'М-да, все-таки мечты сбиваются. Я хоть попал и не туда куда хотел, но ведь попал. Даже смог устроиться тут вполне нормально, и что главное... Мне тут нравиться! Парней вот только жалко, экипаж, раненых бойцов спецназа. Они ведь мне стали роднее чем все парни и девчонки из детдома. Ладно, хоть попал как это ни странно куда нужно. Мне ведь понадобилась неделя, чтобы понять, что это реально мой шанс изменить хоть что-то в этой войне. Я не знаю, может я в параллельном мире, о котором так любят писать фантасты альтистории, чтобы не запутываться в прошлом и настоящем, или на самом деле в прошлом своего мира? По крайней мере, все что я успел изучить за время пребывания в этом мире, все указывают что это именно прошлое моего мира. Что это значит? Это значит, что у меня есть шанс его изменить. Так почему бы и не попробовать?..'
Размышлять мне не мешала даже суета вокруг, когда бойцы стали подготавливать технику к движению, переговаривались с новичками, знакомясь и делясь с ними боевым опытом. Негромкие окрики командиров, беззлобный мат старшины где-то на заднем плане, все это вылилось в едва слышный гул, от которого я устало задремал.
Кабинет был не особо просторным, но хозяин его любил и часто проводил там небольшие совещания. Вот и в данный момент двое присутствующих в командирской форме старшего начсостава госбезопасности сидя за столом, наблюдали, как хозяин кабинета прогуливался у окна, изредка останавливаясь, чтобы посмотреть на раскинувшийся за окном парк.
- Так вы товарищ Берия утверждаете, что это все написано одним человеком? - спросил, наконец, хозяин кабинета.
- Так считают мои специалисты, товарищ Сталин, - ответил один из присутствующих командиров.
На столе лежало два конверта и россыпь листов у каждого. Даже не специалисту было видно, что тут писала действительно одна рука, почерк был очень схож. Даже ошибки, которые появляются когда быстро пишешь, были идентичные.
- Лаврентий, поясни мне как связано нападение немецких прихвостней на командиров Красной Армии и ВОТ ЭТО?! Почему человек, который, кстати, не представился ни в одном из посланий, сообщил нам столь важные сведенья? Как сообщили товарищи Павлов и Кирпонос в тех местах, где мы предсказали им возможные места будущих прорывов, идут тяжелейшие бои, где наши мехкурпуса перемалывают танковые группы немцев? Почему именно сейчас? Почему сообщивший, отправил письма за три дня ДО войны? Почему он не вышел на связь? Много почему товарищи. Но ответа я от вас не слышу. Вы что-то хотите сказать, товарищ Берия?
- Да, полная информация по фигуранту у товарища Меркулова, именно он курировал это расследование.
- У вас есть что сказать, товарищ Меркулов? - повернулся Сталин к третьему, молчавшему до этого командиру.
- Да, товарищ Сталин, - встал Меркулов, но тут же сел после жеста хозяина кабинета. - Было проведено полное расследование и выявлено что письма были опущены в почтовый ящик киевского железнодорожного вокзала девятнадцатого июня этого года. Во время опроса служащих вокзала сотрудниками нашего отдела, одна из работниц почты вспомнила, что в этот же день сразу два подобных конверта заполнял молодой парень, примерно лет двадцати в старой ношеной форме.
- Поясните? - потребовал хозяин кабинета.
- По словам работницы почты, он скорее всего был демобилизован, так как был в командирской форме, но без знаков различия, хотя следы споротых петлиц и шевронов были различимы. Ткань успела выцвести. Нашим художником был составлен рисунок неизвестного со слов свидетельницы. По ее словам рисунок очень похож, вот он, - протянул лист Сталину, зам Берии.
- Понятно, товарищ Меркулов, продолжайте, - изучив рисунок, велел хозяин кабинета.
- По словам работницы почты, неизвестный около полутора часов сидел за столом и писал. Писал долго. Страницы он вырывал из лежавшей рядом тетради. Именно поэтому его и запомнили. Так же изредка он вскрикивал что-то вроде: 'Как же я про это забыл', или 'ну и про это тоже можно'. А так он особо внимания не привлекал. Кроме того что очень спешил на уходящий поезд, что когда бежал к почтовым ящикам, видимо не хотел передавать их через работников почты чтобы не возникло вопросов, то чуть не сбил уборщицу. После чего бросив письма, он выскочил на перрон.
- Узнали, какой поезд уходил?
- Да, Москва-Ровно. Как нам известно, поезд до конечного маршрута не дошел, был атакован немецкими штурмовиками двадцать второго июня в пять часов двенадцать минут. Половина состава сгорела, много погибших. Был проведён опрос выживших. К сожалению, за шесть дней многие разъехались, найти смогли только тех, кто находился в близлежащих госпиталях. Только один из них, лейтенант Грошев, со сквозным ранением ноги, вспомнил, что в одно купе с его знакомым по училищу лейтенантом Петровым действительно ехал похожий субъект. При разговоре в вагон-ресторане, когда речь зашла о попутчиках, тот охарактеризовал его как 'зенитчика' и 'своего в доску парня'. В данный момент ведутся поиски лейтенанта Петрова. По последней информации он после прибытия в Ровно получил под командование батарею противотанковых орудий из трех единиц и ушел с одним из полков. Больше об этом полке и батарее Петрова ничего не известно. Только то, что они были на острие прорыва немецких войск, что произошел сегодня утром. Что сейчас происходи под Ровно точных данный нет. По не подтвержденным данным наши войска отступают. В общем, каша там сейчас, товарищ Сталин. В особые отделы всех частей были отправлены приказы: в случае выхода из окружения батарейцев лейтенанта Петрова или его самого, немедленно сообщать по инстанции и передать его нашим сотрудникам. Пока это все.
- Отправьте в район Ровно особую группу осназа НКВД для поисков этого лейтенанта и взятии у него показаний, - велел Иосиф Виссарионович.
- Есть, товарищ Сталин.
Как только Меркулов вышел из кабинета, Сталин выдвинул внутренний ящик и достал отдельный лист и дал его Берии.
- Что он хотел этим сказать, Лаврентий?
Двинулась батарея в сторону откатывающегося фронта ровно в одиннадцать согласно моему приказу. Машины сбрасывая вязанки сена, с помощью которых были укрыты, тяжело переваливаясь на пашне выехали на дорогу и выстроились таким порядком. Первой с удалением на сто-сто пятьдесят метров шла машина Индуашвили. С ним было пять бойцов с сержантом во главе. Это были наш передовой дозор. Туда я отправил самых опытных бойцов, что у нас были. За машиной разведчиков шла основная колонна. Первой полуторка набитая бойцами Богданова, с ним же самим в кабине, потом шесть зениток, я в кабине первой. За нами машины обеспечения, трофей с кухней, топливозаправщик, и последняя полуторка с частью боеприпасов и с отделением стрелков. Так мы и ехали, хотя колонна растянулась метров на триста.
Для светомаскировки водители по моему приказу из жести сделали для фар защиту. Теперь колону можно было рассмотреть только вблизи. Водители конечно видели куда едут, но из-за того что фары теперь светили только на двадцать метров вперед и так небольшая скорость стала еще меньше. Так что шли мы на установленных мной двадцати километрах в час.
- Товарищ лейтенант. Головная машина остановилась и, кажется разведчики там же, - вырвал меня из полудремы водитель, остановив машину.
Встряхнувшись, я посмотрел на часы, открыл дверь и спрыгнул на землю. Было темно, время уже перевалило за двенадцать, но луна неплохо освещала все вокруг. По крайней мере, несмотря на темень, метров на двадцать я видел хорошо, на пятьдесят уже хуже.
- Что там? - спросил я, подойдя к машине Богданова.
- Разведчики остановились, мы как их увидели тоже встали. Не видно, но вроде на дороге машина стоит. Бойцы ее, похоже, осматривают.
- Стойте тут. Оружие к бою, круговая оборона.
- Есть. Мартынов, командуй оружие к бою. Двух бойцов с командиром, - услышал я команды старшины, направляясь к разведчикам. Буквально через минуту тяжело топая сапогами по дороге, меня догнали двое бойцов. Один с мосинкой, другой с немецким автоматом на плече.
- Сержант, что у вас? - спросил я, заметив темный силуэт Индуашвили у пулеметов. Его стройный силуэт ни с кем не спутаешь.
- 'Эмка' брошенная на обочине стоит. Бойцы и водитель осмотрели ее. Пустая, только горючего нет. Говорят новая машина.
- Новенькая говоришь? - задумчиво протянул я, после чего скомандовал. - У вас насколько помню, есть канистра с бензином. Залейте его в бак и проверьте рабочая ли она. Если да, то сделаю ее своей штабной машиной, хватит по чужим кабинам маяться.
- Есть... Вятка, слышал, что товарищ лейтенант приказал? Давай, доставай свои запасы.
- В баке же всего литров сорок осталось, - едва слышно пробормотал красноармеец, однако стал возиться под кузовом, пока не вытащил канистру.
С бензином у нас действительно были проблемы, это с боеприпасами было нормально, два с половиной боекомплекта, а вот горючее мы изрядно потратили, причем ездивший в город старшина вернулся ни с чем, все в Ровно сидели на последних каплях после уничтожения складов. А на Луцк было не пробраться, дороги и так не лучшего качества были забиты. Так что шанс был, если доедем до малого склада что мы организовали шесть дней назад. Надеюсь бойцы все еще там как и склад, хотя я их предупредил что нас возможно не будет с неделю. Запасы в топливозаправщике уже были разлиты по почти пустым бакам, так что у нас одна надежда. Склад.
С машиной водитель возился минут пять, заправляя и проверяя её. Пока он с ней работал, я развернулся к колонне и дважды мигнул фонариком. Этот был выученный всеми водителями сигнал продолжить движение. Когда 'эмка' тихо заработала на малых оборотах, колонна уже подошла к нам.
Достав из кабины первой зенитки все свои вещи, кстати, прилично набралось, я сложил все на заднее сиденье легковушки и сел за руль, дав приказ на выдвижение. С 'эмкой' я освоился быстро, ничего сложного, это как с 'уазиком'.
Колпаков на фарах не было, поэтому мне пришлось ехать на габаритах, блага борт впереди идущей машины Богданова было хорошо видно. Ничего, доберёмся до склада и водилы вырежут колпаки, я дам приказ старшине.
'Кстати, нужно назначит старшего водителя, чтобы отвечал за все машины, Непейборода позавчера про это говорил. Надо будет подумать над этим'.
Дальше мы следовали до нужного поворота без всяких проблем, хотя брошенная техника на дороге встречалась еще не раз. Были две уничтоженные авиацией колонны с сожжённой техникой. Мы остановились только прибрать одну из полуторок в которой к нашему удивлению и счастью обнаружили около ста банок тушенки россыпью. Среди бойцов, из тех, что были у Богданова, было пять водителей. Вот одного я и посадил на эту машину, увеличив количество своего транспорта. 'Эмку' же я не доверил никому, сам любил водить.
Конечно, среди топливного кризиса это была не совсем умной, вернее удачной идеей, но у меня было много планов, и они зависели, насколько мобильными мы будем. Ведь сколько тут еще окруженцев бродит, много их тут.
В общем, когда судя по карте, до поворота осталось пару километров, от которого до склада рукой подать, буквально семь километров, как я заметил, что головная полуторка останавливается. А машина Индуашвили сдает назад. Тут и я рассмотрел, что впереди было видно едва заметное зарево. Слабенькой, как бывает от костров, но все же. В общем, впереди кто-то был.
Так что колонна встала на обочине ночной полевой дороги, ожидая, когда подъедут разведчики. Как только они приблизились я вышел из машины и, обойдя головную, подошел к спрыгнувшему на землю Индуашвили.
- Наши? Немцы? - тут же спросил я его.
- Я двух бойцов оставил осмотреться, товарищ лейтенант, а так не понятно. Техники много. Мы как на холм выехали, их увидели так сразу назад.
- Понятно. Занять круговую оборону! Сазанов, Андреев, Иванов, Богданов со мной. За старшего Непейборода, - скомандовал я, ожидая у машины сержанта вызванных командиров.
Как только они собрались, мы, взяв в охрану отделение бойцов, направились на холм, визуально осмотреть неизвестную воинскую часть. Все прояснилось еще на середине пути, когда нам на встречу выскочил один из оставленных наблюдать красноармейцев.
- Товарищ лейтенант, там немцы. Танки, грузовики, пушки и мотоциклы, - быстро скороговоркой зачастил он.
- Ясно. Значит, уже вон докуда продвинулись. Похоже охватывают они с флангов Ровенскую группировку наших войск, как бы колечко на замкнули, - задумчиво протянул я. - Идем дальше, проведем разведку.
Поднявшись на холм, где обнаружился второй боец, мы стали рассматривать лагерь, что освещали с десяток костров. Судя по суетящимся фигуркам, машину они Индуашвили все-таки расслышали. Колонну вряд ли. Холм заглушил. Эхо ушло в другую сторону.
Бойцы остались метрах в двадцати сзади, когда мы присев, где на корточки, где на колени рассматривали немцев с холма, старясь себя не выдать.
- Мотопехотный батальон со средствами усиления, - закончив подсчитывать технику и орудия, наконец, озвучил я.
- А танки? - спросил лежавший рядом Иванов. Вместо меня ему ответил Сазанов, не прошел мой ликбез даром:
- Входят в штат. Вот только зениток у них больно много, восемь штук.
- Согласен, хотя только что-то танков у них мало. Может, я не все вижу, но десятка не хватает. Хотя может в боях потеряли, а так точно батальон мотопехоты. Странно, что они тут делают, направление же не главное? - пробормотал я. - Может действительно наших обходят? Хм?..
Отойдя немного назад, я снова присел и, достав карту, осветил ее фонариком. Пока командиры изучали лагерь, я по карте прикинул планы батальона. Никаких важных объектов тут не было, кроме железнодорожного и автомобильного мостов. Это был единственный ответ на нахождение здесь батальона немцев. Странен только их отрыв от основных сил, если только...
- Блин, - тихо ругнулся я, покосившись на устроившихся неподалёку бойцов.
- Товарищ лейтенант? - окликнул меня Сазанов, и почти сразу издалека донеслась пулеметная очередь, и взлетело несколько осветительных ракет.
Подскочив к нему, я негромко спросил:
- Что у вас тут? Наших засекли?
- Мне кажется я справа, во-о-он там... - протянув руку правее лагеря немцев, - видел, как по полю шли люди.
- Ясно, это они окруженцев засекли по ним и бьют.
Я уже провел ликбез среди своих бойцов, по таким словам как 'окруженцы', 'танкобоязнь' и тд, так что командиры не удивлялись.
Похоже, именно так и оказалось, немцев вспугнули проходившие мимо окруженцы, видимо один из выдвинутых в поле постов их засек.
- Значит так, возвращаемся к колонне, по пути я вам расскажу свой план.
Сам план был прост как все гениально. Мы приводим к бою все зенитки, включая машину Индуашвили и вылетая на холм, пока немцы заняты окруженцами, там уже заметная пальба началась, бьем зажигательными и бронебойными по всему, что там есть, потом возвращаемся к оставшимся машинам обеспечения. Дальше формируемся в прежнюю колонну и возвращаемся до ближайшего поворота, там найдём другой путь к нужному лесу.
Ефрейтор Ганс Отто Байер работал спокойно, как и все профессионалы, прошедшие Францию и Польшу. Когда их полк был разбит у русского города Ровно, все что осталось свели в батальон под командование майора Вагнера, вместо погибшего полковника Бризоле.
Несколько дней после переформирования, вместо заслуженного отдыха вдруг последовал приказ, выдвинуться в тыл отступающих русских и взять под контроль мосты. Байеру сразу не понравилась эта идея. Получалось, что держать удар после захвата обоих мостов нужно будет со всех сторон. От прибывающих частей, которым нужно будет перебраться на другой берег, и отступающим. Однако мысли какого-то ефрейтора не волновали немецкое командование, поэтому батальон, выдвинулся, и за полдня преодолел около пятидесяти километров, встречая жалкие попытки сопротивления. Обычно это были группы окруженцев застигнутых врасплох на дороге или в поле, или идущие свежие части. Были и курьезные случаи, когда перехватили машину с русскими молоденькими медсестрами. Их то ли направляли как пополнение, то ли просто перевозили, но офицерам и унтерам они пришлись по вкусу, даже ночью были слышны их крики.
Когда пост обстрелял каких-то окруженцев и по тревоге подняли их роту, Байер не особо волновался, подготавливая со своими людьми пулемет к бою, но вот когда половина окруженцев была рассеяна, а половина так и остались лежать в пшеничном поле, вдруг с холма ударили такие знакомые по звуку орудия.
Видимо русские зенитчики знали куда стрелять, потому как два стоявших грузовика с боеприпасами вдруг вспучились и донесся грохот взрывов. Оглушенный ефрейтор упал у своего пулемёта, не чуя, как второй номер пытается оттащить его в сторону, от растекающегося горящего топлива. Один из снарядов задел топливозаправщик, и сейчас огненная жидкость растекалась, поджигая стоящую рядом технику, подсвечивая русским куда стрелять.
Попадания в машины с боезапасом и топливом были счастливым совпадением, что позволило нам фактически безнаказанно расстреливать расположившихся в низине немцев. Так как орудия они не видели, кроме вспышек на уровне земли, то каждая зенитка успела выпустить по десять обойм. А это без малого по сто снарядов на орудие, или шестьсот на батарею.
Больше у нас с собой просто не было, остальные лежали в ящиках в машинах обеспечения, поэтому как снаряды кончились, мы спокойно развернулись и направились к колонне. И только там когда все вместе двинулись обратно, на холме вырос первый куст минометного разрыва. Немцы оправились от неожиданного расстрела.
Отъехав на семь километров, я приказал остановить колонну, и пополнить боезапас. Пока одни бойцы снаряжали пустые обоймы, другие чистили орудия.
Оперевшись задом о капот 'эмки' я с помощью фонарика изучал карту, бормоча себе под нос ругательства. Горючего могло не хватить из-за новой техники.
- Что, товарищ лейтенант? - не расслышал пробегающий мимо Непейборода.
- Тебе послышалось, старшина. Когда закончим канитель с перезарядкой? - спросил я, убирая карту в планшет.
- Так уже, только орудия все еще чистят. Снарядов осталось по десятку на орудие.
- Ясно. Как закончат, собери командиров у штабной машины.
- Есть.
Через двадцать минут у 'эмки' стояли все командиры.