– Смотрите, – развернул карту Рюген перед офицерами свиты (они же – просто главные офицеры в его войске), – мы сейчас здесь, турки здесь. Идея засады проста – заманить их туда, где преимущества конницы сведутся к нолю, но так, чтобы это было не слишком очевидно.
Вольгаст ткнул пальцем в несколько наиболее оптимальных точек для засады…
Мозговой штурм был не слишком долгий – офицеры прекрасно знали друг друга, да и возможности подчинённых были известны. Так что совместными усилиями был составлен план – агенты должны были навести на Грифича сипахов, проведя их по нужному маршруту. Самым сложным было не просто составить маршрут, а продумать его таким образом, чтобы сипахи всё равно возвращались к ключевым его точкам и в конечном итоге попадали в огневой "мешок".
"Мешок" подготовили заранее, отправив Михеля, своего главного инженера, с полусотней солдат и тремя десятками казаков. Казаки нужны были не только для охраны, но и как строители – запорожцы, к немалому удивлению попаданца, были славны не столько конницей, сколько пехотой (и пластунами, разумеется), и известны были как сверхдлительными переходами, так и умением возводить укрепления в чистом поле за кратчайший срок.
Пока кашуб занимался инженерными работами, Рюген двое суток выматывал сипахов, выстраивая маршрут таким образом, чтобы конница не смогла их догнать. Задача сложная, всё-таки Молдавия – не Кавказ с его ущельями и не Русь с лесами и болотами. Но справлялись – благодаря натренированности солдат и, разумеется, – разведке.
Арьергард из "Волков", егерей и казаков обычно возглавлял сам Рюген – вперёд вырывались небольшие отряды особо наглых сипахов на отменных конях, так что достаточно большой была вероятность того, что они всё-таки доскачут до арьергарда и вступят с ними в рукопашную схватку. А вот тут-то боец такого класса лишним точно не будет… Была и другая, главная причина такого решения – необходимость "держать руку на пульсе".
Попаданец осознавал, что его стремление заткнуть собой все опасные места – решение не самое грамотное и непременно аукнется… Но он пока не приобрёл горькую, но необходимую привычку полководца – посылать людей на смерть, а не идти туда самому.
– Догоняют, княже, – выдохнул запалённый Тимоня. Грифич только хищно улыбнулся – всё шло по плану. Маршрут полков не зря был проложен таким образом, чтобы пройти через овраг. Овраг вполне проходимый, но – не верхом. Нужно было спешиваться и вести коней в поводу, время от времени помогая им. Точнее говоря – таким неудобным путь стал после небольших землеройных работ.
– Приготовиться, – негромко отдал команду Рюген, и сотня стрелков принялась заряжать ружья и подсыпать на полки свежий порох. Показались сипахи, и прозвучала новая команда:
– Паника.
Два десятка солдат тут же принялись визжать как можно громче в стиле "мы все умрём" и изображать "бег на месте". Переигрывали? Разумеется, но и публика неизбалованная…
Около полутора сотен верховых втянулись в овраг, и "паникёры" принялись отстреливаться, заставив турок торопиться, чтобы выйти из-под обстрела. Сделав по два-три выстрела, они отошли к остальным, сидевшим в засаде. Вот сипахи приблизились к "полосе препятствий", раздались громкие, явно ругательные возгласы, и неверные принялись спешиваться.
– Как только дойдут до места, где можно будет сесть верхом, – напомнил аншеф, – бей в передних.
– Ббах! – прогремел залп, затем ещё и ещё. Сделав завал перед выходом из оврага, стрелки рассредоточились, чтобы густой пороховой дым не мешал прицеливаться, и принялись стрелять уже не по команде, а по мере готовности.
– Задних бей! – заорал Грифич увлёкшимся воинам, затеявшим увлекательную охоту за особо "вкусными" целями.
Три минуты спустя в овраге образовался грандиозный завал из человеческих тел и конских туш.
– Трофеи… – тоскливо протянул один из казаков.
– Никшни, – утихомирил его Тимоня, – мозги-то есть? Лезть в эту кашу опасно, да потом тащить самому… Знаешь же, что турчины сами соберут, да пойдут за нами как овцы на бойню.
Запорожец покосился на денщика, чьё простоватое лицо прямо-таки дышало верой в командира, затем на принца… Лицо усача разгладилось – вспомнил, что Грифич и в самом деле весьма серьёзно относился к трофеям, а значит – план и в самом деле есть!
Утром следующего дня погоня их настигла, но ловушка для воинов султана была подготовлена… Полки Померанского выстроились на вытянутом сыром лугу – этаком полуострове. Из-за нехватки нормального места выстроились буквой "П", ножки которой были обращены к туркам. Позади виднелась начатая переправа, по которой они якобы хотели уйти от погони.
На самом деле такое построение пусть и было несколько непривычным, но продуманным – в центре стояли вооружённые дальнобойными, но долго перезаряжающимися нарезными винтовками егеря, а по бокам пехотинцы. По идее, турки должны были попасть под перекрёстный огонь, ну а как там на деле…
Говоря откровенно, Вольгаста изрядно потряхивало – что такое кавалерия, он прекрасно понимал, да вдобавок – кавалерия бронированная. Сипахи все без исключения были не только прекрасно вооружены пистолетами, саблями и копьями, но и носили на себе неплохую броню.
Пройдя луг, Померанский проверил тысячи заострённых колышков, вбитых в землю, затем полосу земли, донельзя пропитанную водой из прокопанных от реки канав, ряд колышков и верёвок и грубо, спешно, на первый взгляд, вкопанный в землю ряд здоровенных кольев. "Полоса препятствий" была выгнута подковой, защищая солдат от конной атаки.
В победе он не сомневался, но хотелось победить, потеряв как можно меньше своих людей. Сипахи же… Это не вчерашние мобилизованные крестьяне, а весьма храбрые воины…
– Скачут! – прибежал вестовой. – Да посчитали их наконец как следует. Подошёл Обрезок – бывший янычар Али, бывший грузин Вахтанг, ну а сейчас – запорожский казак. Приложив руку к сердцу, мужчина слегка поклонился по восточному обычаю и доложил нараспев:
– Сипахов около восьмисот, да всевозможных слуг и вояк из вспомогательных войск около трёхсот. Лошади у них усталые, у многих хромают. Вояки злы на нас и должны с ходу атаковать.
Поблагодарив запорожца за донесение, Игорь призадумался – что злы, в этом сомнения не было, его солдаты уничтожили уже около двухсот их товарищей, да загоняли… А вот как сделать, чтобы сразу атаковали, да с гарантией… Решение всё то же – "паника" и изображение, будто бы переправа уже готова и русские солдаты вот-вот уйдут.
Заревели турецкие трубы, забили барабаны… очень красиво, между прочим… и на небольшой возвышенности начали скапливаться воины султана. Полки герцога изображали лёгкую панику, выстроившись нестройными рядами. Часть солдат делала вид, что возится с переправой.
Даже не выстроившись толком, турки заорали что-то на тему нехороших гяуров и ринулись в атаку толпой. Складывалось впечатление, что они не в атаку идут, а устроили гонку за призом, и первому, врезавшемуся в русский строй, султан лично вручит мешок золота. Впрочем… может быть, так оно и было.
Непроизвольно поморщившись (душа кавалериста не вынесла такого зрелища), Рюген приказал:
– Огонь только по команде!
Всё давно было обговорено, но голос начальства успокаивал солдат перед боем – дескать, всё как положено идёт, не волнуйтесь.
Набрав разгон, сипахи с воем полетели к полкам Померанского. Зрелище эффектнейшее, да и дрожь земли, когда на тебя мчится больше тысячи всадников… Да, вспомогательные войска и слуги тоже пришпорили коней, хотя и в задних рядах. Попаданец невольно восхитился прекрасным зрелищем – очень уж эффектно выглядели сипахи с их кольчугами, шлемами с пышными султанами, расшитыми конскими попонами… Как во времена крестоносцев.
Вот первые ряды приблизились к колышкам… И могучие воины кубарем полетели в траву вместе с боевыми конями. Визг, вой, истошное ржание… По прикидкам Рюгена, на траву полетело не меньше полусотни воинов – и это только одномоментно, а в таких условиях это верная смерть.
Сипахи упрямо пробирались вперёд, всё ещё верхом, ибо спешиться в такой давке – практически верная смерть.
– Бах! – Загремели выстрелы егерей, и турки начали падать. Выстрелы гремели не переставая – стреляли только отборные стрелки, остальные же перезаряжали.
– Сигналь пехоте, – сквозь стиснутые зубы приказал Грифич горнисту. Тот лихо вскинул трубу к потрескавшимся губам, и над битвой понеслись музыкальные приказы. Сигнал понадобился потому, что вспомогательные войска начали разворачивать коней и требовалось их остановить. Сейчас турки сбились в плотную толпу, где люди мешали друг другу, и Игорю не хотелось лишаться такого преимущества. Выстрелы загремели с новой силой – теперь противников начали обстреливать с трёх сторон. Воины Грифича работали слаженно, как часовые механизмы, – и одновременно очень азартно.
– Ведь все рекорды бьют, шельмецы, – восхищённо пробормотал князь, не отрываясь от подзорной трубы, – такой скорости перезарядки фузей я и на учениях не видел, в нормальной-то обстановке!
Потребовалось больше минуты, чтобы первые воины султана вылезли из получившейся кучи-малы и пешком двинулись к русским полкам. Долго – потому что сгрудились тесно, и люди, находившиеся внутри отряда сипахов, не могли даже слезть с седла – их бы раздавило покалеченными брыкающимися конями.
Но вылезли – и это были отменные воины… Увязая в грязи, спотыкаясь о колья и верёвки, они шли под обстрелом, и у князя аж сердце заныло, когда он увидел их лица – те, у кого шлемы были открыты или слетели, в большинстве своём ничем не отличались от его солдат!
– Чёртово девширме! – выругался он громко и на немой вопрос свиты пояснил:
– На нас же, по сути, свои идут, если по крови считать. Девширме это… забирают самых храбрых и сильных мальчиков у балканских славян и на Кавказе, аль наших ребятишек у крымских татар после их набегов забирают… А потом родичи друг на друга идут! Как сейчас…
Пруссаки вскоре понесли первые потери – некоторые сипахи успели приблизиться, несмотря на обстрел, – и в ход пошли клинки.
– Аа! – белобрысый сипах с совершенно рязанской физиономией, вопя что-то невнятное окровавленным ртом, отмахнулся саблей от штыковых уколов и ввинтился в строй. Будь это европейская пехота, где солдаты почти не имели индивидуальной подготовки, он бы успел натворить немало дел. И кто знает, может быть, у сипаха нашлись бы и последователи… Но это была пехота Померанского – лучшая в мире на сегодняшний день! Враг успел только порезать голову да плечо двум солдатам, когда его уничтожили. Солдат же быстро отвели в задние ряды и перевязали.
Бронированный, в кольчуге и кирасе поверх неё, до пехотного строя добрался тяжеловооружённый турок в шлеме с закрытым забралом. Мало доспехов, так он ещё и прикрывался скомканной конской попоной. Добрался… и кинул тяжёлую стёганую попону на штыки солдатам, нейтрализовал их и с рёвом прорвал строй.
– Рра! – и один из пруссаков падает с разрубленной головой.
– Званг! – и штык его товарища ломается о доспех вражеского богатыря.
– Хха! – и на землю оседает капрал с разрубленной до челюсти головой. Турка пытаются зажать… но тот на полторы головы выше любого из пехотинцев и шире почти вдвое… Отлетают…
– Аа! – И гигант падает навзничь – один из солдат Померанского перерезал тому кинжалом сухожилие под коленом.
Вовремя – к нарушенному строю уже приближались сипахи, причём бегом, несмотря на доспехи и оружие! Однако строй быстро восстановился и не дрогнул, а немногочисленных турецких удальцов быстро уничтожили – благо, таких богатырей там было немного.
Луг заволокло дымом от беспрерывной стрельбы – каждый из егерей сделал уже не меньше чем по пять выстрелов, а пехотинцы и вовсе – по два-три десятка. Нечасто битвы требовали такого расхода пороха… Но нужно учесть, что как раз порох у Померанского был – не зря же склады грабили… Ну а людей он предпочитал беречь – привычка такая.
– Прекратить стрельбу! – отдал Грифич приказ, и горнист протрубил сигнал. Постепенно ветерок начал разносить густой дым, и через полминуты стало ясно – победа! Живые турки ещё были, но вылезти из-под нагромождения тел они не могли. По крайней мере – быстро.
– Растащить тела и собрать ценности, – устало скомандовал Рюген. Принца стало "отпускать", и появилось ощущение, что он не спал дней пять.
Трофеи оказались богатыми – одних только здоровых коней cобрали почти полторы сотни. К сожалению, большая часть их была достаточно средними по качеству, ведь они принадлежали вспомогательным воинам, скакавшим в задних рядах. Остальные или повредили себе ноги на кольях, или были как-то повреждены в давке.
Зато драгоценной брони, дорогих клинков, украшенных пистолетов, золота и шёлка было столько…
– Собираем всё ценное и грузим на коней! – скомандовал герцог. Новость была встречена ликованием – добыча явно было много большей, чем мог рассчитывать средний солдат.
Скомандовал Грифич не просто так – сперва у него были колебания и хотелось ещё пройтись по тылам, но затем выживший (ненадолго) турок поведал, что своей диверсией он уничтожил больше четверти пороховых запасов и за уничтожение его отряда пообещали ОЧЕНЬ крупную награду. Так что… отряд сипахов был только первой "ласточкой".
– Уходим, – объявил он офицерам, – мы и так сделали больше, чем надеялись.
Настроение у всех было приподнятое – можно было надеяться на награды и – деньги за добычу.
Глава 8
С места битвы уходили быстро, но спешки не было – просто у каждого подразделения была своя, уже отрепетированная задача. Одни растаскивают трупы врагов, попутно добивая раненых; другие быстро избавляют эти самые трупы от ценных вещей; следующие копают могилы для павших, надеясь, что мусульмане не решатся выкопать их, чтобы поглумиться над трупами…
Через полтора часа все раненые были обихожены, добыча собрана и погружена на коней, и полки двинулись в путь. Большой удачей было то, что часть лошадей всё-таки уцелела – почти полторы сотни голов были полностью здоровы и чуть больше семидесяти – с оговорками.
С оговорками или без, но они могли нести раненых или вьюки. Раненых было немного, а вот убитых хватило – несколько сипахов, успевших под покровом дыма добраться до прусского полка, вырезали больше двадцати человек. Если бы не дым, их бы встретили штыками, а так… Так мастера индивидуального боя успели натворить дел, причём некоторым и штыки не стали преградой. Большая часть погибших пруссаков получила тяжёлые, длинные резаные раны и банально истекла кровью.
Поскольку решили уходить из Молдавии, пришлось отправить гонцов Суворову – приблизительный маршрут и график были сверены, как и кодовые фразы, так что Померанский приказал Александру Васильевичу прекращать диверсии и валить, пока обозлённые турки не взялись за них всерьёз.
Также было принято решение уходить вместе, объединив силы. Полторы тысячи – сила не слишком великая и, нарвавшись на достаточно крупный отряд, можно было потерпеть поражение. А вот объединившись, получали чуть больше трёх тысяч и тут уже можно было рассчитывать на уверенную победу над достаточно большим войском противника. Армия же турок в своей основе – скорее ополчение и просто не сможет угнаться за тренированными русскими полками. По крайней мере – всеми силами сразу, а бить их по частям – дело привычное.
Соединились к вечеру следующего дня, и ночлег стараниями агентов Рюгена был подготовлен на славу…
– Ну, принц, снимаю перед тобой парик, – шутовски поклонился сухонький полководец, блестя лукавыми глазами. С учётом того, что парика не было…
Вместо ответа Грифич сидя изобразил пародию на придворный французский поклон и даже дрыгнул ногой. Суворов мелко засмеялся, прижав ладонь ко рту.
– В самом деле, организовать на территории врага лагерь с подготовленным ночлегом и торжественным пиром… Рискованно, принц.
– Не слишком, – флегматично отозвался Игорь, – в подробности вдаваться не буду, но даже турки были уверены, что это готовят для них, и сами принимали участие в подготовке. Разведка, сударь – и агентурная работа.
Генерал-майор задумчиво покивал, принимая это к сведению.
– Пугачёв организовал? – спросил он, показывая осведомлённость.
– Пугачёв за горлорезов отвечает, за пластунов, тут Юрген постарался. Но, кстати, – оба хороши, как выйдем, буду писать представление императору на ордена.
Помолчали, наслаждаясь вкусной едой и вином – попаданец пил его сильно разбавленным. Сидели они в стороне от общего пира (практически безалкогольного), чтобы иметь возможность обговорить какие-то дела без лишних ушей. С этой же целью постоянно меняли языки и вообще – говорили тихо.
А обсудить было что – Суворов относился к так называемой "партии Павла", сделавшей ставку на Наследника. Партия эта была неофициальной, да и действующего императора смещать никто не собирался. Просто было принято решение… Точнее даже – завуалированно, намёками обговорено, что Петру надо допускать сына к власти уже сейчас.
Цесаревич показывал неплохие задатки – по мнению некоторых, он справился бы с управлением лучше, чем сам отец. Ну и никто не хотел повторения истории с Петром Фёдоровичем, который получил бразды правления только после смерти тётушки Елизаветы Петровны и из-за банального непонимания ситуации наворотил немало лишнего. Собственно говоря, положение тогда спас Миних, взявшийся за штурвал, да сам Рюген, да другие придворные, не желавшие жить в эпоху переворотов…
Справились совместными усилиями – и даже хорошо справились, но… Недостаток своевременной передачи власти и несколько невнятного образования Петра аукнулся неумением вести внешнюю политику. Вот и хотели "государственники" начать готовить преемника заранее. К сожалению, вопрос не самый простой – император понимал, что как правитель он слабоват, и потому время от времени на него находили приступы недоверчивости. Хрен бы с ними – характер у него был достаточно отходчивый, но когда за дело берутся Воронцовы… Результат может оказаться не самым приятным.