Энзель. Отца с матерью Дариус не помнил совсем. И сколько ни пытался, ему никогда не удавалось вызвать в памяти хотя бы их смутные тени. Первое детское воспоминание Дариуса было связано с жаром огня и с руками, спасшими его от этого жара, руками Сторна. Тогда Сторн еще служил в армии Бабурга Стойкого, фаронгского короля. В бою за Люцель, родной город Дариуса, он и получил ранение, после чего закончилась его служба в королевской коннице. В родной дом воин вернулся не один, а с Дариусом на руках, которого так и не смог бросить, после того как спас из пламени пожарища.
Дома Сторна ждала только мать, Грейсиль Дорван - за четырнадцать лет службы Сторн так и не обзавелся семьей. Грейсиль рассказывала, что Дариус долго молчал, и к тому времени, когда он наконец заговорил, женщина уже твердо уверилась в том, что найденыш немой от рождения.
Дариус видел родной город уже много лет спустя, вернее, не город, а то, что от него осталось после пожарища, устроенного войсками Энзеля. Когда он рассматривал развалины, ничто не дрогнуло в его душе, потому что не было у него связано с Люцелем никаких воспоминаний…
- Пойдем, Тор, прогуляемся к Галугу, - поднялся Дорван из-за стола, когда кувшин с пивом оказался пуст.
Ториан с готовностью вскочил, подхватил с соседней лавки ремень с висящим на нем большим, почти в локоть длиной, кинжалом и уже у дверей напялил шляпу с красивым разноцветным петушиным пером.
Рой, все время крутившийся у входа в дом, проводив их долгим взглядом, тяжело вздохнул. Дариус прав, одного умения метко стрелять мало. Там, куда им предстоит отправиться, многое зависит и от других вещей. Но ничего, в следующий раз он подготовится получше, и уж тогда гонорт не сможет ему отказать.
Домой Дариус вернулся в потемках и, отказавшись от ужина, сразу же лег спать. Перед тем как заснуть, долго ворочался, стараясь в деталях представить предстоящий путь. Получалось плохо, часть дороги известна ему только по рассказам.
Утро следующего дня началось с того, что заявились гости. Обоих гостей - и Бора и его неразлучную тень, Сегура - Дариус знал неплохо. Года два назад у Бора имелась своя котерия, но после неудачной встречи с энзельцами из одиннадцати человек вернулось только двое - сам гонорт и Сегур. С той поры Бор так и не смог набрать людей в котерию. Хотя и связи у него оставались, и контракты ему иной раз предлагались весьма и весьма неплохие, но не шли к нему люди. И не потому, что посчитали: отвернулась, мол, от него Лиона, богиня удачи.
За спиной Бора упорно ходили разговоры, что бросил он своих воинов, когда понял, что от энзельцев всему отряду не уйти. Бор и Сегур, когда разговор заходил о тех событиях, молчали, и свидетелей как будто бы не осталось, но слухи есть слухи. И люди этим слухам верили, потому что знали, какой Бор человек. Через его котерию прошло множество наемников, не задерживались они из-за характера Бора, из-за его отношения к воинам и еще из-за множества мелочей, на первый взгляд как будто бы и не совсем важных.
Дариус принял гостей, сидя за столом, и лишь указал рукой - садитесь, мол. Первым медленно и с кряхтеньем уселся Бор с таким видом, будто ему тяжело сгибать ноги. Но Дариус знал: все это напускное, когда потребуется, бывший гонорт может быть очень быстр. Воин он знатный, а вот остальное… За Бором последовал Сегур.
Ну, Сегуру, для того чтобы замедлить свои движения, не следует и напрягаться, все получается само собой. Правда, силы он неимоверной, об этом в Табалорне даже шутки ходят. Но когда и где одна сила много значила? Дариус даже усмехнулся про себя. Посидели, помолчали. Особой приязни они друг к другу никогда не испытывали, обсуждать погоду глупо, а Бор пришел с утра пораньше явно не для того, чтобы поговорить о судьбе общих знакомых.
В дом вошла матушка Грейсиль, высокая полная женщина, которую, несмотря на ее возраст, трудно еще назвать старухой. Молча поставила на стол покрытый капельками влаги кувшин, холодный даже на вид, и так же молча вышла во двор. Недолюбливает она Бора и отношения своего к нему не скрывает. Вон, смотрит на него и губы поджимает, а о причинах неприязни ни разу не рассказывала.
Дариус разлил пиво по деревянным кружкам и первым пригубил из своей.
Готовит Грейсиль отлично, иной раз практически из ничего может соорудить превосходный праздничный обед, но пиво ей никогда не удавалось. Может быть, потому что варить его было особенно не для кого. Овдовела она рано, когда Сторн, единственный ее ребенок, еще не слазил с рук. Потом, когда сын подрос и оперился, он начал пропадать на долгие годы, лишь изредка навещая мать. Да и после ранения, когда вернулся с маленьким Дариусом, надолго дома не задерживался. Подлечившись, все еще припадая на ногу и морщась от боли в боку при каждом резком движении, Сторн пристроился в котерию к старому Михельсу. Тот взял его больше из уважения к отцу, с которым вместе когда-то служил в пикинерах. Затем Сторн оклемался, разве что в сырую погоду его мучили боли от старых ранений, и собрал уже свой отряд. Дела у нового гонорта пошли неплохо, он быстро завоевал среди заказчиков репутацию надежного человека. Но однажды, три года назад, не вернулся с очередного контракта.
- Я слышал, ты взял новый контракт, - полуспрашивая-полуутверждая прервал затянувшееся молчание Бор.
- Да, это так. Послезавтра отправляемся, - не стал отпираться Дорван.
- Еще я слышал, что тебе не хватает людей, - продолжил гость.
На этот раз Дариус лишь кивнул, соглашаясь. Ему действительно не хватало людей, и именно двух человек.
Поразмышляв над предстоящим делом, он решил взять с собой семерых. Пара лишних людей погоды не сделает, а при дележке оплаты получается не слишком серьезная сумма.
"Шесть или семь, больше не стоит, - принял решение Дариус. - Иначе получается работа ради работы, именно так любил говаривать Сторн".
Как выяснилось вчера, в Табалорн удачно вернулся Тацир, парень еще молодой и неопытный, и как воин не очень, но все это - дело наживное, главное, он нравился Дариусу как человек. Дорван уже брал его пару раз с собой, и, хотя дела тогда были не самые сложные - обычное сопровождение торговых караванов, он смог понять: парень без гнильцы в душе. Но даже вместе с Тациром людей все равно не хватало. В любое другое время Дариус при необходимости смог бы спокойно собрать и полтора, и два десятка человек, но только не в середине лета. Ну не собирался он брать контракты до осени. Кто же мог знать, что от нового предложения он не сможет отказаться. Хотя простым предложением это при всем желании назвать трудно.
Бор продолжал выжидательно смотреть на Дариуса.
"Тяжело, видимо, ему просить, - подумал Дорван. - Бор много старше, я для него совсем мальчишка. Видимо, плохи у него дела, если ко мне заявился".
Поднявшись из-за стола, Дариус подошел к распахнутому окну, из которого виднелась большая часть Табалорна.
Как гласили легенды, века полтора назад правящий тогда Фаронгом король Беренард Первый едва не стал жертвой заговорщиков, попытавшихся посадить на трон своего ставленника. Беренард вместе с несколькими верными ему людьми сумел сбежать из дворца, но преследование настигло его в Табалорне. И покоиться бы ему с миром, если бы не местные жители. Они спасли короля и даже пошли с ним в Батингос, сумев помочь Беренарду вернуть власть в свои руки. С тех самых пор Табалорн получил статус города, свободного от налогов, а его мужчины всегда служили в королевской гвардии. По крайней мере те, кто выделялся своей статью. Произошло это давно, да и легенды - они и есть легенды, и верить им можно далеко не всегда, но и все последующие короли Фаронга на свободы Табалорна никогда не покушались.
Городок располагался на оживленном торговом пути, идущем на юг до самого Тоскийского моря. Дорога неспокойная, а местами и совсем опасная, и как-то само собой сложилось так, что именно в Табалорне купцы нанимали людей для охраны караванов. Да и чем еще заниматься бывшим солдатам, отслужившим полтора-два десятка лет в королевской армии, единственным ремеслом которых является воинское искусство?
Вот так и вышло, что ратное дело стало основным занятием мужчин Табалорна. Они служили в войске короля, шли в котерии - отряды наемников, охранявшие купеческие караваны, или нанимались к тем, кому нужны были крепкие люди, знающие, с какого конца держаться за меч или как сбить стрелой всадника на полном скаку. Словом, нуждаешься в таких храбрецах - приезжай в Табалорн, назови разумную плату, и дело сразу же сладится. Потому и готовили сыновей в Табалорне к воинскому делу сызмальства, вручая мальчишкам вместо первой игрушки деревянный меч…
Дариус взглянул на Бора, по-прежнему смотревшего на него с ожиданием.
"Бор с Сегуром не самый плохой вариант, - подумал он. - Те, кто сейчас сидят без дела, еще хуже".
И в конце концов, Бор отлично должен понимать, что гонорт в котерии может быть только один. Ну а если он об этом забудет, Дорван сумеет ему напомнить.
- Отправляемся в Фагос послезавтра, плата - четыре серебряных дуката на человека, идти предстоит пешком. - Дариус на мгновение умолк, достал из кошеля на поясе две тускло сверкнувшие серебром монетки и положил их на стол. - Если согласен, вот задаток.
Говорить много смысла нет: для такого опытного воина, как Бор, информации вполне достаточно - и куда идти, и что взять, и сколько взять, и сколько времени займет дорога. И если сейчас он примет задаток - все, оба они в контракте.
Бор, сгребая со стола монеты широкой, как лопата, ладонью, тоже был краток:
- Согласен.
Мнением Сегура никто особо не интересовался: решение за них обоих всегда принимал Бор.
И Дариусу оставалось только добавить:
- Сбор послезавтра, с рассветом, у башни. Если возникнут вопросы - найдешь.
Бор кивнул.
Ошибиться с местом встречи невозможно, в Табалорне есть лишь одна башня, расположенная на краю города у ведущего на юг торгового пути. Не обнесен город и крепостными стенами, валом, рвом, даже тына нет. А зачем? Разбойникам и в голову не придет заявиться сюда. Ну а случись война - Табалорну против вражеских войск и со стенами не продержаться: мал он, одно название, что город, и двух тысяч жителей не наберется.
Уже после ухода гостей Дариус сообразил, что забыл поинтересоваться, откуда Бор узнал о его нужде в людях.
"Вероятно, Тацира встретил, - решил он. - Языкастый малый, и именно ему вчера поручили наведаться в обе табарлонские корчмы и объявить, что мне недостает двух человек. Но в любом случае дело сделано, и, если с подобным предложением придет кто-нибудь еще, я просто-напросто ему откажу".
Сразу же после того как за Бором с Сегуром захлопнулась дверь, Дариус занялся приготовлениями к походу. Время терпело, но Сторн всегда наставлял, что хорошая подготовка - половина удачного дела. Тем более поход предстоит пеший. Это означало, что все придется нести на себе и пять раз стоит подумать, чего и сколько взять.
Прежде всего Дорван занялся выбором оружия.
Лук. Тут он даже не раздумывал - надо брать. Короткий клееный трехслойный лук: посредине кость и с обеих сторон деревянные накладки. В последние несколько лет его верный спутник.
Старый Чаверс, изготовивший лук по заказу Дариуса, учел все его пожелания. А пожелания в основном заключались в том, чтобы максимально облегчить оружие и сократить размеры, не слишком теряя в силе боя. Дариус не мог похвастать особым мастерством в обращении с луком: сорок - пятьдесят шагов - вот его дистанция. С этого расстояния он уверенно кладет стрелу в голову противника или под левую лопатку зверя. Правда, по неподвижной мишени.
Имелось в доме и еще два лука, и оба они принадлежали Сторну. Один из них, высотой чуть ли не в человеческий рост, тяжелый и очень тугой. Но и задача у него особая: достать врага, облаченного в латы. Этому оружию самое место на крепостной стене. Или в ряду таких же луков, устремляющих в небо стрелы, которые, разогнавшись с высоты, будут поражать ряды латной вражеской пехоты или закованную в доспехи рыцарскую конницу.
Ну и еще один, имевший собственное имя Джерад - лук самого Сторна, очень похожий на лук Дариуса, - рассказывая Чаверсу о том, каким видит свое будущее оружие, Дорван и держал в уме образ Джерада.
Гонорт привычно согнул лук, уперев рогом в пол и, навалившись всем телом, накинул тетиву. Затем резко, значительно резче, чем требовалось, пару раз рванул тетиву на себя, заставляя лук гневно скрипеть.
"Потерпи, друг, мне очень не хочется, чтобы ты подвел в тот момент, когда от тебя будет зависеть моя жизнь", - успокаивал его Дариус, внимательно разглядывая оружие после учиненного издевательства.
Лук выдержал, и слои нигде не разошлись, и пошедшие на обмотку сухожилия тоже были в порядке. Так, теперь стрелы.
"Дюжина, - решил Дариус. - Мне хватит и дюжины стрел. Отправься мы на лошадях - и лишний тул не стал бы помехой, а так… Шесть стрел с трехгранными наконечниками и столько же охотничьих, с широкими листовидными. Они отлично подойдут и для охоты, и против бездоспешных воинов".
Подумав, Дариус сунул в тул еще три бронебойные стрелы, затем таким же решительным движением вынул их обратно, отложив колчан в сторону, - со стрелами тоже все. Теперь засапожный нож, куда ж без него. Проведя ножом по коже предплечья, дунул на лезвие, убирая срезанные волоски. Острый, править не надо.
Кстати! И Дариус снова взял в руки колчан. С внутренней стороны пришиты ножны со вставленным в них метательным ножом. Удобно - пошлешь руку за спину будто бы за очередной стрелой, опустишь ее чуть ниже - и вот она, рукоять. Однажды самому ему чуть не пришлось расстаться с жизнью (палец Дариуса помимо желания прошелся по небольшому шраму на шее), когда он посчитал, что противнику не хватит времени на то, чтобы пустить в него стрелу. Но, как оказалось, рука врага метнулась совсем не к висевшему за спиной колчану. Как ему тогда удалось уклониться от ножа, он до сих пор понять не мог. Не иначе как сам покровитель воинов Марох помог, подтолкнув в плечо.
Лезвие метательного ножа в три пальца шириной имело двухстороннюю заточку. Рукоять небольшая, как раз по ширине ладони, обмотана в два слоя толстой нитью. Дариус взялся за рукоять, отвел руку за спину, примериваясь к броску, и тут же отказался от своего намерения. Грейсиль обязательно увидит новую отметину от вонзившегося ножа. Она ничего не скажет, но посмотрит очень выразительно и покачает головой.
А вот подправить лезвие у этого ножа следовало бы. Так, сначала добиться, чтобы на режущей кромке с обеих сторон не было заусенцев, затем пройтись мелким оселком. Металл, из которого сделан метательный нож, мягкий, но зато и затачивать легко. Достигнув на режущей кромке черной полоски, такой тонкой, что даже свет на ней не отражается, Дариус несколько раз провел по лезвию тканью, слегка пропитанной маслом, после чего вставил оружие обратно в ножны.
Скрипнула дверь, пропуская матушку Грейсиль. Женщина прошла к полке, заставленной парадной посудой, что-то там поправила, звякнув кувшином о глубокую чашу с незатейливым орнаментом, затем поинтересовалась:
- Скажи, Дариус, а отказаться ты не мог?
Не годится это - женщинам лезть в дела мужчин, но слишком уж с озабоченным лицом он тогда вернулся, хотя и пытался это скрыть.
- Все будет хорошо, матушка Грейсиль. Да и сколько можно дома сидеть? - попытался отшутиться Дариус. - А сено для Тельды найдем, если сам не успею накосить - куплю. Или Роя попрошу, чтобы накосил.
Грейсиль вздохнула и задала новый вопрос:
- Когда думаешь вернуться?
- К следующему сенокосу точно буду.
Женщина вздохнула еще раз, но промолчала.
"Быстрее бы уж он женился, - хмурилась она, замешивая тесто для лепешек. - Сначала мужа ждала, потом сына, теперь вот Дара ждать приходится. Женится - невестку в дом приведет, хоть не одной уже. Детишек нарожают, и будет все, как у людей. А то иногда вечерами от одиночества выть хочется. И ждешь, ждешь, ждешь, прислушиваясь к каждому звуку за окном. Так вся жизнь и пройдет в ожидании".
"Смог бы - обязательно отказался, - размышлял Дариус, снимая со стены висевшие на деревянном колышке ножны с саблей. - Но не получилось".
Вынув из ножен блестящее, слегка изогнутое лезвие, гонорт невольно залюбовался. Казалось бы, пора уже привыкнуть, сабля у него уже долгие восемь лет, но каждый раз при виде этого оружия у него перехватывало дух.
Сабля трофейная и досталась ему от первого убитого врага. Тогда, восемь лет назад, после боя с долузсцами, в котором они умудрились победить, люди из котерии Сторна настаивали на том, чтобы сабля была продана, а деньги разделены между всеми - слишком уж дорогим выглядело оружие. Но Сторн убедил их отдать ее Дариусу, особо упирая на то, что тот лично убил долузсца, убил в четырнадцать лет, и это говорит о многом. Став обладателем этого сокровища, Дариус поменял ножны на более скромные - прежние смотрелись слишком дорого, такие впору иметь какому-нибудь барону или даже графу. И еще он заменил рукоять, которая оказалась для него толстовата.
Через пару лет рукоять пришлось поменять снова, подстраивая под подросшую руку владельца. А лезвие конечно же оставалось прежним. С долом, почти доходящим до неширокой елмани, и красивой поверхностью, украшенной вязью. Сторн говорил: клинок изготовлен не долузсцами, они таких делать не умеют.
Сабля была в полном порядке. Еще бы: Дариус всегда тщательно следил за тем, чтобы на лезвии не появилось даже малейшего пятнышка ржи. Несколько раз взмахнув саблей, он с удовольствием послушал свист разрезаемого ею воздуха. Нет, до чего же хороша! А уж как заточку держит! Говорят, таким клинкам в старину давали собственные имена, и слава о них разносилась далеко-далеко. У сабли Дариуса тоже имелось имя, сам он его и дал, но никогда не произносил вслух.
Единственный недостаток, если это можно назвать недостатком - длина клинка. Все же он предназначен для конной рубки. Носить саблю на боку, на перевязи, когда идешь пешком, не очень удобно, но и оставить ее дома…
Ничего, не в первый раз. Дариус может пристроить саблю за спиной. Конечно, и в этом случае возникают определенные неудобства, ведь клинок такой длины не выхватишь из-за спины одним движением, а в бою одно потерянное мгновение может стоить жизни.
Но за все всегда нужно платить, так говаривал Сторн.
Кираса. Старая добрая верная кожаная кираса. Взять ее с собой необходимо, хотя и лишний вес. Но не ту, у которой между слоями кожи спрятана тонкая кольчужная сеть. Нет, вот эту, она хоть и из толстенной бычьей кожи, но полегче и покороче, полы едва достигают середины бедер. Правый наплечник заменен сразу по возвращении из прошлого дела, а остальное… Дариус взял кирасу за наплечники, отвел руки перед собой и критически ее осмотрел - все остальное в порядке.
Есть еще глефа с наконечником, похожим на короткую саблю, самое подходящее оружие для пешего путешествия. Но тогда встанет выбор между глефой и саблей, и, понятное дело, победу одержит конечно же сабля. К чему тогда все эти раздумья?
Кинжал на поясе всегда с ним, и он тоже в порядке.
Осмотрев сапоги, Дариус пришел к выводу, что еще один поход они точно протянут. Имеется у него и новая пара сапог, но разнашивать их на ходу будет дуростью, можно стереть ноги так, что всем обузой станешь. Становиться же ему обузой нельзя - он гонорт, и люди ему свои жизни доверяют. А потерять авторитет значительно проще, чем заработать его.
Вот, как будто бы точно все, остальное - заботы матушки Грейсиль.