Диана действительно пришла после пяти часов. Румяная с морозца, улыбающаяся, изящная – не оторвать глаз. Поздоровавшись с активистами, подошла ко мне:
– Привет. Я уже знаю, поэтому поздравляю. Тебе у нас понравится, я уверена.
– Спасибо.
– Молодец, что уел Дениса. Он нас за людей не считает, мы его тоже очень не любим.
– А заменить админа на нормального нельзя?
– О-о, Арти, тут все очень непросто… Ладно, не буду тебя грузить нашими заморочками. Сейчас чаю попью, а потом еще два часа в общественной приемной дежурить.
Совсем не желая заканчивать разговор, задаю еще один вопрос:
– Как твой компьютер?
Нежно проведя по моей руке, она тепло улыбается:
– Замечательно. Ты настоящий мастер.
* * *
На следующее утро я уже стоял в бухгалтерии со всеми своими документами. Суровая тетка с брезгливо поджатыми губами внимательно просмотрела бумаги и подсунула соединенные скрепкой два листа:
– Прочитайте и распишитесь.
"Трудовой договор".
В глаза бросился пункт: "Обязуюсь не разглашать полученные в связи с исполнением должностных обязанностей сведения, касающиеся любых вопросов, затрагивающих функционирование организации, а также данные сотрудников организации, волонтеров и посетителей".
Нехило. Впрочем, зачем мне это разглашать?
Дочитав договор, ставлю подпись, возвращаю документ бухгалтеру. Так официально началась моя работа.
А ее оказалось действительно много. Первый месяц пришлось пахать буквально на износ.
Кроме общего зала, на первом этаже располагались общественная приемная с комнатой координатора и тремя помещениями юридических специалистов, телефонный правовой колл-центр, "секретная комната" для приватного общения с волонтерами, еще один зал поменьше основного… В общем, помещений, оснащенных оргтехникой, хватало. Вай-фай, оказывается, нормально функционирует только в общем зале, а в другие места проложена слепленная кое-как проводная сеть.
Дополнительной проблемой явилась совместимость программного обеспечения. Дело в том, что статистические материалы о количестве посетителей, звонков, направленности вопросов должны были поступать Владлену Эдуардовичу в режиме онлайн. Кстати, он не только председатель "Лучшей России", но и руководитель всей кучи правозащитных организаций. Тут вообще каждый работник состоит одновременно в двух-трех из указанных на вывесках.
Так вот, статистическая программа работать должна, более того, она, по словам руководителя, отлично работала, но почему-то со временем все чаще стала давать сбои. Переустановка серверной части и клиентов проблемы не решила, данные то проходили, то нет. Перестав грешить на локальную сеть и "вшитые" сетевые платы системных блоков, окончательно измучившись, я обратил внимание собственно на операционные системы. Два вида "семерки", две ХР и "Виста". Получив от админа Дениса почти "убитый" системный блок, загнал на него "пиратку" ХР и подключил компьютер вместо системника руководителя. Вот где собака порылась!
С управляемых аналогичными операционками компов все проходит безупречно, даже открылась структура подменю. Надо менять операционные системы. Но как выполнить требование по лицензии?
Получив понятное и, надеюсь, достаточно внятное объяснение причин проблемы, Владлен Эдуардович задумался:
– Арти, ты уверен, что переход всех компьютеров на новое программное обеспечение не поможет?
– Да. Программа писалась под ХР, совместимость с "семеркой" не полная. Но лицензионных дисков с "Виндовс ХР" уже не купить.
– Вот в этом и проблема. И я сомневаюсь, что в кладовке со списанным хламом найдутся более-менее пристойные компьютеры. Денис Александрович отправлял туда уже совершенно негодное железо. По идее, весь этот электронный мусор давно пора выбросить, но у нас действуют определенные нормы на срок службы техники и порядок списания.
М-да, и я считаю, что из старья вряд ли удастся слепить что-то пристойное. И не факт, что запустятся древние жесткие диски с фирменной виндой. Задумавшись, опускаю глаза на мощный системник, взгляд цепляется за лицензионную наклейку на корпусе. В голове забрезжила идея:
– Владлен Эдуардович, а на корпусах старых системных блоков имелись лицензионные наклейки Майкрософт?
– Конечно, но что это тебе даст? Переклеить их можно, но фирменные компакт-диски наверняка давно утеряны, номера точно не будут соответствовать твоим пираткам, Арти.
– Я перешью номера. Сделаю их соответствующими наклейкам.
Во взгляде руководителя проявился несомненный интерес.
Продолжаю развивать мысль:
– Лицензионные номера заложены буквально в паре-тройке мест, есть специальная программа, позволяющая их изменить.
– Полицейская программа контроля не обнаружит подмену?
– Уверен, что нет.
По крайней мере, парни с хакерского форума, где разбиралась подобная проблема, это утверждали наверняка. И среди прочего софта выложили ту самую, используемую полицией контрольную утилиту.
Побарабанив пальцами по подлокотнику, подумав, Владлен Эдуардович принимает решение:
– Хорошо. Я разрешаю сделать таким образом один компьютер. Денис Александрович выдаст тебе ноутбук из резерва. Сам выполню проверку, и, если она окажется успешной, ты переделаешь остальные компьютеры из общественной правозащитной приемной. Понимаешь, Арти, она является основным инструментом нашей организации, связующим звеном между нами и всем населением города, поэтому для ее успешного функционирования следует идти на определенные жертвы и в чем-то корректировать положения закона. К тому же за операционные системы на старых компьютерах платились реальные деньги. Ведь так?
– Да, Владлен Эдуардович.
Сбегав в заправочную контору с картриджами, выслушав жалобы активистов и поковырявшись в их уже не в пример качественнее функционирующих системах, заполнив свой отчетный журнал, по звонку главного админа отправляюсь в кладовку. Вход в нее с тыла здания, это обычное, к тому же неотапливаемое подвальное помещение. Штабель запыленных ящиков системных блоков впечатляет размерами, сбоку высится куча ЭЛТ-мониторов. Подтаскиваю крайний системник поближе к тусклой лампе в плафоне из толстого стекла… оно! Даже версия профессиональная. Теперь вопрос – как отделить? Наверное, лучше всего – нагрев наклейку. Озвучиваю вопрос, человек-гора недовольно морщится:
– Твоя проблема. Здесь ничего греть нельзя. Вон, видишь? – Палец-сарделька указывает на проходящую под потолком, выкрашенную в желтый цвет толстую трубу:
– Газовая магистраль. Тащи комп к себе в зал, там и думай.
Выручила поставленная почти вплотную к системнику настольная лампа с обычной лампочкой накаливания. Кстати, заметил, что здесь современные энергосберегающие не в почете. И правильно, я тоже свет от них не люблю.
Вроде прогрелось нормально. Аккуратно поддевая ножом мультитула, отделяю бумажку. Получилось. Теперь комп назад, наклейку на достаточно поюзанный "Асер" и ставить систему.
Перед обязательным чаепитием пришлось минут пять очищаться в туалете от пыли. Выходя, вижу уже не очень шокирующую картину – целующихся парней. Влад и, похоже, волонтер. Точно: нашим геям носить серьги запрещено, как запрещены и вызывающие прически.
Ловлю себя на мысли, что уже называю работающих в правозащитной организации "голубых" нашими. Как бы самому не стать…
Нет, мысль о мужеложеских утехах вызывает омерзение во всем организме. Глянул недавно ради интереса одно кино в Сети, чуть не стошнило.
Опустив глаза, бочком-молчком скромно проскальзываю вдоль стенки. Я теперь все время стараюсь молчать. С одной стороны, лишнего не ляпнешь, с другой – действительно считают умным. В такой компании выражение "Молчание – золото" приходится как нельзя кстати.
Прихватив посуду из шкафчика (своего стола пока нет, да и не предвидится), вернувшись в зал, обнаруживаю, что ставшее привычным местечко рядом с Ди занято. На нем вольготно развалился что-то самодовольно вещающий парень.
Пристраиваюсь на противоположном краю составленных к чаепитию четырех столов. Запивая вкусное шоколадное печенье, улавливаю обрывок рассказа. Речь идет о сборах активистов в Эстонии, откуда парень как раз сегодня и вернулся. Внимание привлекает фраза: "Тут я ему и врезала!" Врезала?..
Присматриваюсь внимательнее. Если бы не выпирающая под потертым свитером грудь – натуральный мужик. Низкий голос, короткая стрижка, совершенно не женское лицо без следов косметики и плечистая квадратная фигура. Назвать это девочкой язык не поворачивается. Может, трансвестит?
Почувствовав мой изучающий взгляд, девица замолкает и бросает хмурый взор исподлобья:
– А это кто?
Отвечает Ди:
– Это Арти, наш новый системный администратор.
– Арти?
Не предвещающий ничего хорошего взгляд меряет меня сверху вниз:
– Какой-то ты не такой, мальчик.
Сдерживаю так и просящийся на язык обидный ответ, демонстративно спокойно, не отводя глаза, отпиваю из чашки.
Не знаю с чего, но эта мужеподобная подруга вызывает у меня ненависть пополам с отвращением. И, похоже, чувство взаимное.
– Что молчишь? Немой?
– Не вижу смысла отвечать на вопросы ни о чем. Бесполезное занятие.
– Что ты сказал?!.
– Марша!
Негромкий окрик Дианы заставляет немедленно присмиреть монстра. Смягчив тон, она продолжает:
– Арти действительно скромный и молчаливый парень, прекрасный специалист к тому же. Все сидящие в зале уже успели в этом убедиться. И я не вижу повода относиться к нему предвзято.
Деваха расплывается в кривой улыбке:
– Не проблема, Ди. Ради тебя я готова терпеть кого угодно.
Обращается ко мне:
– А ты, компьютерщик, завтра получишь мой боевой "Панасоник". И смотри: если сделаешь плохо, получишь им же по башке.
Достала!
– По башке и я могу настучать. Сомневаешься в качестве моей работы – обратись к другому мастеру. Их тут навалом по городу.
Злобный ответ на лету пресекает опять же Ди:
– Ну-ка, помолчи. Он прав, Марша, и я не вижу повода, из-за которого ты взъелась на парня.
– Не нравится он мне.
Мать!.. Какое единодушие! Мне она – тоже.
– Тогда он тем более прав. И свой компьютер тебе действительно лучше ремонтировать в другом месте.
Поразительное дело – этот мужик в юбке слушается Диану. Довольно пренебрежительно махнув в мою сторону рукой, Марша (Маша, наверное?) кивает:
– Ладно, проехали.
Вымыв чашку, выходя из туалета, вижу в коридоре ждущую кого-то Ди. Судя по милой улыбке… меня?
– Арти, я хотела бы извиниться перед тобой за Маршу.
Красивая девушка совсем близко, меня обдает теплым запахом ее дорогих духов. Просто тону в бездонных серо-синих глазах.
– Она у нас отвечает за работу с националистами, правыми… в общем, маргиналами. Сам понимаешь: с кем поведешься, от того и наберешься. Но, несмотря на напускную грубость, она честная и открытая девушка. И многих наших активистов защитила от дворовых хулиганов. К сожалению, не все мужчины такие толерантные и понимающие, как ты. Не обижайся на Маршу.
И как огорчать упрямством такую девушку?
– Да я не в обиде, Ди. Мы, по-моему, и не ругались.
Она улыбается, проводит по моей щеке рукой. Чувствую немного колючую шерсть длинного рукава ее свитера и теплоту тонких пальчиков.
– Ты хороший мальчик.
Поцелуй в щеку заставляет застыть столбом.
Из ступора выводит лишь звук открывающейся двери женского туалета. Шагнувшая в сторону Ди окликает Милу, они, обсуждая дела, уходят вместе.
И опять пришлось совершить над собой усилие, чтобы согнать с лица глупую улыбку.
Вечером в постели вновь возвращаюсь мыслями к дневному происшествию. Все-таки интересно, почему та деваха беспрекословно послушалась Ди? Анализируя увиденное и услышанное за время работы, внезапно понимаю, что Диана, скорее всего, не простой активист. Пусть ее любят абсолютно все, пусть ласково зовут котеной… Кстати, а ведь свое хорошее отношение к ней проявляют действительно все, без исключений. Разве так бывает в коллективе? Будь ты хоть самим ангелом, обязательно найдутся завистники. Про девчонок вообще молчу – тут красота и новая тряпка уже классный повод для раздоров.
И в правозащитной приемной она никогда не занимала кабинет консультанта, а тем более регистратора, выполняя только обязанности координатора.
Должностенка, кстати, еще та – самая работа с людьми, настоящая сортировка посетителей. Насколько понял, тут далеко не каждому оказывают хваленую бесплатную помощь, частенько отправляя страждущих в сотрудничающие с нашей юридические конторы.
Но даже отказы от Ди посетители воспринимают с благодарностью, а кое-кого я потом видел, настраивая комп и меняя картридж принтера в "секретной" комнате. Явно стали волонтерами.
И еще о должности координатора с чувством отзывался Алекс, горько сетуя, что с одним юридическим образованием ему этого уровня не достичь. А какое образование у Дианы? Наверное, все-таки не экономическое, как у изрядной части девчонок.
С ней регулярно беседует Владлен Эдуардович, она единственная из коллектива имеет свободный, а не в сопровождении охранника, доступ на второй этаж… да, не так проста Ди, как на первый взгляд. Но какая красивая и обаятельная девушка! И с какой манящей фигуркой!
Так, пребывая в сладких мечтах, я и заснул.
* * *
Не знаю, где выполнял проверку Владлен Эдуардович, но через день он вызвал меня в кабинет:
– Арти, твоя идея с наклейками принимается. Отложи всю текущую работу, кроме экстренных случаев, и принимайся за дело. Еще раз подчеркну – это задание имеет приоритетное значение для всей организации. Более того, в случае успешного выполнения можешь рассчитывать на поощрение.
Поощрение? Дополнительная денежка – это воодушевляет!
– Я понял, Владлен Эдуардович, приступаю немедленно.
Для работы в общем зале Денис выдал залапанный грязными пальцами монитор и не менее замусоленные мышь и клавиатуру. Перед работой старательно очищаю их специальными салфетками для оргтехники.
– Всегда был неравнодушен к чистоплотным мужчинам.
Это Эндрю. И улыбку на его лице можно было бы назвать дружеской, если бы не…
Что-то в последнее время намеки на голубые отношения участились. Мать!.. Почему я так девочек не возбуждаю?!
– Ты все так аккуратно делаешь, Арти?
Теперь уже Дэн. Похоже, им доставляет удовольствие меня подкалывать. Что приходится терпеть ради работы? Видел бы Серега – точно принял бы за "передаста".
Но надо ответить, и желательно, вежливо:
– Парни, извините, но у меня очень важное и срочное дело. Не отвлекайте, пожалуйста.
– Хорошо, Арти. Насколько ты милый, мы можем обсудить и позднее.
Пипец у них шутки! Интересно, каким партнером представляют меня эти женоподобные мальчики?
Твою мать, да что за мысли в голову лезут?!
Презрительно поморщившись в ответ на очередную просьбу сходить за старыми системниками, Денис отказался таскать свои телеса в подвал и, порывшись в столе, выдал запасной ключ.
Выбирая "жертву", заглядываю сквозь отверстия от снятых плат и сидиромов внутрь корпусов. Сплошные "Целероны" на ДДР первой памяти.
М-да, старье.
Удалив "вистовскую", клею ХР-шную наклейку, сохраняю клиентскую базу с документами и приступаю. Ведущий свои два часа приема Мак выразил легкое неудовольствие – ему потом из личного ноута забивать в программу результаты дежурства, а это двойная работа. Но против решения руководства не попер и скандалить не стал. Интересное дело – за почти месяц работы я тут видел всего одну ссору, хотя далеко не все относятся друг к другу дружелюбно. Но, тем не менее, коллектив – сплошная корректность. Тот единственный раз закончился увольнением из рядов правозащитников сорвавшейся в истерику с грязной руганью девицы. Длинной и мужеподобной, кстати.
Причиной скандала послужило обвинение в краже "креатива". Любимое словечко активистов. Что там можно было украсть?
Потом она ревела от самого второго этажа до выхода, сопровождаемая невозмутимым охранником. Не помогло. Владлен Эдуардович своих решений не меняет, жаждущих на любое место в "Молодежной правозащитной группе" среди волонтеров немерено. Взяли вместо нее совершенно ботанистого вида паренька, очень быстро сошедшегося с Питом. Как его? Мэтью. Так назвала парня Ди, представляя нового работника.
Диана здесь за отдел кадров? Или просто хорошо разбирается в людях?
Блин, почему вообще тут сплошные гомо? Ведь ни одного нормального человека, кроме меня… и Дианы.
Следующая мысль отошла от "альтернативно одаренных" и обратилась к понравившейся с первой встречи девушке. Неужели она пригласила меня для себя? А я со своей идиотской скромностью никак не сделаю тот самый, ожидаемый красоткой первый шаг?
Щелкая мышкой, привычно ставя программы, все время прикидываю, как приблизить пока недоступную, но манящую и соблазнительную девушку.
Ведь видимся мы только на работе, и кроме работы, для Ди, похоже, ничего нет. Она сама рассказывала за чаем, как отсыпается в единственный выходной за неделю – в понедельник. Вся правозащитная организация пашет на износ, не прерываясь на субботу и воскресенье, отдых активистам предоставляется только в будни, с соблюдением очередности. Неужели они так верят в свои идеи?
Весь политизированный мусор, лозунги, обсуждения, совместную разработку "проектов" – всю правозащитную жизнь организации я пропускал мимо ушей. Не за это деньги получаю, а пополнить ряды волонтеров желания нет. Уже давно понял – будет та же работа, только больше и задаром. И если в глаза оппозиционным энтузиастам идет сплошная похвала, то за спиной штатные активисты отзываются о волонтерах с ощутимой надменной издевкой.
Так что же двигает людьми, заставляет их крутиться, как белка в колесе, с жаром занимаясь "правозащитной" деятельностью? Работа "за идею" достается волонтерам, а что окружающим меня ребятам?
Наверное, главное "горючее" – деньги. По крайней мере, прикид и машины, на которых приезжают активисты, говорят именно об этом. Суммы зависят от занимаемой в организации должности, поэтому карьерные интересы тоже нельзя сбрасывать со счетов.
И о французском гражданстве Владлена Эдуардовича, помнится, кто-то упоминал с плохо скрываемой завистью и горячим желанием заполучить аналогичное.
Ладно, хватит думать, трясти надо. Пора тащить системник в кабинет да браться за следующий. От многих знаний многие печали – очень точно сказано.