Бронетранспортер спрятали метрах в тридцати от дороги, накрыв масксетью и забросав свежесрубленными ветками. "Скаут" им еще понадобится, когда будут уходить от погони, а четыре колеса и стодесятисильный мотор куда лучше, чем ноги. А в том, что возвращаться придется в темпе вальса, десантник практически не сомневался.
Сделав небольшой крюк по лесу, вышли в заданную точку и затаились. Бросив взгляд на циферблат наручных часов, удовлетворенно кивнул: нормально пока. Танкисты дали им оговоренную фору, и сейчас обе механизированные группы сближались с противником. Разведчики же ждали развития событий…
Аккуратно отодвинув в сторону тяжелую от утренней влаги ветку, Захаров прополз еще несколько метров и, отстегнув верхнюю пуговицу, вытащил из-за пазухи балахонистой куртки бинокль. Срывавшиеся с куста тяжелые капли выпавшего на землю тумана едва слышно тукали по ткани маскировочного костюма, неприятно холодили голую шею под отброшенным на спину капюшоном. Молодая весенняя трава была мокрой, и перед камуфляжа немедленно потяжелел от впитанной влаги. Локти елозили по размокшей глине и тоже оптимизма не добавляли. Отерев влажные ладони о куртку, десантник приник к окулярам, осматривая мысленно разбитую на сектора местность. Сперва справа налево, затем наоборот.
Рядом засопел, устраиваясь поудобней, его заместитель, младший лейтенант Иванов. Собственно говоря, именно он до приказа комбата и командовал группой, потому первое время Дмитрий испытывал определенные сомнения относительно того, сработаются ли они. Однако разведчик к вынужденному двоевластию отнесся на удивление спокойно, так что проблем не возникло, по крайней мере, пока. Да и не прислушиваться к советам более опытного товарища Захаров вовсе не собирался, прекрасно осознавая свое настоящее место. Думают, что он приставлен к ним ввиду особой важности предстоящего задания? Ну, и пусть себе думают, коль так, ему-то какое дело? Главное – задание, остальное вторично, то бишь глубоко похер.
Иванов меж тем тоже достал бинокль и легонько ткнул Захарова в бок:
– Ну, чего там, Вась? Засек чего?
– Да вот, хрен пойми, Дениска… глянь-ка вон туда, – едва слышно шепнул десантник, указав рукой направление. – Ориентир – кривое дерево, метров семьсот – семьсот пятьдесят отсюда. Нашел? А теперь медленно веди влево, видишь, ветерок как раз туман разогнал? Что наблюдаешь?
– Хер его знает, – глубокомысленно сообщил тот, сосредоточенно водя биноклем. – Вроде есть чего в зарослях, машина, что ль, замаскированная? Отсюда не разглядишь, но что-то там определенно имеется. Листва сейчас еще молодая, зеленая, а заросли – будто осень, разноцветные какие-то. Масксеть, что ли?
– Вот и я так подумал, – одобрительно кивнул Захаров. – Именно маскировка, причем более подходящая к лету – осени. А теперь выше гляди, до верхушек деревьев. Ничего странного не замечаешь?
– Опа, антенна?!
– И не одна, лейтенант. Минимум три, разной длины. Просто фрицы их кусками маскировочных сетей обмотали. Радиоузел это, причем не самого последнего разряда. И весьма неплохо замаскированный. Похоже, надолго тут обосновались, суки, – Дмитрий вовремя прикусил язык, едва не ляпнув "минимум до июля". – Уж больно маскировочка грамотная, явно не на день-два делалась.
– Блин, а "батя"-то думал, что тут чуть ли не целая танковая дивизия сховалась…
– Ты с выводами-то не спеши, мамлей, а то вдруг успеешь, – пробормотал Захаров, продолжая осматривать местность. – Жопой чую, это мы просто случайно на ихних связистов нарвались, а главное-то вовсе и не тут. Слишком много шума из-за какого-то сраного радиоузла. Про зенитчиков не забыл? Немцам что, больше делать нечего, как две батареи ради этих вон разворачивать? Да и стоят они отсюда далековато. Не стыкуется как-то, согласен?
– Согласен, чего там. Вообще, если честно, не стыкуется. Никак.
– Тогда слушай дальше, если с чем окажешься не согласный, так сразу и говори. Но я вот чего думаю – эти самые связисты нам и даром не всрались, пусть себе и дальше прячутся. Нанесем на карту, прилетят наши и сровняют тут все с землей– матушкой. Что-то мне подсказывает, что мы тут явно не по их душу, а наша цель – километра на полтора севернее.
– А чего мне говорить? Согласный я. Ты карту помнишь, танкист?
– Помню, а что?
– Да то, что в паре километров болото начинается, летом-то оно подсыхает, а сейчас, после зимы, самую силу набрало. Как считаешь, если мы оттуда пойдем, немец нас ждать будет?
– Не будет однозначно. Максимум – заминирует подступы к болоту. Только как ты себе это представляешь? Это ж какого кругаля давать, чтобы выйти в точку, которая сейчас от нас в полутора кэмэ?
Иванов хмыкнул:
– Слушай, Василий, я с твоим планом согласился? И, кстати, искренне считаю, что план толковый, я б до подобного не додумался, честно говоря. Но сейчас… давай я пока покомандую, идет? Или ты собрался мимо радистов прошвырнуться и дальше напрямик?
Дмитрий мысленно хмыкнул: ну, наконец-то! А то прямо какая-то семейная идиллия, честное слово! Собственно, разведчик прав, ему и местность более знакома и всякие прочие реалии. Давно бы так.
– Согласный я, – усмехнулся десантник, повторив слова разведчика и постаравшись как можно точнее передать его интонацию. – Не напрягайся, лейтенант, все я понимаю. Командуй.
– Точно? – похоже, Иванов удивился. – Так ведь командир группы, типа, ты?
– Забудь. Временно. Просто прислушивайся ко мне, если что, ладно? Не первый год воюю, много чего повидал. Разного. И долбое…а командного, который завсегда кровью бойцов оплачивается, в том числе. Договорились? А сейчас – давай, руководи. Болотом – так болотом.
Дмитрий оттянул свободный рукав костюма, вгляделся в циферблат:
– Кстати, наши уже должны подходить, минут десять еще максимум. Будем ждать или уходим?
– Уходим, – мгновение поколебавшись, принял решение разведчик. – Нам теперь уже без разницы.
– Тогда вперед и с песней. – Захаров решительно пополз назад, не к месту припомнив поляну со сбитым "Шторхом", окруженную охотящимися за портфелем покойного оберста эсэсманами. Нет, все-таки ползать жопой вперед – определенно не его тема. Обидно как-то…
Глава 9
Подмосковье, спецобъект "110-7". Василий Краснов, недалекое будущее
Дорога от аэропорта ничем особенным Василию не запомнилась: дорога, как дорога. Не хуже других – и не лучше; в конце концов буквально вчера он и сам ухитрился посидеть за баранкой автомобиля, так что мог считать себя почти что опытным шофером. Конечно, там, в его времени, дороги были совсем иными. Да и какие на войне дороги – одни направления, числящиеся дорогами исключительно на штабных картах! Или разъезженная до полного изумления грунтовка, в заполненных мутной жижей колеях которой по весне вязли даже танки, или лежневка, выстланная измочаленными траками бревнами.
Впрочем, полковничья "Волга" показалась измученному перелетом танкисту излишне комфортной и мягкой, и уже спустя полчаса его нещадно укачало. Наверное, его укачало б и в роскошном лимузине покойного Карася, но необходимость как можно скорей доставить раненую девушку в больницу сработала куда лучше всяких мятных леденцов. В тот раз организм попросту не разменивался на всякие мелочи, вроде "морской болезни", зато сейчас, когда напряжение схлынуло, решил сполна отомстить хозяину.
Бросивший пару коротких взглядов на побелевшее лицо Краснова, полковник негромко предложил:
– Лейтенант, ты это, не геройствуй. Если совсем хреново, скажи, мы притормозим и подождем, пока ты до кустиков сбегаешь. Так как?
Ощутивший, как предательски запылали щеки, Краснов упрямо помотал головой:
– Нормально, тарщ полковник. Просто мутит немного после самолета. Долго нам еще?
– Скоро уж приедем. – Логинов протянул лейтенанту початую бутылку минералки. – Держи, танкист. Пей маленькими глотками. И давай без дуростей, ладно? Почувствуешь, что подперло, так и говори. И окошко открой, пусть ветерок обдувает, вон там кнопка на поручне, справа от тебя.
Доехали, впрочем, без эксцессов и остановок. На въезде их не досматривали, просто распахнули перед машиной не какой-нибудь там шлагбаум, а полноценные металлические ворота, еще и увенчанные поверху спиралями колючей проволоки, зловеще отблескивавшими в свете фонарей. Глядя на невиданную в его времени "колючку", Василий представил, что станет с идущим в атаку немцем, ежели он с ходу запутается в этих переплетенных кольцах – и впечатлился.
Стоящий со стороны водителя охранник в камуфляже и бронежилете, откинув за спину короткий автомат, заглянул в салон, подсвечивая себе небольшим фонариком, и, узнав сидящего на переднем сиденье полковника, козырнул, отступая в сторону. Машина въехала на территорию и, покружив несколько минут по узким внутренним дорожкам, затормозила возле двухэтажного здания.
– Вылезай, танкист, – весело скомандовал Логинов, первым покидая авто. – Вот мы и дома. Ну, что, пошли поселяться? Думаю, часика три у тебя на поспать есть, – полковник, не скрываясь, зевнул. – Я б и сам минуток на сто двадцать подушку придавил, да служба зовет. Со страшной силой.
Краснов взглянул на посветлевшее на востоке небо, видимое над темными верхушками деревьев:
– Рассвет скоро. Может, и ложиться не стоит?
– Я тебе дам, не стоит! А ну марш спать! Это приказ, Краснов. Вадик, проводи лейтенанта в комнату, – последнее относилось к водителю. – Только быстренько, одна нога здесь, другая тоже здесь. У нас еще дел куча. А ты, Василий, постарайся выспаться, я не шучу. Утром за тобой зайдут. Да, кстати, держи вот, – полковник протянул ему незнакомый мобильник, явно и не его собственный, и не трофейный. – В памяти только один номер забит, мой. Если вдруг что-то срочное, наберешь. Все, бегом спать!
Несмотря на полученный приказ, прежде чем лечь, Василий принял душ. Конечно, на фронте он порой обходился без бани и по месяцу, и дольше – всякое бывало; главное, вшей не подхватить. За гигиеной приходилось следить по мере возможностей: мыльно-рыльные принадлежности имелись у каждого, а найти подходящий ручеек в теплое время года или нагреть в ведерке воды в холодное большой проблемой не было. Ну, или попросту растопить в том же ведре или котелке снег на решетке МТО. Побриться да умыться, размазав по коже пороховую гарь и солярочную копоть – и все, утренний туалет закончен. Как шутили в роте – подробностями поделилась память Краснова – "вот Берлин возьмем, там и устроим банно-прачечный день, прямо внутри Рейхстага".
Но сейчас, в этом мире и в этом времени, ходить грязным как-то не хотелось. Посетить душ в комнате отдыха полковника Геманова танкист постеснялся, хоть и видел, что душевая кабинка в санузле имелась. О чем позже, когда они с Олегом Алексеевичем навещали в госпитале Соньку, и пожалел: пока барахтался да перестреливался с бандитами в доме Карася, пропотел капитально. Стыдно было – жуть. Хорошо, хоть девушка ничего не заметила: не до того было, бедняжка едва из наркоза вышла.
С наслаждением стянув многократно пропотевшую футболку, Василий забрался в душ и основательно вымылся. Кран, правда, оказался каким-то странным, ни тебе вентиля с горячей водой, ни с холодной, только какой-то никелированный "клюв". Повозившись несколько минут (сначала из "гусака" попер кипяток, затем, когда слегка ошпаренный танкист излишне резко повернул хромированную штуковину в другую сторону, – холодная вода), Краснов разобрался. Всё оказалось вовсе не сложно: "клюв" был всего лишь банальным смесителем, в зависимости от положения подающим в душ воду требуемой температуры. Завершив мытье потоком бодрящей холодной водички, мамлей досуха растерся обнаружившимся в санузле новехоньким банным полотенцем и неуверенно напялил невиданное ранее одеяние – махровый халат. Наверное, стоило б побриться, щетина на подбородке уже начала ощутимо колоться, однако ничего похожего на бритву в санузле не обнаружилось.
Пригладив перед зеркалом мокрые волосы, оглядел себя. Спасибо, хоть Захаров стригся коротко, по-военному, так что достаточно просто провести пару раз ладонью – и все, прическа готова. Н-да, уж чистый барчук, про которых в школе рассказывали. Учитель истории говорил, помнится, что любили всякие разные баре в подобных халатах по собственным усадьбам расхаживать. Снова взглянув в запотевшее зеркало, танкист усмехнулся: не, на барина он вряд ли похож, мордой лица, как говорится, не вышел! Внешность не та. Самая, что называется, рабоче-крестьянская внешность! А вообще, приятная одёжа, если начистоту, особенно после бани…
Заметив нечто необычное, придвинулся ближе: странно, может, он и ошибся, но седины в короткостриженых волосах вроде бы стало меньше. Да и небольшой шрам на виске как будто стал менее заметным. Припомнив еще кое-что, танкист, иронически хмыкнув – выдумал тоже! – стянул халат с правой руки, оголив ее по локоть – ничего себе, похоже, что и шрам от пулевого ранения на бицепсе изменился! Уменьшился в размерах, что ли, или сгладился? Что еще за хрень? Нет, показалось, наверное. Можно подумать, что он это самое "свое-чужое" тело каждый день в зеркале рассматривал. Вот делать больше нечего, баба он, что ли? Да, нет, точно показалось… просто выспаться нужно, тут полковник на все сто прав. Столько всего за эти дни приключилось, что ему раньше на добрый год жизни б хватило. Даже с учетом войны.
Застирав футболку, трусы и носки, танкист развесил их вместе с полотенцем прямо на дверце душевой кабины – больше оказалось негде – и двинулся в жилую комнату, одну из двух. Несколько минут постоял у раскрытого окна, глядя на темные верхушки деревьев на фоне еще больше посветлевшего неба. Осознание того, что Москва, легендарная столица великой страны, где-то совсем рядом, куда ближе, нежели когда-либо в его жизни, приятно будоражило кровь. Вот ведь, как бывает: всю жизнь мечтал увидеть море и искупаться – свершилось. Ну, не совсем так, правда, как он представлял, но, тем не менее…
Второй заветной мечтой Васьки Краснова лет с семи было побывать в столице. Когда-то он думал, что пройдет по древней брусчатке Красной площади после победы. Пройдет, с искрами вбивая в камни подковки начищенных до зеркального блеска офицерских хромовых сапог. Или проедет на танке, стоя в люке в парадной форме и отдавая честь стоящим на трибуне Мавзолея военачальникам и товарищу Сталину. Наивная мечта, конечно: шансов дожить до Победы у рядового лейтенанта-танкиста было… почти никаких не было, если уж честно.
Однако сейчас мечта имела все шансы исполниться: неужели полковник будет против, чтобы он увидел легендарный город?! Ну, хоть одним глазком? Наверняка не будет. Тут и ехать-то, насколько он понял, меньше часа. Да ему много и не нужно, разве что увидеть Кремль, Красную площадь, Мавзолей, постоять у могилы Иосифа Виссарионовича, пройтись по одному из тех широких проспектов, о которых он столько слышал и видел на фотокарточках. Посетить музей Великой Отечественной, конечно…
Неожиданно сильно захотелось спать, и до кровати, несмотря на взбодривший душ, Василий едва добрел. Сбросив халат прямо на пол, он забрался голышом под простыню (переодеться оказалось просто не во что, сменки-то не было, а его исподнее сохло в санузле) и мгновенно провалился в сон. На сей раз – в отличие от самолета – ему ничего не снилось. Ни Соня, ни война, ни даже Москва.
Стук в дверь раздался неожиданно: казалось, мамлей едва только коснулся щекой подушки – и тут же вскинулся, пробуждаясь и стыдливо натягивая на тело сползшую простыню. Из-за двери донесся молодой женский голос:
– Просыпайтесь, товарищ лейтенант! Приказано разбудить в десять.
– Минутку, – танкист соскочил с кровати и метнулся в санузел, торопливо натягивая еще сырое белье и носки. Еще пара минут ушла на то, чтобы окончательно облачиться в джинсы и зашнуровать кроссовки. Голова немного кружилась, видимо, от недосыпа, но в целом Краснов чувствовал себя вполне сносно – на фронте бывало куда хуже.
Отомкнув защелку, Василий распахнул дверь, с удивлением воззрившись на стоящую в коридоре миловидную девушку. Смущенно улыбнувшись, та сообщила:
– Доброе утро! Простите, что разбудила, но Леонид Львович просил не затягивать.
– Здравствуйте, – пробормотал сбитый с толку мамлей. – Нет, я это… ну, проснулся уже.
– Меня Люда зовут, – представилась девушка. – Давайте, я отведу вас в столовую. Сейчас как раз последняя смена завтракает, если опоздаем, до обеда придется голодать, и Леонид Львович снова станет на меня ругаться. Пошли?
– Конечно, – пожал плечами танкист, автоматически захлопывая за собой дверь. Замок негромко щелкнул, и Краснов неожиданно понял, что ключа у него нет. С другой стороны, и его вещей в комнате не осталось. Да и какие там у него могут быть вещи? Початая пачка сигарет да зажигалка в кармане джинсов – вот и весь его невеликий багаж.
– Идемте, – Люда первой двинулась к лестнице на первый этаж, на ходу пояснив:
– У нас тут питание трехразовое, завтрак, обед и ужин. Есть еще небольшой магазинчик и кафешка, но там особого выбора нет. Так что лучше не опаздывать. Но кормят вкусно, и порции ненормированные.
Не дождавшись от Краснова ответа, девчушка, ничуть не смутившись этим фактом, вновь затараторила. Василий же отчего-то вдруг вспомнил известный плакат, где женщина в косынке прижимает к губам указательный палец: "Не болтай!"
– Леонид Львович говорил, вы какой-то крупный специалист по нашему проекту из Одессы, да? Вы тоже ученый? Военный, наверное, потому и лейтенант?
– Угу, – буркнул Краснов, просто не зная, как себя вести. Раз его представили, как "специалиста по проекту", стало быть, в истинное положение вещей рядовые сотрудники не посвящены. Значит, и ему не стоит языком молоть, а лучше и вовсе помалкивать, на всякий случай и во избежание. Английская разведка, вон, уже засветилась, и кто его знает, какие спецслужбы еще в игре. Американские, например, а то и вовсе немецкие. Так что пусть Люда не обижается, но он лучше помолчит. Так оно всяко надежнее… К счастью, в этот момент они как раз подошли к утопающему в летней зелени уютному строению с надписью "Столовая" над входом, и проблема разрешилась сама собой.
Начавшаяся после плотного завтрака "научная карьера" Краснова оказалась вовсе не такой, как он предполагал. До самого обеда танкист проходил медкомиссию. Кроме рентгена, анализа крови и обследования у терапевта, измерившего давление и выслушавшего легкие и сердце, все остальные процедуры были танкисту незнакомы. Нет, Василий, разумеется, представлял, что за прошедшие годы современная медицинская наука шагнула далеко вперед, но зачем, скажите, нацеплять на голову кучу каких-то проводов (проводивший обследование врач назвал их электродами) или запихивать его, лежащего на подвижной кушетке, в непонятное кольцо, внутри которого нельзя двигаться? МРТ называется. Впрочем, что означает эта аббревиатура, ему так и не объяснили. Еще было УЗИ (тоже не объяснили), окулист и, зачем-то, стоматолог.