– Володь, здравствуй. Слышал уже, военное положение отменили? Здорово, вроде договорились о мире. Так что все, отбой. Но я тебя позвал потому, что тут дело вашей бригаде есть. Подшабашить хотите? Имеется дельце, очень много работы, тяжелой и грязной. Нужен срочный ремонт, и без бригады слесарей никак. Сварщика с помощником я уже нашел, это Ильшат с Ильнуром, требуются слесаря. За работу пять сотен каждому, но нужно прямо сейчас вылетать и работать "от забора и до заката", то есть пока не закончите. Аврал, одним словом. – Глава вопросительно посмотрел на меня.
– Сейчас, Осип Давыдович. Вон у мужиков спросим. – Я кивнул на выходящих из проходной Малика, Тольку и Коляна. – Но завтра ведь рабочий день, как с этим?
– Это я с Андреем решу, это не проблема. Закроют вам на один день меньше, и все. Парни, есть работа! – Рабинович начал здороваться с подошедшей бригадой… – Вот так, парни. Если они официально обратятся в ремонтные службы протектората, им помогут, но счет выставят заоблачный. Авария крупная, очень много работы. А если им поможете вы, то и подзаработаете, и нормальные добрососедские отношения выстроим. Согласны? – Рабинович внимательно поглядел на нас.
Мы переглянулись. Конечно, после полного рабочего дня мы устали, но от таких предложений отказываться не стоит. Хотя бы потому, что потом Рабинович к нам не обратится, а значит, следующая шабашка проплывет мимо, да и хорошие отношения с главой никогда не помешают.
– Я – за, – подумав, высказал свое мнение Малик. Колян и Толик кивнули.
– Но нам необходимо хотя бы перекусить и собраться. Час времени у нас есть? И инструмент нужно из мастерской взять. – У меня имелся свой, но, если можно использовать заводской инструмент, нужно этим пользоваться. Свой целее будет.
– У вас есть пара часов. Пока "аннушка" из Москвы вылетит, пока до нас доберется, как раз и поужинать спокойно успеете, и собраться. Давайте через два часа, в пять вечера, жду вас на взлетке с инструментом, а сейчас я звонить пойду. – И Рабинович поспешил в здание администрации, а мы отправились по домам.
Нужно еще с Олесей договориться. Вряд ли ей понравится мое исчезновение, тем более – на ночь глядя, хотя и объяснял ей, каковы особенности работы слесаря-ремонтника.
Через час выбежал из дома. Олесе категорически не понравилась мысль остаться на ночь одной, и большую часть этого часа я пытался сгладить свое будущее отсутствие. Так что поужинать не получилось, пришлось в темпе вальса принимать душ, переодеваться, хватать автомат с подсумками, дежурный рюкзак и здоровенный пакет с бутербродами, огурчиками, помидорчиками и термосом с кофе, который собрала мне полуодетая-полуобнаженная девушка.
На улице я заскочил в свой "Егерь", наконец застегнул ремень с пистолетом, бросил на соседнее сиденье рюкзак, автомат, подсумки, пакет с бутерами. Вытащил верхний бутерброд с толстым куском холодного жареного мяса крокодила (вкуснее курятины!), вцепился зубами. Так, держа зубами бутер, включил вторую и поехал на завод.
Там с Маликом, Колькой и Толиком загрузили в тележку дежурные наборы плюс свои "любимые" ломометры и кувалдометры и повезли на взлетку.
Там нас встретил Рабинович со сварщиками. Но какой Рабинович!!! Увидев его, Малик запнулся и чуть не грохнулся на сварочник.
Осип Давыдович был одет в белую рубашку и строгий черный костюм, старомодный такой, в руке держал широкополую черную шляпу и обмахивался ею, на голове была ермолка. Под пиджаком, правда, на толстом кожаном ремне так и остался "Кольт М1911А1" сорок пятого калибра.
– Ну шо ви пялитесь? Меня мама из Одессы в гости зовет и сильно расстроится, если ее Ося разочарует соседей. Пришлось в синагогу готовиться, не брился неделю. Мама стала такая религиозная. – Глава подмигнул нам и повернулся на шум авиационного двигателя. – Вон летит наш орел. Все нормально будет, через полтора часа работать начнете.
Из-за речки неторопливо вылетел биплан, сделал круг над нами и взлеткой, аккуратно сел. Неторопливо пробежав сотню метров, он остановился было, но потом рыкнул мотором и поехал к нам.
Ан-2 был покрашен сверху в здешний камуфляж и в серо-голубой цвет снизу. Вдоль борта и снизу на крыльях крупными буквами виднелась надпись "ОМОН". Только "люстры" сверху не хватало.
Впрочем, ее с успехом заменяли крупнокалиберные "корды", закрепленные в специально прорезанных в бортах люках. Под крыльями виднелись пилоны с двумя блоками-семерками НУРС. Короче, не самолет, а гроза партизан.
– Ну грузитесь, чего встали? – Из открывшейся двери выглянул пилот. – Щас грузовой люк открою.
Закинув в самолет инструменты, мы уселись на жесткие скамьи вдоль бортов. Самолет снова зарычал двигателем, сильно затрясло, но тряска почти сразу прекратилась. Да и мотор стал работать по-другому. Полетели.
Комфортом в этом агрегате и не пахло, но в пулеметные люки была прекрасно видна земля внизу. "Аннушка" высоко не поднималась, пулеметчик отодвинулся в сторону и кемарил, а мы с мужиками разглядывали проплывающий внизу пейзаж. Поля вскоре кончились, под нами была практически нетронутая земля с небольшими лесочками и широкими кусками саванны, часто иссеченная ручьями и речками.
Через час с небольшим перелетели Амазонку, снова начались поля. Самолет мелькнул над довольно большим поселком и пошел на посадку.
– Слава богу, прилетели. Мужики, выручайте! – К нам шустро подбежал плотный такой мужик. – Кошмар!!! У нас механизатор, пьяный дурень, свернул загрузочные конвейеры и главный бункер механизмов уборки навоза. А тут сорок тысяч свиней на ферме! Мужики, Христом Богом прошу, скорее наладьте!!! У меня все от мала до велика на лопатах и тачках навоз возят. А завтра снова жара под сорок, не дай бог, эпизоотия, начнется падеж. Спасайте, мужики!
Ох ты ж твою душу! Приехав на место, увидели нехилую композицию из срубленных и искореженных конвейеров, разорванных транспортерных лент, смятого и рухнувшего приемного бункера. Венчал все это безобразие здоровенный китайский погрузчик, изрядно покореженный, но не посрамивший Поднебесную. Как это все пахло!!! Точнее, воняло.
– А где механизатор? Живой хоть? – переодеваясь в спецовку, спросил Семеныч.
– Живой, пьяных Бог бережет. Ох и попал он, мама не горюй. Дурень несчастный, до пенсии будет на полставки лопатой работать.
И понеслось. Через восемнадцать часов я стоял под душем и дрожащими от усталости руками пытался отмыть волосы от запаха свежего свинячьего навоза. Перемазались как черти, пока сначала все срезали, а потом собирали по новой. И пропахли соответственно. Но сделали, все заработало, фермерские электрики запустили все новопривезенные движки. Последние четыре часа я вкалывал на древнем токарном станке в здешней мастерской. Пришлось на ходу импровизировать, подгонять новые редукторы, соединять и надставлять ленты. Так что сейчас в бункер подавался свеженький навоз. Вот уж что-что, а навоз производить эти свинки мастера. Впрочем, покушать они тоже мастера.
Выйдя из душа, я долго принюхивался к себе и не мог понять, отмылся или как. Остальные вели себя подобным же образом. Все устали как черти, которым досталась сверхурочная партия грешников.
Местом нашего нынешнего пребывания было небольшое ладное украинское село. Натурально "Вечера на хуторе близ Диканьки". Только вишни во дворах росли пополам с апельсинами. Небольшая церковка сверкала маковкой из оцинкованного железа. Ровные улицы, сходящиеся к майдану. Жили здесь украинцы пополам с вьетнамцами. Вьетнамцы работали в основном на рисовых полях, а украинцы на свиноферме. Она на самом деле оказалась огромной, сорок тысяч свинок – это очень много. В Московском протекторате одна из четырех таких ферм, принадлежащих Коршунову и поставляющих свинину Русской Армии и Демидовску. Расположена она была, правда, не очень удобно, на машине минимум восемь часов от нас добираться. Поэтому нас на самолете сюда и привезли.
…В большом и чистом дворе накрыли белой скатертью большой стол, за которым мы собрались после душа.
– О, сам хозяин едет, – ставя на стол огромное блюдо с варениками, заметила дебелая жена председателя.
Что интересно, они очень чисто говорили по-русски, а вот их соседи – на причудливой смеси русского и украинского языков. Про вьетнамцев и сказать нечего, только материться пока научились. Вьетнамцы, кстати, оказались московские. Их в Москве на чем-то накрыли и вместо депортации сюда спихнули, опоив сонными таблетками. Впрочем, благодаря Коршунову они весьма неплохо устроились.
Из остановившегося черного "гелендвагена" вышел здоровый, немного тучный мужик в милицейской форме с генеральскими погонами. На широкой груди поблескивали "поплавки" училища и академии, колодка с наградными ленточками. Интересно, кто это? За вездеходом остановилась серая пассажирская "газель" с надписью "ОМОН".
К генералу подошел председатель. Обстоятельно, без подобострастия отчитался о проделанной работе. Ответил на заданные вопросы. И вместе с генералом пошел к нам.
Генерал приблизился, мы невольно привстали из-за стола:
– Добрый день, мужики. Спасибо за работу, сейчас можете пройти в контору, получить деньги. А потом пообедаете и вас отвезут домой. Ехать, конечно, дольше, но гонять самолет очень уж накладно, я сам на машине езжу, когда не тороплюсь.
После этого генерал пожал нам руки и собрался было уходить, но возле меня задержался. Хмыкнул, достал из кармана ежедневник в кожаном переплете, полистав, нашел нужную страницу:
– Рост сто восемьдесят – сто восемьдесят пять сантиметров, тяжелый, за сто килограмм весом. Плечи широкие, грудная клетка мощная, очень накачанные ноги. Волосы темные, глаза карие, нос прямой, губы узкие, надбровные дуги выпуклые. Над левой бровью должна быть ссадина. Не ты ли моего капитана Сысоева под Новой Одессой поколотил три недели назад?
– Так точно, та-щ генерал-лейтенант. Нечего было к моей невесте лезть. – Я невольно подобрался. Вот уж не думал, что та драка здесь икнется.
Но генерал усмехнулся:
– Ладно. Проехали. Но в следующий раз учти – нас здесь не очень много, чтобы своим же телесные повреждения средней тяжести наносить. Он неделю назад из госпиталя вышел, сильнейшее сотрясение головного мозга, хотя я сомневаюсь, что у него мозги вообще есть. Как он до капитана дослужиться умудрился? Иди давай, жених, получай деньги. – И генерал отправился в контору.
Выдохнув с облегчением, за ним пошел и я, догоняя мужиков. Там получил под роспись свои пять сотен и вышел во двор. Подошел к сидящим за столом парням, уселся на тяжелую скамью.
– Малик, не помнишь случайно, какой коньяк Рабинович заказывал в Демидовске? – Неделю назад мы с Маликом стали свидетелями того, как глава заказывал у лавочника какой-то дорогущий коньяк из Старого Света.
– Нет, не помню. Но лавочник-то знает, спросим. А что, думаешь, надо взять? – Малик накладывал себе вареники.
Я тоже наложил в тарелку большую гору вареников, поблагодарил хозяйку, взял лафитничек с горилкой. Чокнувшись с парнями, выпил, почувствовал, как крепкий напиток огненным шаром стекает по пищеводу. В желудке потеплело, постепенно начала отпускать дикая усталость. Редко когда приходится практически без перерыва работать тридцать часов подряд.
– Нужно взять. Сам понимаешь, глава нам отличную шабашку подкинул, требуется отблагодарить. А то в следующий раз может и мимо проплыть. – Я обмакнул вареник в сметану и с удовольствием закусил.
– Ага, точно. Хоть маленький откат, но нужен. Полкуска за такую работу – нормально! – Толян согласно кивнул головой и начал разливать по новой.
Тем временем из открытого окна донесся рев разъяренного генерала:
– Ты что, Иван, полный дуб? Какого ты на погрузчик пьяный полез? Тебе что, глава времени протрезветь не дал бы? Мы что, звери полные? Не понимаем, что у тебя горе? Но твоя жена умерла, а ты, идиот, ни хрена о сыне думать не хочешь. Ты хоть знаешь, на сколько попал? Благодари моего бухгалтера, что у него связи есть среди руководства за речкой, а то бы они такой счет мне выставили! Короче, год на лопате. Потом погляжу, как работать будешь. Половина зарплаты пойдет на погашение долга. Не будешь пить, через год переведу в Москву или Одессу, механизатором на стройку, там заработок выше, быстрее расплатишься. А сейчас иди отсюда, от греха подальше!
Из конторы выскочил взмыленный мужик лет сорока, вытер пот рукавом, вздохнул облегченно и пошел восвояси.
Нам Марфа Матвеевна рассказала, в чем дело было.
У него жену какая-то дрянь прямо в ванной комнате укусила, какая-то здоровенная мокрица. Пока прилетел вертолет, пока довезли до Москвы, она и умерла. Эту мокрицу на исследование забрали, а тело женщины обратно привезли. С тех пор у мужика запой.
В конторе продолжали разговаривать:
– Ну как, Антон Петрович, решили насчет технаря в Демидовске? – Генерал постепенно успокаивался.
– Да решили, просто боязно так далеко девок отпускать. Мы же часто к ним не сможем ездить.
– Ничего. Там народ не кусачий, все свои.
– Так, товарищ генерал, народ-то, может, и не кусачий, так парни злопихачие, городские. А дочки у меня деревенские.
– Так и хорошо! Они у тебя красавицы, глядишь, женихов привезут. Не забывай, девок пока маловато. А радиотелемастер здесь еще долго работой обеспечена будет. Короче, иди, дочерей собирай, я отсюда через Демидовск поеду, дела, вот твоих и прихвачу, пусть поступают. По дороге подумают, на какой факультет. – Вскоре генерал вышел из конторы и вместе с председателем уехал куда-то на УАЗе.
Хм… вот уж не ожидал самого Коршунова увидеть. Странно, он без помпы и охраны ездит, даже "люстры" на машине нет. Причем при личном знакомстве произвел не самое плохое впечатление. Если честно, то это несколько противоречило моему представлению о министре внутренних дел Москвы. По словам военных, он попал сюда из той Москвы, где умудрился зажилить больше двухсот миллионов долларов.
– Марфа Матвеевна, а какой он из себя, ваш работодатель? Давно у него трудитесь? – спросил я у хозяйки.
– Да нормально все, как при СССР в нашем совхозе было. Гоняет мужиков и в хвост и в гриву, но платит, заботится о технике, ОМОН вон с вашими егерями уже лет пять как бандюков из Латинского Союза тряхнули, они теперь сюда и носа не кажут. А то неспокойно было, моего старшего здорово подранили, полгода в госпитале лежал. Так что сейчас хорошо, вон какую ферму отгрохали. Сам-то он почти одновременно с вашим Демидовым появился и здесь, в Москве, обустроился. Уж как на него начальники московские давили, чтобы он их сторону против Демидова занял! Нет, говорит, мое дело Внутренние войска и защита людей, а между собой сами разбирайтесь. – Дородная женщина выставила на стол большое блюдо с ватрушками с творогом и вареньем.
Ага, ферма здоровая. И очень хорошо, что сейчас ветер в ее сторону дует, хоть поесть спокойно можно – без свинских гурманских запахов. А вот про Коршунова теперь и подумать стоит. Хорошо, вояки его не любят. Вор типа. А с другой стороны, какие деньги и откуда он взял, если ему так срочно аж в другой мир бежать потребовалось? Двести миллионов – это очень много. Мог ведь поделиться с каким-нибудь начальством и спокойно жить если не в России, то в Англии, как Березовский. Есть такие начальники, которые ни пяди своей земли не отдадут, но вот проходящие мимо миллионы запросто прихватизируют. А если учесть, что миллионы эти появились в середине девяностых, когда вовсю шла война в Чечне. Хм… не знаю… И то, что он против Демидова и РА фактически ничего не делал, вовсе не говорит о его слабости. В те времена не было еще такой армии, только на деньги Коршунова и можно было кодлу головорезов нанять на разовую операцию. И его ВВ, особенно ОМОН, постоянно в новостях вместе с нашими егерями мелькают. Именно вместе, то банду разогнали, то конвой отбили. Похоже, не все так просто в отношениях Коршунова и командования РА. Вон он в Новой Одессе допустил создание Корпуса морпехов, который подчиняется РА. И над тем надо подумать, как он отреагировал, опознав меня… Но это все оставим при себе, не стоит вытаскивать такие сведения. Так это или нет, но я уверен, что лучше не вмешиваться в высокую политику и шпионские игры. Растопчут и не заметят, тем более во время строительства государства.
…Вскоре мы закончили ужинать и стали грузиться в "газель".
Председатель вручил нам по хорошему такому брусу замороженного сала, завернутого в чистую марлю. Оглянувшись на супругу, сунул Малику литровую бутыль с горилкой.
– Давайте, парни. Это вам к ватрушкам, – усмехнулся он и пошел к "гелендвагену". Генерал усаживал в свой "мерседес" двух молоденьких, похожих друг на друга девчонок. Очень хорошеньких, очень растерянных, но весьма довольных. Его водитель загрузил в багажник пару больших сумок.
В конце концов мы поехали. Когда выезжали из села, я обратил внимание на стоящие под навесом во дворе местной администрации пять каких-то пикапов со снятым верхом и установленными на треногах в кузове СГМами. А что, дешево и сердито. Мужикам оборонять село, а дороги здесь неплохие, хорошо укатанные рокады. Да еще кое-где засыпаны щебнем. Так что перебросить в любое место маневренную группу поддержки, да еще при ротных пулеметах, можно запросто. А пикап везет с полтонны, так что кроме пулеметчика в кузов еще пара автоматчиков влезет и боеприпасы.
За селом начались рисовые чеки. Стало очень душно и влажно, тропики прям, дышать от духоты нечем. Вьетнамцев на них сегодня не видно, что, впрочем, совсем неудивительно.
Потихоньку мы все заснули, чему неплохо поспособствовала выпитая в селе горилка. Бутыль, полученную от председателя, спрятали – дома выпьем.
"Гелендваген", подняв пыльное облако, давно исчез впереди. Все-таки не груженая "газель", да и движок, и ходовая намного лучше.
А мы потихоньку, километров сорок в час, пылили на юг, к Амазонке. Василий, шофер, негромко включил одесское радио с неожиданно интересным ведущим. Так говорить, наверное, только в Одессах и могут.
Ехали, мы дремали, Василий рулил. Остановились часов через пять – перекусить, причем придорожное кафе оказалось расположено рядом с огромным конопляным полем.
– Василий, а это что, какая-то генетически модифицированная конопля? Ну без наркоты? – поинтересовался Ильшат, растирая в пальцах листик.
Конопля на этом поле вымахала в три метра высотой. Те поля, которые мы проехали, были уже убраны, да и на этом собирались начинать уборку.
– Да нет. Нормальная конопля. Кому это здесь нужно, заморачиваться грехами того мира? Если есть идиоты, которые хотят наркоты, они ее и так найдут. А на этой конопле большие деньги делают. Пенька, брезент, специальные ткани, из них китайцы форму шьют для нас и Русской Армии. Хорошую бумагу делают – тоже бизнес. – Василий уселся за стол.
– А чего это твой генерал девчонок в Демидовск повез? В Москве тоже вроде универ есть, а в Новой Одессе точно имеется? – наливая в стакан кваса и зевая, спросил Николай.