Денег мне и так вполне хватало, тем более что тратить их особо было не на что, а при моем сумасшедшем режиме и некогда. Но если дают, то глупо отказываться. Смоталась в бухгалтерию, получила три штуки и заодно, по совету бухгалтерши, написала доверенность на мужа, чтобы в следующий раз деньги не застревали в кассе. Вернулась к Васе. Он уже более или менее пришел в себя и был готов к приему очередной порции истории из цикла: "Как я проводила время без мужа". Понятное дело, что я не могла рассказать ему о том, что происходило на совещаниях, на которых присутствовала. Секретность есть секретность. Но его очень интересовало все, что касается товарища Сталина. Оказывается, Вася видел его всего один раз, когда во время учебы на курсах НКВД его поставили в оцепление во время первомайской демонстрации. А тут супруга не только видела товарища Сталина вблизи, но даже разговаривала с ним. Это у Васи как-то не укладывалось в голове. Короче, к концу моего изложения супруг находился по ту сторону добра и зла, то есть ничего уже не воспринимал. Пришлось его ущипнуть, чтобы привести в чувство.
- Васенька. Из всего, что я рассказала, на самом деле в сухой остаток выпадает то, о чем мы с тобой говорили в то воскресенье, когда ты меня засек в лесу с рюкзаком. Только мне все-таки удалось добраться до руководства страны и мне поверили. Хотя я уверена, что до последнего момента они будут надеяться, что Гитлер передумает. Но самое неприятное - другое. Теперь я отчетливо понимаю, что, даже зная о точной дате нападения, наша армия пока не в состоянии оказать полноценное сопротивление немцам. Увы, но отступление неизбежно. Даже сам товарищ Жуков скрепя сердце вынужден это признать. А Гродно находится почти на границе. Поэтому готовь архивы к эвакуации и переводи весь отдел на состояние полной боевой готовности. Я вот только не знаю, что будет лучше для сотрудников горотдела после начала войны: присоединиться к штабу 3-й армии или сразу уходить в леса. Наверное, следует спросить у майора Григорьева - в конце концов, он твой прямой начальник. И определиться нужно не позднее 20-го числа. А лучше всего заранее подготовить два или даже три варианта - кто знает, что будет в реале. И еще. Думаю, что дней через пять, максимум через неделю нужно уже брать людей в армии для борьбы с диверсантами. Товарищ Жуков пообещал товарищу Цанаве в этом оказать полное содействие.
Мы еще некоторое время посидели у него в отделе, анализируя различные варианты действий в зависимости от развития ситуации, но в конце концов решили, что заранее всего не предусмотришь. Рабочий день уже закончился, поэтому мы пошли домой, чтобы ни минутки не терять из такого короткого свидания.
Утром, с большим сожалением простившись с мужем (когда еще встретимся), я села в подъехавший автомобиль и оказалась рядом с самим Кузнецовым.
Ну конечно, ведь дорога в дивизию проходит почти рядом со зданием НКГБ. В прошлый раз я именно тут залезала в грузовик. Поэтому меня просто подобрали по пути в дивизию.
В дороге мы разговорились. Выяснилось, что генерал запомнил мою фамилию еще по первоначальной проверке 85-й дивизии, которую мы проводили якобы по просьбе самого Окулова. Оказывается, тогда еще капитан, Григорьев поставил в докладе о результатах проверки нашу с Васей фамилию, как непосредственных исполнителей проверки. Кузнецова, правда, очень удивило, что лейтенанта НКГБ вдруг назначили порученцем генерала Жукова. Еще больше он удивился, узнав, что у меня нет никакого военного образования, а есть только неполное высшее техническое образование. Про физматшколу я умолчала - нет в этом времени таких школ. Хорошо еще, что у него хватило такта не спрашивать, какие спецкурсы НКВД я заканчивала. Я, по мере возможностей, виляла в ответах, стараясь в то же время не сильно отклоняться от правды. А после того как я напомнила, что входила в состав группы Мехлиса, генерал успокоился и больше вопросами меня не донимал. Хотя в конце поездки не удержался и спросил, откуда я знаю Окулова. Ну, на этот вопрос я ответила легко, сказав, что Окулов был в гостях на моей свадьбе.
В дивизии нас встречала целая делегация. Окулов, увидев меня в компании с Кузнецовым, постарался скрыть свое удивление и бодро приветствовал своего командарма. Потом он поздоровался со всей генеральской свитой и со мной в том числе. Я решила сегодня не выеживаться и тихонько стояла в сторонке, ожидая дальнейших действий. Нас в первую очередь накормили завтраком в хорошо знакомой мне столовой. Тут мне удалось немного оторваться от основной группы и сесть за один стол с Максимовым и Ипполитовым.
Сразу после завтрака нас повезли на большой полигон, находившийся в нескольких километрах от штаба дивизии. Там на огромной площади было вырыто множество окопов. Я не стала их пересчитывать, но поскольку "учеников" должно было быть около двух тысяч (по десять на каждого из двухсот инструкторов), то предположила, что общее число окопов примерно тоже две тысячи. И в каждом окопе должно было находиться чучело. Все солдаты были собраны на расстоянии около полукилометра от окопов. Окулов посмотрел на часы и предупредил, что сейчас все и начнется. Действительно, минуты через три послышалось гудение и над нами пролетели три самолета. Наверное, это были бомбардировщики, потому что летели они не спеша, с тяжелым гулом, можно даже сказать с ревом. Тут у меня мелькнула мысль, что если летчики немного ошибутся, то в Москву я сегодня не попаду. И вообще никуда не попаду - разве что непостижимым образом вернусь в свое время, про которое уже почти забыла.
Но летчики сделали все как надо. Сначала они сбросили бомбы, причем земля под нашими ногами немного задрожала. А потом для довершения всего еще прошлись над окопами, прострачивая их из пулеметов. Когда самолеты улетели, я уже хотела двинуться к окопам, но меня удержали, сказав, что это еще не все. Из-за леса опять послышался гул, но уже в другой тональности. Вдали стали появляться танки, которые очень быстро накатили на окопы и тщательно их проутюжили. Смотря за работой танков, я подумала, что фильмы, в которых человек убегает от танка, полная липа. Скорость танка около двадцати километров в час. Вот и убеги от такого, да еще по неровному полю. Неровное-то оно для человека, а не для гусеничного танка. Ему все это нипочем.
Глава 36
Наконец все закончилось. По команде все солдаты побежали к своим окопам и там остановились в ожидании. Наша компания из трех генералов и нескольких полковников стала обходить "поле боя". Сначала подходили к окопу и смотрели, что там внизу. Потом некоторым солдатам приказывали вытащить из окопа свое чучело и рассматривали, поражено оно или нет. На мой взгляд, для первого раза было не так уж плохо. Все увиденные мной "головы" были целы. Кое-где пострадали руки-ноги. Ну и были, конечно, "тяжелые ранения". Окулов что-то там прикинул и сказал, что выведено из строя примерно половина "личного состава". С точки зрения генералов, это слишком много. Походив так по полю минут сорок, генералы наконец остановились. Инструкторы построили всех бойцов, и Окулов к ним обратился:
- Товарищи бойцы. К сожалению, инструкторы, видимо, еще не сумели донести до вас важность правильного окапывания. Если бы сейчас в окопах вместо чучел находились вы, то примерно половина ваших семей через неделю получила бы похоронки. А еще треть из вас вернулась бы домой без руки или ноги. Чтобы вы лучше прочувствовали результат сегодняшних учений, приказываю: "покойников" сегодня не кормить; "раненых" кормить по рациону госпиталя.
Бойцы недовольно загудели. Один не выдержал и громко сказал:
- Товарищ генерал. Но ведь это была только учеба. В настоящем бою мы все выроем окопы правильно.
- Во-первых, представьтесь, боец, - недовольно сказал Окулов.
- Виноват, товарищ генерал. Боец Зиновьев.
- Так вот, товарищ Зиновьев. Если вы сейчас не научитесь правильно окапываться, чтобы надежно защитить себя от самолета и от танка, то после первого же настоящего боя вы покойник. Все, продолжайте занятия.
Генерал Кузнецов одобрительно покивал:
- Ты абсолютно прав, Федор Саввич. Иначе их никак не выучить. Пусть пока на своем желудке прочувствуют ошибки. Ведь представить страшно - бой еще не начался, а половины полка уже нет. И это всего лишь при однократной бомбежке тремя бомбардировщиками. А если бы бомбила целая эскадрилья? Так от полка вообще бы ничего не осталось. У тебя как в планах? Следующий налет послезавтра?
- Так точно, Василий Иванович. И потом в последний день занятий третий налет и танковая атака.
- Добро. Жаль, что времени мало, но хотя бы чему-то научим. Товарищ Жуков вчера на совещании твердо сказал, что война начнется в июне. А как с такими бойцами фронт держать?
- Сейчас, Василий Иванович, они уже что-то могут. Все-таки инструкторы их гоняют с утра до позднего вечера. В первый день вообще было что-то страшное. Проведи мы бомбежку тогда, так весь полк лег бы, а так все-таки только половина. Конечно, и это слишком много, но полагаю, что после сегодняшнего урока результаты будут улучшены. К концу обучения можно будет ожидать потери от авиации и танков в пределах двадцати процентов И с пулеметами уже научились справляться. Расход патронов стал меньше, а процент попаданий повысился.
- Твоими бы устами, Федор Саввич, да мед пить. Но смотри. Скоро нас немец проверять будет. Вот его оценки и станут решающими. Вы согласны, товарищ Северова? - С этими словами генерал повернулся ко мне.
- Так точно, товарищ генерал-лейтенант.
- Вот так и прошу доложить товарищу Жукову. Обучение идет, результаты есть, хотя пока и далекие от желаемых.
- Доложу все, что вы сейчас сказали, товарищ генерал-лейтенант, и именно вашими словами. Я все сама видела, так что не собьюсь. А сейчас разрешите отбыть на аэродром. Мне пора в Москву.
- Разрешаю. Федор Саввич, обеспечь товарищу Северовой транспорт до аэродрома.
Этого генерал Кузнецов мог и не говорить. Окулов и так все сделал бы как надо. Я попрощалась со всеми, и машина повезла меня к знакомым летунам. В этот раз самолет был уже другой - и по размерам больше, и по комфорту вполне. Правда, во время полета все воздушные ямы собирал аккуратно. Слава богу, что у меня вестибулярка хорошая - спасибо гимнастике. А еще хорошо, что перед вылетом я не обедала. Все-таки надежнее.
В Москве меня встретил старый знакомый Трофимов. И повез меня, само собой, не к Жукову, а к Берии. По дороге мне все-таки удалось выторговать пятнадцать минут на обед в столовой нашего наркомата. Поэтому к Лаврентию Павловичу я вошла уже в полном порядке, то есть сытая и отдохнувшая.
- Здравия желаю, товарищ нарком.
- Здравствуйте, товарищ Северова. Я тут договорился с товарищем Жуковым, что до совещания у товарища Сталина с вами буду беседовать я, если только у вас не будет ничего срочного для товарища Жукова.
- Ничего срочного нет, товарищ нарком. Я должна просто доложить о ходе учебы бойцов в 85-й стрелковой дивизии. Но так как там все пока в норме, то это может и подождать.
- Вот и хорошо. А теперь к делу. Скажите, товарищ Северова. Вам что-нибудь говорит такая фамилия - Гесс? Рудольф Гесс?
Я покопалась в своей памяти и созналась, что ничего о человеке с такой фамилией не знаю.
- Очень жаль. Вчера нам поступили сведения, что этот Гесс, второй человек в национал-социалистической партии после Гитлера, недавно прилетел в Англию и стал вести переговоры с английскими спецслужбами.
- Подождите, подождите. Вот теперь что-то припоминаю. Какой-то там Гесс действительно удрал от Гитлера в Англию. У него еще, кажется, самолет сломался, и он выпрыгнул с парашютом. Вспомнила. Все переговоры окончились безрезультатно, а после Нюрнберга этому Гессу дали пожизненное заключение.
- Что это значит "после Нюрнберга"?
- Извините, товарищ нарком. Просто после войны всю немецкую головку, кого сумели поймать, судили. И суд проходил в городе Нюрнберге.
- Понятно. Значит, ничего у Гесса не вышло. А как вы думаете - зачем он летел в Англию?
- Хотел, наверное, договориться о перемирии, чтобы спокойно напасть на СССР.
- Мы тоже так думаем. Но раз у него ничего не вышло, то, может быть, Германия все-таки воздержится от нападения на нашу страну?
- Товарищ нарком! Вы же сами в это не верите! В моей истории был этот полет и было нападение на СССР. Следовательно, и тут будет все то же самое.
На эти слова Берия ничего не ответил, а только нахмурился и вздохнул. Потом поменял тему разговора:
- Товарищ Северова, когда вы рассказали товарищу Жукову о той бумаге, которую вы направили в Москву, как он к ней отнесся?
- Я, товарищ нарком, рассказала ему только вчера днем. Сначала он хотел запустить в меня пресс-папье. С трудом, но сдержался.
При этих словах Берия усмехнулся.
- А потом даже был готов меня защитить от товарища Пономаренко.
- При чем здесь товарищ Пономаренко?
- Я написала, что партизанским движением в Белоруссии будет руководить товарищ Цанава, а армией - Жуков. А про товарища Пономаренко просто забыла.
- Подождите, я же читал вашу бумагу. Там по Белоруссии все было правильно расписано: войска - Жуков, диверсанты - Цанава, партизаны - Пономаренко. О, кажется, понимаю. Бумагу я получил через Валю Григорьева. Значит, он исправил ошибку своего сотрудника. Повезло вам с начальником.
- Так точно, товарищ нарком. Повезло.
- Вы говорите, что товарищ Жуков был готов вас защищать. Следовательно, с содержанием бумаги он согласился. Это хорошо, это очень хорошо, так как снимает многие проблемы. Ладно, на этом мы сейчас беседу закончим, так как пора ехать в Кремль.
В этот раз у входа в кабинет Сталина ждало всего несколько человек: Тимошенко, Жуков, Цанава, Мехлис и какой-то невысокий мужичок, которого я раньше не видела. Я решила, что это и есть Пономаренко. Так оно и оказалось. Сначала в кабинет вошел только Берия. Остальные сидели и ждали. Пономаренко посмотрел на меня, потом повернулся к Цанаве и что-то сказал. Тот в ответ кивнул. Не иначе как меня обсуждают. Ну и пусть. Тут они в своем праве, а с меня не убудет.
Минут через десять секретарь товарища Сталина Поскребышев открыл дверь и пригласил всех заходить. Я потихонечку вошла последней, страстно желая оказаться где-нибудь в уголке. Но из этого ничего не вышло. Берия кивнул на место рядом с ним. Пришлось сесть почти во главе стола. Товарищ Сталин вообще не сел, а неторопливо прошел вдоль стола до конца и обратно. Все напряженно молчали. Наконец товарищ Сталин заговорил:
- Мы все очень не хотим войны с Германией. Мы к ней просто не готовы. А вот Германия не только готова к войне, но и собирается на нас напасть. Вы уже слышали про полет в Англию Рудольфа Гесса. Он, конечно, хотел договориться о перемирии, чтобы можно было спокойно напасть на СССР, не опасаясь удара в спину. Судя по имеющейся у нас информации, его попытка оказалась безрезультатной. Возможно, что это заставит Гитлера одуматься и не начинать войну на два фронта. Мы со своей стороны предприняли, возможно, последнюю попытку образумить Гитлера и подчеркнуть наши мирные намерения. Сегодня Наркомат иностранных дел передал германскому послу Сообщение ТАСС, в котором указано, что обе стороны соблюдают и намерены соблюдать условия советско-германского пакта о ненападении. Завтра это Сообщение появится в наших газетах. Посмотрим, какая будет на это реакция. Хотя, зная господина Гитлера, можно утверждать, что даже положительная реакция на это Сообщение никаких гарантий нам не даст.
Глава 37
Сталин замолчал, подошел к своему столу в углу комнаты, взял трубку и стал набивать ее табаком. Потом, не закурив, а просто держа трубку в руке, снова двинулся по кабинету, продолжая свою мысль:
- Сообщение ТАСС не должно рассматриваться в нашей армии как сигнал к тому, что войны не будет. - Тут товарищ Сталин направил свою трубку, как указку, в сторону Жукова и сказал: - Вы, товарищ Жуков, совершенно правильно отменили в своем округе все отпуска для командиров. Завтра Наркомат обороны разошлет подобный приказ по всем округам.
При этих словах маршал Тимошенко согласно кивнул.
- А теперь перейдем к вопросу, для обсуждения которого мы все здесь сегодня собрались. Скажите, товарищ Жуков, в случае нападения немцев сумеют войска Западного особого округа сдержать наступление врага? Сидите, сидите.
- Товарищ Сталин. Разрешите перед тем, как ответить на ваш вопрос, попросить товарища Северову сделать небольшое сообщение. Она сегодня утром наблюдала за обучением новобранцев по утвержденной вами программе.
Вот тебе и раз! Взял и меня выкатил! Но таким вопросом меня не запугаешь. Дождавшись кивка товарища Сталина, я встала и доложила:
- Сегодня утром по программе четвертого дня обучения в вырытые окопы бойцы поместили чучела, после чего сначала была проведена бомбежка и обстрел из пулеметов силами трех бомбардировщиков, а потом танковая атака силами восьми танков. После этого, по согласованному мнению командующего 3-й армией генерал-лейтенанта Кузнецова и командующего 85-й стрелковой дивизией генерал-майора Окулова, потери составили примерно пятьдесят процентов личного состава убитыми и тяжелоранеными. По их же оценкам, при проведении подобных учений в первый день потери составили бы не менее девяноста процентов личного состава. Генерал-майор Окулов полагает, что к концу обучения потери не должны превысить двадцать процентов личного состава. В этих учениях участвовали бойцы, обучение которых проводили опытные инструкторы из войск НКВД. У меня все.
Товарищ Сталин снова посмотрел на Жукова.
Жуков встал, набрал воздуха и наконец громко и четко сказал:
- Вот так, товарищ Сталин, обстоят дела. Мы получим пятьдесят процентов потерь среди бойцов, частично обученных хорошими инструкторами, и девяносто процентов потерь среди остальных. Кроме того, часть корпусов еще только формируется, с транспортными средствами просто катастрофа. Новых танков мало, и к ним нет достаточного количества обученных экипажей. То же самое с самолетами. Новые истребители только начали поступать в полки, и летчики их еще не освоили. Еще одна не менее важная проблема - это связь. В стрелковых дивизиях и мехкорпусах в самый последний момент нам удалось решить эту проблему, но у нас на танках, кроме Т-34, нет радиосвязи и практически без радиосвязи вся авиация. Это значит, что по ходу военных действий будет крайне затруднено маневрирование и взаимодействие различных родов войск. Не сумеем мы удержать немцев у наших границ, товарищ Сталин. Поэтому сейчас в штабе округа в срочном порядке разрабатывается план активной обороны с контрударами и, к сожалению, с отступлением. Главной задачей на первый период военных действий считаю создание противнику максимальных трудностей для продвижения вперед. Самое важное для нас - это сорвать запланированный немцами блицкриг. Длительной войны Германия не выдержит.
- Спасибо, товарищ Жуков, за откровенный ответ. Я думаю, что все присутствующие согласны с вашей оценкой положения. Вы можете сейчас доложить, какие меры собираетесь предпринять?