Винтовка сбилась с замаха, румын неловко качнулся вперед, - со спины на нем висели-обнимали, ладонь в перчатке закрыла ощерившийся рот. Матрос вздрогнул раз, другой, - глаза расширялись от невыносимой боли в пронзенной печени. Катрин умирающего отпускать не стала, так, обнимая за шею, и поволокла к воде. Кинула взгляд через плечо - зеленющие глаза светились:
- Жив? Шевелись.
Женька поднялся на четвереньки, ухватил за ворот мертвого капрала. За спиной негромко плеснула вода. Мелькнула мимо пятнистая тень наставницы. Женька, морщась от боли в ушибленной прикладом спине, спихнул свой груз. У, блин, шмякнулся как кит какой-то.
- Спокойнее, Жень, - Катрин тянула к краю пирса следующего.
Женька добежал до "своего", поверженного в рукопашном бою, - румын еще дергался, пытался избавиться от увязшего между ребер штыка. Медленно катилась по бетону бескозырка. "MARINA REGALA". Красиво звучит. Женька выдернул винтовку, ударил моряка штыком под лопатку, стараясь наверняка. Румын вздрогнул.
- Взяли! - Катрин ухватила тело за ворот шинели. Женька, забросив винтовку за плечо, подхватил ноги.
Плеснула маслянистая мутная вода, приняла еще теплое тело. Колыхались полы шинели - не хотел человек на дно идти.
- Ходу! - Катрин метнулась в сторону, подхватила бескозырку. Затирать пятна крови было некогда, да и натечь много не успело.
От угла склада нетерпеливо махал Толкунов. Дальше с автоматом страховал Миша-Махсун.
Задыхаясь, забрались на НП. Радист помогал подниматься по стене:
- Ох, ну и застряли вы! Я радиограмму уже тридцать семь минут как дал. Сейчас нагрянут наши летуны. А вы, товарищи младшие лейтенанты, лихо работаете! И штыковой бой как на картинке, и рукопашный.
- М-мх, - неопределенно промычал Женька, вытирая ладони о грязный маскхалат. Спина болела, кажется, еще сильнее.
- Зубы целы? - Катрин протянула флягу: - Прополощи.
Женька сплюнул сначала красную воду, потом розовую. Зубы все-таки были целы, но вид не гламурный. И что Иришке теперь врать?
- Товарищ Земляков, объявляю благодарность, - Толкунов пожал руку. - Действовали решительно, изобретательно. Командованию доложу. Ну и о ваших действиях, Катюша, само собой. Но в следующий раз старайтесь не перекрывать линию стрельбы. Было бы проще.
Женьке хотелось выматериться. Катька иногда так умеет - грязно, чтобы даже водителя маршрутки передернуло.
- Готовимся к отходу, - распоряжался Толкунов, ставя к стене снайперскую винтовку. - Шахметов и Овсянников - уходите на угол 2-го Портового, замираете и ждете наших. Документы передать только лично в руки непосредственному начальству. Ну, вы все помните.
- Надо налет и взрыв отследить, - угрюмо сказала Катрин.
- Всенепременно, Катенька. Отследим и сразу уходим. Нам еще основное задание выполнять, - Толкунов улыбнулся.
Раз начальство довольно, так и подчиненным легче. Женька пристроился у стены, поковырялся под маскхалатом, отыскивая в карманах то, что называлось носовым платком. Смочил из фляжки, прижал к саднящему подбородку. Начальница покосилась, наверное, хотела приказать распечатать индивидуальный пакет. Но смолчала.
Старший лейтенант разглядывал в бинокль пирсы. Там все еще было тихо. Остальная спецгруппа нетерпеливо прислушивалась. В светлом, развидневшемся небе ни звука. Миша-Махсун глянул на часы - до взрыва оставалось шестнадцать минут.
Женька глянул на стоящий на кирпичах "Манлихер". У скобы штыка засыхала кровь. Начальница ворчать будет. Женька взял винтовку, протер влажной тканью бурые следы.
Толкунов обернулся:
- Тебе-то зачем этот антиквариат? Все равно патроны не брали. Затвор вынь и выкинь.
- Слушаюсь, - промычал Женька.
В магазине винтовки виднелись длинные и тупоголовые, так не похожие на привычные, патроны. Затвор Женька вынимать пока не стал, снял штык и сунул винтовку за осыпавшиеся со стены кирпичи. Командиру было все равно - жадно вглядывался в порт, нетерпеливо постукивал о стену носком сапога.
Женька поразмыслил и, приподняв камуфляжную штанину, убрал штык за голенище. Перехватил осуждающий взгляд начальницы и дернул плечом, понятно, что имеем риск и самому порезаться, только ведь не догадался ножны прихватить.
Со стороны элеватора отчетливо донеслось несколько винтовочных выстрелов.
- Начали наши, - прошептал радист.
- Не отвлекаемся! - резко сказал Толкунов. - У них свои игры, у нас - свои.
Оба смершевца глянули на командира с изумлением. Должно быть, не привыкли высшей кастой себя чувствовать. А может, слово "игра" сейчас не очень-то уместным показалось. По крайней мере Катрин в затылок командиру группы тоже как-то нехорошо смотрела.
Из рубки буксира вышел человек, озадаченно глянул в сторону элеватора, - там снова наступила тишина. "Морской волк" поежился в своем куцем бушлате, подошел к борту и принялся расстегивать брюки. Отсутствие часового у сходен, видимо, не слишком обеспокоило, - румыны несли стражу в свободной манере.
- Летят! - Толкунов азартно обернулся, взмахнул биноклем. - Угадал я с хронометражем!
Гул самолетов возник внезапно. Казалось, штурмовики пронеслись прямо над головой. Первая четверка сбросила бомбы над гаванью, следом шла еще четверка…
Женька, полностью перенявший нелюбовь наставницы к авиации, скорчился под стеной. Рядом уткнулся лицом в чехол "Севера" радист Алексей…
Рвались бомбы, "илы" развернулись над бухтой, начали новый заход. С опозданием затявкал спрятанный где-то среди портовых строений зенитный автомат. На кораблях тоже засуетились - двое храбрых румын начали расчехлять пулемет, опомнились, бросили брезент, нырнули в трюм.
Свист "эрэсов", взрывы. Ветхое здание задрожало, со стены начали сыпаться кирпичи. Бухнуло где-то рядом. Сквозь грохот на миг прорвался радостный крик Толкунова. Кроме старшего лейтенанта, за работой штурмовиков никто не следил - спецгруппа жалась к стене, прикрывая головы руками.
- Взлетело корыто! Как по расписанию!
Да что это, кино ему, что ли?
Напоследок "илы" прочесали вдоль пирсов из пушек и пулеметов. Совершенно излишнее рвение, нужно признать. Гул двигателей стих. Ошеломленно умолкли и зенитки.
Леха-радист моргал, осторожно принялся стряхивать с шапки мусор.
- Вот так проутюжили.
- Взлетел как миленький! - Толкунов, радуясь как дитя, совал бинокль Катрин: - Ты только взгляни, Катюша.
- Кто б сомневался, - пробормотала начальница.
И без всякого бинокля было видно, что несчастный "Жиу" тонет. Собственно, над водой оставалась лишь носовая часть да разбросанные внутренним взрывом обломки рубки. Стоявший рядом катер тоже горел, заметно оседая на левый борт. И буксиру досталось - валил дым, мелькали люди с брандспойтом.
- Ну, все, уходим, - Толкунов широко улыбался. - Бойцам задача известна, нам тоже. Двинули.
- М-м, может, подождать, пока все уляжется? - пробормотала Катрин. - Сидим хорошо.
- Ты что?! - изумился старший лейтенант. - Как раз проскочим под шумок. Сейчас такое начнется.
- Вот именно, - Катя плотней натянула пилотку. - Мы на отшибе, может, чем…
- Поможем?! Да ты охренела! У нас приказ. Да и потом, чем им поможешь? Смертники. Знали, на что шли. Партия послала - комсомол ответил "есть".
Катрин сплюнула в пролом:
- Знаешь, товарищ командир, давай отработаем аварийный вариант возвращения. В смысле - валяй-ка ты один. Для наработки личных специфических навыков. Неоценимый опыт получишь.
С лица Толкунова сошла улыбка:
- Мезина, ты понимаешь, что бормочешь? Это прямое неподчинение. Я приказ любой ценой выполню.
- Ну-ну, ты мне автоматом пригрози, - Катрин ухмыльнулась. - Эмоциональный всплеск знаешь к каким последствиям в нашей ситуации ведет?
- Наслышан, - старший лейтенант сжал зубы. - На Базе разберемся.
- Разбирайтесь. Мне-то что? Я почти вольная.
- Капризничаешь? Все справедливо про тебя говорят, - Толкунов небрежно подхватил автомат. - Земляков, за мной!
- Товарищ старший лейтенант, куда же я за вами? Я только в связке с Мезиной могу. У меня индивидуально двигаться совершенно не получается.
- Ты баба или солдат?! Знаешь, что с тобой за невыполнение будет?
- Так я же готов хоть сию минуту, - Женька смотрел предельно честно. - Только у меня опыта нет. Ну, не ориентируюсь в смещении.
У элеватора захлопали выстрелы, коротко резанул ручной пулемет. Толкунов глянул в ту сторону, обернулся:
- Спецгруппа, расчетное время вышло. Приказываю выполнять задание. Земляков, Мезина, за мной шагом марш!
- Иди-иди, старлей, - пробормотала Катрин. - Мы еще поковыряемся.
Толкунов даже не глянул на нее, ловко повис на руках, спрыгнул, бесшумно нырнул в пролом. Мелькнула пятнистая спина и исчезла за стеной разрушенного склада.
Катрин глянула на брошенную снайперскую винтовку, на подсумки. Посмотрела на остатки спецгруппы:
- О дискуссии прошу забыть. Это наши разборки, сугубо внутренние. Овсянников, Шахметов, маршрут помните? Счастливого пути.
- Это в подвал-то нам? - Миша-Махсун потер подбородок. - Как в мышеловке сидеть будем. У вас, товарищ младший лейтенант, план какой свой имеется?
- Зависит от связи. Как, Лексей, у нас с рацией, с батареями? Поработает агрегат?
27 марта 1944 года. 1010-й день войны
Оказывается, за двое суток можно от жажды сдохнуть. Запас воды, в общем-то, был, почти две фляги, но если разделить на четверых…
Из второго слухового окна был виден прохладный простор лимана, и Женька туда старался не смотреть. Поочередно с Мишей-Махсуном дежурили внизу, у перекосившихся ворот. Склад был пуст, но заперт. Молодцы немцы - навесили замок и бегают мимо довольные. Впрочем, насчет довольных - преувеличение. Десант у элеватора мешал гарнизону города как заноза в заднице - ни сесть, ни встать. И добить морскую пехоту не получалось. Высадившиеся десантники держались крепко, ну и спецгруппа помогала, чем могла. Жаль, батареи "Севера" уже садились.
Начальница ругалась шепотом, но уж так извращалась, что Лешка-радист не выдерживал:
- Ох и как у тебя слюны хватает? Еще девушка красивая. Нельзя так загибать, я же только на пять процентов понимаю.
Катрин извинялась, крепилась, сколько могла, и опять начинала грязнюче выражаться.
Ни она, ни Лешка арт-огонь толком корректировать не умели. Обзор с высокого склада открывался неплохой: и железнодорожную насыпь видно, и дорогу к порту. Конечно, элеватор обзору мешал, но тут уж ничего не поделаешь. Более удачного и безопасного НП подобрать не удалось. Только бы терпения набраться.
Женька в оптический прицел наблюдал за атаками немцев. Осторожно ползла пехота, маневрировало несколько танков. Пытались выкатить фрицы на прямую наводку орудия, но толку от этого вышло мало. Одну из 75-мм пушек моряки, засевшие в толстостенных зданиях у элеватора, даже умудрились уничтожить. Но немцы лезли снова и снова, огрызаться уже было некому. Уже у самого здания конторы плевались яркой струей огнеметы, клубились рыжим дымом дымовые шашки.
Помочь было нечем. Стучал ключом Лешка, просил добавить огня, но возможности двух батарей, стоявших бог знает где, были ограниченны. Выхаркивали семь стволов залп, свистело над головой, и загибала Катрин, наблюдая разброс разрывов. Жутко теоретическое дело эта артиллерия, - еще хорошо, что устроенный в полутора километрах от элеватора складской НП не разнесли.
Рация десантников замолчала еще утром. Но были там живые, были, - снова отползали назад немцы, вот повалился скошенный осколками гранаты огнеметчик. Немцы залегли на ровном, - по насыпи удачно ударили снаряды батарейцев. От жилых домиков, стоявших у дороги, осталась груда развалин. Чадил подожженный тягач, без движения замер подбитый танк.
- Наши в город прорвались, - сказал Лешка, поднимая на командиршу красные глаза. В наушниках рации он походил на пятнистого, заросшего щетиной инопланетянина.
- Толку-то? - Катрин утерла запекшиеся губы. - Пока еще сюда выйдут…
Снизу стукнула брошенная щепка - Миша-Махсун привлекал внимание. Катрин камуфляжным колобком скатилась вниз. До сих пор везло - немцы мимо склада бегали часто, раненых возили, но заглянуть внутрь не догадались. Не до этого фрицам было.
Через секунду Катрин подпрыгнула наверх, повисла на руках и спокойно сказала:
- Сворачивай, Леха. Кажется, по нашу душу. Давай, как договорились…
Женька помог радисту надеть лямки громоздкого чехла с "Севером", спешно запихнул внутрь наушники. Миша-Махсун уже стоял рядом:
- Кать, может, и вы?
- План есть план, - начальница подтягивала ремень с кобурой. - Проваливайте. Увидимся еще.
- Вы поосторожнее, - сказал Лешка, пытаясь протиснуться в проделанный еще накануне пролом крыши.
- Обязательно, - Катрин подсадила-подпихнула горб рации.
Женька стоял на коленях с винтовкой, следил за воротами и с замиранием сердца слушал - тихо. Посыпалась со стропил золотящаяся в солнечных лучах пыль - смершевцы осторожно съезжали по крыше. Спрыгнут удачно - там рядом кусты. Тропинку проскочить - дальше развалины. Уйдут.
Сквозь щели в воротах были видны рассматривающие замок немцы. Женька глянул в прицел винтовки, - словно стволом в грудь упираешься. Замок на воротах старый, нетронутый - спецгруппа вошла через слуховое окно. Может, обойдется?
- Дай-ка специалисту, - прошептала Катрин. - Мал еще профессиональным оборудованием пользоваться.
- Держи, мамочка, - Женька отдал длинную винтовку.
- Сейчас… - Катрин увлеченно смотрела в прицел.
Наверняка офицера выбрала.
Послышался стук - немцы прикладами сшибали замок.
- Ну, держи… - ласково сказала начальница.
Игрушечно хлопнул "БраМит". Коротко вскрикнули за воротами.
- Пошли, пошли! - заторопила Катрин.
Женька первым выбрался через слуховое окно на плоскую крышу кирпичной пристройки. Когда-то внизу комнатушка кладовщика располагалась, теперь на крыше стартовая площадка будет. На другом конце склада немцы расстреливали ворота - пули стучали в стену где-то под ногами.
- Присядь, идиотина! - шикнула Катрин.
Женька с пистолетом в руке вытянулся на узкой площадке. Наставница тоже залегла, не обращая внимания на крики и стрельбу за спиной, начала выбирать цель у дороги. Немцев там скопилось много - санитары перевязывали раненых, пулеметчик, окопавшийся у насыпи, обстреливал развалины зерновой канторы у элеватора.
Винтовка хлопнула раз, другой. Словно в ответ, бухнуло внутри склада - немцы справились с замком и напоролись на "растяжку". Женька просунул руку в слуховое окно и, торопясь, высадил магазин ТТ. Хотел надеяться: воющего раненого, побитого осколками гранаты, пули пощадят.
- Сейчас, Жень, - пробормотала начальница, вталкивая в винтовку последнюю "зеленоголовую" обойму.
На этот раз Женька опустошил пистолет куда попало, - кто-то из немцев сообразил, где прячутся диверсанты, и садил из автомата так плотно, что головы не поднять. В паузе было слышно, как командирша в последний раз щелкнула затвором.
- Сейчас…
Пустая винтовка разлетелась от удара об угол стены.
- Уходим!
Женька попытался снять затвор с ТТ, но начальница выхватила пистолет:
- Ты уж совсем! Активируй…
Женька успел увидеть, как, кувыркаясь, отскакивает от стены граната с деревянной ручкой…
27 апреля 201?. 18.32. Москва. Комсомольский проспект. Двор дома № 25
- Ну, дерьмо сплошное, - Катрин выбралась из грязной песочницы.
- Ох, точно! - согласился Женька, приплясывая и морщась.
- Что за народные танцы? - с тревогой поинтересовалась начальница, прекращая отряхиваться.
- Ремень забыл снять, - сокрушенно признал Женька.
Живот порядком припекло, да и от подпаленного камуфляжа воняло мерзопакостно.
- Вот что ты за странный человек, Земляков? То рука, то пупок. Вот замучаешься Ирину Кирилловну убеждать, что мазохизмом не интересуешься. Ты гранату видел?
- Видел. Вниз отскочила.
- А вот у меня один раз так не отскочила. И было потом весьма нехорошо. Учти на будущее. Задержались излишне. Впрочем, это все я виновата.
- Ну, вот еще. Кать, мы же что могли…
- Согласна. Пошли докладывать и принимать взыскания.
Сразу двинуться к взысканиям не получилось. От дома к детской площадке двигалась пара настороженных милиционеров. Катрин вскинула ладонь к пилотке, приветствуя доблестных сотрудников ППГ.
- Извиняюсь, что это за маскарад? Ваши документики! - строго потребовал старший сержант.
- Здрасте вам, - расстроилась Катрин. - Не узнаете, что ли? В/Ч 12740. Следуем с тактической тренировки.
- Да, я вас точно знаю, - сказал второй старший сержант. - Вы здесь по утрам бегаете. Только вы уж как-то поопрятнее ходите. Прямо как из Брестской крепости вырвались.
- Я начальству говорила, - выпятила губы Катрин. - Транспорт не дают, форма одежды древняя. Может, подвезете на машинке, чтобы мы не позорились?
- У нас маршрут, - извиняющимся тоном объяснил милиционер и улыбнулся милой военнослужащей.
Шагая уже по "своей" стороне проспекта, Катрин взглянула на магазинчик.
- Нужно было у ментов полтинник позаимствовать. В горле ссохлось, как в трубе каминной.
- В холодильнике наверняка минералка есть, - Женька расстегнул камуфляж и телогрейку, игнорируя взгляды прохожих. - Кать, а что нам Толкунов сделает? Он, наверное, уже кипу докладных настучал.
- Меня высекут, а тебя в камендачи переведут. Будешь возражать?
- Буду. Но переживу, наверное.
Впереди уже показались знакомые ворота со звездой.
- А мы ведь неплохо сходили, - задумчиво сказал Женька.
- Лучше, чем те морпехи, - сухо отрезала начальница.
Женька хотел обидеться, но потом просто сказал:
- Ты чего? Я же не Толкунов.
Начальница покосилась:
- Извини. Это я порку предчувствую. Конечно, ты не Толкунов. У него наверняка пузо не поджаренное.
Начальница ошибалась. Немедленной порки и взысканий не последовало. Сан Саныч принес дополнительно бутылку минералки и спровадил агентов в душ. Потом сидели, пили чай, и Катрин докладывала об объективных причинах задержки возвращения. Нужно признать, иногда наставница могла поднапрячься и начать изъясняться вполне дипломатично.
- Ладно, потом в письменной форме выдумывать будешь, - пробормотал Сан Саныч.
- Слушаюсь! - Катрин налила себе чаю и осторожно спросила: - А как наш старшой? В порядке?
Компьютерщик старший лейтенант Шурик, активно налегавший на пирожные, многозначительно хмыкнул. Начальник отдела укоризненно посмотрел на командира Расчетной группы и сказал:
- Судя по всему, товарищ Толкунов в порядке. Голос бодрый, сознание проясненное. К сожалению, до базы он еще не доехал.
- Не уловила?.. - с некоторым испугом призналась Катрин.