- С этими все ясно. Уведите, - и, надев перчатки, склонился над телом. - Следы, отпечатки? Свидетели, кроме этих австралопитеков?
- Никого, - раздалось за спиной. - Никто ничего не видел и не слышал.
- Камеры видеонаблюдения? - следователь внимательно осматривал место среза шейных позвонков, густо выдыхая сигаретный дым.
"Аккуратно… Его что, самурайским мечом кокнули?! Не много ли чести?".
- Не работали…
- Замечательно! - Виктор вздохнул. - Похоже, висяк, господа! А где голова?
- Так нет головы, пропала, - вновь появившийся констебль протянул капитану новый стакан кофе.
Сыскарь выпрямился, стянул резиновые перчатки и осмотрелся. Закатиться она никуда не могла. Всего две стены.
- В баке мусорном искали?
- А смысл? Заперт же.
- Ну да. Фамилия усопшего, часом, не Берлиоз? - усмехнулся Виктор, прикрыв глаза. Голова по-прежнему трещала по швам.
- Сейчас узнаю, вашбродь! - ударил каблуками молодой помощник.
- Не утруждайте себя, констебль. Другая у него фамилия, что-то с задним проходом связано. К восьми ноль одной жду доклад на столе! Слушай, а что это за символ, выведенный в луже крови?
- Никто не знает, - Максим пожал плечами.
- Ладно, сам выясню.
Воронцов залпом выпил отвратительный на вкус и цвет кофе, затушил об стакан окурок, передал мусор юноше и покинул место преступления, над которым поднималось желтое столичное солнце и воздушный шар, к которому был прикреплен огромный портрет Императора. Поднырнув под оградительную ленту, капитан тут же попал в плотное кольцо телевизионщиков. Те наперебой стали задавать вопросы, тыкая микрофонами в лицо. Люди с камерами топтались чуть позади.
- Граф, скажите, вы уже знаете, что произошло?
- Это самоубийство?
"Откуда они взялись?! Только что же никого не было!".
Виктор собрался с мыслями и, ответив традиционное:
- Без комментариев! - поймал такси и уехал.
Улица Выколачивания правды. Управление Имперского сыска. 09 часов 00 минут.
Коридоры Управления, как всегда, полны народа. Под завязку, пукнуть негде.
Туда-сюда носились люди в форме, смахивая со лбов испарины от напряженной работы. Конвой водил закованных в кандалы преступников, которые орали во всю глотку о своей невиновности. Где-то слышалось жалобное "А на черной скамье, на скамье подсудимых…". На стульях вдоль стен сидели всякие свидетели и потерпевшие. Некоторые даже продолжали драться, несмотря на наручники и разнимающих их полицейских.
Виктор прибыл на планерку в кабинет Жеглова последним. Все начальники отделов, одетые по форме, уже собрались и ожидали только его, единственного, кто ходил в штатском. В отличии от своих коллег, он не любил надевать форму.
Капитана всегда раздражали эти напыщенные индюки, носившие десятки юбилейных медалей, не подкрепленные абсолютно никакими заслугами.
- Опаздываем, орденоносный Вы наш! - Глеб Егорович затушил в пепельнице папиросу.
- Я только с места преступления, - соврал Воронцов, вспоминая еще теплый диван своего кабинета, на котором провел последние пару часов.
- Садись и рассказывай, - начальник сыска снова закурил.
Капитан сел на стул, кивком поприветствовал коллег, раскрыл папку с надписью "Дело №-322-223" и посмотрел на начальника. Генерал выглядел великолепно, словно и не пил вчера. Опыт! Баки аккуратно причесаны, усы залихватски закручены, аксельбант белее снега, медали блестят… Пример для подражания.
- Итак, - Виктор откинулся на спинку стула. - Сегодня ночью, путем отсечения головы, убит известный рэпер Ромати. Свидетелей, можно сказать, нет, впрочем, как и улик. С зацепками голяк. Висяк, одним словом.
Жеглов выпустил в потолок клубы дыма, которые заиграли в лучах солнца, что пробивались в огромное окно кабинета.
- Одним вампиром меньше, прости Создатель… Не нравился он мне, но… Факт преступления на лицо. Человек убит. Что я должен доложить Императору, по-вашему? Извините, бананьев нема? Что-то да должно быть!
Присутствующие перевели взгляды с генерала на капитана.
- Голова у покойного пропала.
- Вот! - Жеглов подался вперед. - А говоришь зацепок нет! Возможно это какой-нибудь фанатик, поклонник Эдварда Гейна ! - Он налил в стакан воды из графина и залпом выпил.
"Ага, значит, просто держится хорошо, профи, - подумал Виктор".
- Есть вероятность, что это сектанты. На месте обнаружен странный символ.
- Работай в этом направлении. Интересная теория, новая. И вот еще что, Воронцов, - генерал вытер усы, - дело громкое, шутка ли, такое лицо укокошили и лица не оставили! Журналисты нас живьем съедят, вон, чего уже состряпали, - Он развернул журнал, лежавший на столе, и показал на название статьи.
"Всадник без головы".
- И когда успели?! К чему я все это веду… К тебе прикрепляется ведущий сотрудник одной газеты, Зотов. Ну ты его не знаешь, наш человек в желтой прессе. Он будет держать народные массы в курсе событий. И не вздумай дуться и махать руками. Так надо. Или ты хочешь, чтобы бульварные газетенки понаписали всякого?! Уж пусть лучше свой крапает.
"Чего писать-то? Нечего!"
Виктор тяжело вздохнул. Спорить с начальником бесполезно. Не переубедишь, а на неприятности нарвешься. Генерал ему хоть и друг, но может и отчихвостить так, что мало не покажется!
- Глеб Егорович, разрешите идти? Над делом работать надо, - капитан щенячьими глазами посмотрел на руководителя. Тот все понял.
- Иди, батенька, но помни, ровно в полночь…
Коллеги Воронцова засмеялись, оценив чувство юмора своего начальника, но капитану было не до смеха. Он покинул кабинет, никого не замечая и игнорируя поздравления, прошел по коридорам, сбежал по лестнице и выскочил на улицу.
Парадный вход Управления Имперского сыска. 09 часов 30 минут.
Вдохнув полной грудью столичный воздух, еще не успевший пропитаться выхлопными газами, Виктор закрыл глаза. Где-то высоко в небе прострекотал вертолет, тянувший за собой транспарант с надписью:
"Вступай в партию Государя, не будь лохом! Тут куют "бабло!""
- Мороженого не желаете? - прозвучал голос.
Капитан посмотрел на говорившего. Им оказался полный мужчина, одетый в костюм то ли Деда Мороза, то ли Санта Клауса. С бородой и усами, как положено. Только без Снегурочки, эльфов и оленей. А ведь до празднования Нового года еще больше трех месяцев.
"И не жарко ему?"
- Нет, не жарко, - ответил на немой вопрос мороженщик, опиравшийся на свою тележку-холодильник. - Тяжелое утро? Может, эскимо?
- Нет, спасибо, - Воронцов отмахнулся. - Хотя… Голова раскалывается. Разве что его к ней и приложить.
- Проблемы? - поинтересовался хозяин тележки.
- Ну, как сказать, - на автомате ответил капитан. - Убийство, и ни единой зацепки.
- Глухарь, значит? - Дед Мороз улыбнулся и достал лакомство на палочке.
- Похоже на то. Сколько с меня? - Виктор взял эскимо и полез в карман за деньгами.
Мимо них прогрохотал фургон с надписью "Хлеб", насытив прозрачный воздух черным дымом. Под стертым протектором его колес звякнула крышка канализационного люка, по которой следом промчался еще с десяток автомобилей.
- Полно! - захихикал продавец. - Сегодня у меня хорошее настроение, могу себе позволить улучшить оное еще кому-нибудь. Тем более что я сам себе хозяин.
- Это хорошо. Хорошо, когда сам себе хозяин… - капитан развернул обертку и, откусив свой неожиданный десерт, погрузился в неожиданно нахлынувшие воспоминания.
.
Первое воспоминание Воронцова.
Далекие восьмидесятые.
.
Утреннее солнце весело играло своими лучами на ковре, что загораживал поистрепавшиеся обои комнаты в коммуналке. На рассохшемся от времени диване сидел мальчик, лет девяти, в синих шортах, желтой рубашке и что-то мастерил из алюминиевых деталей конструктора, что был подарен ему на день рождения. На подоконнике мурлыкал черный кот, подставивший солнцу свое брюшко, на стене бубнил радиоприемник. Мальчик оторвался от дела и посмотрел на открывшуюся дверь.
- Мама! - Он соскочил с дивана и бросился женщине на шею, обвив ее ручками.
- Мамочка! Ты уже отработала?
- Нет, радость моя, отпросилась на часок.
Она поправила ситцевое платье и вновь обратилась к сыну.
- Надевай сандалии и бегом за мной.
- А что случилось-то? - малец сел на пол, достал из-под старенького кресла обувку и стал ее натягивать.
- В гастроном эскимо завезли! Я уже очередь заняла. Надо спешить.
Мальчик вскочил, схватил со стола кепочку и, опередив маму, выскочил из комнаты.
По улице проносились автомобили. Мальчик шел и что-то нашептывал, крутя головой из стороны в сторону. Женщина всматривалась в сверкающие витрины магазинов. Наконец, она обратила внимание на сына, который неожиданно остановился.
- Витенька, ну ты чего замер?
- Подожди, мам! - Он проводил взглядом очередной автомобиль и радостно запрыгал, протягивая ей два пальца. - Мам, пожми! Ну быстрее!
Женщина удивленно подчинилась.
- Это что сейчас было?
Витя закатил глаза.
- Ну как ты не понимаешь?! Надо насчитать пятьдесят желтых "Москвичей" и пятьдесят желтых "Жигулей". Потом загадать желание. Если кто-то пожмет тебе два пальца, то оно сбудется!
- Да?! - удивилась мама. - Первый раз слышу. И что ты загадал?
- Чтобы нам эскимо хватило!
- Тогда надо поторопиться! - улыбнулась женщина и взяла сына за руку.
Они перешли дорогу. Витя старательно пропрыгал по пешеходной "зебре" и, вырвавшись, побежал к киоску с надписью "МОРОЖЕНОЕ", у которого выстроились человек сто, не меньше. Мальчик остановился и почесал затылок.
"Ничего себе очередина! Последним точно не достанется".
Окошко киоска приоткрылось, и оттуда показалась голова продавщицы в белом колпаке.
- По два эскимо в одни руки! - гаркнула тетка. - Больше не занимать, все равно на всех не хватит!
Витя обернулся и спросил у мамы.
- А мы далеко стоим?
- В середине, - вздохнула женщина, переживая, что мороженного, действительно, может не хватить.
Эскимо - большая редкость. Привозят раз в неделю, и приходится очередь занимать чуть ли не с утра.
Целый час Витя мялся с ноги на ногу. Вереница людей, казалось, не двигается вовсе. Заветный киоск не приближался. Мальчик уже погонял голубей, несколько раз подбегал к бочке с квасом, а после нее уносился к ближайшим кустам, и снова возвращался к маме.
Из окошка дома напротив лилась музыка. Хозяин квартиры выставил колонку на подоконник и баловал прохожих популярной песней в исполнении Аллы Бухачевой, которая пела про айсберг. Наконец, Витина мама подошла к окошку, и мальчик замер, боясь услышать самые плохие слова на свете: "Эскимо закончилось!".
- Будьте добры, четыре штуки, - сказала мама, и мальчик облегченно вздохнул.
- Два в одни руки! - прохрипела продавщица.
- Я с сыном, - сказала женщина и тут же из окошка показалась голова в белом колпаке, из-под которого выбивались рыжие кудри. Глаза хозяйки ларька осмотрели мальчика, и голова вновь исчезла.
Мама мальчика взяла эскимо и положила три из них в маленький полиэтиленовый пакетик, а тот, в свою очередь, в тряпичную сумку. Но одно мороженное таки досталось Вите прямо тут.
- Остальные я в холодильник уберу. Когда еще купим…
Мальчик трясущимися от восторга руками взял долгожданный десерт, внимательно изучил голубую обертку и посмотрел на очередь.
"Жалко их, - подумал Витя. - Точно не всем хватит".
И он припустил по улице, догоняя любимую маму…
Библиотека имени замерзшего шпиона. 11 часов 00 минут.
Воронцов преодолел бесконечный подъем по лестнице, взял тележку и побрел вдоль книжных стеллажей. Пользуясь приготовленным заранее списком литературы по различной символике, он на ходу сваливал в свой короб на колесиках старинные тома. На всякий случай он присовокупил и роман "Код да Винчи". Мало ли что.
Сев за свободный стол, Виктор положил перед собой фотографию с места происшествия и принялся листать страницы пыльных фолиантов. Минуты текли медленно, превращаясь в часы. Следователь не отвлекался даже на перекур, ведь до ближайшего разрешенного места, где можно подымить, восемь остановок на метро, а на машине, с учетом пробок на дорогах, дня два. Привлекать к себе излишнее внимание и рисковать, закурив прямо в библиотеке, Воронцов не решился. Не то место для понтов.
От количества книг по оккультизму и прочей демонологии у сыщика голова разболелась еще сильнее. Ни один из найденных им символов не совпал с искомым. "Код да Винчи" тоже оказался бесполезным. Несколько раз Виктор порезался о страницы, и теперь пальцы раздражающе пульсировали. Но отступать сотрудник полиции не собирался. Не в его принципах. Следователь посмотрел на часы: табло высветило буквы "восемнадцать часов и сорок пять минут". Тележка опустела только наполовину. Работник сыска откинулся на спинку стула и закрыл глаза.
"Гадский папа! Я уже могу самостоятельно, без посторонней помощи, вызвать любого демона высшего уровня и наложить вековое проклятье на весь урожай сахарного тростника в Северной Америке. Могу подрабатывать некромантом, если нужно, а толку по делу - ноль. А ведь в фильмах все просто: хоп-хоп и преступник пойман. Думаю, тут даже Пинкертон репу зачесал бы".
- Что же означает этот чертов символ?! - сквозь зубы выдавил Воронцов.
- Прошу простить меня великодушно, - прозвучало у него за спиной. - Я краем своего эльфийского уха услышал, что вас интересует значение данной руны.
Виктор открыл глаза и обернулся. За его спиной стоял высокий юноша, худощавого телосложения, в очках и папкой под мышкой, который тыкал пальцем в фотографию.
- Ты кто? - удивленно спросил капитан.
- Мое имя - Идиотофиэль, я из клана ночных эльфов, что в Веселом Саду. В миру - Алексей Дундуков. Я могу помочь тебе, человек. Я в совершенстве знаю язык Перворожденных, на изучение которого у меня на это ушел ни один год!
- Да не уж-то?! - офицер сложил руки на коленки, свернул губы бантиком и захлопал ресницами. - Ну, убей меня своими познаниями, лесная диковина.
- Это руна написанна мордорским языком, который не должен звучать! - с самым серьезным видом произнес блаженный и закатил глаза.
- Обалдеть! Тогда просто переведи, я не расстроюсь.
Парень собирался духом минут пять, бубнил что-то неразборчивое и заламывал пальцы. По-видимому, молился каким-то своим богам. Наконец, он созрел и произнес загадочным тоном.
- Здесь сказано, да простит меня владыка Элронд с Китай-Города, следующее, - молодой человек закрыл глаза и прошептал: - Голум жил! Голум жив! Голум будет жить! Не дай Эру Всемогущий…
При этом и земля не раскололась, и небеса не разверзлись, убивая молниями всех и вся.
- И это все?! - злобно сверкнул глазами Воронцов.
- Да.
- Так какого гоблина ты мне здесь заливаешь в уши свою Лориэнскую патоку?!
Нельзя было сразу сказать?! - Виктор вскочил с места, сунул фотографию в карман и пошел прочь из библиотеки, ругаясь во весь голос. - Я, блин горелый, проторчал тут хрен знает сколько часов, а он меня… Я фигею, дорогое издательство! Голум, мать его. Нет, вы видели?!..
"Эльф" и другие посетители читального зала, проводили странного человека недовольными взглядами и вернулись к написанию научных трудов и дипломных работ.
Империальское шоссе. Дом № 100. 14 часов 00 минут.
Пообедав голубцами по-тайски в столовой вновь открытого "Института благородных девиц" и запив их одноименным кофе, Виктор немного пришел в себя, после неожиданной встречи с "эльфом". Как бы не хотелось сыщику вернуться домой, где царил легкий бардак, именуемый Воронцовым как "творческий беспорядок", а еще оставалась куча не раскрытых дел. Именно ими и решил заняться следователь. Тем более он и так собирался это сделать. Помешало ночное происшествие.
У сыщика уже имелась развернутая версия одного эпизода, и ему оставалось только просветить сторону потерпевших и вывести на чистую воду подозреваемого.
Капитан подъехал к массивным кованым воротам шикарного особняка и нажал на клаксон. Камеры видеонаблюдения повернулись в его сторону, и через секунду створы дернулись и откатились в стороны. Колеса прошуршали по гранитной крошке, и "Майбах" замер у входа в дом. Шторы "аквариумных" окон качнулись.
Его ждали.
Выйдя из машины, Воронцов, неся большую сумку, поднялся по мраморной лестнице, прошел через дверь, заботливо открытую пожилым дворецким в ливрее, и встретился лицом к лицу с хозяйкой дома, миловидной особой лет тридцати пяти. Женщина, одетая по последнему писку Русландской моды, в прозрачную сорочку, протянула свою изящную ручку, надеясь, видимо, на приветственное лобзание. Но Виктора ее конечность ни сколько не интересовала, и он ограничился скупым рукопожатием.
- Господин капитан, - скривилась хозяйка. - Хотелось бы верить, что вы пожаловали с хорошими новостями.
- Более чем, - ответил тот, проходя в гостиную и садясь на огромный диван черной кожи.
У дальней стены потрескивал камин. В центре комнаты, на тигровой шкуре, лежал громадных размеров мраморный дог. Угольно-черные шторы китайского шелка с затейливыми иероглифами скрывали "аквариумные" окна. В помещении царил полумрак, подпитываемый звуками азиатской музыки.
- Предложить вам что-нибудь выпить? - женщина наигранно улыбнулась.
- На службе не пью, - сухо ответил Воронцов. - Перейду сразу к делу. Я провел расследование и нашел вашу пропажу.
Капитан подвинул хозяйке сумку, принесенную с собой. Та, словно ребенок, получивший подарок на Новый год, залезла в нее чуть ли не с головой и выудила оттуда унитазное сидение, отлитое из чистого золота.
- О, не знаю, как вас и отблагодарить! - воскликнула она, прижимая находку к груди.
Виктор оглядел хозяйку с головы до ног, задержав взгляд на филейной части.
"Все ты знаешь, только предложить стесняешься! - подумал сыщик, а вслух сказал".
- Ваша пропажа обнаружилась в ближайшем ломбарде. Мне дали словесный портрет преступника и я, если желаете, сообщу вам кто это.
- Будьте так любезны, голубчик! - женщина положила находку на диван и села сверху.
- Это ваш дворецкий.
- Серж?! - удивилась та и заорала на весь дом, так, что спящая псина вскочила на все четыре лапы. - Серж, иди немедленно сюда, мерзкий дед!
- Именно. Преступник - дворецкий, хоть и не убийца, но все равно как-то по детективному.