После пары разминочных восхождений запустили подъемник. Никаких "палок", якорей и, тем более, кресел. Обычный металлический трос, идущий вдоль склона примерно на метровой высоте. Брать полсотни рублей за подъем, как в 2010 году, тут еще не наловчились, но одноногий механик в замасленном бушлате делал успешную коммерцию. А именно, продавал по полтинничку спец-приспособление, "бугель". Представлял он собой металлический крючок, как на дверях в старых домах, только из подкаленой проволоки "шестерки", длиной сантиметров двадцать, с закрепленной полутораметровой веревкой.
Для использования нужно было для начала найти в лесу подходящий по росту и весу сук, и привязать его к свободному концу веревки. Уже на стартовой позиции следовало пропустить систему между ног, так, что бы "сесть" на ввязанный кусок дерева. Затем надеть крючок на трос снизу, и сразу пустить его в перекос, для фиксации. Следовал резкий рывок, и... чудо, свежеиспеченный горнолыжник ехал вверх по склону, амортизируя кочки руками. В конце подъема приходилось подтягиваться, рывком ослаблять перекос, и... крючок просто падал на снег.
На горных лыжах я ездил весьма слабо, всего пару сезонов в детстве, пока не открыл для себя сноуборд. Но как можно спускаться с горы на обычных лыжах не понимал вообще, поэтому только и делал, что смотрел по сторонам. И было на что. Такого разнообразия техник и стилей не практиковалось даже среди самых отмороженных бордеров начала нулевых.
Во-первых, было несколько настоящих горнолыжников с уже знакомыми мне креплениями "Кандагар". При поворотах такие забавно выдвигали "внешнюю" ногу чуть не на метр вперед, и чуть наискосок, как при обычном шаге. При этом казалось, что они "почти" встают на колено. Что-то похожее я видел только однажды на черной трассе в Ишгле, но там мужик вдобавок использовал вместо палок специальный шест.
\\\Ишгль - популярный курорт в Австрии, Тироль. Стиль называется "Телемарк", он был популярен в самом начале 20-го века. Сейчас идет его "новая волна".\\\
Им пытались с переменным успехом подражать любители горок на "обычных" беговых лыжах. Зрелище получилось весьма сомнительным, лыжников спасало только то, что катались очень медленно. Вероятно, опасались падений, с неотстегивающимися креплениями это было по-настоящему опасно. Толи дело лихие детки десятого года, в шлемах, наколенниках, с травмобезопасными палками. А уж отмороженные на всю голову бордеры... Редко кто из них не "ловил канта" хотя бы разик за день. Риск -- привычен и оправдан: "ну подумаешь, попробовал что-то новое, не справился, пролетел кубарем по склону пару десятков метров".
\\\Отстегивающееся крепления массово производятся с 50-х годов, в 1961 изобретен даже "ski-stop". Но в СССР лыжники-любители будут уродовать ноги вплоть до 80-х годов.\\\
Но все же основная часть обладателей "настоящих" лыж практиковала стиль, отдаленно напоминающий современный для меня. Новички на повороте вставали в подобие небольшого "полуплуга", кто поопытнее, вообще шли на параллельных лыжах с проскальзыванием. В чистом виде карверовских "резанных дуг" увидеть не смог, но у многих получалось что-то весьма похожее. Также не оказалось на горе ни единого сноуборда. Советское Подмосковье не Альпы, понятно, что новинки добираются сюда не сразу. Хотя насколько помню историю, массовое производство "досок" уже начато. Как раз в текущем 1966 году продажи идут чуть не в миллионных количествах.
\\\Прообраз сноуборда действительно был продан в 1966 году в количестве полумиллиона экземпляров. Но при этом он был концептуально очень далек от привычного для 2010 года варианта конструкции.\\\
У подножия горы я смог неторопясь рассмотреть один из самых лучших образцов горных лыж, полностью пластиковый "Atomic". Сначала, как увидел, мелькнула мысль спросить: "мужик, ты из какого года?". Но реальность оказалась прозаичной, обычная зарубежная продукция 1965 года. Не знаю, как попало это единственное чудо на нашу заштатную горку, но большая часть инвентаря представляет собой откровенно печальное зрелище. Примерно девять из десяти пар лыж имеют деревянную, изрядно потасканную основу. Только и отличий от "охотничьих" - по краю пущен металлический кант на шурупчиках "впотай". Пластиковой скользящей поверхностью могут похвастаться единицы. Специальных креплений нет, ботинки вполне "общегражданские".
\\\Серийное производство стеклопластиковых лыж началось еще в 1959 году, в Канаде. Бакелитом и целлулоидом горные лыжи пробовали покрывать с середины 30-х.\\\
\\\Накладные канты вполне обычный для тех времен способ, подобные лыжи можно было встретить в СССР вплоть до 90-х годов.\\\
Однако при всем многообразии конструкций (в том числе самодельных) мне не попалось на глаза ни одного варианта зауженного посередине "карва". Только прямые боковины. Как же местные спортсмены на них вообще поворачивают?! Красиво проскальзывать неимоверно сложно, да и скорость на этом теряется изрядно. Надо бы посмотреть настоящие соревнования профессионалов, или...
\\\Первые карвы (лыжи с зауженной серединой) были сделаны Джерри Хиатт еще в 1949. Но дальше образца дело не пошло, промышленность пришла к похожему решению только в 80-х, после начала эры современного сноуборда.\\\
Зачем мне вообще этот замшелый пережиток дореволюционных времен? Кто мешает сделать настоящий сноуборд?! Размеры я помню прекрасно, пропорции тоже. Хуже с жесткостью продольной и поперечной, но ощущения от оставшегося дома Burton до сих пор свежи в моторике тела. Точно не подберу, но для начала хватит и этого.
\\\Burton - известная компания, производитель сноубордов и аксессуаров. Основана в 1977 году.\\\
Уже в электричке по дороге домой привел в порядок мысли по новому направлению работы.
Нормальные двойные лыжные ботинки я тут где-то видел. Внешняя кожа с металлическими вставками по твердости вполне сравнится с пластиком. Коротковаты только для сноуборда, но это явно не проблема. Внутренние полусапожки из мягкой кожи с войлочными вставками вполне хороши для 2010 года. Только шнуровку переделать на нормальную, но это не сложно.
Как устроены крепления представляю прекрасно. Не одну пару разбить успел. Пластмассы тут скорее всего нормальной нет, но кто мешает отфрезеровать нужную форму из дюраля? Цена для образца значения не имеет. Надо будет только придумать как затягивать ремни крепления. Но даже тут "все украдено до нас", "застежкой-собачкой" на лыжах я пользовался только сегодня десяток раз. Вполне годный вариант.
Осталось хоть как-то заинтересовать руководство, сноуборд слишком крупный и дорогой проект, как личную халтурку его не провести. Печально, что местные "товарищи" совершенно не понимают значения спортивных инноваций. Прямо вижу, как говорят: "фу-у-у, зачем нужна доска, весь мир катается на лыжах". Людям, мыслящим исключительно категориями "выполнения вала по плану к годовщине революции", невозможно объяснить, какой переворот в мире вызовет сноуборд, и сколько десятков миллионов экземпляров понадобится людям в самом ближайшем будущем.
Интересно, есть ли у МЭПа своя горнолыжная команда? Сомневаюсь... Хотя в СССР спорт - дело святое, при каждом заводе мячик или шайбу гоняют. Но как это связать с ЭВМ?! До встраиваемых микропроцессоров еще далеко. Компьютерный подбор цвета? Из другой жизни. Расчет конструкции, там вроде есть где голову поломать? Уже теплее... О! Построение математической модели! Никаких the first computer-designed ski. Только гордо, по-русски, "рассчитано на БЭСМ-4"!
\\\В реальной истории полная математическая модель внутренней динамики лыж была разработана только в 1980 году.\\\
Конечно, если приглядываться, то тема получится "шитой белыми нитками". Но это не страшно, начальник главка, товарищ Фетисов, специальные указания имеет "не удивляться и не мешать". Ему только повод нужно дать стоящий. А также избегать авангардных терминов типа сноуборд, монолыжа, горная доска... Будем всего-то усовершенствовать обычные горные лыжи, что бы советские спортсмены все медали с очередной олимпиады увезли.
... Первым разочарованием стали пластики. С ними в СССР все было не просто. Применялись в основном военными, авиаторами, ракетчиками, и как ни странно, при строительстве подводных лодкок. Но никому их них не нужна была особая упругость. Плюс ко всему исследования, как водится, были повально засекречены. В сочетании с полной материальной незаинтересованностью это давало убийственный результат.
За месяц мы изготовили не менее десятка прототипов, но ни один даже близко не подошел к требуемой прочности и гибкости. Творческие комбинации синтетических нитей, способы их укладки, сердечники из разных пород дерева... Все без толку, или трещины, или каменная твердость. Как вариант - и то, и другое, одновременно. Тогда как оригинальный Burton мог сгибаться едва ли не в "колесо", и это без малейшего вреда для себя.
От расстройства повесил задачу по математическому моделированию на "научный" отдел в лице двух Иванов и выставил на стенд "требуются" вакансию химика-технолога. Сам целиком погрузился в текучку, благо ее всегда было с избытком.
2.7 Борьба за Космос.
Новогодний прием в Кремлевском Дворце съездов. Здоровенный зал, столы заставлены яствами так, что подкашиваются ножки. Справа, поперек, для ЦК, а перпендикулярно, в три длинных шпалеры -- для остальных. Молчаливые мальчики за стульями, чисто вымытые, прически в пробор, салфетка, готовы и налить, и подать, и вынести... Оживленное харчение, сопровождаемое редкими одобрениями с главного стола. Для разминки - фаршированный судак, минога и крабы, лососина, севрюга в соусе, форель в белом вине, ассорти из птицы и дичи, шашлык из оленя, салат из капусты, оливье с крабами и перепелиными яйцами, разнообразные соленья на любой вкус. Красная и черная икра подавалась в плошках, охлажденная на льду. На горячее вынесли фаршированного осетра, поросенка, индейку.
\\\В РИ во времена Брежнева традиционные Сталинско-Хрущеские Новогодние приемы не проводились. Зря, хорошая традиция.\\\
Одна здравница неторопливо сменяет другую, зал вяло хлопает выступающим. Рутина советской партийно-государственной гулянки. Развлечений не много. Артистов или певцов, как при Никите, в этот раз приглашать не стали. Разве что танцы, больше похожие на соревнования в нарядах жен и дочерей номенклатурных работников. Разговоры о жизни, делах, иногда политике. Обычный круговорот небольших пестрых компаний, на первый взгляд похожий на беспорядочное движение. Но если приглядеться -- можно увидеть звезд первой величины, за которыми тянется целый шлейф друзей, почитателей или тайных соперников, просителей, просто желающих лишний раз попасться на глаза.
-- Добрый вечер, - Шелепин неожиданно приблизился министру здравоохранения СССР, который с коньячной рюмкой в руке беседовал у лестницы с Пономаревым и еще несколькими сотрудниками из аппарата ЦК. - Борис Васильевич, можно вас отвлечь на минутку?
\\\Борис Николаевич Пономарев - зав. Международным отделом ЦК, Секретарь ЦК.\\\
-- Пожалуйста, пожалуйста, Александр Николаевич, - Петровский ответил с улыбкой, но отходить от прежних собеседников не стал, только развернулся лицом к Шелепину.
Полгода не прошло, как Борис Васильевич по протекции Леонида Ильича стал не просто академиком и директором НЦ хирургии при АМН, а министром здравоохранения СССР и "без пяти минут" членом ЦК КПСС. А там всем известно, что отношения Шелепина и Брежнева обстрились донельзя. Говорят, недавно Шелепин даже обратился в Брежневу на "вы", со словами "дорогой Леонид Ильич". Поэтому разговоров тет-а-тет Петровский собирался избегать любой ценой, в новогодней толпе наверняка найдутся доброжелатели, шепнут на ухо, и прощай карьера.
-- Говорят, вы Королева забираете на обследование в начале января?
-- Да, нужно подлечить главного конструктора, совсем замучили вы его, - Последние слова Петровский в шутку адресовал всем окружающим.
-- Когда отпустите-то на работу опять? - Засмеялся Шелепин. - Вот хотел с ним поговорить, ребята Шокина предлагают несколько решений по снижению веса его изделий.
\\\Снижение веса носителя было (по необходимости) навязчивой идеей Сергея Павловича. На уровне ЦК об этом знали многие. Ходили слухи, что кто-то из инженеров Байконура получил премию за рацпредложение откачивать воздух из трубчатых конструкций лунной ракеты -- так как воздух имеет не нулевую массу.\\\
-- Ну... Надо обследовать недельку, но ничего серьезного. - Академик крутнул коньяк в рюмке. - Наверно, числа двадцатого выйдет он на работу.
-- О, вернусь из Вьетнама, и поработаем с товарищами. Сейчас все равно толком ничего не получится, да и зачем Королева лишний раз беспокоить, - Шелепин прищурился, что-то про себя прикидывая, похоже, уже собираясь двигаться дальше по залу. Добавил, чуть повысив голос: - Точно ничего страшного?
-- Любая медицинская процедура по своему серьезна, - опять пошутил чуть хмельной министр здравоохранения, - даже банки профессор совсем по другому ставит, чем медсестра.
-- Ох, все вы врачи такие, как лечить, так пустяк, а как денег просить на приборы, все важно и необходимо, - теперь заулыбалась вся компания. Но вдруг Шелепин стал серьезным. - Очень вас прошу, Борис Васильевич, подойдите к вопросу лечения Сергея Павловича со всей возможной, даже чрезвычайной тщательностью. Его работа, талант, если хотите, очень нужны нашей стране. Пожалйста, исключите все возможности ошибки.
-- Обязательно, товарищ Шелепин, - резко перешел на сухо и официальный тон Петровский. - Все будет на высшем уровне, как и всегда.
-- Извините, просто какие-то предчувствия нехорошие у меня, - Александр Николаевич чуть искусственно смутился. - Спасибо вам, желаю в новом году удачи, и вам, и всем вашим пациентам.
После беседы Шелепин сел за стол, и не торопясь, с чувством, выцедил грамм сто превосходного "Юбилейного" под пару кремовых пирожных. Ничего более тяжелого желудок уже не вмещал, а пить под лимон, по старой традиции коммунистов и аристократов, Александр Николаевич не любил. Однако, повод того стоил. Давно, уже несколько месяцев, он искал случай поговорить с академиком Петровским. И вот все прошло в самом лучшем виде, после такого напоминания Борис Васильевич просто обязан принять все возможные и невозможные меры.
Отмеченные пришельцем из будущего факты гибели Королева, Комарова и Гагарина не были похоронены в памяти Шелепина. Точные даты были неизвестны, однако, информации было достаточно. Во-первых, трагический полет Гагарина произошел в истории Петра в 1968 году, но до этого еще далеко. Во-вторых, известно, что Комаров погиб до этого при посадке. Пока космонавт на земле -- ему, в общем-то, ничего не угрожает. Так что предотвратить катастрофу не слишком сложно. Достаточно узнать, когда запланирован его старт, и можно организовать основательную проверку спускаемого модуля космического корабля, а лучше -- вообще отмену вылета.
В-третьих, Королев должен умереть на операционном столе. Вроде бы есть вполне солидная отправная точка, но... После осторожного наведения справок, все оказалось не так очевидно. Попросту говоря, со здоровьем Сергея Павловича была просто беда. Серьезный непорядок с сердцем, кровотечения в кишечнике, это только вершина айсберга. Летом Королев обращался в больницу -- сердце, но врачи уверяют, ничего особенно опасного, лечится дома. В декабре Королев на три дня лег на обследование в больницу, проблемы с сердцем после того, как Луна-8 разбилась на Луне вместо мягкой посадки. Но никаких операций не назначено. В январе нового, 1966 года опять запланированы обследования по кишечнику, и снова, ничего особенно опасного, обычные полипы. Для их удаления человека давно не режут, обходятся эндоскопом.
Положение осложнялось тем, что Александр Николаевич практически не имел знакомых, вхожих в ближний круг общения советских "космонавтов". Со стороны четвертого главного управления, называвшемся чаще Кремлевской больницей, что на улице Грановского, тоже ничего интересного не получить. Все на самом высоком уровне, дело Королева ведет лично Борис Васильевич Петровский, министр здравоохранения СССР, замечательный хирург с огромным стажем. Если уж при таком враче Сергей Павлович умрет -- наверно, никто не смог бы ничего сделать.
Но все же червячок сомнения грыз. Не то, чтоб Королев был очень нужен космической промышленности, скорее наоборот, последнее время в его работе все больше становилось склок и недопониманий. И это было очень далеко от сферы обычных интересов Александра Николаевича. Но... Глубоко под спудом ворочалась честолюбивая мысль. Хотелось почувствовать себя демиургом, который может менять судьбы людей, контролировать все, даже саму смерть. И попробовать спасти человека -- далеко не самый худший повод для этого.
Сообщение о смерти Королева 14-го января прозвучало как гром среди ясного неба. Диагноз гласил: "...Острая ишемия миокарда после четырех часовой операции по удалению саркомы (злокачественной опухоли) с экстирпацией прямой и части сигмовидной кишки..." Решение о назначении медицинской комиссии Шелепин продавил через ЦК перед самым вылетом во Вьетнам, едва ли не с трапа самолета. И то лишь потому, что яростно противившийся этому Леонид Ильич улетел в Монголию на три часа раньше.
\\\В реальной истории медицинская комиссия так и не была создана, более того, в официальном заключении не было указано, кто именно оперировал.\\\
* * *
Комиссия, как это водится, так и не смогла установить точные причины. Виноватых оказалось много, и при этом никого конкретно.
Был выявлен целый букет недоработок. К примеру, не было сделано серьезное обследование перед операцией, и саркома не была обнаружена. Из-за кажущейся простоты, не собирался врачебный консилиум. Сам Королев пожелал, чтобы обязательно оперировал министр Советского Союза, у которого голова уже была забита не слишком медицинскими делами. Да и возраст у академика солидный, 58 лет. Дрогнула рука, или стенка кишечника оказалось слишком тонкой, произошла перфорация. Анестезиологи что-то проглядели, или не оказалось под рукой нужных смесей. Возникли проблемы с введением трубки из-за короткой шеи Сергея Павловича. Автомат искусственного кровообращения заранее не был подготовлен. Не оказалось близко мощного помощника (Александр Александрович Вишневский был вызван с большим опозданием). В завершение тяжелейшей операции, не выдержало сердце.
Длинная цепь неудачных совпадений, случайностей и ошибок. Каждая в отдельности, в общем-то, объяснима, далеко не смертельна и легко поправима. Но в результате страна потеряла своего лучшего Главного Конструктора.