Точно. На сотканном на три четверти гобелене легко узнавались скандинавские мотивы. Похоже на жертвоприношение Тору…
– Нашим конунгам куда приятней вешать на стены такие, чем те, где прославляют чужого бога. Да и богам это тоже приятнее.
Я не стал спорить, хотя был не согласен. Лично я мечтал о гобелене со сценой охоты. Да и реалистичность рисунка в работе Харальдовых ткачих была – не очень. Лошади, к примеру, больше походили на шахматные фигурки. Нет, что хорошо для камня, на ткани смотрится куда хуже. Но сама идея мне понравилась. Производство ковров – вещь доходная. И я, как человек из техногенной эпохи, был больше склонен к промышленности, чем к сельскому хозяйству. Правда, для гобеленов нужна цветная шерсть, а здешние красильни – дело весьма вонючее, ну да разберемся. Вон, кузница тоже по ушам будет ездить, а меня это ничуть не смущает.
– У меня есть дело, друг мой, – сказал я. – Нужен человек, который знает земли англов.
– Так бери шурина моего! – немедленно отреагировал Щит.
– Возьму. Но не кормчим. Кормчий у меня уже есть. Ове Толстый. И он хорош для меня.
– Это да, – согласился Щит. – Ове хорош. Но ты ведь удачлив, Ульф. Не удивлюсь, если у тебя вскоре появится еще один корабль.
– Если появится, твой Фирст Рыба окажется кстати, – согласился я. – А пока пусть поучится у Толстого. У него есть чему поучиться.
– Ага, – ухмыльнулся Харальд. – Как корабли топить!
Это была шутка.
– Так что, поможешь мне найти человека, который знает английские земли?
– Я знаю одного такого, – после некоторого размышления ответил Харальд. – Его зовут Осхиль Пузо. Не раз на ту сторону моря ходил. Однако сейчас он служит Хальфдану Черному. – И, посмотрев на мою огорченную физиономию, рассмеялся: – С Хальфданом можно договориться. С Осхилем – тоже. И я забыл тебе сказать: Хальфдан-конунг зовет тебя в гости. И лучше бы тебе быть послушным.
Естественно. Когда конунг зовет, пренебречь зовом может только тот, кто от этого конунга далеко.
Да, для конунга небогато. Я бы даже сказал: скромно. Я уже привык к огромным хоромам Рагнара и Ивара. Хотя дело даже не в квадратных метрах. Там все стены были увешаны коврами, элитным оружием и всяческим добром. Здесь же превалировали не боевые, а охотничьи достижения. И это притом, что Хальфдан Черный непрерывно воевал, и небезуспешно. Земли свои, насколько мне говорили, прирастил втрое.
Но Хальфдан-конунг воевал со своими соседями-норегами, у которых всё имущество: меч, щит да десяток серебряных браслетов, а Рагнар… Ну сами знаете.
На встречу отправились мы со Свартхёвди. Мало ли как оно обернется? А Медвежонок – побратим, так что судьба у нас – общая.
Никто из наших и не рвался. Нас же позвали не на пир, а познакомиться.
Медвежонок разоделся по-попугайски. То есть согласно писку здешней моды. И драгоценностей нацепил, сколько было. Я и не знал, что он взял с собой золотые браслеты.
Я прикинулся скромно: разве что вместо шелков надел арабскую кольчужку. Она легкая, жить и работать не мешает, но и по жизни может пригодиться, и всякому понимающему человеку говорит: не в золоте счастье. Хотя золото на ней тоже имелось. И серебро. А что? Неплохо защищает от ржавчины.
Тем не менее приспешники Хальфдана Черного решили, что лидер – Медвежонок. Тоже понятно. Он большой и громогласный, еще и с браслетами, какие не всякий ярл себе может позволить, а я – маленький и тихий.
Свартхёвди не спорил, но, когда мы вошли в "королевский дворец", представлявший собой плохо освещенную залу метров тридцать – сорок длиной, Медвежонок скромно потупился и остановился, пропуская меня вперед.
– Ульф Черноголовый, – представился я. – Хёвдинг… Ивара Рагнарсона.
Как-то мне подумалось, что Хрёрека в этой глуши могут и не знать, а вот о Бескостном слыхали точно. А еще я не хотел, чтобы мое имя без нужды связывали с Хрёреком. Во-первых, мы когда-то, в порядке самообороны убили ярла по имени Эвар Козлиная Борода, который был родом из Гокстада, а до Гокстада отсюда – рукой подать. Во-вторых, Торсон-ярл, которого убил я лично, хотя в качестве бойца Хрёрека, тоже мог иметь здесь родственников. Нарваться на кровную месть не очень-то хотелось. Тем более что и племянника Торсонова я тоже зарезал.
И уже не в качестве ипостаси Хрёрека, а по собственной инициативе. А репутация Ивара Рагнарсона такова, что связываться с его человеком никто не захочет.
Представившись, я вручил конунгу скромный подарок: кинжал местного изготовления, но хорошей ковки и в недешевых ножнах, обошедшийся мне в "плавленый" эйрир.
Потом мы начали общаться. Конунг, красивый мужик, кстати, если не привередничать по поводу темной шевелюры, взялся расспрашивать о Большом Походе, но минут через десять не удержался, перебил и начал хвастаться собственными достижениями. Как он побил того, как он убил сего. В результате чего присоединил себе соседнее "конунгство" Раумарики. Но это был еще не конец, потому что в отсутствие Хальфдана Раумарики захватил другой конунг, и Черный опять вступил в драку. Победил, естественно. И гонял нехорошего конунга по всей Норвегии, как поганую шавку, убив попутно кучу народа. А тем временем другой нехороший конунг коварно… И так далее. Причем – все славные деяния хозяин излагал с разными неаппетитными подробностями, вроде "стрела попала ему в левую подмышку, и он закричал, обделался и умер".
В целом же складывалось ощущение, что все конунги Норвегии объединились в желании завладеть этой самой Раумарики, которая, я уверен, слова доброго не стоила с точки зрения экономической.
Однако мы с Медвежонком покорно слушали, точнее, это я – покорно, а Свартхёвди – с большим интересом, задавая вопросы и искренне восхищаясь победами конунга. Наверное, это была правильная политика, потому что к исходу разговора Хальфдан к нам настолько расположился, что пригласил вечером на пирушку. Нас двоих и наших лучших людей. Я поинтересовался у соседа-хускарла, будет ли на пирушке Осхиль Пузо, получил позитивный ответ и посчитал, что время потрачено не напрасно.
Пир конунга. Звучит неплохо, выглядит хуже. Не люблю. То есть, когда вокруг все свои: друзья, родные, сопалубники, – это другое дело. Но сидеть в окружении грубых и вонючих незнакомых мужиков, жрущих, орущих, рыгающих и соревнующихся в том, кто громче "пустит ветры", да еще орать, состязаясь в подобострастных здравицах конунгу, – лично для меня удовольствия никакого.
А вот для моей "свиты" – в самый раз. Я взял с собой шестерых. Медвежонка, само собой, Стюрмира, Ове Толстого, Грунира, одного Иварова хускарла, выбранного исключительно за могучие габариты, и Скиди, коего представил своим воспитанником. Народ мой был рад. Стол Черный накрыл отменный. Не поскупился. Не зря о нем шла слава человека, который одним своим присутствием обеспечивает земле хороший урожай. Дичь, птица, рыба, овощи. Бык на вертеле и почти таких же размеров кабан. Пива тоннпять, пей не хочу. Мы и пили. Свартхёвди выяснил, кто здесь Осхиль Пузо. И показал мне. Вон тот пузан.
– Эй, Осхиль! – позвал я. – Сядь поближе. Дело есть.
Вблизи Осхиль Пузо производил еще более неприятное впечатление. С виду ему было уже за сорок, но дело не в возрасте. Пузо был толст, неопрятен, с обрюзгшей рожей, покрытой какими-то наростами. Вдобавок изо рта у него воняло, как из рыбной коптильни. – Я слыхал, что ты ходил бить англов?
– Так и есть! – подтвердил пузан. – И англов, и саксов, и…
– В Нортумбрии был? – перебил я. – Берега грабили?
– И берега. И дальше ходили. Две зимы тому взяли монастырь в трех переходах от Йорка…Все разбогатели!
По виду Осхиля я бы не сказал, что он богат. Ну да ладно.
– А сейчас мог бы нас к тому монастырю привести?
– Могу. А зачем? Я ж сказал: мы его досуха вымели.
– А к Йорку привести сможешь?
Осхиль на некоторое время задумался, потом кивнул:
– Смогу, пожалуй.
Эта пауза каким-то мистическим образом убедила меня, что неопрятный вонючий мужик действительно может стать неплохим проводником.
– Тогда у меня к тебе предложение, Осхиль Пузо. Пошли со мной.
Пузан хрюкнул.
– В Нортумбрии, – сказал он. – Тысячи воинов. С острыми копьями. И берега там стерегут. Стоит тебе высадиться, и твои хирдманы станут славным развлечением для их ближайшего ярла. Знаешь, как они любят сдирать кожу с таких, как мы?
– Посмотри на меня, – предложил я. – Посмотри на моих спутников. Разве мы похожи на тех, кого убивают?
Осхиль посмотрел. Среди бойцов Хальфдана мы смотрелись как кучка московских мажоров – в заштатном удмуртском клубе. В смысле прикида.
– Нет, – покачал головой он. – Вы похожи на тех, кто убивает сам.
– Слушай меня, Осхиль Пузо. Сейчас я говорю голосом Ивара Рагнарсона, прозванного Бескостным… Слыхал о нем?
– Кто ж о нем не слыхал… И об отце его Рагнаре.
– Я предлагаю тебе пойти с нами. Нам нужен человек, который знает те земли. Ивар щедро заплатит такому человеку. И еще добыча. Тебе хватит на всю оставшуюся жизнь. И детям твоим.
– У меня нет детей, – Осхиль помрачнел.
– Значит, будут. Ты еще не стар. А с мешком серебра ты станешь самым желанным женихом для любого рода. Вон как мой друг Харальд Щит.
Бородавчатый лик пузана просветлел.
– Я готов пойти с тобой, но что скажет мой конунг?
Я покосился на Хальфдана. Нет, он был занят своими делами и в нашу сторону даже не смотрел.
Я выкарабкался из-за стола, цапнул рог, который мне тут же услужливо наполнили, и двинулся к Хальфдану.
– Конунг!
Черный скосил на меня милостивый взгляд.
– Я впечатлен множеством твоих воинов. Понимаю: это честь – служить такому, как ты. Наверное, сотни мужчин стремятся встать под твое знамя?
– Так и есть! – подтвердил Хальфдан. – Но учти, хёвдинг, это далеко не всё мое войско. Стоит мне послать ратную стрелу, и не менее пяти сотен копий поднимется за моей спиной.
– Это великое войско, – согласился я. – Неудивительно, что враги трепещут перед тобой.
– Так и есть. Они трепещут. Они бегут в страхе, едва увидят мой хирд и меня во главе.
Тут я заметил, что Хальфдан уже порядочно набрался.
– Выпей же этот рог, Хальфдан-конунг, любимец Одина и Тора, за твою славу, твои обширные земли и за то, чтобы они стали еще обширнее! – объявил я во всеуслышание.
И сунул в руки конунга двухлитровую емкость, полную шипучего напитка. А себе взял с "царского стола" первый подвернувшийся кубок.
Рог – это такая штука, которую приходится пить досуха, потому что поставить его нельзя. Только положить. Есть, правда, варианты с ножками, но тот, который я поднес конунгу, был не из их числа. Так что выдул его Хальфдан до дна. Впрочем, он был не против.
Я дал возможность ближайшему окружению конунга влить ему в уши еще ведро лести и подступил снова.
– Не решаюсь обратиться с просьбой к тебе, конунг.
– Почему? – Осоловелые карие (редкость на севере) глаза уставились на меня.
– Ты так велик и могущественен. Не удивлюсь, если через несколько лет все земли норегов покорятся тебе.
– Говори, не бойся, – милостиво разрешил Хальфдан.
– Не мог бы ты уступить мне одного из своих хирдманов?
Муть во взоре Хальфдана Черного мгновенно исчезла.
– Зачем он тебе?
– У меня совсем маленький хирд, – пояснил я. – Каждый человек на счету. Одного не хватает.
Хальфдан поджал губы. Я испугался, что он сразу откажет, но вместо этого конунг спросил:
– Кого ты хочешь взять?
– Окажи мне услугу: отдай мне Осхиля Пузо. Хальфдан некоторое время сверлил меня взглядом. Блин! Он был далеко не так пьян, как мне показалось.
– Услугу, говоришь?
Я кивнул.
– А сам он – согласен?
– Я уверен, что согласится.
– Бери, – милостиво согласился Хальфдан Черный. – Он твой.
Я рассыпался в благодарностях, а когда собрался уходить, Хальфдан скомандовал:
– Стой!
– Ты выбрал самого никчемного из моих хирдманов, – порадовал меня конунг. – Почему?
– Он показался мне сильным… – пробормотал я. И тут же поправился, будто раскаиваясь за вранье: – Прости, славный конунг, я солгал. Я видел, что он стар. Но он может грести и наверняка сумеет научить молодых чему-нибудь толковому.
– Сомневаюсь, – буркнул Хальфдан. – Он лишь горазд болтать о своих подвигах да жрать за троих. Предупреждаю тебя об этом, потому что ты – дан, а в моей крови тоже есть датская кровь. Но слово сказано, и обратно я его не возьму. Разбирайся сам с этой пивной бочкой.
– Благодарю тебя, конунг, за откровенность! – Я поклонился. – Теперь я знаю, как с ним обходиться. И ушел, счастливый. Дело сделано.
Хотя нам еще предстояло добраться до дома, а это, как показало будущее, не очень простая задача.
Глава 12
Пираты!
Итак, мы отправились домой. С пополнением в две особи. Осхилем Пузом, которого я немедленно усадил на рум сгонять жир, и Фирстом Рыбой, чьи боевые навыки я попросил проверить Медвежонка, и тот сообщил, что парень – годный. Ничего выдающегося, но меч держит правильно и рубит крепко. Меч, кстати, ему подарил Харальд Щит. И традиционную у норегов фуфайку с железками. Ничего, бедность – не порок. Поплавает с нами – поправится.
Мы обогнули мыс и двинулись вдоль недружелюбного скалистого берега.
Был отличный летний день. И наш отличный, пусть и небольшой кнорр под желто-синим парусом бодренько следовал своим курсом. Как говорится, ничто не предвещало беды.
Кроме двух полосатых парусов, появившихся на горизонте.
Мы их увидели, значит, и они увидели нас.
– Драккары, – компетентно сообщил Ове.
Драккары – это неприятно. Но, может, обойдется? Вдруг парни плывут куда-то по своим делам? Или возвращаются из набега, по борта загруженные добычей? Вдруг мы их не заинтересуем?
Надежды не оправдались. Драккары действительно возвращались из набега, и действительно несли порядочный куш, но психология волка двуногого, в том числе и североморского, сильно отличается от психологии четвероногого тем, что первый живет по принципу: сколько ни ухватил, всегда можно добавить. А тут мы. Небольшой кнорр датского производства, идущий на юг. На юг – это значит – домой. А домой – это значит с товаром. Или с денежками. Это же просто замечательно! Подарок судьбы. Отменный десерт к взятому у англов основному блюду. И сколько на таком суденышке экипажа? Десятка полтора от силы. И экипаж этот – не могучие хускарлы, а обычные купцы. Пусть датские купцы тоже знают, с какой стороны браться за меч, но сколько их, тех мечей? Ам – и нету.
И это – чистая правда. Стоило вспомнить, с какой быстротой команда Хрёрека разделалась с экипажем работорговцев во время операции по спасению меня родимого, и я с легкостью соглашаюсь с логикой вышеизложенного. Нет, не могли удержаться резкие норвежские парни, когда увидели мой замечательный кнорр. Тем более что уйти от боевого драккара у такого судна никаких шансов. Однозначно, на абордаж.
– Два драккара… – с беспокойством проговорил Гримар. – Это ж не меньше сотни воинов!
– Больше, – внес поправку Скиди, чье зрение приближалось к соколиному. – Если по головам считать, сотни две примерно.
– А нас – четыре неполных десятка, – произвел нехитрый подсчет Короткая Шея. – И восемь из них – сосунки. И ветер слабый.
– Слабый ветер или сильный, нам от них не уйти, – философски заметил Ове Толстый. – Значит, придется драться.
– Нореги – хорошие бойцы, – подал голос кто-то из Иваровых.
Мои нореги с удовольствием переглянулись: приняли на свой счет. Эти – не боялись. Железно верили в мою удачу.
– А осадка у них – большая, – сказал Медвежонок.
– Хочешь сказать, что мы может удрать? – повернулся к нему Гримар.
– И идут они с запада, – проигнорировал Свартхёвди вопрос родича.
– И что это значит? – поинтересовался неопытный Скиди.
– А то, что они из вика возвращаются. А это значит, – на кирпичного цвета физиономии моего побратима – алчная улыбочка, – что у них есть чем поживиться.
– Как бы они у нас не поживились, – проворчал кто-то из Иваровых.
– Один любит храбрецов! – напомнил Свартхёвди. – Я чую: он обещает нам победу.
– Один – известный обманщик, родич, – возразил пессимистически настроенный Гримар.
– Так что, хёвдинг, – спросил у меня Ове. – Мне поворачивать им навстречу?
– Иди своим курсом, – велел я. – Постарайся их разделить. Вон, вижу, один уже отстает.
– А людей у них точно много, – обеспокоенно проговорил Гримар. – Особенно на том, который отстал.
Хорошо, когда у человека соколиное зрение. Лично я видел только двух мелких жучков, карабкавшихся по волнам, перебирая веслами-лапками. "Жучки" шли под углом, забирая к восходу, чтобы отрезать нас от берега.
Тем не менее они нас догоняли, и догоняли быстро. Драккары не зря называют змеями. Они скользят по волнам, как змеи по траве. Только значительно быстрее. Даже если бы я посадил по двое на каждый рум, у нас всё равно не было бы шансов.
– Там у них не все – люди, – присмотревшись, сообщил Скиди. – Это они трэлей нахватали.
– Нехорошо, – озаботился Свартхёвди.
– Почему? – в один голос спросили сразу несколько человек.
– Рабы, – пояснил мой побратим, – воды и пищи много надо.
– Воду найдем, – Гримар уже заразился оптимизмом родича. Молодец Свартхёвди. Хуже нет, когда команда с самого начала нацелена на проигрыш.
Рабы. Значит, всё не так страшно. А бойцов на каждом из драккаров, судя по их размерам, копий по сорок – пятьдесят. Соотношение примерно один к трем, если считать каждого из недорослей за половинку. То есть нормально. А учитывая эффект внезапности, так у нас даже и преимущество имеется. Мы – выше. Я так и не купил железо в Вестфольде, а драккары в воде по самые весельные порты.
Ага, один уже вышел на финишную прямую. Полетели первые стрелы.
Мы с Медвежонком прикрываем щитами себя и кормчего Ове, хотя лучшая защита – высокий изгиб кормы. Стрелы слабенькие, на излете. Мы не отвечаем. Я хочу сделать разрыв между вражескими кораблями побольше. Я помню, как Рёрех выиграл время, разделив двух противников в очень похожей ситуации. Молодые вертят весла на румах, старшие прикрывают. Им доверена более важная и ответственная работа – случайные раненые мне не нужны.
Так и есть. Один драккар вырвался вперед и, похоже, собирается абордировать нас в одиночку.
– Хёвдинг! – кричит мне Гуннар Морской Кот. – Это драккары Вигмарра-ярла. Его Зубовный Скрежет прозвали, он из Согн-фьорда!
Невероятно ценная информация.
– Он – твой родич? – ору я в ответ.
– Ха! – вопит Гуннар. – Он – кровник мой! Его дядя со стороны мужа моей двоюродной сестры…