Еще мгновение – и я вижу ворота кладбища Сен-Женевьев-де-Буа, в сорока километрах от Парижа. Чуть левее православной церкви Успения Божией Матери – несколько дорогих для меня могил. Здесь похоронены мой отец, дед и даже прадед. Нет, фамилия Нардин – не русская. Предки были французами, которые после Французской революции уехали в Россию. После 1917 года они вернулись обратно. Если сказать точнее, то вернулся мой прадед с семьей. Круг путешествий "русских французов" (как назвали нашу семью соседи) замкнулся. Пятнадцать лет спустя я возвращаюсь к своим истокам, оставив в прошлом бесшабашного юношу, который любил жизнь. Мечты развеялись прахом, а прошлое иногда приходит по ночам. Оно садится у изголовья и таращит свои мертвые глаза в пустоту. Хотя нет, это другое прошлое. То, что заставляет просыпаться в холодном поту, когда вижу черно-белую кровь и погибших друзей. Странно, но мои сны никогда не бывают цветными. Может, это и к лучшему? Отгоняю от себя эти видения, просиживая до рассвета у окна, выходящего на тихую парижскую улочку, но они не уходят. В комнате прохладно, по стеклу стекают капли дождя, а я кожей ощущаю африканскую жару и слышу звуки очередной войны. Войны, о которой забыли спустя несколько месяцев после того, как отгремели последние выстрелы. Для меня это воспоминания с привкусом горечи и боли. Для других – еще одна точка на карте мира, где схлестнулись интересы политиков и дельцов. И конечно, еще одна подходящая тема для журналистов, чтобы привлечь аудиторию телевизионных каналов и продажных бульварных листков.
Подходящей работы на родине не нашлось. Были несколько предложений, но я, немного подумав, отказался. Слишком тонкая грань между криминалом и честным бизнесом. Вы можете не верить, но даже у наемников есть определенный кодекс чести. Так бы, наверное, и мучился, как это часто случается с легионерами, которые не смогли найти свое место в мирной жизни. На мое счастье (или несчастье, не знаю), из полка мне переслали письмо от моего старого приятеля Джузеппе Марино. Человека, с которым я дружу больше десяти лет. Бок о бок мы участвовали во всех переделках, где принимал участие наш Второй парашютно-десантный полк. Вместе с ним штурмовали отель "Импала" в Кольвези и глотали пыль в Африке. Старина Пеппино после того, как три года назад ушел в отставку, уехал в Америку, где поселился в маленьком городишке Флоресвиль, неподалеку от Сан-Антонио. Первое время он работал телохранителем у одного техасца, занимавшегося нефтяным бизнесом, а потом женился на худенькой гречанке по имени Ия и устроился в частную охранную фирму. Купил в кредит небольшой домик и живет, наслаждаясь сомнительными прелестями тихой семейной жизни. Как я понял из нескольких скупых строк, клиентов у его конторы немного. Обслуживают небольшую корпорацию, которая трясется над своими секретами, как курица над первым яйцом, и денег на охрану не жалеет. По словам Джузеппе, работа не пыльная (он уже отрастил небольшое брюшко и привык к телевизору по вечерам). Согласен – это лучше, чем устанавливать порядок в очередной банановой республике, которая не поспешила прогнуться перед нашими толстосумами. Почему бы и мне не попробовать пожить спокойной и размеренной жизнью? Ожирение мне не грозит – в нашем роду отродясь толстяков не было.
Воскресная прогулка по парижским улочкам хорошего настроения не прибавила. Нет, я не расист, но увольте меня от сомнительного удовольствия лицезреть засилье иностранцев во Франции! Странный взгляд для легионера, скажете вы? Да, может быть, и так, но будем appeler un chat un chat, есть разница между наемником, рискующим своей шкурой, и пришлым бездельником, сидящим на шее налогоплательщиков. Помяните мое слово – пройдет лет двадцать, и эти приезжие будут жестко диктовать свои правила нашим пышнотелым и обленившимся рантье. История знает множество примеров, когда чужаки низвергали целые империи в бездну хаоса и запустения. Так будет и с Францией, дайте им только время.
Америка… Не скажу, что меня привлекает эта страна, но выбирать не приходится. Тем более что Техас – наверное, единственное место в этой стране, где люди еще не заражены новомодным словом "толерантность". Где до сих пор гордятся своими сыновьями, служащими в морской пехоте, и презрительно кривят губы при виде женоподобных мужчин.
Не откладывая дела в дальний ящик, поздно вечером я созвонился с Джузеппе. Связь была не ахти какой, но даже расстояние не смогло приглушить его радостные вопли.
– Медведь! Рад тебя слышать, дьявол тебя раздери!
Медведь – это я. Точнее, это прозвище, которым меня окрестили в Легионе. И "крестным отцом" был именно Пеппино. В одной африканской дыре, куда нас отправила Франция, ему попалась в руки изодранная книга без обложки. Читать он не любил, но чего не сделаешь от скуки? Вот он и вычитал о происхождении некоторых имен. Выяснилось, что Нардин – это усеченная форма от итальянского имени Бернарден, с германскими корнями. "Храбрый медведь". Не знаю, но мне не нравится затасканное выражение "храбрость". Хуже него только "мужественность". Вслушайтесь в истеричное "он мужественно терпел…".
Так и тянет пустить слезу, глядя на очередного обрюзгшего страдальца, томно взирающего на мир. Мужчина никогда не терпит, не выносит и не страдает. Он действует. Действует и борется – даже тогда, когда весь свет восстает против него.
– Привет, Джузеппе! Слышал, что ты стал большим любителем пива и гамбургеров?
– Как бы не так, Поль. Стараюсь держать себя в форме.
– Ну-ну… Бегаешь по утрам? Или для этого ты женился на гречанке? – усмехнулся я. – Понимаю: mieux vaut tard que jamais. Может, из тебя еще и выйдет приличный человек. Хотя, вспомнив несколько амурных историй…
– Оставь свои грязные намеки, сержант!
– Упаси меня бог, Пеппино!
– Ия говорит, что она позаботится и о твоей холостой судьбе. У нее на примете есть одна приличная девушка, так что скучать не будешь…
– Гречанка?
– Конечно! Ее кузина. Девушке пора замуж, и…
– Ах вот как! – засмеялся я. – Тогда начинаю подумывать о том, чтобы отказаться от этой рискованной поездки. Вспомни слова Эрюлена!
– Разве наш полковник что-то имел против женщин?
– Нет, но он сравнивал женатого человека со взведенной гранатой…
– Не переживай, Медведь! Вспомни, что наемники не умирают.
– Да, конечно. Они спускаются в ад, для перегруппировки. Что там с работой, Пеппино?
– Тоска смертная, – вздохнул он. – Правда, есть одно интересное предложение, но это не телефонный разговор. Обсудим при встрече.
– Надеюсь, ничего противозаконного?
– Lascia stare, Orso! Tutto andrá bene!
Поговорив еще несколько минут, я прояснил некоторые вопросы о предстоящей работе. Как говорил Джузеппе, их основным клиентом является небольшая корпорация. Охрана обеспечивает неприкосновенность ее территории, а точнее – научного центра. Учитывая, что в городе расположен форт Сэм-Хьюстон – а это один из крупнейших сухопутных военно-медицинских центров, – ничего удивительного, что служба безопасности скучает без дела. Недолго думая (и сверившись с расписанием полетов) я сообщил Джузеппе дату своего прибытия. Выслушал очередную порцию криков и даже улыбнулся. Приятно, черт меня побери, когда тебя ждут! Жизнь меня этим не баловала.
Прямого рейса в эту дыру, естественно, не было, поэтому летел с пересадкой, через Нью-Йорк. Вещей, учитывая мою кочевую жизнь, было немного. Все уместилось в одну небольшую сумку. Пачка армейских фотографий и несколько наград, полученных за время службы. Заглянул в ювелирный магазинчик, выбрал (пусть и с опозданием) свадебный подарок для жены Джузеппе и уже через два дня покинул Францию. Впервые – как гражданское лицо…
1988 год. Флоресвиль, Сан-Антонио, штат Техас
Прилетев на место, Пеппино среди встречающих в аэропорту не обнаружил. Сказать, что я удивился, – это значит вообще промолчать. Несмотря на свое происхождение, Джузеппе отличался небывалой для итальянца пунктуальностью и педантичностью. Телефон тоже не отвечал, и добираться мне пришлось самому. Была мысль задержаться в Сан-Антонио на денек-другой, чтобы осмотреть знаменитую миссию Аламо, но, рассудив, что это удовольствие от меня не убежит, отправился к Марино домой. До Флоресвиля было около тридцати миль по хорошей живописной дороге (сельские пейзажи и нефтяные вышки), и меньше чем через час я уже подходил к дому итальянца.
Можно сказать, что успел вовремя…
Вовремя, чтобы присутствовать на похоронах Джузеппе Марино. Ровно за трое суток до моего приезда он погиб на дежурстве. Глупый несчастный случай. Хотя смерть редко бывает умной и своевременной. Она – из тех гостей, кто не спрашивает о наших планах на завтрашний вечер. Последующие несколько дней, как это любят писать в романах, выпали из моей памяти. Нет, я не впечатлительная дамочка, чтобы впадать в истерику при виде трупа, но рыдающие женщины вызывают неприятные воспоминания. К тому же вид напомаженного и ухоженного мертвеца, лежащего в аккуратном гробу, вызывает ощущение чего-то искусственного. Видно, я привык к другим ее образам, в которых нет "театральности смерти", как любил говорить один мой знакомый.
Прошло два дня. Однажды утром я сидел на веранде с банкой пива (дьявол раздери это американское пойло!) и подумывал о том, что пора подыскать себе новое жилье. Не могу же я вечно пользоваться гостеприимством человека, которого практически не знаю. Жена, а точнее – вдова Джузеппе, полагаю, думала то же. Так бы я и уехал со спокойной совестью, если бы не одна реплика, брошенная во время завтрака.
– Это все из-за Нового мира… – тихо сказала Ия и отвернулась, чтобы скрыть слезы.
– Нового мира? – непонимающе переспросил я.
Она не ответила и вышла из кухни. Через несколько минут собралась и уехала по каким-то делам в Сан-Антонио. Не бежать же за ней и спрашивать, что она имела в виду?! Захочет – сама расскажет. Но фраза в голову запала. Что это за Новый мир? Не люблю я пышные названия. Сразу появляются нехорошие ассоциации. Новый мир – новые люди… Очередные "избранные"? Дьявол меня раздери, во что умудрился впутаться Джузеппе?!
Когда Ия вернулась домой, я усадил ее за обеденный стол и сел напротив.
– Рассказывай.
– Что я должна вам рассказать, Поль? – нервно спросила она.
– Про Новый мир и как это связано со смертью Джузеппе.
– Я ничего не знаю, – пряча глаза, сказала Ия.
– Ты уверена?
– Да…
– Пеппино был моим другом. И я хочу выяснить, что произошло.
– Не надо, – покачала головой Ия. – Лучше не надо…
– Как знаешь, – подвел я итог и на следующий день перебрался в Сан-Антонио.
Остановился в небольшой гостинице неподалеку от набережной. Не самое плохое место, чтобы затеряться в этом городе. Хотя скажу честно – прятаться не входило в мои планы. Адрес корпорации, которую охранял Марино, я знал. Спросил у вдовы. Не стану утверждать, что она была рада этому вопросу, но адрес сообщила. Центр располагался на окраине Сан-Антонио, в стороне от туристических маршрутов и военных баз. Несколько ангаров и новомодное административное здание, блестевшее зеркальными окнами, как елочная игрушка.
Для того чтобы получить информацию об охраняемом объекте, не обязательно брать его штурмом. Не надо взрывать ворота и делать подкопы. Оставьте это удовольствие суперменам из шпионских фильмов. Достаточно присмотреться к людям, которые там работают. Где они отдыхают, где развлекаются. Мне хватило трех дней, чтобы вычленить из общей массы несколько человек. Один из них засиживался в баре, находящемся неподалеку. Пил пиво, катал шары в пул и флиртовал с пухленькой официанткой. Познакомиться с ним не составило большого труда. Особенно после того, как я проиграл ему несколько партий. Выставил на стойку бара свой проигрыш, равный пяти бокалам пива, и мы разговорились. Я представился французским туристом, благо этих бездельников хватало с избытком. Надо отдать должное головастику из исследовательского центра – собеседником он оказался интересным. Рассказал некоторые занятные факты из истории города, начиная от высадки испанцев в 1691 году и заканчивая историей о штурме Аламо в 1836-м. Даже про нож Боуи рассказал. Знание американской истории не входит в число моих достоинств, но этот знаменитый нож видеть доводилось. Как это связано с Аламо? Самым тесным образом. Оказывается, его "создатель", полковник Джеймс Боуи, был одним из тех, кто возглавил оборону этой крепости. Кстати, нож хоть и считается его изобретением, таковым не является. Авторство принадлежит другому человеку, простому кузнецу по имени Джеймс Блэк, так что очередная американская легенда оказалась с небольшой червоточиной. Впрочем, как и большинство легенд.
От историй мы плавно перешли к фильмам. Обсудили недавнюю премьеру фильма "Последнее искушение Христа" и разошлись, договорившись встретиться завтра, чтобы устроить матч-реванш. Нет, я не задавал ему вопросов о работе. Так, несколько "нечаянных" оговорок и вскользь брошенных фраз, сказанных с одной целью – посмотреть на его реакцию. Я не пытался выяснить, чем он занимается на своем рабочем месте, и пропуск из кармана тоже не крал. Всему свое время.
Следующим вечером мой собеседник не появился. Честно прождав час, я допил пиво и вышел на улицу. Теплый летний вечер… Жара уже спала, в воздухе висел аромат цветов, смешиваясь с запахом нагретого за день асфальта. У входа в бар меня ждали. Два человека, чей внешний вид навевал мысли о близнецах. Нет, двойняшками они не были, но если судить по одежде, пользовались услугами одного портного. Причем пошиты костюмы со знанием дела – оружие под пиджаками было практически не заметно.
– Вам не жарко, ребята? – усмехнулся я.
– С вами хотят поговорить, – сказал один из них и, сделав небольшую паузу, кивнул на машину, – но не здесь.
– А с чего вы взяли, что я захочу с вами разговаривать?
– Думаю, нам не стоит ссориться, мистер Нардин. Дело в том, что мы хотели бы внести некоторую ясность в ситуацию, которая сложилась после смерти вашего друга.
– Джузеппе?
– Именно, – кивнул мой собеседник.
– Вы из полиции?
– Нет.
– Почему я должен вам верить?
Он пожал плечами и не ответил. Глядя на эти лишенные выражения лица, я задумался. Сдается, что вчерашний партнер по бильярду оказался не таким дураком и все же сбегал в службу безопасности, чтобы рассказать о странной фразе, сказанной туристом-французом. Ну что же, я на это и рассчитывал. А может, и не он, а жена Джузеппе. Кто знает…
– Едем, – кивнул я и направился к машине.
Поездка оказалась недолгой – меня привезли к воротам, за которыми возвышалась стеклянная коробка центра. Прошли через главный вход, миновали охранника, сидящего перед мониторами, и поднялись в лифте на десятый этаж. Пеппино был прав – на охране здесь не экономили. Камеры слежения имелись в каждом коридоре, а в холле их было штуки четыре, не меньше.
Меня привели в небольшой кабинет, похожий на комнату для переговоров, и оставили в одиночестве. На небольшом столике лежали несколько иллюстрированных журналов и рекламных проспектов. Ну что же: это лучше, чем рассматривать несуществующие трещины на потолке…
Прошло минут десять, и в комнату вошел мужчина. Лет пятидесяти, русоволосый. В хорошей физической форме. Эдакий образчик стареющего плейбоя в шикарной обертке. Хорошие зубы, которые он продемонстрировал своей безликой (исключительно американской) улыбкой. Не знаю почему, но я сразу представил его с теннисной ракеткой в руках. Или с клюшкой для гольфа. За плечами, наверное, Гарвардский университет и целая галерея родовитых предков с "Мэйфлауэра".
Что еще? Отлично пошитый серый костюм, тщательно завязанный галстук.
– Добрый вечер, мистер Нардин, – он протянул мне руку, – меня зовут Патрик Бэлл.
Пожалуй, я не буду описывать первые минуты разговора. Как, впрочем, и его рассказ о смерти бедняги Джузеппе. Это и правда несчастный случай. Видеозапись – прекрасное доказательство, и причин сомневаться в ее подлинности у меня не было.
– Дело в том, – начал мужчина, – что нашей корпорации нужны люди, похожие на вас.
– Чем похожие?
– Прошлым, складом характера и образом жизни.
– Прошло меньше месяца, как я вышел в отставку, – усмехнулся я, – и образ жизни еще не сформировался.
– Вот именно, Поль, – кивнул он, – меньше месяца… Может быть, чашку чая? Кофе? Виски? – спохватился он.
– Нет, благодарю вас, – покачал головой я.
Если пиво у них можно назвать бурдой, то кофе готовят такой, что его и бурдой назвать сложно. Хотя нет, найдется и для него название. Пойло, иначе не скажешь. Наверное, только в Америке кофе заваривают в большом кофейнике и держат горячим весь день. Им и в голову не приходит, что можно сварить свежий.
– Скажите, а вам не скучно? – неожиданно спросил Патрик.
– У вас есть способ меня развеселить?
– Нет, – покачал головой он, – но работа, которую я хотел бы вам предложить, скучать не даст.
– Если это не противоречит закону.
– Вы так щепетильны? Это странно для…
– Наемника, хотели сказать? – закончил фразу я.
– Нет, что вы, – Патрик выставил перед собой белые, ухоженные ладони, – я не хотел вас обидеть. Я всегда уважал профессионалов. В любой области. Смею вас уверить, что все, чем занимается наша корпорация, абсолютно законно.
– Это радует.
– Скажите, – он сделал небольшую паузу, – вы верите в иные миры?
– Во что? – не понял я.
– В существование иных миров.
– Вы серьезно?
– Абсолютно.
– Если за это хорошо платят, то почему бы и не поверить.
– Понимаю вашу иронию, Поль, но дело здесь вот в чем…
1988 год. Исследовательский центр.
Сан-Антонио, штат Техас