблей сражаться. Ну и славно - не пришлось заставлять.
И вот могила готова. Подошли отдохнувшие конные ратники. Прервав работу, подтянулись пешцы. Мы снова провожали в последний путь погибших "за други наших" воинов, склонив над их телами полковое знамя…
К вечеру ратники успели вкопать по периметру столбы в человеческий рост, заостренные сверху. Столбы стояли не вплотную, а с зазором. Человек не протиснется и лошадь не пройдет, а экономия бревен и труда налицо, потому такое ограждение и называется не стеной или забором, а частоколом.
Для выезда оставили только два промежутка - в сторону реки и в сторону деревни. У проемов на ночь я выставил крепкие дозоры, сами проемы на ночь закрыли переносными бревенчатыми "ежами".
В эту ночь я спал спокойно. Опыт приходит после того, как сам допустишь ошибки или увидишь промахи у других. И еще один вывод я сделал: быть хорошим воином - одно, а воеводой - другое. Мыслить надо масштабнее, просчитывать действия противника, прикрывать наши уязвимые места, постигать хитрости военные - "стратегемы", как их называли, тогда и потерь будет меньше.
Вот с огненным боем совсем худо. Пушечек бы нам, хоть парочку, да пищалей. У других полков есть, только сводный полк обделили. Надо будет у князя Одоевского спросить или в Москве в Пушечном приказе с дьяком, ведающим оснащением войска, поговорить, причем даже не просить, а требовать. В конце концов, не для себя, не для личных нужд - для дела государственной важности.
Утром, после завтрака, послышались отдаленные раскаты грома. Все удивленно смотрели на небо - ни облачка! До меня не сразу дошло - Да ведь это пушки стреляют. Далеко стреляют, и их много. Одиночный выстрел не дает такого эффекта. Палят залпами, стало быть - ситуация серьезная. А ведь все пушки почти собраны в большом полку, под рукою князя. Стало быть, татары нанесли главный удар там. Жаркая, наверное, сеча кипит…
Руки зачесались поучаствовать, да невозможно. Надо стоять там, где указано главным воеводой войска. У каждого свой участок обороны.
Пушки громыхали до полудня, потом стихли. Все гадали: "Чья взяла?"
А вскоре прискакал посыльный из дозора.
- Татары, вдоль реки скачут. Сколько их - понять невозможно. Похоже - бегут из боя, ни бунчуков нет, ни заводных коней.
- Тревога! Всем в седло! Пешцам занять оборону в лагере!
Забегали ратники. Пешцы бежали к выездам, становились в ряд, выставив копья. Лучники пристроились у щелей между бревнами частокола.
Я же во главе конной части полка наметом вылетел из лагеря и помчался по берегу, вверх по течению реки. Справа от меня скакал Денисий.
Из-за поворота навстречу нам вывернула нестройная группа конных татар. Группа-то потрепана, многие без щитов, а у кого и расколоты. Завидев нас, они стали осаживать лошадей и разворачиваться. Явно настроены убегать, а не принять бой.
А у нас кровь кипела, поэтому пришпорили коней. Догнали - все-таки татарские кони уже выдохлись, а у нас застоялись, и потому несли нас легко.
Мы начали рубить тех, кого догнали. Собственно, это был не бой, а избиение. Многих порубили, но когда береговая полоса перешла в луг, татары рассыпались по нему, уходя от погони поодиночке.
- Стой! Прекратить преследование!
Мы и так уже отдалились от лагеря на пять- семь верст. И еще вопрос - не появятся ли новые татарские группы. За одиночками будем гоняться - все силы распылим.
Возвращаясь обратно, бойцы соскакивали с коней и забирали оружие у убитых.
Ко мне подскакал один из конного десятка - не моего - молодого боярина.
- Воевода, посмотри, что я нашел. - И протянул мне небольшой мешок в четверть пуда весом. Я развязал его - монеты, серьги, ожерелья, цепочки. Успел награбить, гад!
Когда приехали в лагерь, я собрал бояр и поделил ценности. Пусть сами своим людям раздадут. Трофей - никуда не денешься! В казну взятое на саблю не сдают. Государю достаются в войне взятые города и завоеванные земли, а уж воинам - все, что у чужеземцев представляло ценность и что можно унести в руках или увезти на лошади. Пленных у нас не было, а - тоже товар неплохой. Русские выкупали у татар своих воинов, татары у нас - своих.
Подобранное у убитых татар оружие, щиты и прочее железо тоже поделим, но уже после похода. В основном железо у татар неважное, но, случается, попадаются просто удивительные сабли персидской работы - с отличными клинками, Удобными рукоятями, инкрустированными самоцветами, в богато отделанных ножнах.
Возле каждого боярина собрались его люди, начался оживленный дележ ценностей.
Внезапно его прервал ворвавшийся в лагерь посыльный. Он осадил коня в двух шагах от меня.
- Воевода, обоз татарский недалече!
- Где?
- За холмами.
- Охрана велика ли?
- Десятка два. Подвод груженых с полсотни будет, пленных гонят.
Насчет обоза я бы еще подумал, а вот невольники? Надо освобождать!
- По коням! - закричал я. - Показывай дорогу.
Не успев толком передохнуть, ратники садились в седла, и вскоре полторы сотни конных уже мчались во весь опор. Всех конных я брать не стал, а пешцы так и остались в лагере.
Вдали, у опушки леса, показался обоз. Завидев нас, часть татар бросились наутек, но большинство из них - всадников пятнадцать - решили вступить с нами в бой, практически не имея шансов на победу. Самое гнусное - несколько крымчаков принялись рубить связанных беззащитных пленных.
Я махнул рукой Денисию:
- Видишь непотребство? Займись ими, пленных надо сохранить. Если кого из татар возьмешь живыми - совсем хорошо будет.
Удивился боярин, но слова не сказал, махнул своим конникам рукой и, забирая вправо, помчался к обозу. Крымчаки, по своему обыкновению - издалека, - начали стрелять из луков.
- Десяток! Стой!
Мои остановились как вкопанные.
- Из мушкетов - товсь! Огонь!
Громыхнул нестройный залп.
Когда рассеялся дым, воевать было не с кем. Кони бились в агонии, а поверженные татары лежали на земле. Лишь один конный нахлестывал лошадь, счастливо избежав картечи.
Конники бросились к обозу, уже захваченному десятком Денисия. Молодцы его пару крымчаков зарубили, еще двое были ранены легко и захвачены в плен.
Вообще-то захватить крымчака в плен - нелегко. Как правило, они до последнего отчаянно сопротивляются - саблей, палкой, зубами. Малодушных после боя сородичи наказывали, часто смертью.
Я направился к невольникам.
- Развяжите пленных, - распорядился я.
Ратники соскочили с коней, вмиг порвали веревки. Бывшие пленники, среди которых были молодые женщины и мужчины, окружили воинов и стали благодарить.
- Отдаю вам на расправу крымчаков, делайте с ними, что хотите.
Измученные, со сбитыми в кровь ногами, люди - и откуда только силы взялись? - накинулись на мучителей. Били руками, подобранными камнями, ногами, кусали. Несколько Минут - и вместо двух пленных лежали два рас- терзанных, окровавленных тела. Вместо лиц - кровавое месиво.
- Так должно быть с каждым, кто на нашу землю с мечом придет, - крикнул я. - Забирайте с обоза съестное, можете покушать и возвращайтесь по домам.
Изголодавшиеся и усталые люди побрели к обозу.
Ратники шустро переворошили подводы. Еду - сыр, репу, муку - раздавали бывшим пленным. Остальное - трофей моих воинов. Мой десяток собрал оружие у убитых крымчаков.
Ратники распределились по подводам и погнали обоз в лагерь.
"Веселый", однако, сегодня выдался денек - с утра крымчаков побили, сейчас обоз захватили…
Когда ехали в лагерь, Денисий мечтательно сказал:
- Такая война по мне - обозы отбивать!
- Это не война! - зыкнул я. - Война была, когда наскок татар отбивали. А это - взятие трофеев.
Боярин оживился:
- Как трофеи делить будем?
- По справедливости.
В лагере мы пересчитали подводы и, не глядя, что в них, распределили подводы между боярами, по жребию, а те уж - людям своим передавали.
Ратники с интересом стали рыться в захваченных вещах. Трофеи на войне всегда привлекали воинов. Да и как им не снискать интереса? Обеспечивал всем необходимым - кормил, поил, обувал, вооружал, давал крышу над головой боярин, чьими боевыми холопами они были. Но ведь хотелось каждому холопу иметь еще что-то и в личном владении! А кроме того, жизнь холопа в боевом походе не всегда бывала длинной, иногда - до первого боя, и зависела от боевой выучки ратника.
Глядя на разбор воинами вожделенных трофеев, я думал совсем о другом. О тех, кому они уже не нужны, кто сложил голову свою в минувшие дни. И вот же - чаще - но неумению своему ратному! А неумение то - от нерадения бояр некоторых к делу боевому! О том еще будет разговор с ними, как поход окончится. Видать, и поход сводного полка не последний - врага лишь на время войско государя усмирит, хлебнем еще лиха, если выучку полка к будущим сечам не подниму.
Усердные бояре занимались подготовкой боевых холопов специально, пристраивая к неопытным молодым парням бывалых воинов. И коли гонял их боярин до седьмого пота, до синяков и шишек - дольше жил ратник, и боеспособнее было воинство его - десяток ли, полусотня. Ленился боярин или все время уходило У него на добывание денег - и хирела дружина его. Мало выучить приемы сабельного, копейного или какого другого боя, надо движения довести до автоматизма, чтобы организм действовал сам, на рефлексах. Думать в бою не успеваешь, задумался - погиб. А еще совсем не лишней была выносливость, которая тоже приобреталась упорными занятиями. Мало толку от силы, если не отработана быстрая реакция. Здоровяки с пудовыми кулаками в бою гибли чаще, чем их жилистые, гибкие, с быстрой реакцией, товарищи. Здоровяк - он хорош в кулачном бою, где- нибудь на рыночной площади во время Масленицы.
Меж тем разбор трофеев воинами шел вовсю. Я же радовался уже тому, что теперь в обозе Евлампия прибудет телег, а то в основном вьючными кошами приходилось обходиться.
Смотреть самому, что там - в телеге, выпавшей по жребию моему десятку, мне было неинтересно. А вот холопы мои перевернули вещи в телеге вверх дном, решая на пальцах, кому что достанется.
Из трофеев меня интересовало лишь оружие - своих холопов довооружить или дать новым бойцам, а также - как железо, имеющее определенную ценность.
Пока ратники делили трофеи, в лагерь заявилась нестройная толпа бывших пленных - они попросили сторожевых воинов позвать воеводу.
Я подошел к воротам. Вообще-то "ворота" - громко сказано, большая прореха в частоколе - вот и все ворота, да деревянные "ежи" за ними - для защиты от первого удара конницы.
- Что хотели, православные?
- Куды нам идти-то, боярин?
- Я ведь вас не держу, идите, куда хотите. Вас ведь в плен взяли в избах ваших, в селах да деревнях. Вот и возвращайтесь.
Вперед вышел молодой парень, отвесил поклон.
- Прости, боярин, только возвертаться нам некуда. Избы и деревни татары проклятые сожгли, людей поубивали. Нет ни родных очагов, ни семьи.
Бывшие пленники с надеждой смотрели на меня. Я растерялся. Виду не подал, но и что делать - не знал. Отправить их в Коломну? Там ставка главного воеводы, дворяне.
Ко мне подошел один из бояр, отвел в сторонку.
- Чего задумался, воевода? Удача сама в руки идет, а ты медлишь!
- Ты о чем?
- Раздай бывших пленных - они ничьи теперь, по боярам. Каждый будет рад себе холопов новых обрести.
- Так ведь обуза они для нас!
- А кто сказал, что они в воинском стане обретаться будут? Сразу и отправим их по владениям вместе с трофеями.
- Тогда зови бояр.
Я подошел к пленникам.