Работа оказалась в самом деле не из легких: вор был мужчиной крупным и, если протащить его в выставленное окно купе удалось без особых проблем, то вот поднять на крышу вагона и таким образом перенести к тендеру оказалось уже тяжелее. Впрочем, Берт и Ян были ребятами бывалыми, так что особенно не унывали, а вот Дэвид, который из чистого упрямства полез им помогать, был уже не рад этому своему порыву. Это очень романтично наблюдать в синематографе: герой прыгает с крыши на крышу, отстреливается от врагов… Однако в реальности крыши оказались скользкими, перепрыгивать с вагона на вагон и так-то было делом непростым, а уж волоча за собой тяжеленного покойника - так и втройне! Однако Дэвид стиснул зубы и дотерпел до конца. Умудрился даже ни разу не сорваться, чем очень гордился.
- Ну вот, - сказал, наконец, Ян, отряхивая руки, когда незадачливый вор Щипайло отправился по транспортеру прямо в огнедышащую топку паровоза. - Всего и делов-то!
Дэвид мрачно кивнул, осознавая, что предстоит еще обратный путь. Пусть без покойника, но всё же…
- Ничего, господин Дубовны, - ободряюще сказал ему Ян, уловив, видимо, настроение стажера. - Привыкнете еще и не к такому!
- Надеюсь… - вздохнул тот…
Они поспели как раз к обеду. За столом Бессмертных читал экстренный выпуск "Столичного вестника" - его передавали по телеграфу прямо на борт экспресса, а Каролина, очень довольная (должно быть, таинственному Пушистику полегчало), кокетничала с доктором. На Теодора ее чары не действовали, да Каролина и не рассчитывала на это, просто оттачивала мастерство.
- Подумать только! - сказал генеральный следователь, складывая газету. - Снова дело орфографов-заговорщиков. Ну никак не уймутся, сколько лет уж их гоняют…
- Веков, - уточнил Пол и снова замер.
- Ваша правда, - кивнул Руперт. - Вот неугомонные! Эту бы энергию…
- Да на лесоповал, - закончил Топорны.
- Можно и туда, - благодушно согласился следователь. По традиции экспресс-трибунал приговаривал заговорщиков к исправительным работам… на территории северного соседа. Часть их обменивали на солдат, но временами приходилось приплачивать. Однако беарийцы обеспечивали необходимую строгость режима, и это было всяко дешевле, чем содержать тюрьмы и лагеря на месте. К тому же беарийцы не возражали: они отлично наживались на продаже древесины.
- А что они придумали на этот раз? - спросила Каролина.
- Ну разве они могут выдумать что-то новое? Снова подняли вопрос о правильном написании названия нашей страны…
Вопрос действительно уже много веков не давал покоя пытливым умам, с тех самых пор, как предок Кароля XVII явился в эту страну и захватил трон. Его тоже звали Каролем, как всех королей этой династии, а поскольку прежде он был просто вожаком шайки Отважненьких (и он, как и семнадцатый по счету Кароль, смертельно оскорблялся, если придворные лизоблюды осмеливались назвать его Отважным, или, боже упаси, Храбрым), то читать и писать умел не очень хорошо. (Зато правил железной рукой, что, согласитесь, немаловажно). Длинные названия у нового самодержца в голове не задерживались, поэтому он и постановил называть государство Каролевством. Он Кароль - и он правит Каролевством. Точка. Ничто иное его не интересовало. Окружающие какое-то время путались, но экспресс-трибуналы исправно делали своё дело, и постепенно всё вошло в привычную колею. Большинству ведь нет особого дела до того, как именуется их государство, жилось бы хорошо! А при Отважненьких жилось очень даже недурно. Единственный минус: самым опасным занятием теперь считалась профессия королевского глашатая. Иностранных государей надо было именовать, как угодно - Их величествами, самодержцами, императорами, царями, владетельными князьями, государями, шахами… только не королями. Кароль был только один, и попробуй только, ошибись и поставь ударение не туда! Поэтому глашатаи вели исключительно трезвый образ жизни и славились прекрасно подвешенным языком, а со временем эта профессия вовсе сделалось наследственной.
Вот, правда, время от времени кто-то начинал вопиять, что, дескать, нужно писать "королевство", после чего немедленно отправлялся на северный курорт, и в Каролевстве вновь наступала тишь и благодать…
- А вот и вы, - встретил оперативников и Дэвида следователь. - Как прошло дело?
- Без эксцессов, - кратко ответил Ян. Берт кивнул.
Дэвид подумал и кивнул тоже.
- А что-то дым такой черный из трубы шёл? - поинтересовался Бессмертных, снова разворачивая газету. - Недолго, но всё же…
- Тьфу ты! - хлопнул себя по лбу Ян. - Это мы туфли с него снять забыли, а они на каучуковой подошве…
- Дэвид, почему вы не проследили? - обратил следователь острый взгляд на несчастного стажёра.
Тот закрыл глаза и понял, что эту поездку может и не пережить.
Глава 2. Безответная страсть, народные обычаи и чемоданчик коммивояжера
Команда генерального следователя в полном составе вкушала послеобеденный отдых. К сожалению, предаваться этому сладчайшему занятию приходилось прямо в вагоне-ресторане - салон оккупировал господин Сверло-Коптищев, и находиться в одном помещении с ним и терзаемым роялем не могли даже самые закаленные духом пассажиры. Обер-кондуктор уже получил с десяток жалоб от возмущенной публики: господам решительно негде было расписать пульку, а дамам - пообщаться тесной компанией. Дорога многим предстояла долгая, и вынужденно сидеть по своим купе они никак не желали, особенно уплатив за билеты первого класса немало звонких талеров!
Кондуктор клятвенно обещал воздействовать на оголтелого меломана, считавшего, что громкости мало не бывает, но каким образом - не знал никто. Предприимчивый Ян Весло хотел было начать принимать ставки по поводу исхода грядущего противостояния (судя по всему, господин Сверло-Коптищев так просто не сдался бы), Берт Гребло предложил попросту выдрать с десяток струн у несчастного инструмента или переломать музыканту пальцы. ("Всего-то и надо - крышкой случайно хлопнуть!" - говорил он и многозначительно косился на Каролину. Каролина же решительно не собиралась исполнять роль поклонницы господина Сверло-Коптищева, поэтому его пальцы пока что оставались в целости и сохранности.)
Сам генеральный следователь пока безмолвствовал, но, скорее всего, по одной лишь причине - он был начисто лишен музыкального слуха, а потому не страдал от всепоглощающей страсти господина Сверло-Коптищева к музыке.
Доктор же Немертвых совершенно справедливо замечал, что означенный господин вполне мог оказаться скрипачом или, боже упаси, саксофонистом, и все соглашались, что в таком случае их муки многократно усилились бы.
Ну а что думал офицер суда Топорны, осталось неизвестным. Спутники затруднялись определить, обращает ли он хоть какое-то внимание на нестерпимую какофонию. (Стажёр Дубовны точно знал, что обращает, поскольку видел, как Пол тщательно заполнял бланк расстрельного приговора на господина Сверло-Коптищева, но предпочел оставить это знание при себе. В конце концов, генеральный следователь всегда говорил, что язык лучше держать за зубами.)
- Что-что? - спросила дама за соседним столиком у своего спутника. - Ах, это дивно, просто дивно!
- Что такое? - приподнял бровь господин Бессмертных.
- Извольте-с… - стюард передал сидящим за столиком программки, отпечатанные на дорогой бумаге цвета слоновой кости.
- Однако! - поразилась Каролина. - Я не предполагала, что в поезде есть даже свой синематограф! Где же он располагается?
- В салоне, разумеется, - ответил доктор и блаженно улыбнулся.
- Лучше бы тут был бассейн, - заметил неожиданно Пол и снова умолк.
- Почему? - спросил Дэвид. Топорны так редко подавал голос, что некоторые начинали путать его с предметами обстановки, а это было фатальной ошибкой.
- Потому что в бассейне крайне затруднительно играть на рояле, - ответил Пол и замолчал, очевидно, до вечера. Это была очень длинная фраза для светской беседы в его исполнении.
- Но, вижу, обер-кондуктор всё-таки нашел способ временно изгнать этого меломана из салона, - удовлетворенно сказал доктор. - Признаюсь, пускай лучше там безостановочно крутят самые глупые и скучные ленты, чем… вот это, - добавил он, передернувшись, когда господин Сверло-Коптищев выдал особенно страстный пассаж.
- Теодор, вы рискуете оскорбить нашу дорогую Каролину, - негромко сказал ему следователь, указывая на программку.
- О! - произнёс доктор. - Да, в самом деле. Признаю свою ошибку.
- Замечательно! - восторгалась тем временем Каролина, не расслышавшая, по счастью, речей Немертвых. - Потрясающе, ведь эту ленту должны были начать показывать в столице как раз сегодня! Я так жалела, что не смогу попасть на премьеру…
- Это ведь Большой Королевский экспресс, - заметил Руперт Бессмертных, - не забывайте. Уровень сервиса - соответствует.
- Пожалуй, следует пойти переодеться, - объявила женщина. - В конце концов, премьеры случаются не каждый день!
Если кто-то и хотел сказать, что в салоне всё равно будет темно, а внимание зрителей окажется приковано к экрану, то счел за лучшее помолчать. Противоречить Каролине, воодушевленной грядущим показом очередной ленты по мотивам бесконечной саги о приключениях Кривого и Хромого, выходящей из-под её пера, определенно не стоило.
К вечернему показу собралось немало публики из первого класса (и особо приглашенные персоны из второго). По счастью, мест хватило для всех, но… Каролина, вплывшая в салон в облаке дорогих духов и серебристого шелка, внезапно обнаружила, что остались свободными стулья лишь в самом конце импровизированного зрительного зала.
- Простите, дорогая, - наклонился к ней Руперт, - мы явились вовремя, чтобы занять для вас место поудобнее, однако остальные, как оказалось, пришли еще раньше.
- Ах, пустое, - вздохнула Каролина, усаживаясь и приглаживая возмущенно топорщащийся мех манто. - Я слышала, сидеть близко к экрану вредно для зрения, не так ли, Теодор?
- Ну разумеется, - флегматично отозвался тот, хотя о таких веяниях в офтальмологии еще не слыхал. - Кстати, как поживает Пушистик?
- О, благодарю вас, превосходно! - женщина легко переключилась на излюбленную тему. - Вы просто гений, Теодор, вы мгновенно принесли ему облегчение! Знаете, я даже завидую вашим умениям…
- А вот этого не надо, - строго сказал Немертвых, но пояснить свою мысль не успел: начали тушить свет.
Застрекотал киноаппарат, на белом полотнище экрана заплясали тени. Зазвучала тревожная музыка - это вступил тапер. Некоторых передернуло по благоприобретенной привычке, но, к счастью, тапер следовал партитуре и не экспериментировал, как господин Сверло-Коптищев.
Зрители не отрывались от экрана, на котором Кривой доказывал Хромому необходимость спасения заложников путем переговоров с бандитами, Хромой же возражал, предлагая просто всех перестрелять, а высшие силы пускай уж разбираются, кто был бандитом, а кто случайно угодил под пули. Но тут взгляд его упал на отчаянно машущую рукой заложницу в окне второго этажа и…
- Теодор, - негромко проговорила Каролина, наклоняясь к доктору, - вы не могли бы проводить меня?
- Что-то случилось? - чуть повернул тот голову.
- Я не могу смотреть эту невероятную чушь! - прошипела Каролина. - Что они сотворили с моим романом? Откуда взялась эта блондинка? В книге не было ни одной блондинки, и среди заложников я не могу припомнить ни единой женщины, не могла же я потом взять и всех поубивать, меня бы не поняли… другое дело мужчины! А это… это… я в суд на кинокомпанию подам за искажение моей идеи!
- Лучше пожалуйтесь Полу, - подал ценный совет Руперт, ухмыляясь в усы. Сейчас Каролина пребывала не в амплуа секретаря, а в роли писательницы, что выглядело крайне забавно.
- О, правда, о чем это я… - спохватилась та. - Но право, я не могу на это смотреть! Нет, вы подумайте только, Хромой обнимается с блондинкой! А куда они денут ее в следующей ленте?
- Хм… - произнес Бессмертных задумчиво.
- Надеюсь, она погибнет от шальной пули, - мстительно произнесла Каролина, поднимаясь. - Потом расскажете мне, хорошо? Теодор?..
- Осторожно, - предостерег тот, выпутывая ее шлейф из гнутых ножек стула. - Прошу, вашу руку. Не споткнитесь.
- Благодарю, и правда, темновато…
Доктора, впрочем, полумрак ничуть не смущал. Он вывел Каролину из салона и проводил до купе. По пути молодая дама была сосредоточена и даже немного мрачновата.
- Надеюсь, вас не слишком расстроила эта лента? - спросил Немертвых.
- Что?.. О, нет, это пустяки, - рассеянно проговорила Каролина. - На самом деле, это было даже полезно. Я немного рассердилась поначалу, но теперь задумалась: ведь в моих романах если и встречаются женские персонажи, то либо это солидные дамы, либо маленькие девочки, либо трупы… Хотя не уверена, можно ли назвать труп персонажем… Как вы полагаете?
- Можно, - заверил доктор. - Некоторые такие… персонажи прекрасно играют свои роли.
- Так вот, - продолжала она свою мысль, - я старательно избегала молодых женщин на страницах своих книг, чтобы не скатиться в подобие этих сопливых дамских романов, но, кажется, сценаристы подали мне неплохую идею…
- В каждой книге у героев будет новая возлюбленная? Которая станет трагически погибать от рук бандитов? - предположил Немертвых.
- Вы шутить изволите, Теодор! Это может пройти раз, другой, но…
- Но если их враг Горбатый станет намеренно уничтожать этих девиц…
- Нет, вы действительно шутите! - рассмеялась Каролина. - Всё намного проще. Я как-то забыла о том, что Кривой и Хромой - мужчины в самом расцвете лет. Так вот… у кого-то одного будет возвышенное чувство. К кому, пока не знаю. Или к прекрасной незнакомке - тут всё ясно, или к замужней даме - и он, как человек порядочный, будет страдать молча. А вот второй, пожалуй, заведет пару интрижек…
- У вас с собой достаточно писчей бумаги? - любезно поинтересовался Немертвых.
- Более чем! - воскликнула Каролина. - О, Теодор, не смею более держать вас посреди коридора… Спасибо, что проводили… Ах, мне столько нужно обдумать!
- Сделайте подручной Горбатого ту самую блондинку, - посоветовал доктор. - Пусть втирается в доверие.
- Вы гений! - воскликнула Каролина и в порыве искренней благодарности чмокнула Теодора в щеку.
- Не стоит, право, - скромно ответил он и отправился к себе.
Далеко, правда, ему уйти не удалось: в тамбуре доктора Немертвых подстерег какой-то хлыщеватого вида молодой человек и бросился ему навстречу с криком "ах, спасите!".
- Кто-то умирает? - деловито поинтересовался Немертвых.
- Да! - воскликнул юноша. - Я!
- Вы не похожи на умирающего, - сказал Теодор. Он не любил симулянтов и вполне успешно с ними боролся. - Позвольте пройти.
- Я непременно умру!! - преградил ему дорогу молодой человек. - Непременно!
- Мы все когда-нибудь непременно умрем, - философски ответил Немертвых. - Только кто-то раньше, а кто-то позже.
- Я умру прямо сейчас, если вы не скажете мне, кто была та дама, с которой вы ушли из салона! - выпалил юноша.
- А вы с какой целью интересуетесь? - холодновато спросил доктор.
- Ведь это сама Каролина Кисленьких, верно? Глаза меня не обманули?.. - продолжал тот, не слушая.
- Если у вас проблемы со зрением, обратитесь к специалисту по глазным заболеваниям, - посоветовал Немертвых. Вечер выдался с офтальмологическим уклоном. - У меня несколько иная специализация. Вам не понравится, если вашими глазами займусь я.
Юноша снова пропустил его слова мимо ушей.
- Это точно она, - проговорил он убежденно и возвел очи горе. - О, прекрасная Каролина!.. Конечно, это была она! И я знаю, в каком купе она путешествует, о!..
Доктор Немертвых обошел юношу, как столб, и отправился к себе, оставив того причитать. Подобных экзальтированных личностей он навидался вдосталь, и удовольствия созерцание означенных личностей ему не доставляло.
Ни малейшего сочувствия к неизвестному юнцу он не испытывал, а за Каролину не переживал - она превосходно могла позаботиться о себе сама, буде молодой человек вздумал бы выражать восхищение ее прелестями чересчур уж навязчиво…
До ужина оставалось еще предостаточно времени, и доктор собирался почитать кое-какие свежие издания по интересующей его проблематике, но тут его постигла неудача: наконец-то объявился сосед по купе, которого Теодор искренне не желал видеть. Он вообще был довольно замкнутым человеком, делал исключение для старых знакомых, но посторонних людей, особенно навязчивых, решительно не переносил.
- Разрешите представиться - Вильям Трепайло, коммивояжер! - протягивая руку, радостно проговорил сосед, упитанный мужчина в клетчатом пиджаке, несколько злоупотребляющий модным одеколоном. Волосы у него были какого-то неестественного оттенка, хотя, возможно, это была вина фиксатуара, которым Трепайло обильно их умащал.
- Доктор Теодор Немертвых, - сухо представился тот, отвечая на рукопожатие. Трепайло энергично потряс руку доктора.
- Позвольте поинтересоваться, вы по делу путешествуете или ради собственного удовольствия? - завел светскую беседу коммивояжер.
- По делу, - ответил доктор, надеясь лаконичностью ответов смутить Трепайло, но не тут-то было.
- Я, представьте себе, тоже по делу! - обрадовался тот. - Знаете, я даже в пути работаю! Есть столько бездельников, способных отправиться за тридевять земель просто потому, что им приспичило прокатиться на Большом Королевском экспрессе, но я не из таких, нет, я честно зарабатываю себе на жизнь и, должен сказать, эти средства достаются мне нелегким трудом!
- Могу представить… - пробормотал Немертвых.
- Да-да! Вот, не желаете ли взглянуть? - выпалил Трепайло и, не успел доктор заявить, что не желает, мигом водрузил на свою полку изрядных размеров чемодан и распахнул его широким жестом фокусника. - Посмотрите, какая прелесть! Вот иглы из самого Надельберга! Острейшие, превосходнейшие иглы, мне с трудом удалось раздобыть партию, так их расхватывают… Вы можете себе вообразить - они без малейшего труда прокалывают даже шинельное сукно! Безо всякого усилия вы сможете залатать любую прореху, а вашей супруге не придется даже пользоваться наперстком, и…
- Я не женат, благодарю, - сумел всё-таки вставить слово доктор.
- Тем более! - восхитился коммивояжер. - Для одинокого мужчины, особенно в путешествии, такой набор… - он выхватил из чемодана коробку. - Такой набор просто незаменим! Вот, смотрите: это - иглы, от больших до самых маленьких, нитки разных цветов, шило, дратва, а еще… - Трепайло сделал паузу. - Если вы берете этот набор, то совершенно бесплатно получаете… опасную бритву! Посмотрите, какая сталь, какая заточка! Вы всегда будете выглядеть безупречно!