С тех пор, как батальон, вместе со всей дивизией, переправили на кременчугский плацдарм, чтобы постучаться с черного хода в двери столицы Украины, особых проблем у них не было. Обычная рутинная работа в наступлении - марши по бескрайним полям и нивам Украины, стычки, снова марши… Приятное разнообразие наступило сегодня около полудня. Приближалось время привала, когда вблизи какого-то безымянного хутора, который они проезжали, передовой дозор вездесущего Руста обнаружил несколько вражеских полевых кухонь. Как их сюда занесло и к каким частям они относились - бог весть. Главное, что дополнительная разведка не выявила поблизости никаких боевых частей русских. Ганс, пребывая в хорошем настроении после состоявшегося два дня назад вручения ему железного креста первого класса, ухмыляясь, приказал роте построиться и организованно приступить к приему пищи.
Русские повара и кашевары не сразу разобрались, что это за колонна мотоциклов выкатилась к ним из клубов пыли, а когда разобрались, пытаться бежать было уже поздно. Когда же эсесовцы чинно выстроились перед дымящими кухнями в очередь, гремя кружками и котелками, то нонкомбатанты и вовсе впали в ступор. Впрочем, профессиональные навыки вскоре взяли свое и, срочно добавив в кашу дополнительную порцию сливочного масла, кухонные боги бодро приступили к раздаче горячего питания. Более того, новоявленные кормильцы доложили, что неподалеку - в соседнем селе - по слухам имеется склад с продукцией какого-то винзавода, эвакуировавшегося толи из Молдавии, толи из Крыма. Операция, по всей видимости, сорвалась. Транспорт, на котором производилась эвакуация, был конфискован военными, а продукцию заперли под замок в местном сельпо. Информация показалась столь интригующей, что на разведку немедленно был отправлен Геро с отделением мотоциклистов.
Так что теперь Ганс восседал на штабеле бревен за сараем и наворачивал жидкую гречневую кашу, обильно сдобренную домашней свиной колбасой, заедал это все белым хлебом и, глядя на волнующееся море спелой пшеницы, предавался радостным мечтам о бочонке красного вина, который увенчает этот обед. Короткий отдых и хорошая жратва, что еще надо на войне?
Через минуту Ганс чуть не выронил ложку при виде картины, представшей перед ним при очередном осмотре окрестностей. Три странные, но несомненно гуманоидные фигуры, плотно замотанные в пятнистые плащ-палатки, в перчатках и противогазных масках, обвешанные гремящими котелками и ведрами, с карабинами и несколькими сигнальными дымовыми шашками в руках, не спеша брели в его сторону.
- Какого…?!!!
- Командир, тут рядом на лугу - пасека. Может, запасемся медом, пока время есть? Все равно до выхода еще пара часов. - Голос, доносящийся из-под маски, принадлежит Крамеру. Кажется.
- Verdamt! Михель, ты бы еще на обратном пути у меня разрешения спросил! Какого хрена ты тут передо мной марсианина изображаешь? Я из-за тебя чуть не подавился этой чертовой размазней!
- Э-э, а… Прошу прощения, оберштурмфюрер! Разрешите заняться реквизицией продовольствия с целью обеспечения снабжения роты дополнительным питанием в период ведения активных боевых действий, в соответствии с предписаниями службы снабжения группы армий!
- Разрешаю.
- Jawohl!
- Стоять! Что у вас там за шашки?
- Это для люфтов - сигнал "свои". Даже если заметят дым - ничего страшного. Если что - мы аккуратно. Это так - на всякий случай взяли. Вдруг пчелы какие-то неправильные будут - черт их знает этих русских пчел.
- Ладно, валите. Час вам на все - потом никаких походов.
Проводив, предприимчивого взводного задумчивым взглядом, Ганс продолжил систематическое уничтожение дармовой каши, прерванное столь экстравагантным образом.
- Кажется вечерний кофе можно будет несколько разнообразить… Если еще и Геро не подведет…
Геро не подвел.
* * *
Увы, столь веселые деньки выпадали не всегда. Уже на следующий день, разведчикам "Тотенкопф", игравшим роль подвижного заслона, пришлось срочно выдвигаться на встречу прорывающимся из котла частям Красной армии. Отражать вражескую атаку пришлось прямо "в поле", времени на то, чтобы полноценно зарыться в землю - не было.
Ганс стоял на обочине проселка посреди не убранных хлебов, окидывая хозяйским взглядом расстилающийся перед ним пейзаж. Слева виднеется старая, помещичья усадьба. За ней заросшая лесом балка с обрывистыми склонами. Справа течет ручей с заболоченными берегами. На его берегах расположилась небольшая рощица… Августовское, полуденное солнце греет бритый затылок. Длинный, выгоревший на солнце, чуб кажется еще более светлым на фоне загоревшего лба. Над левым ухом белеет свежий шрам. Рукава камуфляжной рубахи, одетой прямо на голое тело, закатаны до локтей, на груди железный крест, знак за ранение и штурмовой знак пехотинца. В левой руке бинокль, на плече МП, на поясе подсумки с магазинами, кобура с "Парабеллумом", штык в ножнах и еще куча всякого барахла. Рядом стоит Геро, похожий на Ганса как родной брат, только волосы у него темные и наград поменьше. За спиной маячит туша Клинсманна, а впереди старательно окапываются и маскируются солдаты…
Представив себе всю эту картину со стороны, Ганс остро пожалел, что поблизости нет военных корреспондентов или хроникеров Геббельса, снимающих "Вохеншау" - такие шикарные кадры пропадают! Эх, не быть ему кинозвездой… А жаль. Вздохнув еще разок и покачав головой, Ганс вернулся к жизненным реалиям.
- Значит так: противотанковый взвод вон в той рощице разместить и окопать. И замаскируйтесь получше, особенно с запада и северо-запада. Если иваны пойдут напролом - будете их с фланга обстреливать. Огня не открывать пока не подойдут метров на 400. А одно орудие оттянуть назад и окопать у дороги, вон в тех кустиках. Если танки развернуться на рощицу - подставят ему борт. Геро, поставишь свои минометы за фольварком, оттуда должны все подходы простреливаться. Куно, проследи, чтобы подготовили связки гранат и эти трофейные бутылки с "Коктейлем Молотова" раздай - летуны докладывают, что в русской колонне есть танки. Всё, по местам, времени у нас - в обрез.
Противник не заставил себя долго ждать. Не прошло и получаса, с момента, когда усиленная рота мотоциклистов развернулась в дефиле между балкой и ручьем, как появился авангард вражеской колонны. Передовой отряд русской пехоты был без проблем выбит перекрестным пулеметным огнем прямо на дороге. Уцелевшие солдаты, в выцветшей светло зеленой форме, шустро отступили. Но "иваны" и не подумали успокоиться. Спустя полчаса, подтянулись их основные силы, и Ганс в очередной раз пожалел, что идея Бестманна обзавестись тяжелой артиллерийской батареей провалилась. По всему выходило, что сейчас она была бы очень кстати, так как осмотр в бинокль, готовящегося к атаке противника, показал наличие у него не просто танков, а тридцатьчетверок - новейшей разработки советских инженеров - уже успевших попортить бойцам "Тотенкопф" изрядно крови. Эти новые русские танки отличались завидной стойкостью к снарядам стандарных "дверных колотушек", составлявших основу противотанковой обороны немцев. Определенно, длинноствольные трехдюймовки с бронебойными снарядами пришлись бы сейчас к месту. - Ганс скрипнул зубами от досады и, опустив бинокль, бегом ринулся с чердака фольварка вниз по лестнице. Оказаться в усадьбе во время артподготовки к неизбежно предстоящей вражеской атаке ему совсем не улыбалось - уж слишком заманчивая цель для артиллеристов противника.
Так оно и получилось. Русские не стали мудрить, а просто пустили свои немногочисленные танки на позиции мотоциклетной роты. За танками нестройными цепями бежала пехота. Артиллерия русских ограничилась тем, что прямо перед атакой выпустила с десяток снарядов по фольварку - видимо с боеприпасами у них было туго. Двенадцатисантиметровые снаряды ощутимо перепахали двор усадьбы, развалили одно крыло главного здания и пару хозяйственных построек, но наблюдатели минометчиков, разместившиеся в приусадебном саду, - уцелели, а больше там и не было никого.
С танками было хуже. Шесть бронированных машин, урча моторами и лязгая гусеницами, уверенно приближались к, замаскировавшимся на своих ненадежных позициях, гренадерам. 800 метров…, 600…, 400… Противотанкисты не подвели. Пара пушек, замаскированных на вынесенной вперед фланговой позиции, дружно ударили по русским танкам. Легкий танк, находившийся ближе всех к роковой рощице, почти сразу остановился и задымил. Старенький "русский виккерс", ехавший чуть поодаль, просто остановился, будто наткнувшись на невидимую преграду - хорошее начало! Тут же ожили и минометы четвертого взвода, развивая достигнутый успех. Хозяйственный Геро неплохо прибарахлился уманскими трофеями, полностью перевооружив свой взвод минометами (станковые пулеметы были переданы стрелковым взводам), так что теперь у него было 2 легких пятисантиметровых и аж 4 трофейных восьмисантиметровых миномета. И сейчас его парни поставили настоящий рекорд скорострельности, буквально разметав русскую пехоту. Ну а пулеметы довершили дело, скосив не успевших вовремя залечь пехотинцев. Уцелевшие теперь ползком и перебежками поспешно оттягивались назад.
Всю прелесть этой картины изгадили оставшиеся русские танки. Два из них повернули к рощице, а два других продолжили двигаться к основной позиции. Легкий "виккерс" был подбит без труда, а вот тридцатьчетверка продолжала переть на рощу не смотря на пару прямых попаданий в лоб. Даже получив снаряд в башню от резервного орудия, она продолжала двигаться и даже дважды выстрелила по опушке, не сбавляя хода. Только второй снаряд в борт в районе моторного отделения заставил ее остановиться и загореться. Порадоваться победе не удалось. Гаубичная батарея русских не зевала. Едва только загорелся четвертый танк, как на рощицу один за другим обрушились тяжелые снаряды, и засевшим там артиллеристам резко стало не до противотанковой борьбы. К счастью, со снарядами у русских, по-видимому, действительно плохо, поэтому продолжения банкета не последовало. Выпустив дюжину снарядов, русские артиллеристы угомонились.
Между тем, две оставшиеся тридцатьчетверки продолжали продвигаться вперед, нимало не смущаясь отступлением своей пехоты. А может они этого даже и не заметили? Замаскированная у дороги пушка выпускала в надвигающийся прямо на нее русский танк снаряд за снарядом. Ганс даже без бинокля ясно видел, как один снаряд срикошетил от башенной брони, а другой, выбив сноп искр, отлетел от покатого лба тридцатьчетверки.
- Arsch mit Ohren! Когда ж ты уже загоришься?!
Словно в ответ на его слова, русский танк резко развернуло в бок буквально в тридцати-сорока метрах от позиции противотанкистов. За танком в пыли осталась валяться стальная лента перебитой гусеницы. Закрутившийся на месте танк тут же получил еще один снаряд под башню и один в корму. После этого последнего его мотор смолк и грозная машина, наконец, замерла на месте, впрочем, так и не загоревшись.
- Есть! - Ганс победно усмехнулся.
- Куно, гранаты! Пора прикончить последнего.
Клинсманн молча протягивает ему увесистую связку из шести обычных гранат без рукояток, плотно примотанных к седьмой (с рукояткой). В это же время прямо перед носом последнего танка грохнул взрыв, почти сразу же еще один раздался на броне, за башней - гранатометчики, затаившиеся в высоких хлебах, вступили в дело. Правда, стальной монстр напрочь проигнорировал эти нападки, если не считать того, что, резко развернувшись, направился вдоль немецких позиций, намереваясь, по-видимому, раздавить стоящее у дороги орудие, прикончившее двух его собратьев. Ганс, пригнувшись и придерживая левой рукой пистолет-пулемет, припустил наперерез последнему уцелевшему врагу.
В голове вертелась схема с изображением мертвых зон и наиболее уязвимых мест из инструкции по борьбе с новыми танками русских. Размахнуться и забросить связку гранат под гусеницы накатывающейся стальной громады. Упасть мордой вниз в заранее примеченную канавку. Рядом за кочкой приземляется Куно, синхронно запустивший свою "упаковку" под танковое брюхо. Взрыв. Второй. Есть! Перебитая гусеница стальной змеёй соскальзывает с продолжающих вращаться катков. Правда вторая связка, брошенная гауптшарфюрером, только подпалила танку брюхо, но всё равно не плохо.
- Бутылки!
Но танк не собирается признавать себя побежденным. Башня начинает разворачиваться, гремит выстрел и практически одновременно в поле встает фонтан земли. Слишком далеко. Башенный пулемет начинает бить короткими очередями. Одна из подбирающихся к танку пятнистых фигур резко опрокидывается - кому-то из гренадер не повезло. Зато почти тут же, вылетевшая из золотистых волн колышущейся пшеницы, бутылка разбивается об башенную броню, и жидкое пламя начинает нехотя стекать по покатой броне вниз. Ганс, уже отползший назад, молча берет бутылку у одного из гренадеров и, примерившись, запускает ее на мотор, стоящего к нему боком танка. Попал! Клинсманн кидает одну за другой еще две бутылки. Кто-то из солдат попадает прямо в лобовую броню, заставив смолкнуть, стрелявший до сих пор курсовой пулемет. Всё, этот танк - уже не жилец.
Массивная крышка башенного люка откидывается вперед. Танкист в черном комбинезоне и черном же резиновом шлеме пытается выпрыгнуть из горящей машины. Выстрел из карабина и русский повисает на броне, наполовину высунувшись из башни. Пламя от горящего на броне "Коктейля Молотова" начинает жадно лизать свесившиеся вниз руки. Почти сразу же загорается и комбинезон. К обычной гари, витающей в воздухе, примешивается вонь горелого мяса. Кто-то из уцелевших танкистов, слегка высунувшись из открытого люка, пытается отстреливаться из пистолета. Метко брошенная одним из солдат, граната влетает внутрь танка, её взрыв ставит финальную точку в этом бою.
- Du hast den Arsch offen! Придурок! Еще раз такое сделаешь - руки с корнем повырываю! Хорошо, что боезапас не сдетонировал, а то бы никому мало не показалось. - Ганс устало проводит грязной ладонью по мокрому от испарины лицу, оставляя на нем серые разводы.
- Ну что, Куно, кажется, я только что заработал нашивку за уничтоженный танк. Как закончим с уцелевшими иванами, это дело надо бы отметить. Надеюсь, у тебя еще остался тот бочонок красного, что Геро раздобыл на брошенном складе?
* * *
В Москве в здании, занимаемом генштабом, царила обычная деловая суета - снующие взад-вперед штабные офицеры и работники связи, звонки телефонов, равномерный гул голосов, топот ног, шелест бумаг. Обычный рабочий шум большого, напряженно работающего коллектива, но в последние дни этот фоновый шум звучал тревожно. Что-то неуловимо изменилось в его звучании, которое внушало теперь не уверенность и надежду, а растерянность и тревогу - немецкие войска вновь наступали…
Для стороннего наблюдателя, сплошная двухмесячная череда успехов германских войск могла создать впечатления непобедимости немецкой военной машины. Но для опытного штабиста ситуация выглядела менее однозначно. Немецкое наступление, при ближайшем рассмотрении, теряло свою монолитность и необратимость. Первый бросок врага был поистине молниеносным. Преодолев за три недели 700 километров по прямой, а на самом деле куда больше, немцы одним феноменальным броском достигли Днепра. Но затем они встали и почти месяц не могли тронуться с места! Снабжение отстало, колонны растянулись, окруженные советские войска сковывали значительные силы. Немецкое наступление потеряло поступательный импульс и остановилось, хотя достаточно мощных войск между вражескими танками и Москвой в тот момент не имелось. А остановившись, немецкие войска сразу же утратили большую часть своих преимуществ, заключавшихся в первую очередь в подвижности и маневренности. Резервные советские армии, подтягиваясь из внутренних районов страны, перешли в наступление, стремясь деблокировать войска, окруженные под Смоленском и Могилевом в первой половине июля и отсечь вырвавшиеся вперед танковые части противника от его пехоты. К сожалению, все эти атаки закончились неудачно - немцы не только смогли завершить ликвидацию окруженных группировок, но и отрезали многие соединения, пытавшиеся пробиться к ним в тыл. Так, например, была окружена и разгромлена в боях под Рославлем и Кричевом 28-я армия. Аналогичным образом - то ускоряясь, то практически останавливаясь, развивались и наступательные операции немцев на флангах восточного фронта.
И, тем не менее, главное было достигнуто - наступление противника на Москву было прекращено. Выигранное время было использовано для наращивания группировки советских войск. Рядом с Западным фронтом появился Резервный, а затем и Центральный - превосходство в силах и инициатива на данном направлении прочно перешли к РККА. Кульминацией усилий, направленных на достижение перелома на этом решающем направлении, стало наступление на ельнинский выступ, предпринятое войсками Резервного фронта. Бои здесь продолжались неделями, заставляя немецких офицеров - ветеранов Первой Мировой, вспоминать про позиционные мясорубки Соммы и Вердена. После на редкость упорных и кровопролитных боев, этот важный плацдарм, выдвинутый в сторону Москвы и нависающий над левым крылом Западного фронта, был, наконец, ликвидирован. Это был первый несомненный успех РККА в этой войне, что было подтверждено преобразованием наиболее отличившихся в боях за Ельню дивизий в гвардейские. И хотя успех был локальным, он все же дал многим бойцам и командирам Красной армии надежду на перелом в войне, стал важной моральной победой.
Еще одним несомненным успехом РККА в августе явилось вторжение в Иран. Подготовка к нему велась практически с самого начала войны, причем инициаторами этой акции выступали британцы. Жители туманного Альбиона имели свои резоны: Иран был одним из главных поставщиков нефти для Британской империи и в тоже время поддерживал весьма дружественные отношения с Германией. Причем германо-иранские отношения становились чем дальше, тем теплее. Рисковать дальше британцы были не намерены. Зондировать почву на предмет совместной оккупации Ирана британцы стали сразу после нападения Германии на СССР. Основания были представлены железные - открыть путь для снабжения Советского Союза лендлизовскими грузами через порты Персидского залива. Перед такими аргументами ГКО не устоял.