* * *
Собеседник кивает, поудобнее устраиваясь в кресле, и Игорь продолжает:
– Ну вот с ними так, что прямых улик нет и дыбу волочь нельзя, но вот косвенные… У одного родственники начали "как по волшебству" богатеть, у другого ещё что-то. Расписал всё подробно, но лезть в такое болото без твоего ведома не могу – сам знаешь, у каждого куча родни, да покровители знатные. А дело тут такое, что либо вообще их не трогать, только потихонечку переводить на другие посты, либо вылавливать всех разом. В противном случае они такой беспорядок с перепугу организуют, что о нормальном управлении сможешь позабыть.
Румянцев покосился на зевающего Павла…
– Не бойся, – засмеялся Вольгаст, – он сам добрую четверть нарыл, да и понимает всё прекрасно.
Тут попаданец немного лукавил – цесаревича приходилось осторожно подводить к нужным выводам, а временами и "тыкать носом". Впрочем, такой метод "натаскивания" сработал, и под конец подросток и в самом деле начал понимать – что и как нужно искать.
Округлив глаза, Пётр Александрович уважительно (немного переигрывая) посмотрел на Наследника и усмехнулся:
– Теперь я спокоен за будущее государства Российского.
Подросток зарумянился слегка, но спокойно кивнул, принимая похвалу.
– Как я понимаю, теперь к Миниху? – предположил генерал-губернатор.
– Дай отдохнуть-то пару дней, – хмыкнул Померанский, – видишь же, что даже я упахался. Давай так…
Он задумался и на полминуты ушёл в себя…
– Давай-ка организуй какой-нибудь приём… Да, впрочем, не мне тебя учить – на пару дней в городе останемся, так что если мы понадобимся… Но в меру, в меру, – предупредил Игорь заулыбавшегося Румянцева.
Много времени отнимала и разведка, которую здесь сильно недооценивали. Местные "Штирлицы" считали важными только планы "Центра", а перемещения отдельных рот и батальонов просто не учитывались, как не учитывались и перемещения мелких обозов противника.
Ну а отношение к разведке у попаданца, воспитанного на фильмах о "бравом спицназе", было прямо-таки трепетным, и попытками внедрения отделений армейской разведки в каждом полку он буквально забодал всех. Серьёзно его воспринял только Суворов, да и то – Игорь подозревал, что частично это было из-за субординации.
Нельзя сказать, что разведки не было совсем – в конце концов, в каждом полку был квартирмейстер, в обязанности которого она входила. Вот только многие из них относились к такой обязанности как к чему-то необязательному, докучливому, оживляясь только во время непосредственных боевых действий. Ну и команды разведчиков в большинстве своём были так… Пионерская самодеятельность.
У казаков дела обстояли намного лучше…
– Чему ты удивляешься-то? – спросил Игорь у цесаревича. – Ты посмотри, как казаки воюют? Либо отражают набеги превосходящих сил противника, либо сами идут в набеги – причём, как правило, на те самые "превосходящие силы".
– Они так хороши?!
Рюген засмеялся.
– Прости, – повинился он перед Павлом, – но это распространённая ошибка. Они хороши в определённых условиях, понимаешь? Если война – это мелкие стычки где-нибудь в плавнях или внезапные набеги, тут им равных нет. Битва в поле – уже хуже, хотя если силы противника примерно на уровне полка, то у казаков есть определённые преимущества…
Тут Наставник умолк и уставился на подопечного, вынуждая того думать – почему.
– Поскольку почти все они – воины потомственные, то играет роль индивидуальная выучка, особенно заметная, если размеры отряда сравнительно невелики, – отчеканил Павел после короткого раздумья.
– Однако…
– Однако чем больше размер войска, тем большую роль играют артиллерия, обозы, правильная организация и единоначалие, – оттарабанил подросток.
– Верно, – похвалил его Рюген, – так что как армейская разведка и небольшие, элитные отряды этаких… горлорезов, казаки очень хороши, но как самостоятельное войско… Лет сто назад они ещё "тянули" на это определение, пусть и с трудом, а сейчас уже – никак.
Павел прикусил губу и задумался…
– А как быть с предательствами? Я тут много слышал, что казаки воюют как на стороне поляков, так и турок. Часто так бывает, что родные братья… – не договорил он.
– Тема эта больная, – поморщился Померанский, – себя они предателями не считают. Понимаешь… Некоторые считают себя прежде всего русскими и православными, а уже потом – казаками. Другие – прежде всего казаками и уже потом – русскими и православными. А некоторым и вовсе плевать на эти понятия – у них есть привилегии, за которые те и держатся – и точка.
– А кто прав?
– Да хрен его знает, – хладнокровно ответил Вольгаст, – это уже в области философии, а скорее даже софистики. Скажу тебе просто, что казачество сегодня не может существовать в том же виде, что века назад, – изначально-то его создавали как некие… пограничные войска. Ну а если граница отодвигается, то и сами казаки должны отодвигаться вместе с ней, ну или лишаться части привилегий.
– А почему должны-то? – с подковыркой спросил Наследник.
– А ты представь себе Сечь возле Москвы хотя бы, да с их привычками – набегами на соседей без особого разбора и прочим…
Подростка аж передёрнуло.
– Воот, – удовлетворённо сказал Наставник, – теперь понимаешь, что их надо либо менять, либо переселять – и третьего не дано.
– М-да, – протянул Павел, – то есть я им могу даже сочувствовать, но…
Если Померанский в Киеве только работал, оставляя время только на сон и сокращённую (всего-то часика три!) тренировку, то с цесаревичем такой номер не прокатывал…
– Работать в моём режиме? И не проси – свалишься через три дня.
– Но ты же так работаешь, – возразил подросток.
– И? У меня организм один, у тебя другой. Все мы по-разному устроены – вон, с математикой ты меня обогнал, да и другие точные науки тебе замечательно даются. Так и с остальным.
Аргументация Наследника не слишком убедила, если верить недовольно поджатым губам. Впрочем, через пару дней он нехотя признал правоту Наставника.
Рюген считал важным не столько помощь от Павла, сколько его обучение – по этому принципу он старался подкладывать подростку максимально разнообразные дела. Ну и… Подросток есть подросток, а тут ещё и с женщиной успел побывать, так что частенько мысли его принимали самое фривольное направление.
К такому повороту попаданец давно подготовился, и его люди приготовили целую картотеку подходящих женщин в Киеве. Оставалось только свести их… Именно их, поскольку подростковая влюблённость могла стать большой проблемой. Поэтому каждый день Павлу подкладывали новую женщину… Разумеется, он не забывал про себя и, конечно же, – не забывал о противозачаточных.
Грязно и не слишком достойно? Ага, вот только Вольгаст насмотрелся на правителей, излишне робких и романтичных по отношению к женщинам – как-то получалось, что толковых управленцев из них не выходило… Впрочем, цинизм Наставник тоже прививать не спешил и честно объяснил подопечному причину…
– У тебя возраст такой, что половина мыслей рождается не в голове, а в штанах, так что нужно разгружать.
– Ээ, – промычал покрасневший подросток, – а не проще ли найти постоянную женщину?
– Пока не проще. В ближайшие год-два ты слишком уязвим, и женщина может тобой легко манипулировать: поджатые губки, томный взгляд – и вот ты уже даришь поместье её папеньке, повышаешь по службе брата…
– А так нельзя?
– Можно и даже нужно, но ПОКА из тебя вытянут слишком многое за столь малое. Потом ты уже научишься понимать женщин и тобой станет сложнее манипулировать.
Лекции такого рода были не редкостью – пусть Померанский и вознамерился твёрдо строить своё государство, для своих детей, но – Россия прежде всего. Главная цель его – не победа в какой-то конкретной войне и не нормальная (с точки зрения попаданца) амуниция у солдат, а толковый, хорошо образованный правитель без каких-то комплексов. Тогда будут и успешные, НУЖНЫЕ войны, освоение Сибири и Кавказа, армейские реформы…
Нельзя сказать, что Рюген сидел безвылазно – напротив, пару раз в день он непременно выбирался на свежий воздух, чтобы "потолкаться в народе". Ну и донесения разведчиков помогали быть в курсе настроений.
А настроения были не самые простые – неприязненные отношения между православными, с одной стороны, и католиками с униатами – с другой, были давно. После вступления в войну Турции на стороне конфедератов вражда достигла накала – противников открыто обвиняли в том, что они "продали крест".
Учитывая, что именно конфедераты настойчиво втягивали (и втянули-таки!) Турцию в войну с Россией, обещая ей Подолию и Волынь, то католиков с униатами в Киеве пусть и не забрасывали камнями, но… Вид последние имели кислый.
С делами Рюген разобрался даже раньше, чем оправились войска от длительного перехода, так что несколько дней он потратил на развлечения. Выходили на соединение с Минихом ранним, удивительно ясным утром, но зевак собралось предостаточно – событие-то не рядовое.
Герцог оглядел крестившихся людей, благословлявших гвардию, и… дал знак музыкантам играть – играть мелодию, которую они никогда не исполняли на публике и даже репетировали в великой тайне. Заиграла прекрасная музыка Василия Ивановича Агапкина, и над Киевом раздались слова "Прощания Славянки", написанные Александром Мингалёвым:
Много песен мы в сердце сложили,
Воспевая родные края,
Беззаветно тебя мы любили,
Святорусская наша земля.Высоко ты главу поднимала,
Словно солнце, твой лик воссиял.
Но ты жертвою подлости стала
Тех, кто предал тебя и продал.И снова в поход
Труба нас зовёт.
Мы все встанем в строй,
И все пойдём в священный бой!
Встань за Веру,
Русская Земля!Ждут победы России святые,
Отзовись, православная рать!
Где Илья твой и где твой Добрыня?
Сыновей кличет Родина-мать!
Под хоругвии встанем мы все,
Крестным ходом с молитвой пойдём.
За российское правое дело
Кровь мы русскую честно прольём.И снова в поход,
Труба нас зовёт.
Мы все встанем в строй,
И все пойдём в священный бой!
Встань за Веру,
Русская Земля!Все мы дети великой державы,
Все мы помним заветы отцов.
Ради Родины чести и славы
Не жалей ни себя, ни врагов!
Встань, Россия, из рабского плена,
Дух победы зовёт, в бой пора!
Подними боевые знамена
Ради Веры, Любви и Добра.И снова в поход,
Труба нас зовёт.
Мы все встанем в строй,
И все пойдём в священный бой!
Встань за Веру,
Русская Земля!
Глава 4
Миних изначально стоял возле Полтавы и по своей привычке превратил район в настоящую крепость. Однако позднее из-за нерешительности Голицына фельдмаршал сам взялся за дело, произведя рокировку. Теперь войсками в Молдавии командовал сам Бурхард, а Гедиминович отправился под Полтаву.
– А куда его ещё? – ворчливо сказал старик. – Он ведь не дурак и не трус, просто человек такой. В обороне, да ещё и готовой, стоять будет насмерть даже с малыми силами, а вот где самому решать надо – не справляется.
Павел слушал рассуждения своего кумира… Да, кумира – и он не скрывал этого. Минихом многие восхищались – прекрасный инженер и администратор, блестящий полководец и государственный деятель… Не идеальный человек, но Личность. Так что подросток, пусть и царских кровей, взял его как один из примеров для подражания.
Были у Павла и другие кумиры – сам Рюген (но это вроде как тайна для Наставника, тс!), Фридрих, Иван Грозный, Македонский, Тамерлан, Макиавелли и ещё полтора десятка человек. Что интересно – их недостатки подросток прекрасно видел и не пытался "заретушировать" какие-то не самые удачные решения "звёзд", ища какие-то оправдания. Ну и, кстати говоря, – Пётр Первый в их число не входил…
С обязанностями квартирмейстера Грифич разобрался быстро – Воронцов со товарищи пусть и успел изрядно нагадить, но Миних и Румянцев сами были хозяйственниками не хуже самого попаданца, да и Потёмкин здорово выручил. Правда, бравый вояка похудел при этом больше чем на пуд и, сдав дела, отправился отсыпаться почти на неделю.
К началу августа порядок в войсках был наведён, Павел неплохо натаскан и, кажется, понял наконец, что такое квартирмейстерская служба.
– Есть у меня мыслишка одна, насчёт Павла, – протянул попаданец медленно. Цесаревич оживился, да и сам фельдмаршал слегка повернул голову.
– Он так и останется под моим подчинением, но уже у тебя – вроде как представитель. Заодно будет исправлять функции одного из твоих адъютантов.
– А потянет? – с долей сомнения сказал старик, – мальчик-то он умный и толковый, ничего не скажешь, но опыт…
Наследник закивал истово, невразумительно что-то мыча.
– Справится! – хохотнул Грифич, – я ж не говорю, что совсем уж самостоятельно – Потёмкин поможет, да и сам ты как квартирмейстер будешь лучше меня. А так он быстро учится!
– Спать не буду, – хрипло выдавил подросток, глядя отчаянными глазами.
Разговор был заранее отрепетирован с Минихом – порядок у фельдмаршала был железный, и цесаревич нужен был скорее как символ для войск. Понятно дело, подростку это не говорили, и тот воспринял новый пост чрезвычайно ответственно. Ну а что? Школа у Старика (как начали называть фельдмаршала в войсках) – это серьёзно, так что для будущего императора такая практика много значит.
Стояли сейчас у Хотина и, к сожалению, пока безрезультатно. Это и без того достаточно сильная крепость, так ещё и апрельская неудача Голицына показала конфедератам её важность, те успели стянуть сюда войска и многое сделать для укрепления крепости. Справедливости ради нужно добавить, что во многом неудачи были вызваны не столько нерешительностью Рюриковича, сколько нехваткой припасов из-за Воронцова.
Сейчас же ситуация выглядела не слишком оптимистично – фельдмаршал вынужден был руководствоваться не только военной целесообразностью, но и пожеланиями Петра, всё-таки влезшего в управление войсками.
* * *
– Полити́к, – важно сказала императрица супругу, – демонстрировать свою волю войскам необходимо. Нужно, чтобы там знали – командуешь ты, а енералы и фельдмаршалы только выполняют твою Волю.
– Душечка, – слабо возразил Пётр, которого захватила идея "поиграть в солдатиков", – может, генералам там на месте видней?
Елизавета фыркнула…
– Видней! Ха! Ты – Император, у тебя познаний-то сколько? Сам же рассказывал, что с детства военной наукой занимался. И потом – тебе же ещё сведения из Европы доставляют.
Последняя фраза почему-то "добила" слабовольного Петра. Да и душечка не часто вмешивалась в управление государством, так почему бы и не потрафить…
* * *
Пожелания эти были довольно абстрактными, но там прямо говорилось, что нужно защищать Молдавию и молдаван от набегов турок и конфедератов.
Впрочем, силы пришлось разделить ещё и потому, что кавалерия у противника была первоклассной и многочисленной, сильно досаждая тылам. Поляки всегда славились великолепной конницей – лучшей в Европе! Ну и турки демонстрировали высокий класс. В прямом столкновении с турецкой кавалерией верх практически всегда брала русская, но было её просто-напросто меньше.
Частично положение выправлял Суворов, гулявший по вражеским тылам и громивший один отряд за другим. Если верить разведке, то каждый из его солдат убил уже по крайней мере десяток врагов, но толку было не слишком – воинов султана было очень уж много. Хотя, разумеется, был – враги стали передвигаться значительно более крупными отрядами и намного медленней – тоже опасались за обозы.
"По очкам" Суворов и Миних давно переиграли противников, но – "весовые категории" были слишком разными. Султан мог позволить себе терять воинов в бесчисленных мелких сражениях, а вот русские солдаты работали буквально "на износ"…
– Нужно генеральное сражение, – озвучил Миних общую мысль на военном совете. – С мусульманами я воевал и знаю, что им нужно врезать один-два раза, но крепко, а не расходовать силы в мелких сражениях. Если разгромить крупные соединения, тогда у них появляется какая-то обречённость, а "укусы" мелких отрядов и войну на истощение они воспринимают намного спокойней.
– Согласен с фельдмаршалом, – сказал своё слово Прозоровский – генерал-майор и "свежеиспечённый" кавалер ордена Александра Невского.
– Заманить, продемонстрировать слабость, – добавил Потёмкин, аттестованный недавно генерал-майором.
– Я возьмусь, – после короткой паузы добавил попаданец, – вместе с Суворовым Александром Васильевичем.
– Гхм, – прокашлялся Миних, – я, конечно, не умаляю твоих достоинств как полководца – воякой ты себя показал бравым. Вот только самое большое войско, которым ты командовал, насчитывало чуть более четырёх тысяч человек, да и то – в основном милиционеров и ополченцев.
– На то и расчёт, – улыбнулся Рюген, – что про то всем известно. Ну а мы сейчас составим планы, которым я и буду следовать. Затем разыграем карту "царского фаворита" – дескать, я захотел воинской славы уже как боевой генерал и выбил у тебя войска. Ну, того же Суворова, к примеру.
Прозоровский засмеялся:
– Хитро, хитро, принц, – это ты будешь играть этакого бравого вояку? Несколько лихих налётов на противника, затем покажешь, что ты скорее рубака, чем полководец, и начнёшь панически отступать к нужному месту…
– В точку, князь, – улыбнулся Померанский.
"Мозговой штурм" получился на славу – обсуждения как-то неожиданно "пошли". Сидели до самого утра, прерываясь на короткие перерывы на еду и кофе, но – без табака. Рюген достаточно беззастенчиво воспользовался своим превосходством в чине и прямо запрещал курение табака в непосредственной близости от себя.
Разошлись уже утром, когда составили многовариативный план на все случаи – пока "начерно", да и он потребует немало поправок и уточнений, но уже что-то. В основе был дерзкий рейд во вражеские тылы – вроде как Грифич возревновал к славе Суворова как удачливого партизана и двинулся "гулять" одновременно с последним, но в разные места – вроде как разругались.
Основной проблемой было даже не составить план непосредственного заманивания с максимальными удобствами для себя и проблемами для врагов – с этим как раз попаданец справился бы и сам. А вот составить его так, что внешне не слишком грамотный рейд прошёл по самым "болевым точкам" – это уже сложней.
Попаданец хотел не просто пройти по тылам, пограбить обозы и разрушить коммуникации, но ещё и сделать это таким образом, чтобы облегчить дальнейшие боевые действия для русских войск – а тут уже требовалось учитывать мнение и опыт генералов.
Ежедневный обход лагеря вместе с Павлом – приглядывает за подопечным, а заодно и учит. Идут неспешно, постоянно отвлекаясь на какие-то мелочи. Впрочем, Рюген не считает это мелочами…
– Кто командир? – спрашивает он, завидев дырявые палатки с множеством заплат. Командир быстро находится – немолодой подпоручик южнорусского вида.
– Почему? – И взглядом показывает на палатки.