- От лжеца и слышу. Так вор всегда кричит: держите вора! Дурак всех обзывает: сам дурак! А тот, кто вопит на кого-то: "сатана!" и есть сам сатаною!
Он направил золотой анх в сторону небесного престола и включил его, как прожектор. Мощный луч света осветил дымчатое забрало шлемофона и позволил лицезреть того, кто сидел на троне. У Сошедшего с небес было нечеловеческое лицо. У него было лицо зверя, ужасное лицо ящера, рептильное лицо аннунака.
Теперь о. Егорию стало понятно, почему в заповедях, данных господом, запрещалось делать какое-либо изображение его, лепить из него кумиров, делать из него богов литых и писать иконы с его ликом. Более того, запрещалось даже произносить его имя и всюду вместо имени своего подставлять слово "адонай" или "адонай элохим".
- Чёрт тебя дери! - возмутился господь. - Убери свет! - приказал он. - Выключи свой фонарик!
Энки нехотя выключил прожектор. Захваченный врасплох господь поменял тактику.
- Хочешь занять моё место? - с сарказмом спросил он.
- Поцарствовал, и хватит. В тебя давно уже никто не верит. Пришло моё время, - торжественно заявил Энки.
- Уверен? - засомневался Энлиль.
- В крайнем случае, можем на время поменяться местами, - предложил ему альтернативу Энки. - Я поднимусь в небо, а ты спустишься под землю.
- Э, нет, - покачал шарообразным шлемофоном Энлиль. - Хотя, - задумался он, - почему бы и нет? В меня давно уже никто не верит. Никто не исполняет мой закон. Все нарушают мои заповеди. Все только и делают, что грешат. Видимо, действительно, пришло царствие твоё.
- Что? Не верю ушам своим, - изумлённо покачал головой Энки. - От кого я слышу?
- Хотелось бы посмотреть, как долго ты усидишь на моём месте. Я думаю, ты не продержишься и дня. Весь этот мир построен мной и под меня. Все мировые религии, все институты власти. Но за шесть тысяч лет мир этот полностью прогнил. Ему нужно и должно устроить чистку. Для грешников настало время Страшного суда, - принял решение Энлиль. - Пришёл час их расплаты. Avra ked avra! - закончил он свою речь известным смертельным заклинанием, означавшим на божественном языке "что сказано - должно свершиться".
28. Страшный суд
Сойдя с трона, громовержец с такой силой стукнул об пол золотым жезлом, что тот на полметра вошёл в него. В тот же миг из ствола скипетра вышло шесть золотых стеблей, создав три полукружия, одно другого больше. На концах стеблей завязались золотые бутоны лилии, которые затем раскрылись шестью золотыми лепестками. В центральном цветке, венчающем ствол скипетра, вдруг вспыхнул огонь.
Горящая лампада осветила слева от подземного престола уже знакомого Димонам чёрного аспида, а справа от небесного престола четырёхкрылого херувима, рыкнувшего вдруг громовым голосом от лица льва:
- Бо ре! - что в переводе с божественного языка означало: Приди и узри!
Тотчас на дороге появился белый всадник. Одетый в белую косуху и в белые кожаные штаны, с белым мотошлемом на голове, он восседал на белом мотоцикле, возглавляя пешую колонну, заполнившую собой весь серпантин до самого низу.
Взбудораженные слухами о грядущем светопреставлении все избранные в тот же день устремились к Лысой горе. Но пропускали на гору лишь тех, кто предъявлял специальное приглашение. Прочих людей отсеивали уже на подходах к горе многочисленные кордоны милиции.
Последний пункт пропуска находился возле первого шлагбаума - там, где улица Киквидзе вливалась в улицу Сапёрно-Слободскую. Именно здесь каждому прошедшему отбор был введён под кожу на запястье цифровой микрочип, так называемый "verychip", который введут каждому американцу в рамках программы "Забота Обамы". Кроме этого, на чело всех избранных была поставлена невидимая печать, похожая на штрих-код с порядковым номером, видимый лишь в инфракрасном свете. Когда последнему человеку был проставлен № 144000, допуск на гору был прекращён.
Тем временем, первая колонна людей, повязанных белыми фартуками, и с голубыми лентами на груди уверенно шла к небесному престолу, глядя на мир всевидящими глазами.
Это был первый легион поклонников стоящего на задних лапах льва. Всего таких легионов было три, и в каждом находилось по двенадцать тысяч человек. В первом шли мастера, во втором - подмастерья, в третьем - ученики.
Мастера были избранными из избранных и называли себя строителями нового мира. В глаза их никто не видел, имён их никто не слышал, но именно они под сурдинку правили всей планетой, навязывая ей новый мировой порядок, имеющий целью объединение всех народов в один, который бы управлялся единым правительством.
Для этого предполагалось уничтожить все исторические, нравственные и культурные корни народов, намечалось лишить все нации самобытного колорита и смешать их в едином мультикультурном котле с таким расчётом, чтобы понятия "нация" и "родина" исчезли из лексикона людей навсегда. Завоевание мира означало на самом деле сеяние раздора, разграбление природных богатств, обнищание населения и его вселенский мор. Целью же являлось построение Новой Хазарии и Нового Иерусалима на берегах Днепра.
В прославлении нового порядка преуспевали так называемые звёзды: всем известные лица с телеэкранов и со страниц глянцевых журналов. Вся эта элитная тусовка входила в легион подмастерьев, состоящий в основном из публичных людей: парламентариев, членов правительства, спортсменов, певцов, танцоров, писателей, художников, телеведущих и даже ведущих блогов.
Среди учеников знакомых лиц было мало. В основном это были дети, родственники и знакомые из первого и второго легионов.
Проехав мимо поднятого шлагбаума, белый всадник на белом мотоцикле свернул к небесному престолу. На спине его куртки красовалась вышитая золотыми нитками надпись "Конкистадор". Спереди на мотошлеме сияла шестилучевая звезда. Заглушив мотоцикл, он привстал в седле и, вскинув правую руку, отдал честь Сошедшему с небес:
- Мой господь!
- Я не твой господь, - покачал головой Сошедший с небес. - Ты нарушил заповедь мою.
На передней грани пирамидиона высветилась бегущая строка: "НЕ будет у тебя других богов перед лицом Моим".
Он снял с плеч шарообразный шлемофон, и на белого всадника глянуло страшное лицо Зверя, чёрный лик Сета, похожий на заострённую морду шакала и одновременно на удлинённую морду ишака с прямоугольными ушами.
- О, май гад! О, бог мой… дьявол, - в ужасе пролепетал всадник и тотчас перекрестился, - Патер ностр, отец наш небесный.
- И-а-а, - по ослиному закричал вдруг Зверь, выгнув шею и оскалив зубы, - и-а-х, - зашипел Сет, как шакал, и показал рукой в сторону пекельного престола, - обращайся теперь к нему.
Белый всадник завёл мотоцикл и подъехал к другому, зависшему над землёй пирамидиону. Обнаружив на передней грани её огромный глаз, всадник резко затормозил перед раскрытым шлагбаумом, и тотчас недра пекельного престола осветились белым люминесцентным светом. В центре его находился гигантский сундук - деревянный ящик, обитый листовым золотом и покрытый ритуальными иероглифами.
Неожиданно крышка сундука раскрылась, и из него выдвинулся вверх массивный, с резным орнаментом, белокаменный саркофаг. Крышка его тут же сдвинулась на сторону, и из него показался гроб, похожий на футляр, вылитый из чистого золота.
Своими контурами верхняя половина футляра повторяла очертания того, кто был помещён внутрь его. Чётко просматривались ноги, скрещённые на груди руки, продолговатая голова, выступающая над грудью узкая бородка клином и торчащий из причинного места глиняный жезл, покрытый золотом, несколько раз сбитый и столько же раз восстановленный. Это был то самый знаменитый золотой футляр, куда коварный Сет заманил своего старшего брата как бы для примерки, и, заточив его там, злонамеренно утопил затем в реке.
Верх футляра внезапно откинулся, открыв для обозрения спеленатую до пояса мумию. Это был владыка загробного мира яйцеголовый Осирис с забинтованным членом. Выше пояса торс его был обнажён, как у атлета, при этом был он зелёнокож, как крокодил.
Неожиданно мумия приподняла зелёную руку с плетью и посмотрела на запястье, как если бы на нём были часы. В ту же секунду, словно осознав, что он проспал, Осирис рывком поднялся из гроба. В скрещённых руках он держал символы своей власти и величия - плеть и крюк, на плечах его находилась зелёная, как у Фантомаса, голова, над ней возвышалась кеглеобразная тиара с тростниковыми перьями по бокам и с разведёнными в стороны рогами быка.
- О, дьявол… бог ты мой! - вновь в ужасе пролепетал всадник.
Стоявший рядом аспид недовольно покачал головой.
- Э, нет, так не пойдёт. А где рожки?
- Какие рожки? - не понял всадник.
Подняв левую руку, аспид показал ему дьявольские рожки, составленные из указательного пальца и мизинца.
- А-а, - понял всадник и поздоровался с Вышедшим из земли, как полагается, известным сатанинским жестом. - Мой господь! Диспатер! Отец наш подземный! - обратился затем он к владыке мира мёртвых, - пришедшие спастись приветствуют тебя!
- Спастись? - удивился Диспатер, он же Гадес, он же Аид, он же Осирис, он же Энки. - От чего? Не вы ли сами и разрушили весь мир!
Мотоциклист победоносно отрапортовал, сделав ударение на втором слове:
- Мир завоёван нами и готов к освобождению!
Огонь полыхнул из светящихся глаз повелителя Нижнего мира:
- Ладно, проезжай.
Всадник вновь завёл свой белый мотоцикл и, проехав мимо поднятого шлагбаума, повернув налево - туда, куда указывала стрелка с надписью "шабаш" на бетонном заборе, но в тот же миг угодил в широкую расщелину на дороге и сорвался в бездонную пропасть, подсвеченную впереди, за проваленным забором, алыми языками пламени.
Легионы людей, повязанных белыми фартуками, и с голубыми лентами на груди, шедшие вслед за ним, проходя мимо шлагбаума, тут же обращались в мессианских змей - одни в королевских кобр, другие - в саббатианских гадюк, третьи - в иллюминатных ужей. Скопище ползучих гадов мгновенно расползалось по окрестностям. Шлагбаум этот, очевидно, являлся границей перехода в потусторонний мир.
- Может, нам стоит принять более человечный вид, - предложил Энки младшему брату, - чтобы не пугать людей.
- Как хочешь, - пожал плечами Энлиль и опустил шлемофон на пол. - Только вряд ли местные поймут здесь тебя в облике четырёхрукого Вишну или меня в ипостаси трёхглазого Шиву.
- А как тогда насчёт Перуна и Велеса? - добавил Энки.
- Велеса и Перуна? - задумался Энлиль.
Тем временем, четырёхликий херувим провозгласил от лица человека:
- Бо ре!
В тот же миг в скипетре громовержца по обе стороны от центральной свечи вспыхнули ещё две лампады, итого их стало три, и на дороге появился красный всадник. В пурпурной одежде, с багровым мотошлемом на голове он восседал на красном мотоцикле, а весь серпантин до самого низу заполнился вооружёнными людьми в камуфляже.
Плотными рядами с автоматами наперевес онишли к престолу, оставляя везде, где бы они ни были, хаос и разрушение на своём пути. Их руки были по локоть в крови, и даже лица были вымазаны кровью. Имя им было легион. Всего таких легионов было три, и в каждом находилось по двенадцать тысяч человек.
Различались легионы лишь раскраской военной формы. В первом камуфляж был горным, во втором - песочного цвета, в третьем преобладала зелёная расцветка.
Целью их было создание в различных уголках земли очагов войны для поддержания постоянного кровопролития и гибели невинных жертв. Собрались они сюда со всех фронтов третьей мировой войны, идущей вот уже тринадцать лет. Подрыв башен-близнецов был лишь предлогом для развязывания боевых действий в Афганистане и Ираке, которые переместились затем по дуге в Египет и Ливию, а затем в Грузию и на Украину. Во всех этих горячих точках одна за другой перманентно вспыхивали цветные революции и гражданские войны.
Многие из этих точек были выбраны неслучайно. Строителям нового мира очень не хотелось, чтобы люди знали подлинную историю человечества. Тактика их была простой: то, что нельзя замолчать или извратить, нужно уничтожить. Современный Ирак в древности был вотчиной пришельцев с небес Энки и Энлиля. Чтобы стереть все следы их пребывания на Земле, сразу же после свержения режима Саддама многие реликвии первобогов были украдены из Багдадского музея.
В Древнем Египте братья-аннунаки правили в обличье Осириса и Сета. Естественно, всё, что имело к ним отношение, было вынесено из Каирского музея в первые же часы после падения режима Мубарака. Аналогичным образом тотчас после убийства Каддафи были выкрадены в Ливии "сокровища Бенгази": тысячи золотых и серебряных монет эпохи эллинизма, на многих из которых Зевс, он же Энлиль, был изображён с рогами.
В Киеве совсем недавно залили краской и обезглавили четырёхликую статую Свентовита, установленную неподалёку от Софиевской площади. Двумя годами ранее спилили и унесли в неизвестном направлении дубовое изваяние Перуна на Старокиевской горе. Новый чур громовержца, установленный через год, несмотря на то, что охраняли его небесный пёс Семаргл с орлом, а также резная Перунова рать, состоявшая из девяти козаков-характерников, плечом к плечу стоявших вокруг статуи, не простоял на месте и суток. Ночью его демонтировали с помощью автокрана и вновь увезли в неизвестном направлении.
Тем временем, красный всадник на красном мотоцикле подъехал к небесному престолу и, заглушив двигатель, привстал из седла. В гигантском пирамидальном волчке перед ним находился огромного роста сивый старец с белой бородой в длинной белой рубахе со славянской вышивкой и перепоясанный ремнём. В одной руке он держал обоюдоострый меч, из-за спины его выглядывал тугой лук, на ремне у него висел колчан с зигзагообразными стрелами, и всем своим видом он напоминал верховного бога славян Перуна.
Сорвав с плеча автомат, красный всадник, на спине которого было написано "Раздор", а на багровом мотошлеме сияла пятиконечная звезда, длинной очередью в воздух приветствовал его:
- Здравия желаю, мой командир!
- Я не твой командир, - покачал головой Перун, он же Зевс, он же Энлиль, - ты не исполнил мой приказ.
На передней грани перевёрнутой пирамиды высветилась бегущая строка: "НЕ желай дома ближнего твоего… и всего, что у ближнего твоего".
- Ты исполнял его приказ, - указал мечом Перун на зависшую над землёй другую пирамиду, - обращайся теперь к нему.
С острия меча соскользнула змеистая молния и, ворвавшись в пекельный престол, озарила его красным светом.
Внутри находился заросший волосами великан с наброшенной на плечи медвежьей шкурой и с золотым обручем на голове, от которого восходили вверх бычьи рога. В ногах его вился чёрный аспид, и всем видом своим он напоминал второго по важности бога славян - скотьего бога Велеса.
Облачённый в кровавую одежду всадник подъехал ближе и засвидетельствовал скотьему богу своё почтение ещё одной длинной очередью в воздух.
- Здравия желаю, мой командир! - поздоровался он, - пришедшие спастись приветствуют тебя!
- Спастись? - удивился Велес, он же Осирис, он же Энки. - От кого? Ведь вы же у ближних своих захватили всё, что только можно! И дома их, и землю, и всё, что на земле.
- Да, их мир завоёван нами и готов к освобождению! - победоносно отрапортовал всадник.
- К сожалению, труд ваш ратный оказался напрасным, - покачал головой Велес и махнул рукой, - ладно, проезжай.
Проехав шлагбаум и повернув налево, кровавый всадник на красном мотоцикле тут же сорвался в пропасть. Марширующие вслед за ним легионы одетых в камуфляж людей, минуя шлагбаум, тут же превращались в полчища инфернальных крыс, пекельных гиен и геенских шакалов, после чего мгновенно разбегались по окрестностям.
Тем временем четырёхликий херувим призвал громовым голосом от лица тельца:
- Бо ре!
В тот же миг в золотом семисвечнике внутри перевёрнутой пирамиды зажглись ещё две лампады, итого их стало пять. На дороге появился чёрный всадник на чёрном мотоцикле, а весь серпантин до самого низу заполнился людьми, одетыми в дорогие чёрные костюмы и смокинги. На ногах у них были чёрные ботинки, а на головах чёрные шляпы. Белыми были только перчатки и воротники сорочек, а золотыми были перстни и часы.
Они плотными рядами шли к небесному престолу и смотрели на мир алчными глазами. Имя им было легион. Всего таких легионов было три, и в каждом находилось по двенадцать тысяч человек.
В первом легионе шли седые старики, во втором шествовали небритые мужчины, замыкали колонну безбородые юнцы. Все они были обыкновенными аферистами, создававшими деньги из воздуха, гениальными жуликами, развалившими великую страну и присвоившими себе её осколки, непревзойдёнными ворами, приватизировавшими и распродавшими по дешёвке всё, что только было можно: армию и флот, фабрики и заводы, средства массовой информации и государственные учреждения, благодаря чему и стали миллионерами, миллиардерами и олигархами.
Удерживая в одной руке две чаши весов, наполненные золотом и бриллиантами, чёрный всадник в чёрном мотоциклетном шлёме с кокардой, похожей на восьмиконечную звезду, и с надписью "Вор" на спине, поприветствовал ими сидящего на исполинском троне благообразного старца с оливковым венком на голове, облачённого в белую накидку и держащего в правой руке золотой кубок богини Ники, а в правой руке - золотой жезл громовержца. Возле ног его располагался орёл, ухватившийся клювом за жезл.
- Мой господин! - обратился к нему всадник.
- Я не твой господин, - ответил ему Теос, он же Деус, он же Зевс, - ибо нельзя служить двум господам сразу: если одному ты станешь усердствовать, то о другом позабудешь, и если одного ты полюбишь, то другого возненавидишь. Ты возлюбил не бога, но богатство, и тем самым нарушил заповедь мою.
На передней грани перевёрнутой пирамиды высветилась бегущая строка: "НЕ сотвори себе кумира", "НЕ кради".
- Твой господин - Мамона, а кумир твой - золотой телец. Обращайся к нему, - показал Зевс жезлом в сторону пекельного престола и метнул в ту сторону молнию. - Но знай, что легче канату войти в игольное ушко, чем богатому в царство божие.
Чёрный всадник подъехал к освещённой жёлтым светом пирамиде. Свет исходил от открытых сундуков, переполненных золотыми монетами, и от раскрытых стеллажей, заполненных золотыми слитками. Охранял всё это богатство лежавший перед сундуками аспид.
Но самое большое сияние исходило от гигантской статуи золотого тельца с высокими рогами. На нём, держась руками за натёртые до блеска рога, сидел высохший как мумия, с запавшими глазницами, с костлявыми пальцами и ключицами, с редкими волосами на голом черепе и с жидкой выцветшей бородой, словно Кощей из русской сказки, чахнущий над златом, бог богатств Мамона, он же Энки.
Иссох же он оттого, что ничего не ел: всё, к чему бы он не прикасался, тут же обращалось в золото: яблоко превращалось в золотое яблоко, батон - в золотой батон, а телец, на котором он сидел, - в золотого тельца.
Всадник засвидетельствовал ему своё почтение вторичным поднятием двух чаш весов, наполненных золотом и бриллиантами.