- Бог их знает, главное, что снизу вверх по цепочке доложили "ничего не знаем, никакие учебные мероприятия не запланированы", звонили в банк, но там, поскольку был вечер, уже все ушли. И далее оказалось, что кроме одного майора, одного капитана и двух лейтенантов никто не заинтересован в установлении правды. Однако план учений был официально согласован, утвержден и проведен через канцелярии. Сначала нас увольняли по служебному несоответствию, потом пытались понизить в званиях, потом в должностях. Несмотря ни на что, мы отбились, как нам тогда казалось. Но уже через неделю эта тварь Хвастуновский организовала по собственной инициативе внеочередную аттестацию личного состава. В итоге у нас четверых были найдены такие "страшные" недостатки в работе, что лейтенантов уволили, майор ушел на пенсию. Я сумел перевестись с понижением в должности и звании преподавателем в Училище и то только благодаря тому, что на ту зарплату ни один программист идти не хотел.
- Да, Слоняра, теперь я понимаю, почему ты из этой системы второй год сбежать пытаешься, - посочувствовал Ефим другу.
- Почему Слон? - не понял Захар.
- А, так вы не знает? Это его прозвище еще со школы, когда он в пятнадцать лет бодибилдингом занялся и свое питание жрать начал. Все были подростки как подростки, и только этот красавец был поперек себя шире один на всю параллель. Когда бежал, мог любого затоптать как слон и не заметить, с тех пор прозвище и пошло.
- Я, по крайней мере, в казаки не записывался, - тут же в ответ подначил Адашик своего друга.
- Было дело, но каждый человек имеет право на ошибку. Да и это прозвище ко мне не приклеилось, к тому же, об этом деле практически никто и не узнал. Хотя папаша и трепался где не попадя, пока мама его не заткнула.
- Так, что там с казачеством было, - закинул удочку Захар.
- Могу рассказать, никакой тайны нет. Я ведь не сразу стал убежденным коммунистом и сталинистом.
- Это как, сын олигархши и коммунист? - уточнил Захар.
- Олигарх не склоняется, да и олигархической семьей я бы нас не назвал. Просто очень состоятельная и влиятельная в своей стране семья. Дело было так, - он на минуту сделал паузу вспоминая события предшествующие "козачеству":
Николай Николаевич Ефименко девятнадцати лет отроду в совсем недавнем прошлом студент второго курса факультета политологии отделение экономической политологии Будущий политолог, а точнее депутат Верховного Совета Республики Новороссия, был очень практичным и довольно серьезным для своего возраста молодым человеком. Основным источником доходов семейства Ефименко были созданные его матерью крупнейший в стране ритейлер и сельскохозяйственный концерн, которые дополняли пакеты акций в металлургии, химии и банковской сфере.
Николай уже три года назад принял решение о выборе политической карьеры к большому неудовольствию своего папочки - известного хирурга, которого лучше всего характеризовала однажды брошенная им фраза: "я не бываю не прав". Он видел будущее сына исключительно в медицине и плевать хотел на мнение последнего и вообще не допускал того, что его планам будет оказано хоть какое-то сопротивление. Он вообще слушал только себя, а других слышал только тогда когда сказанное совпадало с его собственным мнением. Ефименко-старшего совершенно не волновало, что у его сына, мягко говоря, нет наималейшего интереса к медицине. Более того, поскольку по глубокому убеждению Ефименко-младшего врач должен если не любить людей, то хотя бы хорошо к ним относиться, сам он людей недолюбливал и жил по принципу "никому не верь и никто не предаст". К тому же он по своей природе был властолюбивым карьеристом и мысль, что ему придется провести жизнь за операционным столом, его просто бесила и доводила до остервенения. И вот тогда несколько лет тому назад после окончания восьмого класса он вместе с поздравлениями о получении диплома о неполном среднем образовании получил от отца дополнительный подарок в виде сообщения, что с сентября он идет не в девятый в класс, а в Медицинское училище.
В ответ на сообщение папа был тут же послан на хер. В кратковременном спарринге победила молодость и мастерство - пятилетнее занятие дзюдо не прошли даром. Ефименко-старший сразу зарядил в глаз впервые проявившему самостоятельность и строптивость отпрыску, но это оказалось единственным его успехом. Второй удар он провести не успел: его рука была перехвачена, а сам он броском через бедро взмыл воздух и только благодаря тому, что сын придержал его в конце броска он не отбил спину. Далее папа был ловко зафиксирован болевым приемом, в результате чего сложилась патовая ситуация: сын не мог отпустить изрыгающего, проклятия и угрозы отца который, несомненно, после освобождения накинулся бы с кулаками по новой, но и держать его до изнеможения тоже не хотелось.
Проблему решила мама, которая как только начался конфликт поняла, чем он закончится. Она вызвала телохранителей, которые растащили и усадили в кресла оппонентов и попутно пресекли новую попытку папы расправится с наследником. Убедившись, что все возможности для выяснения отношения на кулаках надежно исключены, Марина Алексеевна начала семейный совет.
- Николай, - обратилась она к мужу, - тебе не кажется, что прежде, чем принимать такое решение, необходимо посоветоваться со мной и с сыном? Кто тебе дал право распоряжаться его судьбой, ведь он тысячу раз говорил, что врачом становиться не хочет. И что это за такое отношение ко мне, как к пустому месту, я что, по-твоему, уже ничего не значу? Так хочу тебе напомнить, что без моего беспроцентного кредита, твой "Гиппократ" никогда бы не появился. Про остальное я вообще молчу.
- Эта гнида малолетняя на отца руку подняла! Вырастил! Он хочет всю жизнь херней заниматься! Вы, что совсем не соображаете - врач это всегда гарантированный кусок хлеба!
- Ага, особенно в УНР или России, когда врач счастлив, если ему ведро картошки принесут, - вставил свои пять копеек сын. - Даже у нас врачей как блох на бомже наплодили и ты, между прочим, в приемной комиссии этому способствовал. Зато теперь удивляются, что на всех врачей более-менее хлебной работы нет, только в селе вакансий полно, но почему-то за куском хлеба в село ехать, все равно желающих нет. Да и у тебя фиг бы клиника появилась, если бы мать на нее денег не дала. Ты, хоть и очень хороший хирург но работал бы на чужого дядю.
Ефименко-старший ненадолго замолк, аргументированный спор никогда не входил в число его сильных сторон.
- Я думаю, если ему нравится политология, так пусть учится. Бизнесу я его всегда научить успею. Выучится и сначала станет помощником одного из "наших" депутатов, а лет через пять самого в парламент протащим, хватит чужих спонсировать спонсировать.
- Вы хоть немного мозгами, а не жопами подумайте, - вновь включился в обсуждение отец, - в бизнесе можно прогореть и все потерять, сегодня ты депутат, а завтра нет, сколько уже таких было! А врач всегда сможет заработать, пусть не много, но на жизнь хватит! Вы…
- Да мы, - перебила его Марина Алексеевна, - вот такие мы тупые. Ты что не понимаешь, если на нашем уровне теряют все, то теряют и голову, и диплом врача ему поможет в жизни как мертвому припарки. Если мы по какой-то причине потеряем свой бизнес и состояние, то наши враги позаботятся, чтобы никто из нашей семьи даже дворником работать не устроился.
Николай Васильевич Ефименко-старший не удосужился ответить, он уже понял, что проиграл и прогнуть под себя семью в этот раз не получилось. Дальнейшее обсуждение его больше не волновало.
- Значит так, Коля, - обратилась мама к сыну, - где ты хочешь учиться?
- В МГИМО.
- Хорошо, но только с одним условием, поскольку российские дипломы на западе не котируются, то ты поступишь на факультет экономических наук заочного университета в Хагене. Я узнавала - это единственный государственный университет дистанционного обучения в Германии. Все-таки в жизни может всякое случится и немецкий диплом тебе не повредит, к тому же Германия наш важнейший торговый и политический партнер. Я, конечно, понимаю, что тебе будет нелегко, но или, так или будешь учиться на политолога в Германии.
- Хоть одна разумная мысль, - буркнул Ефименко-старший.
- Спасибо, и учти, тебе придется подналечь на немецкий язык, который у тебя не очень. Я как-то на этот вопрос внимание не обращала, мне казалось, что ты захочешь учиться в Америке, а не в России.
- Подналечь так, подналечь.
На этом семейный совет закончился.
Сам Николай в ответ на вопросы, почему он решил начать политическую карьеру, вступив в молодежное крыло Общегосударственной патриотической политической организации "Запорожские казаки" объяснял так:
- Надо было с отцом отношения налаживать, и, как на грех, к нему в клинику лег самоназначенный Гетман Запорожского казачества. Он раскусил психологию отца очень падкого на лесть и вскоре стал его любимым пациентом. Попивая кофе с коньячком, самозваный гетман складно рассказывал о своих прожектах, согласно которым еще каких-нибудь лет пять и он станет единовластным Великим Гетманом Новороссии, а еще через пару лет распрострет свою булаву и над Киевом.
- Ты, Николай Васильевич, как я погляжу не только врач превосходный, но менеджер сильный - такую клинику создал. Когда я приду к власти, ты у меня министром здравоохранения будешь или даже вице-премьером, - охмурял аферист жертву, которая уже согласилась оказать финансовую помощь в размере 50 тыс. марок.
А уж узнав, что у "лоха" есть несовершеннолетний сын, который хочет пойти в политику, сразу предложил:
- Завтра наши есаулы в парке Богдана Хмельницкого будут проводить митинг, после которого произведут отбор и запись лучших молодых представителей державы, которым выпадет честь вступить в ряды легендарного казачества. Эх, жалко сам там быть не смогу, но твой сын пусть подходит, я предупрежу.
Коля, которого беспокоило какое-то нехорошее предчувствие, приехав на митинг, благоразумно оставил машину и одну остановку проехал на маршрутке, выйдя из нее, он направился в парк навстречу таинству посвящения в казаки. Его водитель-телохранитель в звании целого майора незаметно последовал за ним, чтобы обеспечить безопасность процесса появления на свет нового казака.
Небольшую импровизированную трибуну окружали человек пятнадцать в камуфляжной форме - явных боевиков с флагами в руках. Изображения на флагах имели к казачеству минимальное отношение, но очень напоминали несколько изменённые орнаменты свастики. Увидев это, Коля затесался в толпу праздных наблюдателей из числа отдыхающих в парке. Находиться среди потенциальных кандидатов в "казаки", которых пришло аж человек двадцать, он посчитал откровенным идиотизмом.
На трибуне стояло четверо мужиков среднего возраста в национальных костюмах явно списанных в каком-то провинциальном театре за ветхостью. На руках одного из них пальцы были покрыты татуированными перстнями, которые знакомы всем любителям детективных сериалов.
Старший в этой четверке, есаул Сирко (как он себя представил), размахивая бутафорской казачьей саблей, принялся благодарить свободолюбивых потомков героических запорожцев, готовых в тяжелое время защитить державу от оккупации жидов, немцев и продажных политиков, предавших интересы своего народа.
Спустя десять минут он передал слово есаулу Юхыму, выступление, которого полностью подтвердили предчувствие Колиного заднего места. Есаул Юхым с акцентом уроженца Галиции ничего нового, а тем паче интересного он не сказал, но вместо пространственных рассуждений о защите державы отрыто призвал вешать, топить жидов и далее по уже известному списку. Закончил он тем, что лучше всего будет распять на крестах означенный контингент, причем, всех сразу, "чтобы им поодиночке скучно не было".
Досмотреть, чем закончится сборище, Николаю не удалось, неожиданно оказавшийся сзади водитель тихонько сказал на ухо:
- Быстро уходим.
Привыкший в непредвиденных ситуациях выполнять требования охраны Коля подчинился. И, как оказалось, совершенно правильно. Майор в процессе "надзора" стоявший в метрах пяти от охраняемого тела, узнал молодых людях, последние пять минут стали активно прибывать, активистов организации "Единство", которые боролись с неофашистами силовыми методами и неофициально пользовались поддержкой КГБ.
Последующее поле боя полностью осталось за "Единством", члены которого благодаря численному перевесу и подготовке одержали убедительную победу. Прибывшая к шапочному разбору милиция, задержала почему-то исключительно представителей "казачества".
Традиционный ежевечерний доклад майора госпоже Ефименко имел два последствия. Первое: Николаю Васильевичу было строжайше запрещено контактировать и принимать решения с любыми политическими силами и их представителями без предварительного семейного обсуждения. Второе:
- Для этого в нашей службе безопасности и есть информационно-аналитический отдел. Если не знаешь, с кем имеешь дело, попроси своего водителя, он с ними свяжется и предоставит тебе нужную информацию. Но только не злоупотребляй. Во-первых, сбор информации о ком-либо может вылезти наружу, а люди, которых будут разрабатывать, неизвестно, как могут отреагировать, и во-вторых, любая информация стоит денег, а поэтому важно, чтобы затраты на ее получение не превысили ожидаемый результат, - объяснила сыну Марина Алексеевна.
Попадание "Великого Гетмана" в обычную районную больницу с множественными переломами, черепно-мозговой травмой, повреждением внутренних органов и переломом позвоночника "последствием" естественно не считалось. Глава семейства обоснованно полагала, что любое посягательство на собственность семьи или на ее членов должно получать асимметричный ответ.
После происшедшего Марина Алексеевна взяла становление будущего политического лидера страны под личный контроль. Это выразилось в том, что практически не было официальных приемов, светских раутов, презентаций и разнообразных тусовок, на которых не бывал Николай, где был представлен своим сильным мира сего и не очень сильным, но влиятельным в той или иной сфере деятельности.
Перед каждым мероприятием Николай получал информацию, о том кто там будет, на кого и почему обратить снимание, с чьими детьми целесообразно подружиться. Уже через два года благодаря своей неплохой памяти он имел достаточное представление о хитросплетениях бизнеса и политикума.
- Вот так я на кое-то время получил прозвище "казак", которое как я уже говорил, ко мне не приклеилось, - закончил свою историю Ефим, не упомянув естественно, некоторые нюансы, - кто как, а я снова в парную, сказал он, вставая из-за стола.
- Ты не замерзнешь? Наверное, градусов 100, - вытирая краем простыни обильно текущий со лба пот, спросил Адашик выходя из парной.
- Нет всего 110, а вообще действительно прохладно, еще немного померзну и пойду напитками согреюсь, - отшутился в ответ Ефим.
Но еще немного померзнуть уму не удалось, поскольку в открытой Адашиком двери появилась взлохмаченная рыжая физиономия третьего участника пьянки, которая сообщила:
- Коля, у тебя труба разрывается "Полетом Валькирии".
- Господи, даже попариться спокойно не даст, ну, летишь себе на Ибицу, ну, и лети, - проворчал, он выходя из парной.
- И чем я могу тебе помочь в полете, хотя… только не говори мне, что ты в Киеве и едешь сюда, - выпалил в трубку Ефим озаренный догадкой.
В течение двух минут ему пришлось слушать истерику своей младшей сестры сначала о происшедшем с ней, затем о том, что, по ее мнению, представляет собой Киев. Поняв, что ничего страшного не произошло, он сразу прервал словесный поток.
- Во-первых, ты еще хорошо отделалась. Кроме поцарапанной машины, да и то не твоей, и частично сорванного Нового года ты ничего не потеряла, если, конечно, не считать ущерба твоим джинсам.
- Дурак!
Услышав такой ответ, Николай предусмотрительно решил выйти в соседний зал, чтобы не делать посторонних свидетелями разговора.
- Тогда ты у нас кто? Во-вторых, какого мягко говоря, хрена ты вообще в Киеве оказалась?
- Хотела посмотреть нашу новую недвижимость в Киеве, - после некоторой паузы произнес в трубке заплаканный девичий голос.
- Не п…! Ты что меня совсем за идиота принимаешь? Честно говоря, мне по барабану чего в Киев припёрлась. Но очень советую придумать более правдоподобное объяснение для родителей. И заодно, почему у тебя не хватило ума позаботиться о сопровождении.
- Но в новостях, же говорят, что в Киеве уже стало безопасно и внутренние войска уже навели порядок.
- Ты меня поражаешь. Вроде не глупый человек, но в некоторых вопросах как дитя малое. Ты услышала в новостях то, что хотела услышать; на ту информацию, которая тебя не устраивала, ты как всегда не захотела обратить внимание.
- Но ведь в новостях, же говорят…
- Твое упорство да в нужное русло, тебе бы цены не было. Какие новости? Где навели порядок?! Господи, - начал закипать брат, - на заборе тоже х… бывает написано, но там его нет! Никогда нет! Киев - это не Днепропетровск, и не Симферополь, и не Харьков, где можешь одна ночью гулять, ему даже до Донецка как до неба рачки! Пойми, порядок - вещь относительная, особенно по сравнению с тем, что было. Ну, бог с ним, - выдохнул он, - когда у тебя следующий рейс? Как нет! Ну, ты же не собираешься приехать сюда? Видно, ничего не поделаешь. Да, кстати, ты этим ОМОНовцам …
- Здесь это "Беркут".
- Да какая разница - те же яйца только в профиль. Так вот за то, что они спасли твою задницу, дай им денег, много денег и скажи, что наша семья их благодарит. Далее попросишь сопроводить тебя в "Киевскую Русь". Нет, не откажутся, скажешь им, кто ты и твои родители, а когда приедете, запишешь номер патруля и их фамилии, чтобы написать начальству ГУВД письмо с просьбой о поощрении.
- Не чересчур ли им будет?
- Нет, через неделю вся киевская милиция и еще куча народа будет знать, что есть такие щедрые и благодарные люди, как семья Ефименко, с которых корона не падает быть благодарными простым людям. Выборы мэра в горсовет Киева хотя и только через пять лет, но семье надо создавать имидж уже сейчас. Принцип "чем богаче - тем жаднее" действует во все времена. Поверь, девяносто девять процентов богатых в подобной ситуации не дадут ни копейки, поскольку посчитают, что то, что их сопроводит милиция, снятая с несения службы, как само собою разумеющееся. Наоборот, обвинят "Беркут", что они были неизвестно где и допустили грабеж, наорут еще и жалобу напишут, чтобы поиздеваться над беззащитными милиционерами и получить аморальное удовольствие. В любом случае, никто не признается, что сам виноват в своих обосранных от страха трусах из-за собственной глупости и жадности.
- Понятно, тогда я им сейчас дам половину, а по приезде - вторую.
- Молодец, уже начинаешь соображать. Давай приезжай, я в бане с друзьями, если что.
- Что там случилось? - поинтересовался Адашик.