– Так это у вас кот орал, – засмеялся я. – Вить, ты в следующее дежурство воздушку возьми, и по яйцам его, гада.
Секреты наши являлись полноценными ДОТами, то есть долговременными огневыми точками. Мало того что они были капитально замаскированы, так еще к каждой вел настоящий подземных ход. Это в том году, когда мы на Диких Островах в командировке были, здесь на обратных от города склонах холмов укрепления построили. Самый дальний секрет как раз наш третий. Он расположен на отлогом склоне, метрах в пятистах от нас. От ДОТа идет подземный ход, выходящий в небольшой блиндаж, тот находится в трех сотнях метров от нас. Работы с этими секретами было, конечно, до фига, но параноики живут дольше.
– Ладно, скоро смена, внимательнее там. Контрольная связь через десять минут. Конец связи. – И я переключил селектор. – КП – Тройке. Все чисто, у Третьего тоже спокойно.
– Понял, Тройка. Наблюдайте дальше. – В динамике щелкнуло, и КП отключился.
Я тоже нажал на светящуюся кнопку и повесил микрофон на место.
Поставил в уголок свой АКМС, вытащил ДПМ из пирамиды, положил на широкую доску ограждения, поприцеливался по ориентирам. Потом поставил ручник на место и поупражнялся в прицеливании уже с "браунингом". Занимался этим до появления разводящего со сменой.
Уже в караулке, допивая чай, Малик спросил у Ройзмана:
– Та-щ прапорщик, долго еще нам здесь ночевать? Вроде в прошлом году такого не было?
– Еще месяц. И в прошлом году дежурили, вы не застали. И потом, во-первых, все маньяки у "чехов", а желающие отомстить русским неизвестно за что переводятся, во-вторых, разрастается зеленка, и через перевалы нужно не ходить, а с огромным трудом прорубаться, и в-третьих, тейпы переключаются на более легкую и выгодную добычу. Уходят на восток южного берега Залива, на индийские и африканские земли. Грабят, режут, захватывают рабов и перепродают их в дельту Амазонки наркопроизводителям. Вот так. – Немец отхлебнул кофе, поставил чашку на стол. – Так, парни, вы свободны. Идите по домам.
Попрощавшись с прапором, мы вышли из комендатуры и начали расходиться. Сейчас отоспимся, а утром, часов в десять, поедем сети с переметами снимать.
– Володь, не думаешь такую же винтовку, как у комендачей, заказать? – поинтересовался Колян. Он за то время, когда мы кофе пили, чуть ли не облизал новую винтовку Ройзмана. Неплохие агрегаты стали делать наши с немцами и техасцами. Вроде за основу взяли калаш, но переделали его полностью.
– Нет пока, – ответил я Коляну. – Во-первых, дорого, во-вторых, пока все армии на этом берегу Залива не перевооружатся, вряд ли эти винтовки пойдут в продажу. В-третьих, и так дома оружия хватает. Вот новый пистолет можно бы купить, но опять же не к спеху. Погляжу, может, к сезону дождей. – Мне здорово понравился новый армейский пистолет, сделанный бразильцами. Старый кольт, М1911, но под новый патрон, с чуть увеличенным магазином и с возможностью установки глушителя. Впрочем, на гражданский рынок наверняка пистолет без этой опции выйдет. – Вы что, с нами на рыбалку не хотите?
– Володь, лучшая рыба – это колбаса! – засмеялся Толик.
– Ага, а лучшая колбаса – чулок с деньгами, – согласно кивнул его брат.
– Ну как хотите. До понедельника, завтра вряд ли встретимся. – Я пожал руки парням, и мы с Маликом пошли на нашу улицу.
Мимо нас проскочила на великах группа подростков-полуночников лет пятнадцати-шестнадцати. Они, похоже, ехали на самостийную дискотеку, организованную молодежью за заводом на берегу Белой. Оттуда всю ночь доносились приглушенные звуки современной музыки и смех. И что они в этом "бум-бум" находят? Впрочем, ребятам весело, танцуют, смеются. Ну и ладно.
Протекторат РА, водохранилище ГЭС,
23 год, 5-й день 3-го месяца
– Аккуратно, аккуратно. Поводки сразу за борт, а то дернет, и попадешь на крючок, – шептал Малик, подводя к поверхности большого шипа.
Мы уже выбрали сеть и посадили в садок шесть крупных рыбин. И в лодку к нам запрыгнул еще пяток, когда мы попали на стадо пасущихся толстолобиков. Это было нечто – десяти-пятнадцатикилограммовые рыбины, пролетающие мимо носа и с гулом падающие на дно лодки. Упав в лодку, толстолобик начинал как сумасшедший скакать по ней, пытаясь выпрыгнуть. А мы, пригнувшись, изо всех сил пытались увернуться от вылетающих из воды рыбин.
– Сам осторожнее, не перевешивайся! Никуда не денется твоя рыбина, – посоветовал я Малику, который пытался побыстрее подтянуть добычу к поверхности. – Поводи его еще, не торопись.
В конце концов мы вытянули шипа в лодку. Малик подтянул утомленную рыбину к борту, а я подхватил ее большущим подсачеком и с трудом вынул из воды. Шип несколько раз дернулся в лодке, долбанул хвостом по привязанным к борту автоматам и успокоился.
– Хорош, а? – опуская шипа в горловину садка, обернулся ко мне сияющий напарник.
– Ага, красавец. Ну что, вынимаем перемет, и до берега? – Мне, если честно, уже надоело болтаться на воде. Жарко, солнце печет, воздух душный, да еще тучи на небе собираться начали. – Того и гляди, в штормягу попадем.
– Как успехи? – поинтересовался Артемьев с подошедшей с левого борта лодки. У Иванова был "тузик" с "хондой"-пятнашкой. Уже здесь шлюпочку делали, в Речном, и очень неплохо у мужиков вышло. Настолько, что я задумался о покупке подобной.
– Шип, и хороший. Килограмм тридцать – тридцать пять, – похвастался Малик. – И еще перемет не до конца проверили.
– Бросайте и давайте к берегу, сейчас гроза начнется. Потом перемет вынешь. – Евгений Иванович кивнул на горы южного берега. Над ними клубились черные тучи.
Через пять минут после того как мы с огромным трудом вынули садок и бросили его в носовой отсек лодки, вылили туда пяток ведер воды и повернули к причалу, нас догнал шквальный ветер. Точнее, не догнал, а ударил в борт внезапно поднявшимися волнами.
– Держись! И поворачивай против волны, идем к берегу! – прокричал сквозь ветер Иванов, разворачивая свой "тузик" на юг.
– Володь, садись на носовую банку! И готовься черпать воду. – Малик тоже повернул лодку, и мы поперли против волн и ветра.
Моторку приподнимало на волне и гулко грохало о следующую волну, чувствительно отбивая наши задницы о жесткие скамейки, или, как их называл Малик, банки. С каждой волной в лодку заплескивало немало воды, да и начавшийся ливень тоже неплохо способствовал этому процессу. Так что я одной рукой вцепился в дюралевый борт, а другой непрестанно вычерпывал и выливал за борт воду. У нас заглох двигатель, и Малик, матерясь, заменил бак с бензином. Пару раз дернул стартер, заставив меня замереть с похолодевшим сердцем. Но движок завелся, лодка снова легла носом против волн, и мы поскакали по ним дальше. Впрочем, берег был уже не очень далеко.
И в этот момент лодка подскочила на очередной волне, и мой АКМС развязался, подпрыгнул и булькнул за борт.
Когда я вытаскивал с Маликом лодку на мелкий, мокрый и скользкий гравий берега, я громко и вдохновенно матерился. Досталось всем: лодке – за то, что скачет, как коза, Малику – за то, что ехать на рыбалку сбаламутил, себе – за то, что идиот, не проверил надежность узлов.
Вытащив лодку, Малик начал вязать ее к выворотню, а я пошел помогать вытаскивать "тузик" Иванова. Эта шлюпочка повыше и потяжелее дюральки Малика, вдвоем ее на берег вытаскивать тяжело.
– Ты чего здесь солировал, Володь? – вытирая мокрый лоб мокрой полой рубашки, спросил Артемьев.
– Автомат утопил. Развязалась веревка, и он – буль. Даже пузырей не было, – расстроенно махнул я рукой.
– Ну и бог с ним, легко отделались. Сами не булькнули, уже неплохо. Ты погляди, что творится сейчас на Море, – кивнул на водохранилище Виктор Константинович. – Скоро РА будет из-за перевооружения распродавать со складов АКМ и прочие калаши, купишь новый.
Километрах в трех от нас все было черно, из низких грозовых туч в воду били молнии. Над нами, точнее, над нашим обрывистым берегом, выл ветер, практически сразу от берега начинались высокие волны с белыми шапками пены. Дальше уже смотреть было страшно, такой высоты они становились. При этом над нами светило солнце.
– Надо же, в какую грозу попали. Хорошо, вовремя чухнулись, а то утопли бы. Наверное, сегодня не все с рыбалки вернутся, – заметил Иванов, привязывая "тузик" за тот же выворотень.
– Да уж, всем дурнигам дурнига, – ответил Малик, подходя к нам и доставая из рюкзака большую флягу. Флягу он протянул мне. – Держи, Володь, помяни автомат. Ну и от простуды, мокрые все как мыши, а на Море не жарко.
Это точно, не жарко. Ветер вообще налетел прохладный, просто мерзнуть было некогда. Все-таки высокогорье, а дальше вообще снежники и ледники идут. Так что я взял флягу, нюхнул. Пахло апельсинами и спиртом. Вот как Малик умудряется гнать самогон так, что сивухой вообще не пахнет?
– Ну за рыбалку. – Я отсалютовал, сделал глоток и передал флягу Иванову. – Крепкая вещь!
– За рыбалку! – с чувством проговорил Евгений Иванович, глотнул, занюхал рукавом. – Хороша! Сам гнал? – И передал флягу Артемьеву.
– Сам, привычка, – пожал плечами Малик.
– За хорошие привычки! – произнес тост Артемьев и тоже отхлебнул крепкого самогона.
А я тем временем вытащил из рюкзака пару банок тушенки, буханку завернутого в целлофан хлеба (вроде не промок), два здоровенных парниковых огурца и начал накрывать на здоровой каменюке импровизированный банкетный стол.
– Хорошо, что утонул не рюкзак со жратвой, а автомат, – заметил мой напарник. – А то бы мы так легко не отделались. Жратву Вовка точно со дна морского вытащил бы.
– Да, кстати, насчет автоматов. – Артемьев подошел к "тузику", отвязал и повесил на плечо автомат. – На всякий случай, так сказать.
– Правильно думаете, а то случаи разные бывают, – негромко заметил кто-то от скал. – Только без резких движений, пожалуйста.
Обернувшись и положив руку на пистолет, я увидел крепкого парня в местной "мохнатке" – недавняя разработка, буквально в начале этого года приняли на вооружение. В комбинезонах старого типа, дробящих силуэт человека множеством ленточек, было очень жарко, поэтому пара дизайнеров из Демидовска разработала костюм для здешних краев. Какая-то толстая сетка из пеньковой веревки, создающая зазор между тканью и телом, двойной слой тонкой ткани с усилениями на коленях, локтях, заднице и так далее, и множество висюлек из хитрого полимера, который не шуршит, не бликует и позволяет воздуху спокойно циркулировать туда-сюда. Говорят, парни от РА не просто премию получили, а большую премию.
– Патруль РА. Будьте добры, ваши АйДи. – Парень неторопливо подошел к нам, отправляя за спину уже знакомую новодельную винтовку с каким-то хитрым прицелом на планке Пикатинни. Вроде американским, такой стоит в недавно открывшемся оружейном магазине кучу денег.
Зачитав номера наших карточек в микрофон хендс-фри, парень что-то выслушал в наушнике, кивнул и вернул нам карточки.
– Все в порядке, в следующий раз следите за сообщениями по радио. Штормовое предупреждение передавали дважды. Не покидайте это место, пожалуйста. И вам спокойней, и нам меньше работы, не надо проверять сигналы с датчиков слежения. Скоро буря утихнет, так что спокойной вам воды.
Парень пошел к скалам, нырнул в расщелину. В двух-трех местах колыхнулись кусты, и стало тихо.
Через сорок минут мы опять вышли в Море и потопали к причалу базы отдыха.
– Малик, глянь, чего там чайки так реют? Вроде красное на воде? – Я привстал в качающейся лодке (зыбь на Море еще не прошла), посмотрел из-под ладони. Солнце бликовало на волнах, не давая ничего толком разглядеть.
Впереди бомкнул пистолетный выстрел, и стая чаек взлетела вверх.
– Человек за бортом! Держись, Вовка! – Малик газанул, повернул рукоять мотора, и лодка здорово прибавила ходу, накренившись в вираже. За нами ускорился и "тузик" Иванова.
Вскоре мы подошли к качающемуся на волнах человеку в спасательном жилете. Недовольные чайки кружились в воздухе, противно горланили и периодически пытались обделать нас с воздуха.
– Хорошо, коровы не летают, – недовольно промолвил напарник, глядя на здоровенное пятно птичьего помета на своем рюкзаке.
– Эти гады хуже коров. Ты смотри, что делают. Эй, товарищ, ты как? Пистолет поставь на предохранитель!
Болтающийся на волне человек держал в поднятой руке ПМ с ремешком, уходящим от рукояти под воду, к поясной кобуре. Голова у него оказалась окровавлена, длинные волосы слиплись и частично закрыли лицо, макушка и бровь были рассечены, кровь текла по шее на порванный ворот жилета, капала в воду с подбородка, окрашивая ее в розовый цвет.
– Эй, приятель, ты слышишь? – крикнул Малик, обращаясь к человеку. – Пистолет на предохранитель, в кобуру или нам отдай. Держи конец, мы тебя сейчас к борту подтянем. – С этими словами Малик бросил человеку веревку с завязанным на конце кольцом и с пенопластовыми поплавками через полметра, чтобы не тонула. Так называемый конец Александрова, как меня вчера просветили.
Кинул точно, попал на плавающего человека. Тот вскинулся, схватил рукой веревку, тряхнул головой, сбросил с лица волосы и открыл зеленые глаза.
– Девчонка! Ты какого хрена здесь делаешь? – спросил я, подтягивая девушку к борту лодки.
Девушка что-то просипела, качаясь на волнах. Пистолет она так и не убрала, кстати, просто опустила руку с ним под воду. Нужно с ней поаккуратнее, а то еще шарахнет случайно. Подхватив ее рукой за ворот жилета, другой поймал ее кисть с ПМ, вывернул пистолет из руки, поставил на предохранитель и бросил в лодку. Пистолет повис на ремешке, немного не достав до решетчатых пайол, прикрывающих днище.
– Так, Володь, тащи ее к корме. Сейчас, на счет три. Раз, два, три – взяли! – И мы затащили девушку на борт лодки.
Невысокая, худенькая, возраст толком не определить из-за кровищи на лице. Впрочем, рассечения на голове всегда здорово кровят. Худенькая, но с приятными округлостями ниже талии. Да и грудь вроде есть, жилет приподнимает.
– Как она? – К нам с правого борта пристал "тузик".
– Да вроде ничего, только сипит. Сильных ранений нет, так, ссадины, – ответил я, бинтуя голову спасенной. Волосы у нее оказались каштановые, и не длинные, простое каре.
– Накричалась, охрипла, – едва понятно просипела девушка. – Я на скутере каталась, попала в шторм.
– Ладно, молчи. На берегу расскажешь. Садись в уголок и хлебни вот этого. – Малик протянул ей свою флягу. Правильно, ей это не помешает.
Девушка сделала глоток, закашлялась, протянула флягу Малику.
– Еще разок, только сначала выдохни, – приказал Малик. – Давай, на этой лодке я капитан, так что слушайся.
Еще один глоток самогонки, и Малик с сожалением убрал флягу.
– Ну что, до дома? Поехали, парни, а то рыбу протушим, – поторопил Иванов, отталкиваясь рукой от нашей лодки.
Словно в ответ на его слова, в переднем отсеке гулко стукнула какая-то рыбина. Я открыл отсек, плеснул туда пару ведер свежей воды, схлопотал в ответ кучу брызг от прыгающих рыб. Малик тем временем развернул лодку, и мы пошли на базу.
Я поднял так и валявшийся на пайолах ПМ, вытащил магазин, передернул затвор, поймал выскочивший патрон. Хотел отдать пистолет хозяйке, но девчонка от выпитой самогонки захмелела. Видимо, ей стало жарко, и она расстегнула жилет, освободив на самом деле отличную грудь в облегающем топике. Если учесть еще облегающие шорты, то получалась завлекательная картинка. Которую, правда, несколько портила забинтованная голова девушки. Так что я отсоединил ремешок от пистолета и положил его в свой рюкзак, в один из карманов. На берегу отдам или ей, или кому-либо из ее знакомых.
Уже на берегу, когда мы вытаскивали рыбу из носового отсека, к нам подошел представительный такой мужик лет пятидесяти.
– Здравствуйте. Вы мою дочку, Настеньку, выловили? – Он по очереди пожал нам руки. – Спасибо огромное, мужики. Я ваш должник по жизни. Меня зовут Александр Николаевич Жданов, я инженер, зам. главного инженера по системам автоматики ГЭС. Нужна будет какая-либо помощь, обращайтесь, помогу всем, чем смогу.
– На здоровье, Александр Николаевич, – ответил Артемьев. – Но у меня самого две дочки, у Евгения Ивановича три сына в РА служат, а Володя и Малик готовятся стать отцами. Так что как мы могли иначе? Тем более здесь. Не будем помогать друг другу – долго не проживем.
– Точно, – заметил я, протягивая ПМ Жданову. – Возьмите, это вашей дочери, а то совсем про него забыл. Она вообще молодец, не растерялась, отгоняла чаек выстрелами. Жаль, мы скутер не видели, может, до сих пор где-нибудь по волнам болтается.
– Ничего, железо можно и новое купить. Я его, когда сюда переезжали, у соседа выкупил по случаю. Знаете, когда продаешь три квартиры сразу, появляются деньги, и немалые. Меня же РА вербовала, так что была возможность все по нормальной цене продать, не торопясь. Так вот я и купил лодку – "Казанку 5м3" с движком "Сузуки", пятидесяткой, и скутер "Кавасаки Джет Скай". "Казанка" с движком почти новая, а скутер девяносто седьмого года. Так что даже если не найдется, то невелика потеря, главное – дочка жива-здорова. Ох, что-то меня на нервах понесло бог знает куда. Спасибо еще раз, мужики, – и Жданов пожал нам руки. Поглядел на ПМ в левой руке, засунул его в карман жилета и пошел в медсанчасть, в которую мы, после того как пришвартовались, сдали спасенную девчонку.
Глава 20
Протекторат РА, Солнцегорск.
23 год, 7-й день 3-го месяца
– Так, принимаю. – Иван Иванович, невысокий въедливый мужичок, мастер ремонтной бригады, вылез из-под старого вертолета МИ-2, который мы установили на стапель. – Беритесь за следующий, а на этот я ремонтный план накидаю. Хотя с этим материалом план один – разбирать до болтов, сортировать, перебирать. На утилизацию уйдет процентов пятьдесят деталей.
В ремонтном цехе вдоль восточной стены уже выстроились шесть старых вертушек, причем на двух первых работали слесаря. Мы же собирали из бруса стапеля, на которые устанавливали эти вертолеты. Осталось собрать еще два, и на этом наша работа с МИ-2 заканчивалась. Потом будут снимать вертолеты, уже прошедшие через процесс переборки, и вывозить на площадку, а на их место установят следующие. Работы мужикам с ними много, хорошо хоть спецов-ремонтников набрали за ленточкой. Только с Оршанского, Улан-Удинского, Алма-Атинского авиаремонтных заводов двадцать пять вертолеторемонтников сосватали. Плюс Минский, Быковкий, Арамильский, Чугуевский, Николаевский авиаремонтные, Ростовский и Чистопольский часовые и несколько агрегатных заводов безвозвратно потеряли опытных инженеров, техников и рабочих. Ну а мы приобрели пару сотен классных спецов.
Мужики некоторое время ходили в растерянности, но большое дело быстро настроило всех на рабочий лад. Некогда сомневаться, если на работе по уши загружен и дома хлопот невпроворот.
– Иван Иванович, ребята, там Аверьянов приехал! На взлетку отправились с нашим начальством. Наверное, скоро первый полет будет! – Верка, из ремонтного цеха, влетела как ураган. Высокая, крупная деваха зацепила мастера на развороте, и верх хорошо подогнанного рабочего халата разлетелся, потеряв пару пуговиц и обнажив высокую грудь размера так пятого, красивую, с розовыми сосками. Девушки у нас при такой жаре особо лифчики не носили, предпочитали минимум белья под рабочей одеждой.
– Верка, ну ты ваще! Ну… – От избытка чувств мастер аж задохнулся.