- Жив! - улыбался Лешка. - Куда я денусь? Я ведь не из робких!
Владос хохотнул:
- Да я уж вижу! Лихо ты прокатился! Словно ветряная мельница.
И снова громыхнул гром. И рванул ветер. И тугие струи дождя окончательно погрузили все вокруг в темную беспросветную мглу.
- Еще чуть-чуть, - прямо в ухо прокричал Владос. - Там, внизу, есть пещера.
- Что?
- Пещера?
- Почему вчера?
- Да не вчера - пе-ще-ра! Идем!
Грек потянул приятеля за руку. Спуск стал заметно положе, а затем тропинка и вообще юркнула под кроны деревьев.
- Сюда, - остановившись у плоского камня, Владос махнул рукой.
Интересно, как он здесь разбирался, в этой мгле?
Грек кивнул вперед:
- Вон, там - пещера.
Хоть убейте, но Лешка не видел в указанной стороне ничего похожего на пещеру. Там и скал-то вроде бы не было - одни кусты да деревья.
- Идем, идем! - подбадривал Владос.
Господи, опять колючки! Ну, хорошо - не ущелья.
Следом за греком юноша юркнул в кусты, снова царапая лицо и руки. Колючки кончились, пошел самшит, ивы…
- Эй, Владос!
Приятель внезапно пропал! Вот только что шел впереди и…
- Сюда! - донеслось из кустарников.
Лешка пошел на голос…
И в самом деле, это оказалась пещера. Со всех сторон прощупывались каменистые своды, а видно ничего не было - одна кромешная тьма. Ну, хорошо хоть сухо, это уж парень чувствовал. Рядом тяжело дышал грек.
- Ты в порядке? - отдышавшись, негромко спросил Лешка.
Владос не понял:
- В чем?
- Ну, как себя чувствуешь?
- Бывало и хуже.
- Сейчас бы костерок развести, одежку просушить, согреться, - Лешка мечтательно потянулся. Да, обсушиться бы не мешало. - А то можно и воспаление легких схватить!
- Чего? - опять не понял напарник.
- Костер бы, говорю, хорошо.
- А… Сейчас разведем.
- Что? - теперь наступила Лешкина очередь удивляться. - У тебя что, спички есть?
Владос не отозвался, лишь послышались удары камня об что-то железное.
- Алныз положил в мешок огниво, - пояснил грек. - А дрова тут есть, правда, немного - этой пещерой частенько пользуются пастухи, как раз вот в таких случаях.
- Пастухи?! - Лешка насторожился. - А сюда они не придут?
- Ну и придут? Ничего… Мы тоже прикинемся пастухами Ичибея Калы. Перегоняли, мол, скот, да вот заплутали в бурю. Погодка-то…
- Да уж, так и шепчет - займи, но выпей!
- На! - Владос протянул флягу. Ту самую, серебряную, с узором.
Лешка глотнул - вино! Вкусное, согревающее.
- Ну, клево! Живем!
Тем временем грек все ж таки высек искру и, раздув трут, стал потихоньку подкладывать хворост. Трепетные язычки желтого пламени, занявшись, потянулись кверху - видать, где-то там имелось отверстие - дымоход.
Сняв мокрую рубаху, Лешка пододвинулся поближе к огню, протянул руки:
- Хорошо! Как ты думаешь. Владос, не пора ли поужинать?
- Поесть? - грек примостил рядом с костерком плащ. - А пожалуй.
Он вытащил из котомки лепешки и мясо:
- Кушайте на здоровье, уважаемый господин Али! Не прикажете ли подать жареного на вертеле кабана, фаршированного шафраном, гвоздикой и тушенными в белом вине перепелами?
- Спасибо, господин Владос, - с полным ртом отозвался Лешка. - Фаршированного кабана мы, пожалуй, оставим на завтра.
Оба захохотали. Они смеялись долго, видно, сказывалось нервное напряжение, полученное за день. А снаружи бушевала буря, и порывы ветра порою швыряли в пещеру холодные звонкие капли, плотные, как пулеметная очередь. Уютно пахло дымом.
- А наш костер не заметят? - отсмеявшись, запоздало озаботился Лешка. - Ведь ночью огонь виден издалека!
- Сейчас буря, - меланхолично отозвался грек. - И дождь. Не думаю, чтобы хоть кто-то здесь шастал в этакую непогодь. Проведем здесь ночь, а утром, пораньше, уйдем.
- Логично, - улыбнувшись, кивнул Лешка.
Подстелив уже почти высохший плащ, он лег на живот и долго смотрел на огонь и незаметно уснул, вытянув руки.
Проснулся от холода - костер в пещере давно погас, а вино, увы, кончилось - Владос со смешными ужимками тряс флягу. Снаружи пробивался утренний свет, и Лешка, недолго думая, высунулся на улицу - в небе сияло солнце!
- Солнышко! Вот здорово, Владос!
Помочившись в траву, юноша повернулся к пещере… И вздрогнул - прямо перед ним, в окружении верных воинов, стоял Ичибей Калы и гнусно…
Глава 8
Осень 1439 г. Крым
Сваты
Родные не смущают их, сосед им не помеха;
И стыд забыв, они любви становятся рабами…Поэма о Василии Дигенисе Акрите
…Скалил зубы!
Вот, гад! Выследил все-таки, сволочь!
Позади, за Ичибеем, маячил здоровяк Кызгырлы и кудрявый мальчишка Алныз.
И этот здесь… предатель!
По знаку хозяина, слуги, словно пущенные с тетивы стрелы, набросившись, скрутили беглецам руки.
- Шакал! - подойдя ближе, Ичибей Калы хлестнул Лешку по щекам, а затем больно пнул в бок.
Юноша застонал, скривился и, сплюнув кровь, с ненавистью уставился на хозяина:
- Сам ты шакал, паразитина! Сквалыжник чертов! Владос, переведи, брат. Пусть позлится, все веселей помирать. Скажи этому уроду, что…
- Думаю, он и сам догадывается о твоих словах, - повернув голову, через силу улыбнулся грек.
- …что у меня есть одно хорошее предложение насчет его доченьки!
- Что говорит этот пес? - нахмурившись, осведомился Ичибей Калы.
Владос добросовестно перевел и, скосив глаза, удивленно посмотрел на Лешку. Тот, ничуть не смущаясь, подмигнул приятелю, и нагло потребовал отпустить руки.
- Что ты можешь знать про мою несчастную дочь, подлая урусутская собака?! - воздев руки к небу, гневно вопросил Ичибей. - Ты же сам ее обесчестил - об это судачат все мои соседи - и скоро понесешь заслуженную кару! О, ты, шакал, не умрешь быстро, нет, ты будешь стонать, реветь, как…
- Ой, надоело уже слушать все эти угрозы, - Лешка сплюнул. - Владос, скажи ему, он намерен разговаривать по делу или так и будет брызжать слюной?
Грек подождал, пока красноречие Ичибея иссякнет, потом перевел и тут же передал ответ:
- Будет. Правда, добавил, что это все равно не спасет тебя от смерти… впрочем, и меня тоже.
- Ладно, еще посмотрим…
- Что ты задумал, Али?
- Увидишь.
Лешка вел себя так важно, будто сейчас просто-напросто снисходил до беседы с бывшим хозяином. А у самого все внутри сжималось холодом - сырая была идея, только-только пришедшая в голову. Ее бы обдумать как следует, вот тогда… Но - некогда было обдумывать.
Уступив, Ичибей для начала велел отпустить пленникам руки и усадить обоих на землю.
- Ну вот, - Лешка растер запястья. - Давно бы так… Теперь поговорим. Итак, первое. Я - хороший знакомый того богатого купца из Кафы, ну, с которым этот сквалыжный черт так породниться хочет…
- А, Гвидо Сильвестри! - вспомнил Владос и, подавив удивление, в точности перевел слова приятеля.
- Этот шакал - знакомый столь уважаемого человека? - не поверил Ичибей Калы. - А, наверное, он был у него в слугах.
- Не в слугах, а в компаньонах, - заносчиво отозвался юноша. - Просто мне не повезло, и мои корабли попали в бурю…
- Если ты скажешь, что богат - сквалыга тут же назначит выкуп, - не меняя тона, быстро предупредил Владос.
- …с тех пор я совершенно разорен! Лишь Гвидо Сильвестри всегда ссужал меня деньгами, всегда…
- Купец Гвидо - не только богат, но благороден и жалостлив, - Ичибей покивал. - Так ты, говоришь, что хорошо его знал?
- О, очень хорошо! От него я и услыхал о твоей дочери. Гвидо очень ее хвалил, и вообще отзывался восторженно. Все вздыхал - мне бы такую жену! Не пожалел бы и перейти и мусульманскую веру…
- Ну, с верой ты загнул! - предупредил Владос. - В это наш скряга ни за что не поверит, даже и толмачить не буду.
- Как знаешь… - Лешка собрался с мыслями и продолжил, старательно подавляя усмешку, - вот уж никогда не думал, что так будет горазд врать! А что делать - на кону стояла свобода и жизнь.
- Впрямь ли Гвидо Сильвестри так богат, как про него рассказывают?
Уж Ичибею ли не знать про богатства старика-итальянца? Хитер, ох, хитер старый скряга!
- Да уж не беден. Шесть кораблей у него, яхта, не хуже, чем у Абрамовича, три новых "мерина" в гараже…
- Ичибей, как и я, не знает, кто такой Абрамович, - скосил глаза грек. - Не буду про это. А вот про меринов скажу… только не три, а тридцать три! И не только мерины, но и волы, и быки, и прекрасные иноходцы!
- И вот у такого богача, как Гвидо, совсем нет родственников, которым бы он мог передать свою фирму…
Последние слова ушлый Владос перевел, как "завещать все свое богатство".
- …а ведь он уже далеко не молод.
- Вах! - Ичибей всплеснул руками. - Ты что-то говорил про мою дочь?
- Да, теперь о дочери, - важно кивнул Алексей. - Хочу тебе сразу сказать, что между нами ничего такого не было… Не было, не было, клянусь честью! А что соседи насплетничали, ну, тут уж я ни при чем, - юноша развел руками. - Впрочем, это очень даже неплохо для нашего плана. Итак, твоя дочь Гюльнуз и я… в общем, в глазах соседей нас связывают какие-то там отношения. Типа любит она меня прям до безумия! Готова отдаться хоть сейчас… Э, Владос, этого не переводи! Короче, фишка вот в чем: соседи ведь скоро узнают, что у тебя был побег… узнают, узнают, не кривься, кто-нибудь да протреплется, хоть тот же красавчик Алныз.
Все, как по команде, повернув головы, посмотрели на Алныза, и тот побледнел:
- А я чего? Я ничего. Я вообще никогда ни о чем не болтаю.
- Слушай дальше, уважаемый Ичибей. Итак, соседи про побег пронюхают, тут уж не скроешь, узнают, и кто бежал… Дальше рассказывать? Ну, не тупи! Что непонятного? Если бежал я - как все почему-то считают, любовник твоей дочери - то почему бы и ей не сбежать вместе со мной… Вполне правдоподобно получится. Потерявшая голову от любви дочка сбежала с невольником. Безутешный отец рвет волосы на жо… на бороде. Все в лучших традициях российских сериалов! А на самом деле, твоя доченька, само собой, в окружении верных людей, плывет себе на каком-нибудь паруснике в Кафу, навстречу с любимым олигархом.
Ичибей покривился:
- Чушь какая!
- А по-моему - классный план! Кстати, у Гюльнуз имеется соперница… одна блондинка из подтанцовки… Глупая, но хваткая. Уж та ни за что не отдаст миллионера, только вот, как назло - я ей так нравился, спать не могла!
- Перетолмачу, что ты ее жених?
- Давай! Короче, я - жених, Владос - друг жениха - без нас двоих эта история хорошо не закончится! В общем, Ичибей, придется тебе нас отпустить, да еще и денег дать на дорогу. Ну а Гюльнуз отправляй в Кафу, да как можно быстрее!
- Ну, ты и жук, Алексий! - восхищенно присвистнул грек. - Вот уж не думал.
- Да, мы, трактористы, такие!
Ичибей Калы задумчиво посмотрел на двух аферистов и хлопнул в ладоши.
- Будете при мне, - жестко произнес он. - До самой Кафы. До тех пор, пока все не сладится. Ну, а задумаете бежать… Кожу с живых сдеру, ясно!
Да уж, неясного мало, все очень конкретно.
Владос грустно покачал головой:
- Похоже, влипли мы с тобой, друже! Как та обезьяна в слоновий помет.
- Ничего, - весело подмигнул ему Лешка. - Главное, сейчас сошло. Дорога до Кафы, я так понимаю, не близкая?
- Но и не дальняя.
- Ничего! Еще посмотрим, кто во что влип!
Большая, пропахшая рыбой фелюка, принадлежавшая старому приятелю Ичибея Калы греку Никандру, неспешно разрезала носом пенные волны моря. Жгло палубу сиявшее в вышине солнце, свежий ветер наполнял паруса, над единственной мачтой судна, крича, кружили белые чайки. По левому борту фелюки лениво двигался скалистый берег, с правой же стороны открывалась безбрежная морская синь. Хитрый Ичибей, оценив Лешкин план вполне положительно, тем не менее вовсе не горел желанием отпускать беглецов - свою свободу те еще должны были заработать, устроив обещанную свадьбу. А уж потом…
Свесившись через борт, Лешка, нарушая все морские традиции, плюнул в воду:
- Сваты, блин, недорезанные! Вот уж кем никогда еще не был! Слышь, Владос! Даже свидетелем на свадьбе - и то не был, а тут сразу сватом!
- Кто ж тебя гнал?
Оба беглеца сидели рядом, на всякий случай привязанные к борту фелюки прочной пеньковой веревкой. Позади ворочал большим кормовым веслом кормщик, изредка пробегали матросы, а у самой мачты были раскинуты два небольших шатра - один для Гюльнуз, другой для ее папаши.
Вообще, Гюльнуз и не скрывала радости. Так же радовался и Алныз, и даже вечно угрюмый здоровяк Кызгырлы - последний был приставлен к девушке на правах "верного человека", чем очень гордился. Что же касается хозяйского мальчика для любви Алныза - то тот, похоже, вышел из доверия, и лишь вмешательство Гюльнуз спасло его от наказания.
- Они меня вынудили, - улучив момент, поспешил оправдаться Алныз. - Проверили мешок, увидали лепешки, мясо… Били… Ну, я и рассказал все… Но я не желал вам зла! Клянусь!
- А, ну тебя, - лениво отмахнулся Владос, а Лешка даже подмигнул парню, в конце концов тот когда-то проявил к нему участие, там, в яме. И, наверное, не его вина, что…
- Город, по левому борту город! - вдруг встрепенулся Лешка. - Кафа!
- Нет, это еще не Кафа, успокойся, - грек покачал головой. - Кафа будет позже. Это Солдайя, Сурож.
- Сурож? - пялясь на каменную крепость, задумчиво повторил юноша. - Так вот он какой, Сурож.
Город напоминал стайку маленьких белых домиков, спускающихся с гор к морю. Зубчатые стены, грозные башни, уютная гавань с торчащими мачтами кораблей и рыбачьих лодок, кое-где - явные следы недавних разрушений и пожарищ. И море. И горы, и золотые полоски песчаных пляжей.
- Так, говоришь, скоро приедем? - Лешка обернулся к приятелю. - Пора что-нибудь думать.
- Давно пора, - усмехнулся тот. - Вообще, зря мы прогнали Алныза, он бы мог кое-что прояснить.
- А я его и не прогонял, - вполне справедливо заметил Лешка. - Это все ты. Давай, зови теперь… Поболтаем.
Как правильно рассудили приятели, Алнызу, по идее, должно было быть хорошо известно о том, что знает его хозяин о синьоре Гвидо Сильвестри, почтеннейшем негоцианте из Кафы. Никаких подробных сведений, как тут же выяснилось, у Ичибея, по сути, не было - что касалось лишь личной жизни купца, а не его прибылей, уж о них-то скряга был осведомлен досконально. Насчет же всего прочего знал лишь одно: синьор Сильвестри бездетный вдовец, не имеющий ни близких, ни дальних родственников, проживает в собственном богатом доме, в окружении преданных слуг. О Гюльнуз знает… Но вот женится на ней… нет, здесь еще, пожалуй, все было писано вилами по воде.
- Так надобно ускорить процесс! - тут же высказался Лешка. - Невеста не против, как говорится, осталось уговорить жениха.
- А вот это, пожалуй, будет трудновато, - Владос вздохнул. - Видишь ли, синьор Сильвестри всегда отличался большой подозрительностью.
- Надо что-то делать с Ичибеем, - оглянувшись по сторонам, заметил Лешка. - Одних он нас в город не выпустит, да и вообще…
- …скорее всего, пришибет где-нибудь, после того, как…
- Да… Не сам, так его люди. Тот же Кызгырлы.
- Значит, думать надо.
- Конечно - думать.
Через некоторое время за скалистым мысом показалась лазурная, изогнутая пологой подковой бухта, вокруг которой расположились каменные дома, стены и грозные башни. Тут и там виднелись шпили католических храмов, в бухте было полно кораблей, а над широким заливом повисло голубое, с палевыми оттенками небо. Кафа!
Хитрый скряга Ичибей Калы дал парням всего лишь три дня, за которые новоявленные сваты и должны были устроить дело с женитьбой. Перед самым заходом в бухту Кафы, приятели нарочно поскандалили, даже демонстративно подрались - это чтоб у Ичибея не возникло нехорошей идеи оставить кого-нибудь из них на фелюке в качестве заложника. Наверное, тот так и собирался поступить, но, поразмыслив и посмотрев на побитые физиономии беглецов, брезгливо махнул рукой.
- Идите оба! Но, помните, мои люди будут приглядывать за вами и при малейшем подозрении убьют.
Лешка пожал плечами. Мог бы и не говорить, и так догадались, что не просто погулять выпускают. Ну, естественно, под строгим контролем, странно было бы, если б по-другому.
Город не знали ни тот, ни другой. Владос, правда, как-то раз бывал здесь, еще будучи ответственным за груз на скафе богатого константинопольского купца, но, кроме портовых таверн, ничего не видел. Туда для начала и отправились, в таверны. Шли, крутили по сторонам головами - больно уж интересно было. Каменные двух- и трехэтажные здания, улочки, мощенные круглым булыжником, массивные и вместе с тем, рвущиеся к небу храмы. Позади шел Кызгырлы и плевался - уж больно ему, мусульманину, не нравились питейные заведения, во множестве располагавшиеся по обеим сторонам улицы. Наверное, от этой назойливой опеки можно было бы убежать - что, подумав, и предложил Лешка - вызвав лишь скептическую ухмылку Владоса.
- Полагаю, что кроме Кызгырлы за нами присматривают еще несколько человек. Только они делают это скрытно. Ичибей Калы хоть и скряга, но совсем не дурак. Кызгырлы это так, чтоб чувствовали присмотр…
- Вот бы нам остальных вычислить!
- Думаю, куда легче будет уговорить жениться купца. К тому же помни, Ичибей обещал нам неплохо заплатить в случае удачи.
- Ты веришь этому скряге?
- Нет. Но все-таки… Приятно осознавать, что кто-то тебе должен.
Лешка засмеялся - и в самом деле приятно. Чтобы "господа сваты" не выглядели полными оборванцами, Ичибей скрепя сердце выдал им - вернее, Кызгырлы - несколько серебряных монет - дирхемов, которые друзья тут же, в порту, и потратили на торжище, облачившись в узкие штаны с остроносыми башмаками и длинные греческие хламиды с шелковыми поясами. Гламурненко так вышло - разноцветные штаны, алые шелковые пояса с медными бляшками, зеленовато-лазурные туники. Как авторитетно заявил Владос - "парни стали, хоть самим женись!". А Кызгырлы, посмотрев на все это безобразие, лишь гнусно выругался: понадевали, мол, какие-то женские платья, стыдно смотреть! Мало того! Друзья заглянули к цирюльнику, подстриглись - так, чуть-чуть - по-модному завили локоны, побрились.
- Ну, прямо хоть в модный журнал! - поглядев на себя в зеркале, ухмыльнулся Лешка. - Чем не сваты? Пойдем теперь искать жениха, Владос. Ты, кажется, говорил, что хорошо знаешь итальянский?
- Не очень хорошо. Но знаю.
- Тогда идем… - Лешка осмотрелся и, приметив уютный подвальчик с висевшей над ним завлекательной вывеской в виде кружки и кренделя, показал рукой. - Во-он, хотя бы туда.
Заведение, куда они спустились - естественно, вместе с Кызгырлы, - конечно же, оказалось харчевней. К посетителям тут же подскочил шустрый паренек в длинных полосатых чулках и, вежливо улыбаясь, поинтересовался, что угодно синьорам?
- Тебя как зовут, парень? - осматривая харчевню, спросил Владос.
- Фабио, синьор.
- Вот что, Фабио, тащи нам кувшинчик вина, чего-нибудь закусить по мелочи и… Что имеется для магометан?