Исландия была первой и пока единственной страной Европы, занятой американскими войсками, плацдармом и перевалочным пунктом, для грядущего англо-саксонского контрнаступления. И встреча здесь, на краю Мира, глав двух мощнейших держав должна была символизировать собой грядущие перемены в ходе войны. А перемены были и впрямь необходимы. Уходящая зима стала страшным временем для приверженцев "свободы и демократии".
Вступление в войну США вместо облегчения принесло только расширение масштабов войны и… новые поражения. Наступление японцев на Тихом океане развивалось ураганными темпами, пожирая колоссальные пространства и ресурсы с невообразимой быстротой. Вся густозаселенная и богатая сырьем Юго-Восточная Азия оказалась потеряна. Западная часть бассейна Тихого океана перешла под полный контроль страны восходящего солнца. Непосредственная угроза вторжения нависла над Гавайями, Австралией и Индией - ключевыми опорными пунктами союзников в Океании и Азии.
А в Атлантике бесчинствовали "У-боты" - германские субмарины собирали самую обильную жатву с начала войны. Транспорты союзников отправлялись на дно сотнями, эскорты не справлялись с охраной всё новых и новых конвоев. Штаб Кригсмарине умело маневрировал силами, охватывая действиями "волчьих стай" все новые и новые районы океана, заставляя британский и американский флота раздергивать и без того недостаточные силы ПЛО. В результате потери торгового флота подскочили до критической отметки (и продолжали расти!), а поток идущих через океан грузов неуклонно снижался, угрожая в перспективе коллапсом британской экономики.
Единственным стабильным участком стратегического фронта было Средиземноморье. Здесь инициативой, безусловно, владели англичане. Но даже там отсутствовали явные успехи - франко-итальянские силы хоть и пятились, но держались, отражая в Тунисе упорные, но чересчур безискустные попытки англичан овладеть всем североафриканским побережьем.
Зато приятной неожиданностью стала необыкновенная стойкость Советского Союза. Страна Советов не только выдержала чудовищный натиск германских армий, но и смогла с наступлением зимы перейти в наступление, поставив, считавшийся непобедимым, Вермахт на грань катастрофы. Так что можно было не сомневаться: основные силы "оси" и в 42 году будут скованы на бескрайних просторах СССР. И этим надо воспользоваться!
В США принимали одну производственную программу за другой, самая мощная в мире промышленность перестраивалась на выпуск военной продукции, поток вооружений и военных материалов хлынул в стремительно формирующуюся армию. На глазах возрождался и потрепанный флот, быстро пополняясь новыми кораблями - от тральщиков и корветов до линкоров и ударных авианосцев. Американцы на ходу учились воевать, не стесняясь перенимать опыт у британских коллег, там, где это было целесообразно (например, в способах организации конвойной службы и противолодочной обороны, где англичане за два с лишним года войны, что называется, собаку съели). Решимость союзников вести борьбу до полной победы была непоколебима, не смотря ни на что. Оставалось только выбрать точку приложения первоочередных усилий. Вот тут-то и возникли разногласия, для решения которых понадобилась личная встреча лидеров двух великих наций.
Черчилль, верный периферийной стратегии, предлагал сконцентрироваться на овладении французскими колониями в Африке и вытеснении немецких субмарин из Атлантики. Лишь после этого можно будет приступить к высадке в Европе, причем как можно дальше от Германии - в Норвегии, на Балканах, на Пиренейском полуострове. А пока будут идти эти предварительные операции, следует начать совместные масштабные бомбардировки европейских городов с целью подрыва промышленного потенциала и морального духа населения. Советскому Союзу при всем этом действе отводилась роль "кровавого болота" в котором завязнут немецкие танковые клинья.
Рузвельт, уповающий на экономическое превосходство союзников, настаивал на более активных действиях. Предлагая уже в 43-м году осуществить полный разгром сил "оси" в Европе, путем массированного наступления на суше, море и в воздухе. Для этой цели предполагалось в течении 42-го года очистить от франко-итальянских войск Северную Африку, уничтожить или заблокировать в гаванях надводные флоты и субмарины "оси", сформировать и развернуть на подступах к Европе армию вторжения и подавляющие военно-воздушные силы - весьма смелые планы, особенно учитывая довольно безрадостную ситуацию сложившуюся на фронтах войны. Правда для его осуществления требовалось сформировать "с нуля" несколько сотен новых дивизий и авиакрыльев, а также найти способ перебросить всё это через Атлантику, в которой продолжали бесчинствовать "пираты фюрера".
Советскому Союзу, как и Китаю, следовало оказывать помощь военными материалами и вооружениями, поставляемыми по договору о ленд-лизе, чтобы связать в этих странах как можно большее число войск "оси". В этом вопросе британские и американские планы также расходились, так как англичане выступали за минимизацию военных поставок независимым союзникам.
Единственным пунктом, по которому стороны сразу сошлись во мнениях, была роль фронтов в предстоящих сражениях: Германия единодушно была признана наиболее сильным и опасным из противников. Соответственно, европейский театр военных действий получил статус приоритетного, а тихоокеанский был признан второстепенным - на нем предполагалось пока ограничиться обороной. По всем остальным позициям пришлось искать компромис, выдвигая аргументы и идя на уступки. Победителем из этой своеобразной ораторской дуэли вышел многоопытный в политических дрязгах британский премьер. Сэр Уинстон, ловко используя, продемонстрированную американцами беспомощность в военной сфере, продавил свою осторожную стратегию окружения и изоляции стран "оси" и, прежде всего, Германии. Рузвельт, больше привыкший заниматься внутренней политикой и экономикой, не смог переломить упорство, поднаторевшего в политических баталиях, "британского бульдога".
В результате, итогом конференции в Рейкьявике стало принятие союзниками новой долгосрочной стратегии ведения войны, в целом основанной на британском сценарии. Рвавшиеся в бой американцы, правда, смогли добиться увеличения масштаба грядущих операций и несколько сократить сроки, отводимые на их подготовку. Еще одной уступкой, на которую вынужден был пойти Черчилль, стало расширение запланированного объема экономической помощи СССР и Китаю - в планах сдерживания агрессоров им отводилась важная роль.
Фигуры на стратегической шахматной доске начали перестраиваться в новую конфигурацию. Закончилась тяжелая зима 41–42 годов - зима несбывшихся надежд. Впереди была весна, а вместе с ней и новая военная кампания, традиционно несущая с собой новые надежды и неизбежно ведущая к новым сражениям.
Глава 13 "Пробуждение весны"
Советский Союз тоже готовился к новым битвам, спеша воспользоваться относительным затишьем, наступившим на фронтах в середине марта 1942 года. Три долгих и суровых зимних месяца принесли немало разочарований, зато очень много крови и лишений. На зимнюю кампанию советским командованием возлагались большие надежды: предполагалось ни много ни мало совершить перелом в ходе войны и повернуть вспять волну германского вторжения. И предпосылки к такому оптимизму были - немецкая армия оказалась не готова к длительной войне вообще и к войне зимой в частности. Начало советского контрнаступления показало это со всей ясностью. Но вот потом…
Потом оказалось, что РККА тоже не готова к задуманному генштабом широкомасштабному наступлению. Не удавалось как следует организовать взаимодействие пехоты и артиллерии, авиации и танков. Наступающие войска преследовали хронические перебои со снабжением боеприпасами и даже продовольствием - службы подвоза не справлялись со своими функциями. Связь работала неудовлетворительно. Вследствие всего этого, армии шли в наступление разновременно. Локальные успехи не получалось развить в оперативные.
На направлении одного из главных ударов - под Тулой, наступление не заладилось почти сразу. Немцы достаточно быстро сманеврировали своими войсками, перебросив южнее Оки все силы 2-й танковой группы, переименованной вскоре во 2-ю танковую армию. Кроме того Гудериан дополнительно получил в качестве усиления один моторизованный корпус из 4-й танковой группы, два армейских корпуса из 4-й полевой армии и две свежие пехотные дивизии из резерва группы армий "Центр". Его танковые дивизии получили 120 новеньких танков и полторы сотни бронетранспортеров в качестве маршевого пополнения, что, наряду с ремонтом ранее поврежденной техники, позволило существенно увеличить их ударную силу.
Жесткая оборона немецкой пехоты в сочетании с энергичными контратаками танковых частей зарубили советское наступление на корню. Наступающие армии смогли потеснить немцев до Тулы, но ворваться в город, или хотя бы зацепиться за его предместья, так и не смогли. Наступление забуксовало. Продвижение было минимальным, а потери весьма тяжелы - атакующие части буквально таяли в непрерывных боях. Немцам тоже было нелегко, но они держались. Имея за спиной московский транспортный узел, противник сравнительно легко мог маневрировать силами, оперативно перебрасывая подкрепления на атакованные участки. Неоценимую помощь армии Гудериана оказывала также немецкая авиация, базировавшаяся на отличных московских аэродромах, что позволяло ей свести к минимуму зависимость от погодных условий.
Атаки на Ростов и Воронеж также не увенчались успехом. В районе первого немцы сосредоточили слишком много сил, в основном за счет освободившейся после захвата Крыма 11-й армии, а под вторым насмерть встали гренадеры СС. Эти хорошо экипированные и укомплектованные отборным личным составом части дрались с фанатичным упорством, раз за разом возвращая контратаками утерянные рубежи, они не отступили ни на шаг, не смотря на тяжелейшие потери. Так что войска Южного фронта довольствовались захватом лишь нескольких плацдармов на Донце, часть из которых немцы к весне смогли ликвидировать. Воронежский фронт не мог похвастаться даже такими результатами.
Зато севернее - в районе Калинина - наступающим советским армиям сопутствовал успех. Части РККА преодолели замерзшую Волгу восточнее и западнее города и устремились на юг, стремясь окружить немецкий гарнизон и рассечь весь фронт группы армий "Центр".
Еще успешней развивалось наступление правофланговых ударных армий Калининского фронта в районе Осташкова. Здесь, на стыке групп армий "Центр" и "Север", тонкая немецкая линия была просто снесена наступающими советскими войсками. Ситуация для немцев осложнилась тем, что германское командование не смогло правильно распорядиться находящимися в его распоряжении резервами - три пехотные дивизии, прибывшие из Франции в ноябре-декабре, были брошены для закрытия прорыва не одновременно, а одна за другой, к тому же растянутыми на широком фронте. Вдобавок ко всему, интендантская служба не озаботилась оснащением войск соответствующей экипировкой и солдаты этих дивизий пошли в бой без зимнего обмундирования, что привело к тяжелым потерям от обморожений.
Немецкое верховное командование вообще оказалось застигнуто врасплох. Никто в ОКВ и ОКХ не ожидал столь мощного наступления от, считавшейся полностью разбитой, РККА. Эта беспечность и самонадеянность обошлись немецкой армии очень дорого.
В результате наступления 3-й и 4-й ударных армий, на стыке групп армий "Север" и "Центр" образовался огромный разрыв не занятый войсками. Закрыть его было нечем - все силы притягивал к себе Калинин. Этот город стал главным центром притяжения усилий обеих сторон, словно гигантский водоворот, затягивая в себя всё новые и новые части. 11 резервных дивизий, прибывших на Восточный фронт с запада в начале зимы, были израсходованы очень быстро. Чтобы не допустить развала северного фланга Гр. А. "Центр", немецкому командованию пришлось снимать дивизии и части усиления с других участков и срочно перебрасывать их на угрожаемое направление.
И, тем не менее, усталость и некомплектность, изможденных боями войск, вкупе с отвратительным снабжением делали свое дело. Свежие советские армии, регулярно получавшие подкрепления, постепенно продавливали немецкую оборону. К началу февраля Калинин был полностью окружен, а запертый в нем стотысячный гарнизон снабжался исключительно по воздуху. Создалась реальная угроза выхода передовых конно-механизированных групп на тылы выдвинутой далеко на восток московской группировки Вермахта. На великолукском направлении продвижение РККА было еще большим. Там ударные группы продвинулись вглубь немецкой обороны на 200–250 километров, установив контакты с партизанами, действовавшими в глубоком тылу противника.
Положение немецких армий стало настолько критическим, что Верховное командование Вермахта пошло на издание беспрецедентного приказа, за подписью самого Адольфа Гитлера, предписывающего войскам удерживать свои позиции любой ценой: "…удерживать фронт до последнего солдата… Командующим, командирам и офицерам, лично воздействуя на войска, сделать все возможное, чтобы заставить их удерживать свои позиции и оказывать фанатически упорное сопротивление противнику, прорвавшемуся на флангах и в тыл. Только подобного рода тактикой можно выиграть время, которое необходимо для переброски подкреплений из Германии и с Западного фронта, о чём я уже отдал приказ. Только когда резервы прибудут на отсечные позиции, можно будет подумать об отходе на эти рубежи…"В тоже время грозные приказы Ставки ВГК гнали советские войска вперед, невзирая на трудности и потери. Вермахт и РККА напрягали последние силы, стремясь добиться перелома в борьбе. В начале февраля этот перелом наступил.
Поредевшие, но закаленные в битвах, немецкие армии выстояли под натиском свежих, но неопытных, ударных армий РККА. Принятая немцами тактика удержания ключевых пунктов обороны, в первую очередь городов, являющихся транспортными развязками, принесла свои плоды. Глубоко вклинившиеся на контролируемую германской армией территорию, советские армии оказались фактически отрезаны от своих баз снабжения. Немцы, зачастую сами сидя в окружении, перекрыли пути подвоза для ударных группировок РККА. Создавшаяся ситуация напоминала слоеный пирог, когда окружившие противника войска, сами зачастую оказывались в окружении. Войска могли продвигаться вперед через заснеженные леса, замерзшие реки и болота, обходя опорные пункты врага. Но протащить по тому же маршруту снабжение было невозможно. Зимнее наступление забуксовало.
А вскоре немцы и вовсе начали понемногу перехватывать инициативу. Под руководством энергичного и напористого Вальтера Моделя, сменившего Штрауса на посту командующего ключевой 9-й полевой армии, надерганные с миру по нитке, сводные боевые группы пробивали коридоры к окруженным гарнизонам, отрезая в лесах и болотах, вырвавшиеся вперед части советских ударных соединений.
Наступление на стыке групп армий также остановилось. Немцы, наученные первым горьким опытом, не стали выстраивать заслоны впереди наступающих армий. Вместо этого они организовали сильное давление на фланги прорыва, сумев потеснить, стоящие тут части. В результате советское командование, вместо развития наступления, было вынуждено снимать части ударной группировки с направления главного удара и спешно перебрасывать их к основанию прорыва, стремясь удержать "горловину", образовавшегося за время наступления огромного грибообразного выступа с центром в городе Адреаполь. Создалась своеобразная ситуация: в немецком фронте был огромный разрыв шириной в десятки километров, абсолютно не занятый войсками, штаб Калининского фронта об этом знал, но сил на продвижение в эту брешь - не имел.
Примерно такая же ситуация сложилась повсеместно - стороны обессилели в ожесточенной борьбе. И вот теперь - в середине марта - Шапошников на очередном заседании Ставки подводил закономерный итог:
- Таким образом, генштаб считает, что наступление утратило шансы на успех и дальнейшие атаки лишь вызовут дополнительные потери, не принеся сколько-нибудь существенных результатов. В связи с этим, предлагается прекратить текущие наступательные операции и ВРЕМЕННО перейти к обороне на всех фронтах.
После этих слов в зале повисла напряженная тишина: все (или, по крайней мере, большинство) присутствующие на заседании члены ГКО понимали разумность доводов Шапошникова, но согласиться с озвученным им мнением генштаба - означало признать неудачу зимнего наступления. Наступления, которое еще в самом своем начале получило неофициальное название "сталинское"… И потому участники совещания молчали, не спеша поддержать верное в военном, но сомнительное в политическом плане предложение.
Все ждали слов вождя - решающих слов. И они прозвучали.
- А что конкретно предлагает генштаб? - Василевский, как тень стоящий за правым плечом своего начальника, едва сдержал вздох облегчения: Сталин не стал с порога отметать неприятное предложение, и даже не выказал особого волнения (если судить по отсутствию акцента), значит, шанс на благоприятный исход есть!
Куда более привычный к грузу ответственности и ударам судьбы Шапошников начал излагать видение генеральным штабом дальнейшего хода боевых действий:
- После прекращения наступательных операций, войскам всех армий следует перейти к обороне, закрепив результаты зимних боев. Стабилизация фронта позволит пополнить войска, наладить снабжение, перегруппироваться и накопить новые резервы. Учитывая, что противостоящие нам немецкие войска в ходе предшествующих боевых действий были обескровлены и в значительной мере разбиты, мы сможем со свежими силами перейти в наступление сразу после окончания весенней распутицы, с целью нанесения врагу окончательного поражения.
- И как будет проходить это новое наступление?
- Поскольку понесенные с начала войны потери не позволят нам организовать общее наступление, генштаб планирует осуществить в мае-июне ряд последовательных операций на отдельных участках фронта в центральном и южном секторах. В случае успеха, это должно привести к разрушению всего немецкого фронта и создаст условия для перехода в общее наступление и полного разгрома врага.
Сталин не ответил, принявшись вместо этого набивать свою трубку. А заговорив, сказал совсем не то, что от него ожидали:
- А что скажет по этому поводу товарищ Федоренко?
Начальник Главного автобронетанкового управления РККА, не ожидавший такого поворота, слегка растерялся, но, тем не менее, начал довольно бодро:
- Товарищ Сталин, в настоящий момент имеется настоятельная необходимость масштабной реорганизации танковых войск. Наша танковая промышленность наладила массовый выпуск новой техники, в первую очередь танков Т-34 и Т-60, что позволяет нам увеличить численность танкового парка действующей армии. В тоже время, опыт зимних боев свидетельствует о недостаточной ударной силе танковых бригад. Отсутствие крупных танковых соединений, которые мы вынуждены были расформировать по результатам неудачных для нас прошлогодних боев, затрудняет массирование техники на направлении главных ударов, а наличие большого количества мелких подразделений уровня бригада/батальон усложняет управление войсками на участках прорыва.