Лорке прошел мимо стола центральной системы ауспика, где тряслась на аугметических суспензорных кабелях безногая молодая женщина, хирургически встроенная в сканирующую аппаратуру. Ее невидящие глаза были широко раскрыты. Он мог только гадать, как она осталась в живых, находясь в самом центре перестрелки. Ее трясло от шока, соединявшие ее голову с потолком провода и кабели дребезжали. Лорке чуть было не протянул руку, чтобы успокоить ее, но вспомнил, как выглядит. Мертвецы, замурованные в громадных телах из сочащегося маслом железа, как правило, не слишком успокаивают перенесших травму.
Он прошел мимо, подковыляв к Лотаре, которая вставала из-за укрытия в сопровождении чрезмерно бдительных охранников.
- Капитан Саррин.
- Лорке, - она вытерла лоб рукавом и выгнула шею, глядя на него снизу вверх. Она едва доставала ему до бедра.
- Это были последние.
- Благодарю, Магистр Легиона.
Он уже почти произнес: "Мне нужно отдохнуть" , но спохватился, прежде чем фраза раздалась из переговорной решетки.
- Я отправлюсь на ремонт, - сказал он вместо этого, а затем запнулся. - С вашего разрешения.
Она кивнула, видя, что на мостике воцаряется жутковатое опустошенное спокойствие. В чем-то оно было хуже перестрелки.
- У меня тут есть кое-какие дела, - словно только что вспомнив об этом, она прокашлялась и задала вопрос. - Сколько ваших братьев еще гуляют по палубам?
Он произвел вокс-подсчет, опираясь на жизненные показатели, поступающие на ретинальный дисплей.
- Трое, - произнес он. - Включая меня.
Ее кожа побледнела от чего-то вроде чувства вины.
- Спасибо, Лорке. Передайте мою благодарность и им.
Он поклонился - этот жест не вязался ни с железной оболочкой класса "Контемптор", ни со связанным с нею воином - и оставил мостик в ее распоряжение.
Рассеянность - злейший враг воина. Кхарн не раз бросал взгляд на обилие надписей на доспехе Орфео, непроизвольно читая одну-две подробности. В послужном списке капитана были такие кампании в Восточном Пределе, о существовании которых Кхарн вообще не знал. Ничего удивительного, что XIII-й провозгласил своим царством пять сотен планет.
Нельзя парировать силовой клинок цепным мечом. Сделать так один раз - испытать удачу, сделать два - все равно что просить тебя разоружить. Энергетическая корона первого разнесет второй на куски. Цепные клинки даже в самых лучших случаях плохо годились для парирования: всегда существовал риск, что они лишатся зубьев при ударе под неправильным углом.
Находясь в невыгодном положении с цепным мечом и гладием, Кхарн должен был бы обороняться, но землю плотно устилали трупы и лишившееся хозяев оружие. Едва ли прошло хотя бы двадцать ударов сердца, а он уже сумел забрать силовой меч павшего Ультрадесантника. Пожиратель Миров ухмыльнулся и вдавил активационную руну, моргнув, чтобы прочистить глаза от жгучего пота. На серебристой стали зазмеились молнии, которые волнами расходились от генератора в эфесе и растворяли пыльную кровь, замаравшую клинок.
Двое снова сошлись, оба были вынуждены сражаться, исходя из возможностей оружия. Орфео занимал ведущую позицию, нанося своим длинным мечом серии рубящих ударов по дуге. Он использовал гладий-дагу, чтобы парировать, а не делать выпады. В качестве колющего оружия от нее был бы толк только при смертельном ударе в живот.
Два длинных клинка Кхарна давали ему превосходство в досягаемости, но преимущество цепного меча было в лучшем случае сомнительным. Оружие было бесполезно против усиленного керамита капитана, и уже теряло зубья, отводя редкие выпады короткого меча. Было почти забавно, что теперь все остальные воины избегали их, освобождая место для схватки двух командиров. Каждое столкновение силовых мечей сопровождалось вспышкой энергии. Кхарн потерял счет времени, полностью сконцентрировавшись на бое.
- Это тебе не топор, - в какой-то момент усмехнулся Орфео. Он парировал очередной режущий удар Кхарна, и Пожиратель Миров услышал по голосу, что другой воин улыбается. - Посмотри, как ты управляешься с этим клинком. Постоянно подставляешь лезвие. Как ты заработал свою репутацию, Кхарн? Кто тебя учил сражаться так, словно все враги - дрова, которые нужно порубить?
Кхарн ответил тремя взмахами со всей скоростью, на которую были способны пылающие мускулы. Все они были с лязгом заблокированы или отведены в сторону.
- Лорке, - сказал он. - Магистр Легиона Псов Войны.
Клинки снова сцепились, и Кхарн обнаружил, что рад секундной передышке. Он попытался восстановить дыхание, но Орфео размашисто крутанулся и вырвался, немедленно обрушив на него очередной шквал ударов.
- Лорке мертв, - произнес Орфео через решетку шлема. - Лорке погиб на Джератау.
Кхарн пятился, нащупывая вал тел под ногами. Сколько он сражался? Могли пройти часы, он бы поверил любому, кто так сказал.
- Ты бежишь от меня, Пожиратель Миров? Великий Кхарн избегает боя?
Прежде чем Кхарн смог ответить, это сделали Гвозди. Они вонзились в череп, дергая нервы мозга и посылая электрическое пламя по кровеносным сосудам. Он закричал, чтобы дать выход боли, и замахнулся на приближающегося Ультрадесантника, нанося верхний удар. Орфео парировал и рубанул понизу.
В боку Кхарна снова вспыхнула боль, и вдоль уже полученной в этот день раны появился второй порез. Издав ворчание, он нетвердо развернулся и опустил клинки как раз вовремя, чтобы отбить выпад, который должен был пронзить его от позвоночника до желудка.
Удар ногой в живот Орфео заставил мечника пошатнуться, однако Кхарн выругался, поскольку упустил замечательный шанс сломать колено. Впрочем, он воспользовался паузой, отступил назад и отбросил лишившийся зубьев цепной меч. Лишившись второго оружия, он крепче сжал силовой клинок.
- Я никогда не был выдающимся мечником, - он попытался произнести это с улыбкой, но Гвозди превратили ее в гримасу, и край рта быстро задергался.
- Брат, - раздались два говорящих одновременно голоса. Кхарн рискнул отвести взгляд от Орфео.
Аргел Тал приближался, складывая крылья. Покрытая гребнями окостеневшая броня поскрипывала. Какая бы тварь ни обитала у него в сердце, она проявляла себя, искажая шлем с серебристым лицевым щитком. Тот приобрел вид ободранного черепа, затем лица Кхарна, а потом самого Аргела Тала, наделив воина посмертной маской, отлитой из серебра.
Подходили и шакальи стаи других Пожирателей Миров. Они наклоняли головы или безмолвно наблюдали.
Казалось, Орфео этого не замечает.
- Обернись, капитан, - тихо произнес Кхарн с вежливым уважением.
Орфео послушался, медленно повернулся и оказался лицом к лицу с армией ободранных и окровавленных легионеров XII-го, которые стояли по колено в синих и белых телах. Позади них облаченные в алое Несущие Слово садились возле трупов, размахивая серебряными ножами. Орфео увидел, как они ворошат павших, распевая на колхидском, выкладывая пророчества из внутренностей или связывая останки Ультрадесантников в боевые тотемы. Раненых выживших уже волокли прочь, чтобы распять на танках XVII Легиона.
- Война окончена, - сказал Аргел Тал.
Орфео снова развернулся к командирам Легионов.
- Ты так полагаешь?
Аргел Тал сделал жест рукой в направлении одинокого чемпиона.
- Думаю, картина говорит сама за себя.
Ультрадесантник кивнул.
- В таком случае я принимаю вашу капитуляцию, - сказал он. Пожиратели Миров обменялись низкими смешками.
Орфео еще не закончил.
- Скажите, зачем вы явились на этот мир?
- Чтобы уничтожить его, - отозвался Кхарн.
- Чтобы заставить его страдать, - поправил Аргел Тал. - Чтобы вопли обитателей Арматуры пронзили пелену и насытили варп. Все это - часть великого хора, поющего по всему вашему ультрамарскому царству.
Орфео покачал головой, и его офицерский плюмаж колыхнулся.
- Безумие.
- Для невежественных, - согласился Аргел Тал. Он говорил мягко и без угрозы, почти с жалостью. - Но скоро ты увидишь, что находится на Другой Стороне. Твои крики вольются в песнь, а дух испарится в Море Душ.
- Безумие, - повторил Орфео.
- Твои братья говорили об отваге, - вмешался Кхарн. - Об отваге и чести.
- А ты толкуешь о бесстрашии, - добавил Аргел Тал, и его речь слилась со словами Кхарна. - Впрочем, макраггская поэзия всегда имела мерзкий привкус.
Орфео перевел взгляд с потрепанной фигуры Кхарна на ужасное создание, в которое превратился Аргел Тал. Он стянул с головы шлем, вдохнул удушливую вонь пылающей родины и в последний раз поднял гладий. Оружие зашипело, когда кровь Кхарна начала выгорать на ожившем клинке.
- Хватит болтовни, изменники. Давайте, попробуйте, чего стоит ступить на Пятьсот Миров. Неважно выживу я или погибну, но это избавит меня от ваших проповедей.
Аргел Тал шагнул вперед, однако Кхарн остановил его.
- Дай мне закончить.
Но тут ближайших легионеров отшвырнула вбок приближающаяся более высокая и громоздкая фигура. Примарх был покрыт сотней ран, которых не чувствовал.
- Нет, - выдохнул Ангрон сквозь липкие зубы. - Дай мне.
11
КОНЕЦ АРМАТУРЫ
ТРИАРИИ
ВОЗВРАЩЕНИЕ
- Я буду помнить эти крики до самой смерти, - в голосах Аргела Тала не было никакой интонации, что указывало не на отвращение или удовольствие, а просто на дальнейшую перспективу. Если уж на то пошло, он казался утомленным.
Несущий Слово вновь стал самим собой, серебристая посмертная маска исчезла, а крылья влились в керамит доспеха. Только что он шел с Кхарном среди мертвых и умирающих в облике, который его Легион почтительным шепотом именовал "божественным образом", а в следующий миг рядом с Кхарном уже шагал брат, каким он его знал до Исствана.
Кхарн никак не мог отследить, как и когда с Несущим Слово происходило Изменение. Порой оно выглядело медленным, порой случалось в мгновение ока. Иногда оно было едва заметным, а иногда - настолько явным, что казалось, будто помимо порабощающей твари внутри доспеха Аргела Тала мало что оставалось от воина, которого уважал Кхарн.
Несущий Слово снял шлем, на секунду прикрыл светлые глаза и вдохнул опаленный воздух. В том пахло победой, но эта истина была смехотворной. Победа и поражение пахли одинаково - никогда не имело значения, чьи танки горят и чья кровь течет. Смерть обрушивалась на чувства абсолютно одинаковым образом.
Вопли продолжались. Кхарн первым отвернулся от их источника, и, к его удивлению, вторым оказался Аргел Тал. И теперь они шли вместе, выясняя имена погибших и записывая их для некрологистов.
- Твои люди ведут себя хуже, - заметил Кхарн. Пока они шли через площадь, он указал туда, где два Легиона занимались неприятным делом окончания схватки. Пожиратели Миров добивали всех выживших врагов. Несущие Слово волокли раненых Ультрадесантников к алым танкам и десантно-штурмовым кораблям, чтобы забрать их на орбиту и заняться ими вдали от любопытных глаз. Среди воинов с белом и красном вспыхивали споры относительно лучших раненых, однако присутствие командиров восстановило подобие дисциплины.
- "Хуже" - это вопрос точки зрения, - ответил Аргел Тал.
Над криками и стонами всех Ультрадесантников, которых сейчас уродовали и резали на части ножи XVII Легиона, разносились вопли капитана Орфео.
Кхарн разглядывал гладий, который подобрал среди мертвых тел.
- Почему тебя смущают страдания одного воина, если твои люди творят тут такое? Почему его участь вызывает у тебя презрительную усмешку?
- Тебе не понравится ответ, брат, - произнес Аргел Тал, записывая имя очередного павшего Несущего Слово. - Не заставляй меня давать его.
- Скажи. Ради следующего раза, когда нас скуют вместе на арене.
- Сперва позаботься о нем, - Аргел Тал указал на павшего Пожирателя Миров, облаченного в доспех сержантской раскраски.
- Кровь Истинных, неужели это Гарте?
Кхарн подошел к трупу, лежавшему на широкой груде из тел трех Ультрадесантников. Проклятье. Это был Гарте.
Кхарн присел возле тела, приподняв сержанту голову и аккуратно поворачивая шлем туда-сюда. Он понятия не имел, куда делся его собственный шлем. Он так долго дышал пыльным воздухом, что, несмотря на все генетические усовершенствования дыхательной системы, в глубине гортани остался едкий дымный привкус Арматуры.
- Капитан, - передал по воксу раненый. - Я не могу пошевелиться.
У Гарте не было ног, начиная от середины бедра. Кхарн не мог даже предположить, где они в этом море искореженных тел. Грудь превратилась в мешанину истерзанных костей и керамита.
- Терпи, - сказал он, отпустив шлем воина. - Каргос придет.
Сержант вцепился в ворот Кхарна слабыми пальцами.
- Гвозди пылают даже сейчас, - он закашлялся, сплюнув внутрь шлема что-то влажное. - Как такое может быть? Я умираю, а они продолжают петь? Чего им от меня нужно?
- Терпи, - повторил Кхарн, хотя и знал, что это бесполезно.
- Просто дай мне Покой, - воин снова осел на землю. - Семидесяти лет на службе Мяснику и его Гвоздям достаточно.
Кхарн пожалел, что услышал эти слова. У него начало покалывать в позвоночнике от неуютного ощущения.
- Ты славно послужил, Гарте, - Кхарн разомкнул замки на горле воина и снял шлем. От лица сержанта мало что осталось. Должно быть, это отразилось у Кхарна на лице, поскольку изуродованные черты Гарте исказились в чем-то, похожем на ухмылку.
- Что, так плохо? - спросил он. Булькающий смех перешел в очередной приступ кашля.
В ответ Кхарн мрачно внял его просьбе. Он занес гладий над левым глазом Гарте, острие находилось в одном пальце от расширенного зрачка.
- Скажешь что-нибудь напоследок?
- Ага. Помочись на могилу Ангрона, когда он наконец умрет.
Кхарн пожалел, что слышал и эти слова.
Он толкнул клинок вниз. Раздался звук ломающегося под ногами хвороста и едва различимый звон, когда острие ударилось о камень под головой Гарте.
Он поднялся и услышал, как Аргел Тал разговаривает с другим павшим.
- Здравствуй, - сказал Несущий Слово, придавив нагрудник Ультрадесантника сапогом. Воин безрезультатно скреб руками по ноге Аргела Тала. - Даже умерев, ты продолжаешь драться. Ты настолько упорен, эвокат? Тебе следовало бы носить желтые цвета Дорна.
Кхарн приблизился.
- Я его прикончу.
- Нет.
Услышав отказ Аргела Тала, Пожиратель Миров покачал головой.
- Как в вас умещается столько ненависти к этому Легиону? Им переломили хребет. Они страдают так же, как страдали Вороны и Саламандры на смертном поле. Разве этого недостаточно? Ваша уязвленная гордость не отомщена?
- Ненависть? - Аргел Тал поднял взгляд. Его замешательство постепенно сменилось шутливостью. - Ты так думаешь? Кхарн, ну с чего бы мне ненавидеть Ультрадесант?
- Монархия. Ваше унижение, преклонение колен перед Жиллиманом.
В глазах Аргела Тала замерцало веселье. С каждым мигом Кхарн был все меньше уверен в собственных словах.
- Вы ненавидите Волков за то, что они набросились на вас? - поинтересовался Аргел Тал.
- Это другое дело, - осклабился Пожиратель Миров. - Нас не унизили. Волки не победили.
- Нет? А я слыхал другое. Что это Русс торжествующе выл, когда Ночь Волка кончилась рассветом.
- Ложь, - Кхарн разразился неприятным лающим смехом. - Ложь и клевета.
Какую-то секунду они глядели друг на друга, а затем на лице Аргела Тала проступил намек на улыбку.
- В Легионе были тысячи тех, кто ненавидел Ультрадесант. Когда мы уже направлялись к Калту, Лоргар приказал многим из нас собраться. Мне и прочим, кто стал командирами и апостолами Вакра Джал. Ему был нужен наш совет, как поступить с теми в Легионе, кому он более не доверял. Наш Легион постепенно очищал свои ряды на протяжении десятилетий, однако не случалось ничего вроде Исстванской бойни, которой так гордится Ангрон. Лоргару было известно, что верность Несущих Слово никогда не подлежала сомнению. Однако компетентность - это совсем другое дело.
Теперь даже Кхарн не обращал внимания на сопротивляющегося Ультрадесантника. Он молчал, и Аргел Тал продолжил.
- Лорд Аврелиан спросил, что нам следует делать с воинами, которые более не казались ему надежными. С теми, чья ненависть пылала ярче, чем здравый смысл. Таких были десятки тысяч, Кхарн. Целые роты. Целые ордена . Их ярость утратила чистоту.
- Вы их убили?
- Опосредованно. Мы дали им поручение, которого они жаждали. Они отправились с Эребом и Кор Фаэроном, чтобы со славой принять мученичество.
- Ты же не можешь говорить всерьез, - произнес Кхарн.
- Я серьезен, как пустошь, в которую превратился этот мир. Твой Легион прошел очищение на Исстване III, брат. Мой - на Калте.
- Но мы получали сообщения с Калта. Семнадцатый победил. Вы победили.
- Победа - это вопрос точки зрения, - увидев выражение лица Кхарна, он нахмурился. - Не понимаю, почему тебе так неприятно предательство. У тебя нет чести, которую можно было бы уязвить. Ты участвовал в уничтожении четверти собственных братьев по Легиону, а теперь тебе противно, что мы позволили своим убить себя в священном крестовом походе.
Несущий Слово глянул вниз, на Ультрадесантника, которого прижимал к перепаханной земле.
- Я не питаю ненависти к Тринадцатому Легиону, Кхарн. Нас заставил встать на колени Император , а не Жиллиман. Здесь и сейчас их страдание имеет символическое значение и служит высшей цели. Не больше и не меньше.
Кхарн наблюдал, как павший космодесантник царапает сапоги Аргела Тала.
- Это мучение отдает ребячеством. Что изменит в песне боль одного человека?
- Все, - голос Аргела Тала звучал отстраненно. Он пристально смотрел на воина в кобальтовом облачении. - Каждый миг агонии - это нота мелодии.
- Хватит проповедовать, брат. Побереги мистику для тех, кто носит красные цвета вашего Легиона. Просто убей несчастного.
Он ждал усталого вздоха и ворчливого отказа. Но вместо этого Аргел Тал достал алебарду. Прикосновения Несущего Слово к рукояти хватило, чтобы клинок ожил, создав ореол смертоносных молний. Воин просто ударил вниз, пронзив алебардой грудь Ультрадесантника.
Воин содрогнулся и затих, последний раз дернувшись, когда убийца вырвал оружие.
- Тебе идет милосердие, - сказал Кхарн. - Одно дело резня, другое - пытка. Оставь это своим капелланам.
- Милосердие - удел слабых, - отозвался Несущий Слово.
- Я же видел, как ты его проявлял. Кто же ты тогда?
Аргел Тал поскреб темную щеку. Там пробивался слабый намек на черную щетину. Так он еще сильнее напоминал рожденного в пустыне мальчика, ставшего воином.