– Это сделал человек Виктора. Перед своей гибелью и где-то за месяц до гибели Виктора. Потом, как вы помните, начались новые порядки, и я сдернул, прихватив новое удостоверение личности.
– Ты хочешь сказать, что погибший Виктор начал эту операцию задолго до того, как Михаил Демидов пришел в Новый мир?
– А вас, парни, никогда не удивляло, что Демидов и Аверьянов вообще попали в этот мир? – язвительно поинтересовался Юрка. – И что Демидов, обычный уголовник со стажем, как-то слишком резво начал создавать нечто большее, чем богатую банду?
– Ты прав, – хмыкнул я, – он создал государство.
– Да, это красиво звучит, но как-то слишком героично, – пожал плечами Нардин. – И ты хочешь сказать, что работаешь в этом направлении около десяти лет?
– Да. А что здесь такого? Все, кто помнит меня как Юрия Лившица, давно умерли. Кроме вас, конечно. Семьей я так и не обзавелся, так что все чисто. В черном списке Ордена я не значусь. Занимаюсь небольшим бизнесом и мотаюсь вдоль южного побережья.
– Просто экранизация шпионского романа, а не встреча.
– И много здесь таких? – поинтересовался Поль.
Лившиц не ответил. Покосился на Поля подбитым глазом и покачал головой.
– Нардин, не смеши меня. Может, тебе и ключ от квартиры дать, где деньги лежат? И сказать, где нет милиционера?
– Да уж, ситуация! Джеймс Бонд курит в сторонке и бешено завидует скромному сыну еврейского народа. Или как его, – я щелкнул пальцами, – мне парни из Демидовска рассказывали. Ну этот… фон Штирлиц! Правда, Штирлиц не был евреем, но зато как звучит!
– Я русский.
– Час от часу не легче, – всплеснул руками я и ухмыльнулся. – Ты русский или еврей?! Или ты обрезанный русский? Я про таких не слышал.
– Остынь, Карим! Я еврей, выросший в Советском Союзе. Да, я служил в Легионе – и что? От этого я не перестал быть русским. Как, впрочем, и Нардин, который совсем не похож на парижанина. А про некоторых арабов, цитирующих Ильфа и Петрова, я вообще промолчу.
– Что будем делать, Карим? – Поль отбросил в сторону окурок и повернулся ко мне.
– Понятия не имею, – развел руками я. – Голова кругом. Во-первых – все это похоже на плохой роман о шпионах. Во-вторых – в жизни и не такое случается. В-третьих – если Лившиц нам врет, то мы почти не рискуем. Ну узнают, что это мы трех чеченцев завалили, – и что? Одним больше, одним меньше… Даже если Юрка врет, чтобы спасти свою шкуру, то хрен с ним – он ее заслуживает. За свою буйную фантазию. Убить всегда успеем. На крайний случай зарядим под него местных ребят. Они с удовольствием заработают пару лишних экю.
– Хорошо, я согласен, – кивнул Нардин и повернулся к Лившицу. Вытащил нож и честно предупредил: – Сейчас я перережу веревки, но если дернешься – ты труп.
– Не учи бабушку кашлять, – поморщился Юрка.
Поль освободил Лившица и поднялся.
– Все, мы уходим. Будешь сидеть на земле, пока мы не скроемся. Если дернешься к оружию – пристрелим.
– Эй, парни! Погодите! Вы что, собираетесь меня оставить вот так?
– А тебе что, подогнать личный вертолет?
– Не будьте идиотами! Прострелите мне ногу. Машина похожа на решето, а у меня – ни царапины?
– У тебя морда разбита. Но если ты так просишь, то с удовольствием, – сказал я. – Давай голову прострелю?
– Как-нибудь позже, – оскалился Юрка, – при следующей встрече. Я сейчас лягу на живот. Пусть кто-нибудь отойдет и выстрелит мне в ногу. Будет похоже на нормальное ранение в перестрелке. Надеюсь, что стрелять вы не разучились? Кость не заденьте!
– Не учи папу, как любить маму! Мы даже для тебя собеседника подобрали. Чтобы не скучать до утра.
– Какого собеседника?
– Как какого? Одного из тех, кто "напал" на вашу машину. Он сейчас лежит неподалеку и скучает. Он немного молчалив, но ведь не это главное? Главное, чтобы человек был хороший. Кстати, а как ты собираешься добираться до Арч-Корта?
– Молча, бренча бубенчиками! Утром из Джохар-юрта должны идти три машины в Арч-Корт. Вот они меня и подберут.
– Ну смотри, – покачал головой Нардин. Потом поднялся, отряхнул одежду от пыли и закончил: – Ты сам предложил.
15 год по летоисчислению Нового мира
К югу от перевала Арч-Корт
– Ты уверен, что это необходимо? – спросил Нардин, наблюдая за приготовлениями. Его мысли можно было с легкостью прочитать на лице. Мысли читались прямым текстом, без вмешательства какой-либо цензуры. Матерные они. Насквозь матерные мысли у Медведя. Я их даже озвучивать не буду.
– А ты думаешь иначе?
– Как тебе сказать, Шайя… – Он сделал небольшую паузу и поморщился. – Надеюсь, что до этого не дойдет.
– Я тоже надеюсь, – кивнул я и застегнул на груди куртку. – Но и рисковать не хочется. Ты знаешь не хуже меня, – лучше быть готовым заранее, чем оказаться в западне и от бессилия рвать волосы на заднице.
Нардин не ответил. Он прищурился, покачал головой и полез во внутренний карман за сигаретами.
– Ты там, главное, – не спеши с оценкой происходящего.
– На войне как на войне.
– Я про это и говорю. Поторопишься, а потом проблемы начинаются. Смертность выше среднестатистической, и местные клошары кинжалами машут от злости.
– Они всегда ими машут. По любому поводу. Танцоры хреновы. А что касается смерти… Не мы начали эти игры.
– Главное – не торопись.
– Постараюсь, – пообещал я и, закончив приготовления, попрыгал на месте. Вроде ничего не болтается, не гремит. Нардин окинул взглядом мою фигуру и взял автомат наперевес.
– Ну что, мина ходячая? Пошли?
– Пожалуй.
Понимаю Поля. Превращать себя в ходячий фугас – не самый лучший вариант. Но и пустым на встречу идти неохота. По условиям встречи мы можем прийти на обмен с оружием, но оно должно быть разряженным. Поэтому на моей груди, под курткой, болтаются четыре гранаты и тросик, выведенный в левый рукав. В общем, вы поняли. На всякий случай. А то может случиться как с одним моим клиентом, который решил производить обмен в одиночку. Полез, придурок, без подстраховки и помощников. В итоге этой авантюры и ребенка не выкупил, и сам попал в западню. Кстати, я их потом и выкупал, по поручению близких. За очень большие деньги. Поэтому лучше взять грех на душу и подстраховаться. Одним грехом больше, одним меньше – не важно.
Через час мы были на точке, о которой договорились со стариком Ахлаковым. Часа два наблюдали за окрестностями, но ничего подозрительного не обнаружили. Этот небольшой распадок, лежащий неподалеку от Арч-Корта, как нельзя лучше подходил для обмена. Посередине – невысокий, заросший травой холм. Вот там и встретимся.
Поль хлопнул меня по плечу, что-то буркнул и убрался на прилегающий к дороге склон. Замаскировался со всеми удобствами среди скальных обломков и лежит, бродяга, нервничает. Ничего, Поль, – все будет нормально. Если что, расстояние до склона – около ста пятидесяти метров. Не промахнешься. Я потоптался, попил водички из фляги и неторопливо побрел на встречу. Забрался на холм, осмотрелся… Вроде без сюрпризов. Бывало и такое на моей памяти. Один раз пришли на точку, а там из травы усики торчат. Наступили бы нечаянно – и все. Приходи и забирай деньги с трупа.
Я присел на валун, лежащий на вершине холма. Достал из кармана пачку сигарет и с удовольствием закурил. Повезло нам с погодой сегодня. Очень повезло. Лить перестало и солнце среди туч виднеется. Прорываясь сквозь клочья облаков, оно подсвечивает горные склоны, создавая странное чувство покоя. Красиво… Сюда бы туристов на экскурсии возить, а не автоматами здесь размахивать. Когда заканчивал смолить третью сигарету, позади меня послышался шум мотора. К холму подъехала машина. Из нее выбрались три человека и ребенок. Шарль… Слава аллаху! Живой! Держись, малыш, скоро все закончится. Два человека остались у машины, а третий, вместе с ребенком, направился ко мне. Хрустнули под ботинками мелкие камешки. Отбросив в сторону окурок, я поднялся с камня.
– Я Шамиль, – сказал парень.
Да… с фантазией у местных парней совсем плохо. Каждый второй обязательно окажется Шамилем. Парню лет двадцать, не больше. Даже описывать его не буду. Они все на одно лицо. Узкий лоб, борода, плавно переходящая в брови, а между бородой и бровями – два глаза. Вот и весь портрет местного борца за наличные.
Я не стал представляться. Этого и не требовалось. Просто кивнул и выжидающе посмотрел на парня, державшего за руку малыша Шарля. Ребенок выглядел плохо. Хреново выглядел, если честно. Натужно кашлял, лицо покрасневшее. Дьявольщина… Показав чеченцу пакет с деньгами, я сделал несколько шагов навстречу.
– Э, стой! Руки подними, – сказал горец.
Этот гортанный оттенок… Чем чаще я его слышу, тем больше он меня бесит.
– Ты сдурел, Шамиль? – удивился я. – С какой стати?
– Откуда знаю, что ты за оружие не схватишься? Зачем мне неприятности? Сам думай!
– Я не собираюсь стрельбу устраивать. Не за этим пришел, – сказал я, немного развел руки в стороны и повернулся кругом, демонстрируя разряженный автомат. – Оружие, как видишь, мирно висит за спиной. Без магазина. Чего ты еще хочешь? Я с твоим амиром условился о мирном и честном обмене. Мне не нужны проблемы, Шамиль.
– Это мы еще посмотрим. В этих горах только мы решаем, что честно, а что нет. Выше подними.
Ну и мудак ты, парень! Интересно, он серьезно полагает, что весь из себя такой крутой? Хотя… пожалуй, да. Верит. Искренне верит. И он прав. Он самый крутой и сильный… баран. Так это мы слегка подправим…
– Слушай, мальчик… Решаешь не ты, а твой амир. Это я так – напоминаю, если ты забыл. И еще… Если я руки повыше подниму, то наши с тобой ошметки будут ложками с камней собирать.
– Что?!
– То что слышал. И чавку свою заткни, а то гнилой бараниной воняет. Тебе амир сказал обмен произвести, а ты нервы мне портишь. Характер в другом месте показывай! Если амир разрешит. Если ты до сих пор этого не понял, то твоей семье объяснят. Анзор Ахлаков позаботится. За сорванную сделку. Понял?!
Напоминание, что старших надо слушаться, подействовало. Или он вспомнил, что бывает с семьями бойцов, которые нарушили приказ своего "предводителя". Парень остыл и сменил тон на более спокойный:
– Предусмотрительный, да?
– Я, в отличие от тебя, умный. И осторожный.
Ну вот, надавил немного на этого Шамиля, а в ответ – тишина. Уже хорошо. Проглотил оскорбление и не дернулся. Даже глаза в сторону отвел. Эх, прав был Нардин. Хорошо, что машину перехватили. Их лучшие бойцы сейчас нарезают круги вокруг селения, опасаясь нового нападения. Поэтому на встречу прислали вот это… чудо… с клювом.
– Деньги где? – Парень вспомнил, зачем пришел, взял себя в руки и приосанился.
– Все здесь, – кивнул я на пакет. – Двести тысяч экю. Как и договаривались.
– Мне говорили о трехстах.
– С кем говорил, с тех и спрашивай. Мне сказали – двести.
– А если я не соглашусь?
– Я подниму руки. – Я пожал плечами. – Повыше. А приятель добьет выживших. Мне терять нечего.
– Пугаешь?
– Предупреждаю.
– Хорошо. – Шамиль кивнул и слегка подтолкнул малыша Шарля в мою сторону. Потом осторожно развернул пакет и проверил деньги.
Я ощупал малыша. Шарль – больной. Не знаю чем, я не детский доктор. Дышит тяжело, кашляет. Отреагировал вяло, без каких-либо эмоций. Мне кажется, что он меня даже не узнал.
– Шамиль… Я говорил, что ребенок должен быть живым и здоровым.
– Мне сказали доставить его живым и невредимым. Что я и сделал. Чем недоволен? Ноги есть, руки и голова на месте. Ходит сам, нести не надо.
– Хорошо. Напоминаю, что с Анзором мы договорились о мирном обмене. Это значит, что ваши люди не начнут за нами охотиться.
– Я знаю. Но здесь не только наши люди бродят. Есть и другие. За них мы не отвечаем.
– Это плохо, Шамиль! Плохо, что вы не чувствуете себя хозяевами на своей земле.
– Не твое дело… Я знаю, что делаю.
– Хорошо, что знаешь. А что касается малыша… Запомни… Шамиль. И передай старику Ахлакову мои слова.
– Говори. Все передам.
– Если ребенок не выживет, я буду считать его своим кровником.
– Что ты можешь? Вас только двое.
– Кто тебе сказал? Может быть, больше. Не думаю, что амиру выгодно. Времена сейчас тяжелые…
– Ты что, нам угрожаешь?
– Предупреждаю.
– Хорошо, я передам. – Чеченец внимательно посмотрел на меня, потом кивнул и показал на своих приятелей, маячивших у машины. – Мы уходим.
– Валите.
– Мы еще встретимся… Я, Шамиль, тебе это обещаю! – Он поднял указательный палец, перехватил сверток с деньгами и начал спускаться вниз. Отвечать на его последнюю реплику было необязательно. Это, видите ли, местные традиции – не позволять, чтобы последнее слово осталось за чужаком. Идите, мальчики, идите. Недолго вам по этой земле бегать и рогами ветки с деревьев сшибать. Бараны… Надеюсь, что скоро их отпилят. Вместе с пустой головой.
Я подхватил обессилевшего Шарля на руки и начал спускаться. Через двадцать минут, убедившись, что чеченцы уехали, к нам присоединился Поль.
– Что с ребенком?
– Сильный жар. Хрипит.
– Дьявол!
– Убил бы сук…
– Успокойся. И гранаты сними! Махнешь рукой – и взорвешь нас к дьяволу.
– Да, ты прав. Извини.
Пока я "разряжался", Нардин осмотрел малыша.
– Ну что там?
– Я не доктор, но похоже на воспаление легких.
– Это же опасно…
– Опасно, но не смертельно. У меня Никита болел. Ничего, все будет нормально. У нас в аптечке есть необходимые антибиотики. Знал, что понадобятся. Ну и доктор, конечно, нужен.
– Нам до доктора, – я не выдержал и выматерился, – еще топать и топать.
– Не ругайся. Это делу не поможет. Валим отсюда, пока местные зверьки не набежали.
15 год по летоисчислению Нового мира
Небольшое поселение к югу от Арч-Корта
Дождя не было, но духота стояла такая, что сдохнуть можно, даже не двигаясь. Так душно бывает только перед сильным дождем. Учитывая, что сезон дождей в самом разгаре, простым ливнем дело не обойдется. Надо искать убежище. И желательно сухое.
Сюда мы пришли на закате. Я думал – или умрем, или на проблемы налетим. С разбега. Мы, несмотря на все опасности этого района, разве что не бежали. Как? Молча. Ребенка на руки – и быстрым шагом на юго-восток. Поль шел первым, оторвавшись от нас метров на двадцать, и проверял тропу. Слава аллаху, но никто по дороге не попался. Кроме одного пастуха с отарой овец, которого мы вовремя заметили и обошли стороной. Если быть точным, то этого чабана мы услышали, а не увидели. На его отару напал какой-то мохнатый зверь, и мужик с перепугу выпустил целый магазин. Когда мы аккуратно обходили этого "снайпера", то видели, как он осторожно подходит к убитому зверю. Черт знает, что за зверь. Понятия не имею. Тут их столько, что можно каждый день открытия делать. Ученые здесь не появляются, а таких безумцев, каким был покойный Джек Чамберс, мало. Кстати, странный этот чабан. Когда приближается дождливый сезон, то отары или переводят в кошары, или угоняют высоко в горы.
Пещеру мы нашли. В небе уже грохотало, когда Поль наконец обнаружил что-то похожее на убежище. По всей видимости, здесь было логово какой-то местной твари. У входа на камнях виднелись клочья бурой шерсти. Аккуратная и чистоплотная тварь – в ее логове не было костей. Ладно, ночевали и в более худших условиях. Главное, что здесь сухо. Пока не начался ливень, мы успели набрать дров. Пещера большая, и в глубине можно разжечь костер, чтобы высушить сырую одежду и обогреть малыша Шарля. С мальчиком дело было плохо. Очень плохо. Он молчал, иногда впадал в какое-то забытье. Дьявольщина… Дай только вытащить тебя отсюда, малыш! Дай только вытащить… Там найдем докторов, и все будет хорошо. Ты, главное, – держись!
Костер почти не дымил. В гранитной стене была трещина, и дым уходил туда. Снаружи его не видно – мы с Полем проверили. На неровном полу лежали наши спальники, в которые мы укутали малыша Шарля. Нардин сделал ему несколько уколов, и мальчик заснул. Спал он беспокойно, иногда поскуливая во сне, словно потерявшийся щенок.
Снаружи не переставая лил дождь. Яркие вспышки молний и раскаты грома, которые многократно отдавались гулким горным эхом. Какофония звуков, которую один мой приятель назвал "горной симфонией". Жаль, что эта "музыка" идет в прямой трансляции! Я бы с радостью приглушил звук.
Я сидел неподалеку от входа в пещеру. Поль пристроился рядом и пытался хоть немного поспать. Через два часа его разбужу. Несмотря на усталость, спать не хотелось. В голову лезли разные мысли. Плохие. До ближайшего селения, где я могу найти укрытие и доктора, – четыре дня пути. Ребенок плох. Температура не спадает. Если сумеем добраться до Джохар-юрта, то там будет легче. Есть хорошие и надежные врачи. Надежные – это значит, что они не продадут тебя за несколько сот экю. Им можно доверять. Я знаю. Проверено.
– О чем задумался, Карим?
Я посмотрел на Поля и увидел что он не спит. Лежит и смотрит куда-то в черное небо.
– Думаю, как бы нам побыстрее добраться до Ахтоя.
– Три-четыре дня пути, – кивнул Поль. – При всем желании быстрее не получится. И то, если погода не испортится окончательно. В этом случае можем зависнуть на несколько дней.
– Если бы не маленький Шарль, то я согласен и месяц здесь просидеть! Хоть бы выспался нормально.
– Будем надеяться, что к утру жар немного спадет… – начал Нардин и замолчал.
– Иначе?
– Могут быть проблемы. Карим, я ведь не доктор. Откуда мне знать, сколько он в таком состоянии? Твой "Шамиль" карту болезни не предоставил. Ребенок хрипит и кашляет, как из бочки. Все, что я мог предпринять, – сделал. Антибиотики, витамины и прочее. Все, что было у меня в аптечке. Теперь надо немного подождать.
– Хреново, – подвел итог я.
– Куда уж хреновей. Кстати, через час надо разбудить малыша и напоить чером.
– Хорошо, разбужу. Откуда ты здесь чер взял?
– У моряков и дальнобойщиков покупаю. Привозят с западного побережья. Постоянно держал для Никиты пакетик.
– Понятно.
Чер – трава, растущая где-то в горах, на западном побережье. Лечебная трава. Обладает жаропонижающим и антивоспалительным действием. На что похожа? На клюкву. Только листья у чера более крупные и ярко-желтого цвета. А вот цветки, наоборот, – зеленые. Их собирают, сушат и заваривают чай. Хорошее средство при бронхите. Даже при воспалении легких, если под рукой нет антибиотиков, помогает. Листья тоже собирают. Их высушивают, измельчают в порошок и обрабатывают раны. Что-то вроде стрептоцида получается. Есть и побочные эффекты – сонливость. Это ничего. Все равно малыша на руках несем.
На следующие утро немного распогодилось. К сожалению, это ничего не значит. Погода в это время года непредсказуема. Может вылезти солнце, которое через полчаса скроется среди туч, и зарядит такой дождь, что даже дома сидеть неприятно…