– Ну кто тебе мешает? Земля копейки стоит, купи пару соток и строй хижину, вряд ли кубинцы будут против. Правда, остров нужно выбирать поближе к Береговому и какой-нибудь баркас прикупить или построить. А вообще, это идея, потом помозгуем. Пошли. – И наша троица отправилась вслед за остальными.
Протекторат РА, остров Южный.
22 год, 32-й день 10-го месяца
– Ну все, товарищи ремонтники. Артустановки приняты и поставлены на боевое дежурство в строящемся форте. Поздравляю и спасибо. – Комендантша пожала нам руки своей левой. Правая у нее висела на косынке: подранило в ту ночь, когда пираты напали. – Вот, прошу вас, подписанный акт приемки орудий. И акт приема-передачи вашего заводского инструмента. Так что можете собираться, через часок отходит "Беда". Интересно, это кто так капитана Врунгеля в Береговом любит? Еще в той жизни ребенком фильм смотрела.
Поблагодарив комендантшу, мы пошли к нашей палатке. Хижины хоть и отстроились за эти два дня, но лишний раз переезжать уже было влом. Да и некогда, пахали от зари до зари, в радиохижину телеграммы Олесе отправлять ходил уже впотьмах.
Так что мы забросили свой личный инструмент в грузовой мотороллер индийской сборки вроде нашего "Муравья", я поставил туда же пару картонных коробок с красивыми раковинами и саженцами местных пальм.
С пальмами сегодня намучился. Точнее, с пиявками, которые нападали за шиворот, пока я ковырялся в подлеске. Внизу всех длинным дрыном стряхнул, а вот про деревья не подумал, сажал себе пальмочки в обрезки бутылок-полтарашек.
Возле пирса стояла самоходная баржа под командованием здоровенного одноглазого негра. На корме и бортах красивым почерком было написано название суденышка: "Беда". Именно про него говорила комендантша.
Так что загрузившись на баржу, мы вышли на пирс, попрощались с людьми, которые пришли нас провожать. Людей пришло много, почти весь народ, который жил на острове. Шумно попрощавшись, сунули нам небольшой бочонок местной самогонки из сахара и фруктов с гордым названием "ром", после чего мы снова перешли на борт баржи.
Баржа коротко гуднула и довольно резво побежала на север.
Экипаж состоял всего из четырех человек: сам капитан и три матроса. Сейчас один стоял возле носового ДШК, один возле штурвала. Капитан лежал возле нас в гамаке и на жуткой смеси русского, английского и испанского языков рассказывал, как его в совсем недалеком прошлом, чуть больше месяца назад, освободили из рабства с одного из многочисленных островов в дельте Амазонки. Та еще одиссея. Он гордо показал заплатки, наваренные на пробоинах от крупнокалиберных пуль, которые получили во время прорыва. Правда, он честно сказал, что все на барже в основном лежали мордой в палубу, стараясь уцелеть, и не приподнимались выше уровня ватерлинии. Воевал с обнаглевшими наркопроизводителями и наркоторговцами в основном экипаж выручившего их судна, воевал умело и жестоко. Как на острове, так и во время прорыва. Теперь стало понятно, почему все живущие напротив мангровых болот и у самой Амазонки так береглись.
– Мы стреляли только в бандитов и загнали их в нашу тюрьму. Жаль, что некогда было снять с них шкуру. После прорыва нас отправили к русским, и я остался у них. Русские учли, что я привел к ним эту посудину, и предложили мне стать на ней капитаном. Потом во время штурма Островов я перевозил кубинцев, технику, припасы. Сейчас хожу между Островами и Береговым, наша баржа на хорошем счету. Даже имя барже присвоили, сказали, очень известное в том мире в России, – покачиваясь в гамаке и посасывая сигару, гудел капитан. Черная повязка придавала ему пиратский вид, не хватало только треуголки и попугая.
На ночь баржа бросила якорь в одном из небольших заливчиков. Как сказал Мпота, они не ходят ночью. Огромное ночное небо сияло звездами, отражаясь в неподвижной воде. Мы опять поделили дежурства и караулили вместе с экипажем. Моим напарником был неразговорчивый угрюмый темнокожий парень. Впрочем, с частично отрезанным языком (бандиты "поприкалывались" над рабом, чтоб им на том свете лишнее полено в топку бросили!) ему и говорить-то было сложно. Да и мне говорить не сильно хотелось. Так и простояли три часа, смотря по сторонам и слушая ночные джунгли. Пару раз недалеко от борта проплывало что-то внушительное, но к барже не приближалось. А я все-таки приготовил пару лимонок.
На следующий день мы прошли знакомый пролив между Островами и направились вдоль континента на север. Амазонку и мангровые болота по левому борту проходили по знакомой схеме, в усиленном режиме. Рыбаки опять проверяли переметы. Пару раз встретили наши небольшие парусно-моторные шхуны здешней постройки, спешащие по делам. Мимо прошел пузатый углевоз, следующий куда-то на юг.
– Раньше так много судов здесь не ходило, это после зачистки Диких Островов навигация и рыболовство здесь начали процветать. До этого очень опасно было. Много бандитов на корм крокодилам отправили. – Мпота довольно усмехнулся.
Вечером опять встали на якорь. Хоть и осталось до Берегового часов пять ходу, но в чужой монастырь со своим стаканом не лезут. Нет на барже ни радара, ни хорошего навигатора. Так, каботажит, и ладно. Мне опять выпало ночное дежурство, только в предрассветную смену.
Великолепный восход солнца, яркий, красочный, немудреный завтрак – и снова в путь.
На подходе к Береговому нас досмотрел сторожевик. Просто формальность, и мы снова двинулись домой. Порожнюю баржу (не считать же серьезным грузом нас троих и наш багаж!) здорово качало на волнах. Пролетело звено вертолетов, по словам капитана, идущих в Новую Гавану.
Пройдя в бухту, нас отправили на швартовку совсем в другую сторону, к угольному терминалу. Там, выгрузив вещи на берег и отправив Коляна в Управление порта, мы с Маликом уселись под навесом в специально отведенном для пассажиров месте. А на баржу стали грузить здоровенные полиэтиленовые мешки с углем.
Я достал мобильник, включил его. Блин, зарядка почти на нуле.
– Олеся, привет. Мы уже в Береговом.
– Володя, любимый! Как я рада, как мы соскучились!
Хоть и недешевая здесь связь, но как здорово услышать любимый голос.
– Привет, солнце. Я тоже очень рад тебя слышать. Мы постараемся добраться до дома как можно быстрее. Как только найдем транспорт, сразу отправимся. Не переживай, тебе сейчас нельзя. Ждите, мы скоро приедем. Солнце, у меня зарядка заканчивается, отключаюсь. Пока. – Я отключил из последних сил сигналящий телефон. И чего я его на острове не зарядил? Совсем из головы вылетело.
Появился радостный Колян. Сразу видно было: транспорт нашелся.
– Так, мужики. Сейчас подойдут ЗИЛы, мы на них погрузимся, и до Демидовска, до продтоварной базы. А там наши будут, "газельки" и КамАЗ. Перегрузимся на них, и домой.
И точно, через полчаса подошли шесть ЗИЛ-130. Надо же, даже сюда забрались. А вообще-то понятно, машина очень неплохая, только где их нашли, неясно. Наверное, с каких-то складов длительного хранения сняли.
В кузовах ЗИЛов стояли бочки с крепко пахнущей соленой рыбой. Той, которая идет вместо селедки. Из переднего выскочила крепкая женщина лет сорока.
– Шо встали, хлопцы? Грузите вещи у кузов, и поехали.
– Так, Мария Тимофеевна, все же селедкой провоняет. Можно мы вещи по кабинам раскидаем? – Колян растерянно посмотрел на нее.
Мария Тимофеевна глянула на наши шмотки. В принципе не очень уж и большая куча. Рюкзаки, ящики с инструментами, оружие. И все.
– Можно, грузите. Только швыдко давайте, швыдко.
Я загрузил свои шмотки в кабину ЗИЛа. Ничего, она просторная, все влезло.
– Давай залазь, – кивнул рыжий парень примерно моего возраста.
Ну я и залез.
Кабина ЗИЛа пропахла бензином и моторным маслом, сразу видно было, что машина – трудяга. Наверху, на потолке, был сделан крепеж для оружия, на котором висел АКМ с подствольником. Сам водила оказался вооружен еще и пистолетом в нагрудной кобуре. Похоже, или "таурас", или "беретта". Что-то такое.
Глава 14
Протекторат РА, Демидовск.
22 год, 34-й день 10-го месяца
– Ладно, Олег, пока. Спасибо, что подвез. – Я пожал руку парню и выскочил из пропахшей бензином кабины. Ухватил инструментальный ящик, вытащил его и пошел к Малику и Коляну.
ЗИЛки укатили дальше, а мы, поскольку грузовики наших коммерсантов уехали еще засветло, прошли пару кварталов до диспетчерской по темному городу. Все-таки видно было, что живем не очень богато, маловато фонарей на улицах.
– Нет, ну ты глянь, ни одной машины до Солнцегорска. Все, закончился сезон, зимовка начинается. Хорошо хоть колонна идет обратно с ГЭСа, нас до перекрестка подбросят. Свяжемся из головной машины с комендатурой, они вышлют разгонную "буханку", – сказал я, надевая только что купленный в круглосуточной бакалее добротный плащ-дождевик (мой сгорел в хижине на острове, а пластиковый порвал на барже).
– Так позвони своей, пусть приедет завтра на "тойоте", а сейчас в гостинице отоспимся, – сказал, зевая, Колян. – Спать охота.
– Колька, ты что, на "Беде" не отоспался? Нет, Коль, я Олесю одну из Солнцегорска не пущу, а теперь тем более. И Малик Светку тоже. Ты чего Нинку не попросил? Дал бы ключи от "Нивы".
– Она в Береговой переехала. Я брату позвонил, пока ты в диспетчерской был. Кстати, его вчера к нам в больничку перевезли. Хоть поговорил, привет вам всем, – грустно заметил здоровяк. – А Толик еще пару недель пролежит, у него вся нога распахана.
– Ну ты даешь, время к полночи. Ладно, пошли на северную сторону, через сорок минут колонна выходит. – Я помахал запиской от диспетчера начальнику колонны…
– Ладно, удачи. А на охоту мы к вам приедем весной, у меня невеста беременная, а у друга жена. Как, говоришь, зверь называется? Архар? – Я пожал руку водиле КамАЗа из гэсовской колонны, которая подвезла нас к развилке. Выпрыгнул из машины, потащил свое добро к стоящему неподалеку Малику.
К нам подошел Колян, мы помахали прошедшим мимо нас грузовикам, охраняемым парой "Тигров" с "Утесами", и стали ждать наших.
То есть зарядили автоматы, поставили их на предохранители и начали глядеть во все стороны. Хоть и спокойные у нас места, а все равно зверья хватает. Ночь темная, ветреная, тучи по небу гонит, порой закрывая луну и звезды.
– Малик, я тут с Серегой разговорился, оказывается, в горах зверь водится, что-то вроде помеси оленя с архаром. Мясо у него сильно полезно для беременных, так что весной нужно будет сгонять. Возьмем лицензию и поищем, как думаешь?
Я потер руки под хлопающим полами на ветру дождевиком. Холодно, блин, не больше десяти градусов, видимо, сказывается близость предгорий. Повернулся к сидящему на коробке в обнимку с самогонным аппаратом Малику.
Малик, увидев этот аппарат в витрине бакалеи, рванул к продавцу, как умирающий от жажды к роднику. Можно подумать, что выпить нечего. Но привычка к самогоноварению – страшная сила. Так что будем варить самогонку, тем более что на Южном местный ром мы уже пробовали, неплохая вещь.
Впрочем, по словам торговца, таких аппаратов делается в Демидовске чуть ли не десять тысяч в год, и все продаются. Большая часть идет на экспорт, в Техас, Бразилию и Конфедерацию. В русских землях аппараты тоже продаются весьма активно, несмотря на то что водка дешевая.
Под ногами похрустывал крупный гравий дороги, мокрый от прошедшего дождя.
– Что-то долго машины нет. Уже приехать должны были, пятнадцать минут прошло, – заметил Колян, придерживая автомат на плече. Потом повернулся немного и замер. – Пацаны, там кто-то есть!
– Где? Тебе что, под каждым кустом пираты мерещатся? – Я прижал автомат к плечу, сбросил предохранитель и поставил оружие на автоматический огонь.
Слева встал Малик со своим калашом.
– Вон! – И Колька резанул очередью темную, смутно различимую фигуру в леске в полусотне метров от дороги.
Кто-то дико заревел, кусты затрещали, и мы ударили из всех трех стволов.
– С дороги! – Меняя магазин, я соскочил на мокрую обочину.
Рядом со мной примостился Малик, а Колян дострелял свой магазин-сороковку и прыгнул к нам.
– Вроде тихо. Кого это мы? – через несколько минут спросил Малик.
– Да бог его знает. Потом посмотрим, – ответил я, глядя на темный, шумящий и качающийся под ветром лесок. Жутковато, если честно.
– Уйгур – "Буханке"! Вы что, в кого стреляли? – заговорила рация на плече у Малика.
– Не знаем, зверюга в лесу какая-то. Вы где, куда пропали? – схватил он "Моторолу".
– Колесо меняли. На ветку держи-дерева наехали, ветром на дорогу снесло. Пропороли камеру. Скоро будем, – ответила рация.
Вскоре блеснули фары, и появилась наша разъездная машина. Обычный УАЗ-"буханка" с установленным на самодельной турели в люке "дегтярем".
– Ну что там у вас? – поинтересовался после взаимных приветствий пожилой солдат, оглядывая лесок в тепловизор. – Лежит одна туша, больше нет никого. Леня, посвети!
УАЗ подъехал к леску поближе, включил фары, искатели, и мы пошли к деревьям. Солдат зашел в лес и вскоре вышел из него, усмехаясь.
– Ну вы, блин, даете, ночные снайперы! Корову завалили.
– Какую корову? – Мы недоуменно переглянулись.
– Рогатую, большую, бигхорн называется. Леонид, давай трос, сейчас вытащим, разделаем и обратно поедем. С мясом будем!
И солдаты развили кипучую деятельность. Зацепили тушу коровы тросом от лебедки УАЗа и вытащили ее наружу. Бензопилой разрезали на несколько довольно крупных частей, с нашей помощью ободрали шкуру, завернули мясо в джутовые мешки.
Наконец, забросив добычу в машину и оттащив потроха и голову коровы подальше от дороги, мы отправились домой.
– Вообще, молодцы. Так и действуйте ночью. Если считаете, что что-то может вам угрожать, – уничтожайте сосредоточенным огнем. Люди не выйдут без предупреждения, да и сами знаете, вас ведь учили этому. – Нас на самом деле первую неделю пребывания в городе вечерами учили правилам поведения в этом мире. В том числе и обязательному опознаванию при выходе к людям ночью. – А то здесь хватает опасных зверей. Гиен хоть всех и выбили, но недавно под Демидовском одна на загон со скотом напала. Проломила изгородь, несколько коров задрала, потом ее убили.
Вообще, когда мы здешние края заселяли, стали выбивать сначала хищников, а потом и рогачей. Начальство решило поступить, как в США в девятнадцатом веке, когда бизонов выбили, а вместо них завели коров. Так вот, гиен, свинок и рогачей извели довольно быстро, а вот степных львов не смогли. Те как волки, сразу просекли, что человек опасен.
И от звука мотора стали прятаться моментально, так что на машине к ним не подъедешь. И с самолета не наохотишься, дорого, разве патруль заметит и передаст на землю егерям. Так львы поскорее меняют место после обнаружения с воздуха. Умные зверюги.
И на людей стараются не нападать. Охотятся потихоньку на диких коров и мустангов, но в основном на антилоп, те поменьше, а щенкам и ослабевшим старикам мясо таскают.
Недавно с одним профессором-зоологом разговаривал, американцем. Он изучает львов у нас в Московском протекторате и на границе с Бразилией и Латинским Союзом. Отчаянный мужик, месяцами один живет в степи. Так он считает, что они частично разумны, сейчас собирает доказательства, чтобы протолкнуть закон – запретить отстрел.
Так, за разговорами, мы доехали да Солнцегорска, были после опознавания по рации освещены прожектором, перед змейкой из бетонных блоков КПП у нас проверили АйДи.
И мы въехали в ночной Солнцегорск.
– Так, мужики, мы не имеем права на службе отлучаться в город, но мы вызвали машину за мясом, можете подождать минут тридцать, – сказал прапор, выслушав доклад сержанта, подошел к нам и поздоровался. – Но лучше оставьте свои ящики здесь, а завтра заберете после пересменки, раз торопитесь. Да и не заблудитесь, на самом деле. Давайте топайте.
Ну, мы и потопали, тут до дома десять минут хода.
– Смотри, опять дождь, и сильный, – недовольно пробурчал Малик, сворачивая на нашу улицу и плотнее запахивая дождевик.
– Похоже, зима начинается, теперь это надолго. Слушай, мы же не узнали, где сейчас наши? У тебя или у меня? Давай позвоним. – Я достал мобилу и набрал номер Олеси.
А Малик достал свой телефон и позвонил Светке.
В окнах обоих наших домов загорелся свет, и практически одновременно девчонки ответили.
– Алло, Володя, ты где? Когда домой приедешь? – взволнованно спросила Олеся.
– В окошко выгляни, красавица, – улыбаясь, попросил я, останавливаясь напротив дома.
Во дворе, прыгая на калитку, грозно затявкал проснувшийся щенок. Олеся, запахивая халатик, выглянула в окно.
Я отворил калитку, погладил по голове крутящего хвостом Сникерса и поднялся на крыльцо.
– Вовка, вернулся, милый. – У меня на шее повисла Олеся в распахнувшемся халатике.
– Олеська, солнце, любимая, – целуя девушку и задыхаясь от нежности, говорил я.
– Мя-ау у-у! – диким воплем заставил нас отскочить друг от друга котенок, которому в сутолоке наступили на хвост.
– Тьфу, етицкая сила! Брысь отсель! – Я слегка наподдал ему под зад ногой.
Бросил рюкзак в угол, разрядив, поставил автомат в пирамиду, туда же положил сумку с магазинами и гранатами, бросил на нее ремень с пистолетом в кобуре и пошел в душ. Олеся гремела посудой на кухне…
Протекторат РА, Солнцегорск.
22 год, 35-й день 10-го месяца
– Хорошо как дома, – обнимая сонную невесту, заметил я. – Но пора вставать, нужно на завод сходить, командировку закрыть, инструменты забрать с КПП. А потом снова домой, отсыпаться. Дорогая, ты меня завтраком как, кормить будешь?
– Вовка, ты подольше поспать не мог? Мы же три часа назад уснули! Так что иди, готовь сам, я пока покемарю. Приготовишь, разбуди. – И Олеся, сладко потянувшись, повернулась на бочок и уснула.
Уже потом, когда нажарил блинов и сварил кофе, разбудил девушку. Пока она была в ванной, накрыл на стол, накормил котенка, с опаской мяукавшего со шкафа, вынес миску с кормом собаке.
– Ух как здорово! Володя, ты такой умница. Но вот это что за документ, а? – И моя любимая положила на стол несколько листов бумаги, заверенных подписями и печатями.
– Это завещание, мое. Не дай бог, если со мной что-то случится, ты получишь мою машину, право на выкуп дома (дом-то заводской!), право на снятие денег с моих счетов в банке Ордена и РПБ. Я его оформил, когда ты в прошлый раз ткани и пуговицы в Демидовске смотрела. А что не так? – Я встал и вопросительно глянул на хмурую Олесю. – В конце концов, ты моя невеста и носишь моего ребенка. А пути Господни неисповедимы. Так что это разумная предосторожность.
Олеся вдруг ткнулась мне в плечо и разревелась.
– Постарайся сделать так, чтобы мне не пришлось ничего получать по этой бумажке, хорошо? – хлюпая носом, прошептала она мне на ухо.
– Постараюсь, честное слово, – ответил я, а сам подумал, что здорово, когда не говоришь девушке всю правду.
Не знает Олеся про заваруху на острове, и она ее не сильно волнует. Толька рассказал, что браток-братец ногу разрезал стеклом, и это на самом деле было правдой. А как именно разрезал, мы с Маликом попросили его не рассказывать. Нечего беременных девчонок беспокоить.
– Погоди, Олеся. На тебе бумаженцию. – И я достал купчую.
– Это что еще?