Выбирая направление удара своего танкового кулака, Винц сумел попасть на стык советских частей прикрывавших направление Людвигслуста. Танки полковника вышли на самый край обороны стрелкового полка под командованием подполковника Петрова.
Об этом в штабе полка стало известно от начальника связи капитана Клещева, что вихрем ворвался в небольшую комнату фольварка, временно приютившую КП Петрова.
- Георгий Владимирович, танки! Немецкие танки непрерывно атакуют батальон капитана Симочкина! - доложил Клещев начальству с плохо скрываемой растерянностью и боязнью.
- Ах ты, черт! Ведь там у нас ни одной противотанковой батареи, а одними только зажигалками немцев можем и не удержать! И перебросить пушки от Батеева не успеем, прорвав оборону батальона, немцы через полчаса будут здесь! - чертыхнулся от злости начштаба и, стукнув по столу рукой, вопросительно посмотрел на комполка.
- Прекратите хоронить батальон раньше времени! У него очень выгодное положение для обороны, я сам лично проверял, он должен выдержать! - решительно одернул начштаба Петров и, повернув, черный ежик коротко остриженной головы в сторону Клещева вперил в него гневный взгляд.
- Что это за вид!? Вы командир Красной Армии или кто!? Приведите себя в порядок и доложите, так, как положено, докладывать советскому офицеру, а не курсистке! - из узких глаз комполка в сторону Клещева било столько энергии, что у бедного капитана руки сами устремились к расстегнутому воротничку. В мгновения ока он одернул гимнастерку, поправил ремень и вытянувшись во весь фронт стал неторопливо докладывать командиру.
- Товарищ подполковник, комбат три доложил, что в 5.23, в квадрате 17 был атакован большим числом немецких танков при поддержке пехоты. Предположительно не менее двух батальонов.
- Каким именно числом, и какими видами танков он атакован?
- Симочкин не указал число и вид танков противника. Только сказал большим числом танков, товарищ подполковник.
- Это все? - недовольно уточнил комполка.
- Так точно, товарищ подполковник. Как только Симочкин сообщил о танках, я поспешил доложить об этом вам - начал оправдываться Клещев, но Петров оборвал его властным взмахом руки.
- В вашем докладе капитан мне нужна ясность и точность, а не его быстрота, которая нужна лишь при ловле блох и при поносе. Соедините меня с комбатом три - приказал Петров и Клещев бросился к радистам. Из-за внезапной передислокации полка, не со всеми его соединениями имелась проводная связь, и большей частью она осуществлялась по радио.
- Мне кажется, что вопрос о виде капитана Клещева в сложившейся обстановке совсем не к месту, товарищ комполка - недовольно заметил присутствующий при разговоре замполит - сейчас нужно думать как немцев бить, а не к форме подчиненных придираться.
- Именно этим, я и намерен заняться, Николай Иванович. Но я никому и никогда не позволю сеять панику в своем штабе. Она крайне опасна и смею вас заверить, как человек, трижды побывавший в окружении, очень дорого обходится - холодно произнес Петров. Обиженный замполит вспыхнул и хотел привести нужную и политически верную цитату из классиков марксизма, но приход Клещева с радистом заставил его замолчать.
- Пятнадцатый у аппарата, доложите сложившуюся у вас обстановку! - потребовал комполка у собеседника.
- Так, так, так, хорошо, вы уверены? Выясните и доложите это подробнее в течение получаса - говорил комполка, склонившись над картой и нанося на неё пометки карандашом.
- Молодцы, иных действий я от вас и не ожидал. Держитесь, но в случаи необходимости разрешаю отход на вторую линию, но дальше, ни шагу. Подкрепление к вам отправим в самое ближайшее время - Петров положил трубку и обратился к начштабу.
- Симочкин пока удерживает немцев на первой линии обороны благодаря минному полю и пулеметным точкам, но это не надолго. Исходя из расчета времени, немцы с минуты на минуту должны повторить атаку и тогда Симочкину будет очень жарко. Василий Маркелович, что мы сможем дать комбату для отражения танков противника? Снимать все противотанковые батареи с исходных позиций я считаю преждевременно. Хотя комбат уверяет, что его атакуют не менее десяти танков противника, это может быть только разведка боем. Думаю можно перебросить на левый фланг батарею Панкратова, но это займет определенное времени, а сейчас каждая минута дорога.
- Можно забрать у Василенко самоходки старшего лейтенанта Кафтанова. Их всего две, но экипаж боевой, обстрелянный, действовать из огневых засад умеют. Не в первый раз.
- Самоходки конечно хорошо, но для отражения танков этого все же мало. Что ещё можем дать? - Петров требовательно посмотрел на начальника штаба, но тот только развел руки. Недовольный комполка нахмурился, уставился взглядом в одну точку, а затем кликнул командира охраны штаба.
- Колокольцев! Трофейные фаусты в тыл ещё не отправили?
- Никак нет, товарищ подполковник. В грузовике под навесом лежат.
- Отлично. Возьми мой виллис, пятнадцать человек из взвода охраны и чтобы через пять минут фаусты были на позиции у Симочкина. Ясно!?
- Так, точно.
- Тогда бегом! - приказал Петров и Колокольцев исчез.
Столь неожиданное решение вопроса не нашло поддержки и понимания со стороны замполита.
- Товарищ комполка, отдавая подобный приказ, вы рискуете не только жизнями простых солдат, приказывая им сражаться неизвестным оружием, но и жизнями работников штаба полка, непродуманно ослабляя его охрану. Я считаю… - начал замполит, но Петров решительно прервал его.
- Фаустпатрон - хорошее оружие, немцы им вооружали не только строевые части, но и фольксштурм. Что касается охраны штаба, то время немецких десантов давно ушло, а в случаи прорыва врага, я приложу максимум усилий для его ликвидации, прежде чем застрелиться. В плен попадать я не намерен, надеюсь, вы тоже? Вот и прекрасно, давайте работать.
Говоря о смерти, славный сын корейского народа Пэн Ген, ни капли не лукавил. Под Гвадалахарой, Сенявиным и Варшавой смерть трижды заглядывала в его глаза, но каждый раз проходила мимо.
В восемнадцать лет получив свое первое боевое крещение на КВЖД, с рекомендацией командира полка он был направлен в военное училище далекого Ленинграда. Отправляя корейского интернационалиста в колыбель трех революций, прозорливый командир посоветовал своему протеже сменить имя и фамилию, дабы не вызывать излишнего интереса у специальных служб. Благодаря тому, что подобный процесс в новой России был в тот период очень распространен, на свет появился Петров Георгий Владимирович, которого неискушенные ленинградцы принимали за якута.
После была женитьба на племяннице одного из латышских стрелков красавице Эльге и кочевая жизнь сначала в Туркестане, затем в Азербайджане и Поволжье. В 1936 году, благодаря протекции дальнего родственника жены, он был направлен в Испанию в числе советских военных специалистов. Там, старший лейтенант Петров отличился в наступлении под Гвадалахарой, за что был награжден орденом Красного знамени.
Вернувшись на Родину в 1938 году, Петров подал рапорт на учебу в академию Генерального штаба, и командование поддержало этот шаг. Боевые заслуги "героя Испании" были оценены по достоинству.
Жернова военных чисток того времени едва коснулись семьи Петрова. После ареста дяди, Эльга попала в поле зрения чекистов и находилась, что называется в разработке.
От ареста её спасло то, что с момента ареста дяди она не предпринимала никаких активных действий, сидя тихо, как мышь под веником. Перед самым приездом мужа она была вызвана на допрос, но к удивлению соседей, которым приглянулась скромная квартира четы Петровых, Эльга Эдуардовна вернулась домой. Статус мужа добровольца и отсутствие трех показаний или сигналов на гражданку Петрову, вынудил следственные органы воздержаться от её ареста.
Многие ожидали, что вернувшийся домой, Георгий откажется от жены и подаст на развод, но капитан Петров был из иного теста. Получив приглашение на торжественное вручение правительственной награды в Дом офицеров, он явился на него с красавицей женой и лично представил её наркому Ворошилову.
Возможно это, возможно назначение наркомом внутренних дел Берии и его знаменитая "оттепель", поставило крест на деле Эльги Петровой. Больше, следственные органы ею не интересовались.
Войну майор Петров встретил под Псковом, от которого отступал до самого Тихвина. Затем участвовал в нескольких попытках прорыва блокады Ленинграда, а когда она наконец-то была прорвана, летом 43-го получил ранение, но остался в строю и продолжил службу.
Вместе со 2-м Белорусским фронтом дошел до Варшавы, где получил тяжелое ранение и был отправлен в тыл. В действующую армию подполковник Петров вернулся только в конце апреля, когда войска маршала Рокоссовского уже добивали разгромленного врага.
Открытая неприязнь трусости, некомпетентности и расхлябанности, в купе с наличием собственного мнения тормозило рост званий и наград Георгия Владимировича. К концу войны, китель подполковника украшал второй орден Красного знамени, орден Александра Невского и медаль "За отвагу".
Вступив в командование полком слишком умный "якут" обрел нового недоброжелателя в лице замполита полка товарища Деревянко. Проигнорировав несколько предложений идейного вдохновителя солдатских масс относительно ведения боевых действий, подполковник получил ответный удар в виде сигнала в особый отдел. В нем, замполит указывал на факт морального разложения командира полка, имевшего связь со своей квартирной хозяйкой Мартой Кнаух.
В мирное время, подобный сигнал имел совершенно иной вес в отличие от военного. За связь с иностранкой можно было загреметь под трибунал, но полковой особист не дал, делу хода. Прошедший всю войну от звонка до звонка он прекрасно разбирался в людях и хорошо видел кто, что из себя представляет. Переговорив с Георгием Владимировичем, особист поставил на письме пометку "неподтвержденные данные".
Отбив очередной наскок Деревянко, Петров взял трубку одного из аппаратов стоящих на столе и стал вызывать командира полковой артиллерии.
- Аристов! Срочно отправь наблюдателя в батальон Симочкина для определения реперов, и будьте готовы открыть огонь по 17 квадрату. Там большое скопление живой силы противника.
- Может, стоит передислоцировать вторую минометную батарею? Времени это займет не много, но прикрыть позиции батальона они смогут.
- Отличная идея. Действуйте майор.
Быстро сделав новую пометку на карте, Петров уже снова держал трубку телефона.
- Дайте дивизию! - потребовал у связистов подполковник, и когда ему ответили, стал неторопливо докладывать.
- Товарищ седьмой, это пятнадцатый. В квадрате 17 немцы атакуют соединения моего полка. По докладу комбата около роты танков и не меньше батальона пехоты. Первая атака врага отбита, есть уничтоженные танки но, зная характер немцев можно с уверенностью сказать, что вскоре они повторят атаку новыми силами. Мною уже отдан приказ полковой артиллерии, поддержать батальон огнем, однако если немцы предпримут массированное наступление, я буду вынужден просить о помощи со стороны дивизии.
- Не пори горячку, Петров, - раздраженно проквакала трубка - не у тебя одного немцы наступают. Час назад они большими силами форсировали Эльбу и теперь рвутся на Виттенберге. Там сейчас такая каша.
Комдив сделал многозначительную паузу, после чего продолжил разговор.
- Что касается тебя, то штаб фронта изначально предполагал нанесение противником второстепенного удара в район Людвигслуста. И нанесен он будет по полку Свириденова, там сейчас тоже стреляют. Так, что против твоего полка идет банальная разведка боем с целью отвлечения сил и внимания.
- Разведка боем с применением танков, в то время когда у немцев каждая машина на счету. Кстати, одна из подбитых моими бойцами машин, "тигр". По-моему это говорит о многом - не сдавался Петров, но его слова были гласом вопиющего в пустыне.
- Ни о чем это не говорит, Петров! Почудилось твоим бойцам! Почудилось, понятно?! Орденов и премиальных денег им захотелось, вот и увидели то, чего нет! Смотри на эти вещи проще и делай правильные выводы! Ты, что - первый год замужем!? - гневно вопрошала эбонитовая мембрана.
- И все же, нельзя исключить, что это не разведка боем, а массированное наступление. В этом случаи мне потребуется поддержка гаубичного полка дивизии.
- Послушай подполковник! Тебе же русским языком сказали - против тебя ведется разведка боем, для отражения которой сил и средств у тебя вполне хватает. Ясно!? - взвился комдив.
- Так, точно. Но может быть, для прояснения обстановки следует провести воздушную разведку? Времени много это не займет, но тогда будет точно ясно, что это.
- Будет нужно, проведем. Это не твоя забота, Петров! Воевать надо, а не рассуждать! - прорычал генерал и разъединился.
- Что нервничает? - сочувственно спросил у Петрова начальник штаба.
- Да, никак не могут определиться, где немцы наносят свой главный удар, здесь или под Виттенберге - ответил подполковник, задумчиво держа трубку в руке и что-то сосредоточенно обдумывая.
- Значит, ещё не настало время для этого - вступил в разговор Деревянко.
- Вы правы, время скорей всего ещё не настало, но мы не можем ждать и гадать на кофейной гуще. - Петров решительно закрутил ручку телефона, - дайте одиннадцатого!
Под этим номером, числился командир гаубичного полка полковник Полупанов, с которым у Петрова были хорошие отношения.
- Михаил Семенович! В семнадцатом квадрате батальон капитана Симочкина атакуют немецкие танки. Полковая артиллерия уже получила приказ и поддержит их огнем, но может случиться так, что потребуется помощь твоих канониров. Все указывает на то, что дело будет жарким.
- Рад бы тебе помочь, Георгий, но без приказа комдива не могу.
- Единственное, что я тебя прошу сейчас, отправить в семнадцатый квадрат толкового офицера наблюдателя. Чтобы когда приказ поступит, не было упущено время.
- Что же, послать наблюдателя я смогу, - согласился Полупанов - лейтенант Скворцов вполне поедет, толковый парень.
- Вот и прекрасно.
Немецкая атака, о которой так упрямо твердил подполковник Петров, не замедлила себя долго ждать. Пополнив свои ряды ещё одним взводом, немецкие танкисты с нетерпением ждали, когда же саперы проделают проход в минном поле. Проклятые русские устроили его так, что ролики полковника Винца не имели возможность для маневра и были вынуждены атаковать только в лоб.
Загнанные в свои бронированные коробки и, не смея высунуть из них носа, они изнывали от жгучего желания скорейшей сатисфакции. К тому же время работало против них. Вперед, вперед, и только вперед. Пока против них только сорок шесть гавриков со стрелковым оружием. Пока на помощь им не подошли противотанковые орудия и легендарные "зверобои". Пока есть ещё возможность раздавить их стальными гусеницами танков и расстрелять из курсовых пулеметов.
Наконец в шлемофонах танкистов прозвучала долгожданная команда "Форвертс!" и их машины устремились в атаку. Поднявшееся из-за горизонта солнце заиграло на бронированных боках танков, и нет-нет да мешая водителям вести машины на позиции противника.
"Тигров", "пантер" и прочих "элефанов" в распоряжении полковника Винца не имелось. Весь танковый зверинец приказал долго жить, но модернизированные старички "Т-IV" в купе со штурмовыми орудиями представляли собой грозную силу.
Быстро и без потерь пройдя минное поле, они устремились на вжавшихся в землю русских солдат. Любой танк, "тигр" или "четверка" страшен для любого пехотинца, будь он новобранец или ветеран. У каждого из них сдают нервы при виде огромной махины, что идущей на прямо тебя с одной только целью - убить, уничтожить, вдавить в землю лязгающими гусеницами. В такой ситуации от человека требуется огромных сил и напряжения, чтобы не потерять голову и не броситься со всех ног от этих чудовищ, а терпеливо ждать их приближения, вжавшись в землю.
Чем меньше оставалось до передней линии русской обороны, тем азартнее водили стрелки стволами своих курсовых пулеметов в поисках цели. Привычно наполовину отжав пулеметные курки, они были готовы скосить любого, кто бросится бежать или просто попытается поднять голову, но таковых, к сожалению, у русских не оказалось.
Их оборона казалось, вымерла перед стремительно наступающими асами панцерваффе. Только изредка било несколько противотанковых ружей в надежде сбить у танка гусеницу или попасть в смотровую щель водителю, но все было напрасно. Ничто не могло остановить этот грохочущий строй танков, штурмовых орудий, самоходок и бронетранспортеров.
Быстро сокращая расстояние до рубежа русской обороны, они уже предвкушали быструю и легкую расправу с его защитниками, как неожиданно на поле боя появились новые действующие лица.
Неожиданно, из-за массивного, обильно покрытого мхом пня, поднялся с фаустпатроном солдат, и на секунду задержавшись, выстрелил по ближайшей к нему машине. Это была короткоствольная самоходка "Штуг", в чей бронированный борт со всего маха врезался маленький смертоносный болид. Взрыв был совсем небольшим. Просто что-то нестерпимо яркое вспыхнуло на броне атакующей машины и больше ничего.
Из небольшого отверстия, что пробил в броне фаустпатрон, наружу не вырвалось ни пламени, ни дыма. Башня и борта казались целыми и невредимыми, но поврежденная самоходка встала как вкопанная, и ни один из её люков так и не открылся, толкаемый руками стремящихся выбраться наружу танкистов.
С идущих по краям боевого ромба бронетранспортеров, в сторону пня сразу ударило несколько пулеметов. Не успевший спрятаться стрелок упал, но дело было начато. Навстречу танкам полетели новые фаустпатроны. Державшие оборону солдаты спешили выложить свой огневой козырь, в надежде остановить натиск панцерваффе, но этого им не удалось сделать.
Не все метатели фаустпатронов были столь же удачливы как первый стрелок. Некоторых из них скосили из своих пулеметов танкисты, прежде чем они успели произвести выстрел. Залпы других прошли мимо или угодили в защитные экраны, установленные по бокам танков. Боевые заряды с грохотом разносили их в клочья, но не наносили никакого ущерба самим машинам. Всего только два танка с тевтонскими крестами окрасились рыжими всполохами огня вперемешку с клубами черного дыма и замерли у переднего края русской обороны, но восемь других машин продолжили свое движение вперед.
Когда они приблизились на расстояние броска, в них полетели гранаты и бутылки с КС, но не каждый бросок достигал своей цели. Огонь курсовых пулеметов, а также сам вид танков, их рев и лязг огромных гусениц сыграл свою роль. Бойцы старшего лейтенанта Степанкова бесстрашно сражались с бронированными монстрами, зачастую жертвуя своими жизнями, смогли остановить продвижение двух самоходок и сжечь одну бронемашину. Подобный результат был бы неплох при отражении лишь одной танковой атаки, но в сочетании с появившейся на поле боя немецкой пехотой, это было началом конца. Оказавшись между двух огней, рота Степанкова была обречена на быстрое и полное уничтожение.