- Я чувствую скорбь, - Претор нахмурился. - Что-то живет внутри корабля, в каждой его частице. Это не Саламандра и не генокрад, это не физическое существо, которое я мог бы потрогать или убить, - сержант понизил голос. - Это меня беспокоит, и очень сильно. Положи руку на стену, брат, и почувствуешь это, - добавил он, отходя в сторону.
Тсу'ган ответил почти шепотом:
- Я не хочу, мой господин.
На предыдущей миссии на мире-святилище Склеп-IV Огненные Драконы столкнулись с почти неуязвимым врагом. Битва с ним унесла жизни, отняла братьев. Бремя этой потери, как оказалось - бесполезной, давила на плечи Претора так же тяжело, как ворот его брони.
- Хорошо, - сказал он. Претор еще на мгновение задержал взгляд на Тсу'гане, прежде чем тяжело зашагать прочь, чтобы поговорить с Ну'меаном.
- Всюду боль, брат, - добавил он, уже повернувшись спиной.
- Прими ее в пламени войны или же беги, отдав ей власть над собой. Я не могу сделать этот выбор за тебя.
Затем он ушел, оставив Тсу'гана размышлять над его высказыванием.
Точка слияния находилась там, где древняя палуба инженариума пробивала то, что, судя по сенсорам и планам корабля, было средней палубой "Протея". Это было хорошо - значит, помещение криостазиса окажется недалеко от входа.
Однако имелось препятствие - несколько тонн обломков не давали пробиться в следующий корабль напрямую из одного корпуса в другой.
Такая проблема могла оказаться непреодолимой для обычных исследователей или даже для собратьев-Астартес. Но не для терминаторов.
- Тяжелым орудиям - охранять подступы сзади, - сказал Претор, - остальные… вскрывайте корабль.
Воздух прорезал звук работающих цепных кулаков, и оба отряда принялись за работу, рубя и пиля.
- Апотекарий, держись подальше, - добавил сержант. - Не рискуй своим грузом, брат.
Эмек кивнул и посмотрел на сосуд, закрепленный в его перчатке. Внутри мирно переливался химический раствор.
- Если мы найдем взрывостойкую дверь или даже запечатанную переборку, я, возможно, смогу открыть ее отсюда.
Это ускорит наше продвижение.
Претор кивнул апотекарию, а затем набросился на препятствие с громовым молотом.
Эмек снова глянул на сосуд. Маленькая игла для инъекции обеспечит ввод раствора, который был красного цвета и слегка светился. Эмек мало что знал о его происхождении, но понимал, что это сильнодействующее вещество. Чуть меньше пятидесяти миллилитров в прозрачной трубке из бронестекла размером с большой палец апотекария.
Столь многое зависит от столь малой вещи.
Они нашли дверь. Это был давно не используемый технический люк в кормовой части "Протея", который вел к короткому переходу на среднюю палубу корабля. По нему мог пройти только один терминатор за раз, поэтому они двигались медленно. Зато это дало Тсу'гану и тем, кто также шел впереди, возможность разведать обстановку.
В отличие от "Глориона", в древнем ударном крейсере Саламандр все еще сохранялась нестабильная подача энергии.
Люмолампы прорезали темноту дрожащими вспышками света, освещая темные помещения корабля. Бронза кое-где была дочерна обожжена давним, угасшим много лет назад огнем. Палубу под ногами покрывал ковер сажи, которая шевелилась подобно спящему морю всякий раз, как кто-то из Огненных Драконов делал шаг. Зола облепила стропила и поперечные балки, будто серый грибок.
Они вышли в большую шестиугольную комнату. В разные стороны от нее отходило пять коридоров, оканчивавшиеся консолями, превращая комнату в нечто вроде центра управления.
На стены были нанесены различные знаки и изображения. Символы Саламандр - пламя, змей и голова дракона - слабо поблескивали под гало-лучами терминаторов. Лампа наверху также была шестиугольной, и свет расходился вокруг, повторяя ее рисунок.
Эмек сосредоточенно изучал подсвеченную зеленым консоль, когда к нему подошел Тсу'ган.
- Не отходи слишком далеко.
- Ты слишком беспокоишься обо мне, брат. Я могу и сам себя защитить.
Тсу'ган насмешливо фыркнул.
- Это Игнеец взрастил в тебе подобное высокомерие?
Апотекарий когда-то был воином Дак'ира, которого Тсу'ган назвал "Игнейцем". При мысли о бывшем сержанте на лице Огненного Дракона появился непрошеный оскал.
Эмек предпочел не реагировать. Даже сейчас, когда у него появились новые обязанности, боевые братья из старых тактических отделений все еще неприязненно относились друг к другу.
- Что ты делаешь? - резко спросил Тсу'ган, когда понял, что апотекарий не собирается отвечать.
- Проверяю связь с аварийными системами.
- И?
Эмек повернулся.
- Даже по прошествии столетия все, похоже, работает.
Криостазисная камера в полной сохранности. Корабли вроде "Протея" строились на века. - Он прервался и посмотрел в глаза Тсу'гану. - Тебя раздражает, что я посвящен в некоторые детали этой миссии, которых ты не знаешь?
Тсу'ган стиснул кулак, и сервомоторы в его перчатке как будто зарычали.
- Любопытство однажды убьет тебя, брат. Или, возможно, хуже… возможно, оно погубит твой оптимизм и сломает тебя.
Тсу'ган уже уходил, когда Эмек произнес ему в спину:
- Это будет до или после того, как ты себя сожжешь в пепел в солиториуме?
- Что ты об этом знаешь? - Тсу'ган остановился и огрызнулся в темноту.
- Когда я принял мантию Фугиса, то взял и его заметки и данные из апотекариона. Там упоминается твое имя.
Тсу'ган словно одеревенел, но затем голос Эмека смягчился.
- Скорбь не постыдна, но опасна, когда направлена внутрь.
Тсу'ган не обернулся, хотя очень этого хотел. Выяснять, что Эмек знает о его пристрастии к боли, он будет потом - его внимание привлекло нечто иное.
- Что ты знаешь о горе? - пробормотал он вместо этого и прошел во вход-арку, отделявшую комнату от широкой галереи.
По обеим сторонам длинного помещения тянулись ряды дверей. Выглядело оно, как изолированный покой для пациентов, проходящих интенсивное лечение. Пол был частично покрыт белой плиткой, кое-где испачканной серым, кое-где расколотой или сорванной с места. Двери - пласталевые, с одиночными смотровыми окошками - тоже были белыми. На некоторых имелись поблекшие пятна, в полумраке выглядевшие почти коричневыми или черными.
Тсу'ган наморщил нос от запаха, похожего на смесь озона и горящего мяса. Глухой отзвук его шагов совпадал с биением сердца. К этим громким ударам присоединилось легкое постукивание, будто пальцем по стеклу. Тсу'ган пошел на звук.
Авточувства не предупреждали о каких-либо опасностях.
Гравитация и содержание кислорода стабильно держались на приемлемом уровне. На "Протее" все было спокойно. И все же…
Звук исходил из-за одной двери. В памяти Тсу'гана промелькнул образ, но ухватиться за него было так же сложно, как удержать в руках дым. Сердцебиение участилось. Он двинулся к двери, с каждым шагом та была все ближе. Осознав, что медлит, Тсу'ган обругал себя за слабость. И все же…
Ретинальный дисплей Тсу'гана не сообщал ни о каких угрозах. Ни тепловых следов, ни движения, ни выбросов газа или энергии. Длинная камера была чиста. И все же…
Он подошел к двери, вытянул пальцы силового кулака, чтобы дотронуться до стекла. Когда до него осталось несколько сантиметров, свет замигал, и Тсу'ган посмотрел наверх, на люмолампы. Когда он перевел взгляд обратно на окошко, в нем было лицо, смотревшее на него.
Частично распавшаяся плоть, отслоившиеся мышцы - скорее череп, нежели узнаваемый человеческий облик. И все же Тсу'ган точно знал, кто это.
- Ко'тан…
Его мертвый капитан пристально смотрел на него через окно.
Тсу'ган с ужасом увидел костяные пальцы, поднимающиеся и воспроизводящие положение его собственных, как если бы он смотрел в некое гротескное зеркало, а вовсе не в стекло.
Новый запах подавил зловоние горящего мяса и мельта-выбросов. Жар и сера, звук трескающейся магмы и аромат дыма.
Расплывчатая фигура отразилась в стекле позади него.
Красная броня оттенка крови, украшенная рогами и чешуей…
"Воин-Дракон…"
Тсу'ган развернулся так быстро, как только позволил его неповоротливый доспех, целясь из штурмболтера и рыча от нестерпимой муки.
Претор отбил оружие в сторону, направив снаряд в пол, где тот взорвался, никому не причинив вреда.
- Брат! - воззвал он.
Тсу'ган видел только врага. Жар поднимался от брони Воина-Дракона, размывая его очертания. Здесь были отступники, убившие Ко'тана Кадая. Неважно, как они оказались на этом корабле. Все, что заботило Тсу'гана - это то, как они погибнут от его руки - чем кровавее, тем лучше. Тсу'ган убрал штурмболтер и вместо него активировал цепной кулак. Приближались другие. Он слышал их, с грохотом бегущих к нему по палубе. Этого надо прикончить побыстрее.
Претор принял удар цепных зубьев щитом. Искры каскадом посыпались ему в лицо, когда он отбил кулак вверх.
- Брат! - повторил он.
Это слово, выплюнутое сквозь стиснутые зубы, выражало гнев и вместе с тем неверие.
Тсу'ган нажал вращающимися клинками на щит, и ярость дала ему силу превозмочь врага. Ублюдок ухмылялся - он видел клыки за ротовой решеткой боевого шлема Воина-Дракона.
"Я вырву их…"
Потом красный туман перед глазами рассеялся, и взгляду открылся Претор. Мига замешательства сержанту было достаточно, чтобы ударить навершием громового молота в грудь Тсу'гану.
Заряд энергии пронизал Огненного Дракона и заставил его рухнуть на одно колено.
Визг цепного кулака утих, и Претор позволил своему молоту упасть рядом. Но затем он придвинулся ближе, вгоняя расколотый край штормового щита под подбородок Тсу'гану и поднимая его на ноги.
- Ты с нами? - спросил Претор.
Язык Тсу'гана был парализован. Мир вокруг него только начал заново обретать смысл. Остальные смотрели на него, держа оружие наготове.
Претор сильнее нажал на щит, поднимая голову Тсу'гана.
- Ты с нами?
- Да…
Это был лишь хрип, но сержант понял и поверил ему.
Ну'меана было не так легко успокоить. Он прицелился из штурмболтера.
- Все кончено, - сказал ему Претор, вставая на линию огня второго сержанта.
- Варп…
- Заразил этот корабль, весь этот скиталец, Ну'меан. Все прошло, - Претор подтолкнул Тсу'гана в сторону, чтобы его внимательно осмотрел Эмек. Взгляд, который сержант бросил искоса на Храйдора, сказал тому, что он должен идти рядом и присматривать за Тсу'ганом.
Ну'меан опустил оружие.
- Как ты можешь быть в этом уверен? - спросил он, когда Тсу'ган отошел.
Претор подвинулся ближе.
- Потому что у меня тоже видения, - прошептал он. - Эта дрейфующая развалина жива и наделена сознанием варпа. Что-то направляет его в наши умы. Тсу'гана застали врасплох, вот и все.
Ну'меан сделал гримасу.
- Он слаб, нельзя ему доверять.
- Он прошел чрез врата огня и выдержал испытание кузни - он один из нас! - настаивал Претор. - Разве ты можешь сказать, что эта миссия и этот корабль не повлияли, так или иначе, на твое поведение? Я ясно это вижу, но признаешь ли это ты, Ну'меан?
Ну'меан не ответил. Он пристально смотрел на Тсу'гана, которого биосканировал апотекарий. Остальные Огненные Драконы уже осматривали помещение, проверяя все палаты по очереди и сам центр управления.
- Ты ошибаешься в нем, брат.
- Нет никакой ошибки. Сейчас он во власти вины. Знай, что его судьба - среди Огненных Драконов. Я не брошу его…
Ну'меан гневно выплюнул:
- Как я бросил других - к этому ты ведешь, брат?
Претор придвинулся к нему вплотную.
- Возьми себя в руки, иначе я приму командование миссией.
Все понятно, сержант?
Кипя яростью, Ну'меан все же уступил и еле заметно кивнул, прежде чем зашагать в сторону.
Претор позволил ему уйти, потратив несколько секунд на то, чтобы совладать с собственными эмоциями. Он снова посмотрел на ряды окошек, тянувшиеся по стенам, и гнев его ушел, сменившись сожалением.
- Я не брошу его, - повторил он лишь для себя.
Из окошек на него пристально глядели лица, которые мог видеть только он. Гатхиму и Анкар, сраженные на Склепе-IV; Намор и Клайтен, убитые на Скории, и дюжина других, чьи имена стерлись в памяти, но которые остались на его совести.
- Мы уже потеряли столь многих.
- Это ничего, змееныш…
Храйдор стоял у плеча Тсу'гана, пока Эмек осматривал его на предмет ранений. Разжав крепления, апотекарий осторожно снял шлем Тсу'гана. Внутрь немедленно хлынул нефильтрованный воздух. Несмотря на минувшие годы, он все еще вонял аммиаком и антисептиком. От дезинфицированного воздуха кожа Тсу'гана зачесалась, и он понял, что жаждет прикосновения огня. Но не было ни раскаленного прута, ни железа жреца-клеймителя, чтобы утолить его мазохистское желание.
- Что значит "ничего"? Говори ясно, брат. Ты как будто Темный Ангел, - ядовито ответил Тсу'ган.
- Стой спокойно, - сказал Эмек, схватив Тсу'гана за подбородок и направив ему фонарь в глаза. Они вдруг ярко вспыхнули. Апотекарий сверился с показаниями биосканера и сохранил данные для дальнейшего анализа.
- Я - это я, - Тсу'ган пристально посмотрел на Эмека, будто подначивая его прийти к любому другому выводу. Однако в его подсознании еще жило воспоминание о лице Кадая, словно старый сон, и он не знал, что его вызвало.
- Я не вижу никаких физических отрицательных эффектов.
Что до ментальных, то я не могу…
- Тогда пусти меня, - Тсу'ган дернул подбородком, освобождая его, и забрал обратно свой шлем.
Эмек отошел, заметив на прощанье:
- Твоя манера поведения, конечно, остается столь же дружелюбной, как обычно.
- Ты уверен, что ты воин, Эмек? - усмехнулся Тсу'ган и рывком надел боевой шлем.
Крепления автоматически защелкнулись, и он направился к Храйдору.
- А теперь объяснись.
Другой Огненный Дракон не выглядел так, будто почувствовал угрозу. Вид у него был скорее задумчивый.
- Размер и тяжесть великого доспеха, который ты носишь - это нелегкое бремя, змееныш. Он когда-то принадлежал Имаану.
Его эгида вплетена в эгиду брони.
- Я это знаю. Я был на ритуале. Я стоял пред кузней испытаний и прошел через врата огня. Я ношу знак Имаана на собственной плоти вместе со многими другими почетными шрамами, данными мне за деяния, свершенные в битвах. Это причина, по которой я сейчас нахожусь рядом с тобой. Я - Зек Тсу'ган, бывший брат-сержант Третьей роты, ныне - Огненный Дракон. Я не твой змееныш!
Миг Храйдор безучастно смотрел на боевого брата, а затем громко расхохотался.
- Я могу справиться и с доспехом, и с миссией, - запротестовал Тсу'ган, отчего Претор оглянулся на него. Через несколько минут они закончат обыскивать и проверять галерею.
Тогда можно будет отправляться дальше.
У Тсу'гана оставалось только это время, чтобы заново привести себя в порядок. В ответ на хмурый взгляд сержанта он понизил голос.
- Я увидел… нечто. Реликт прошлого, ничего более. Старый корабль, старые призраки - вот и все.
Храйдор внезапно посерьезнел.
- Возможно, ты прав, - его голос приобрел задумчивый оттенок. - На Ликааре, до того, как стать Драконом, я сражался вместе с Волками Гримхильда Скейнфельда. Это была нелегкая кампания, вели ее зимой, и Ликаар был покрыт толстым льдом. Мы, Саламандры, боролись с ним огнем, а Волки сражались яростью.
Мы хорошо подходили друг другу. На планету вторглись зеленокожие, они порабощали население и тянули из скважин прометий, как обычные пираты.
Тсу'ган перебил.
- К чему все это? - прошипел он. - Если ты должен следить за мной, так делай это молча и избавь нас обоих от этой несуразицы. Позволь мне заново освятить оружие и доспехи без твоей бесконечной болтовни.
- Слушай и, может, услышишь, к чему это все, брат.
Да, подумал Тсу'ган, ему есть за что любить фенрисийцев.
Им тоже нравятся непомерно длинные саги.
- Нас было мало, - продолжал Храйдор, - но до этого орки и их низкорослые собратья воевали с рабочими, вооруженными лишь кирками и ледорубами. Они были плохо подготовлены к битве с Астартес. Однако там было кое-что, о чем мы не знали. Тварь - кракен - спавшая подо льдом. Наши сражения потревожили его сон и заставили подняться к поверхности, - голос Храйдора помрачнел. - Он застал нас врасплох. Я был среди первых. Прежде, чем заговорил мой болтер, тварь схватила меня, потащила своими щупальцами. Более слабого человека расплющило бы, но мой доспех и дарованная Императором стойкость спасли меня. Если бы не вмешался Гримхильд, который метнул свой рунический топор, чтобы разрубить щупальце чудовища, сомневаюсь, что я бы выжил.
Не всем на поле боя так повезло.
- Волнующий рассказ, как пить дать, - с сарказмом произнес Тсу'ган, - но мы уже готовы выдвигаться.
- Ты, как всегда, не видишь то, что прямо перед тобой, Тсу'ган, - ответил Храйдор. - Я все еще помню этого кракена. Я хочу, чтобы он нашел меня в моем солиториуме, чтобы я мог встретиться с ним лицом к лицу и победить его.
Тсу'ган не пошевелился, все еще не понимая.
Храйдор положил руку на его наплечник.
- Если тебя преследуют призраки, это не делает тебя уникальным. Они есть у всех воинов, но только то, как мы с ними справляемся, делает нас сынами Вулкана.
Тсу'ган сбросил его руку движением плеча и пошел искать Претора. Он с нетерпением желал идти дальше.
- Как скажешь, брат.
Рассеявшиеся по помещению Огненные Драконы снова сгруппировались и приготовились выступать. Храйдор уже собирался следовать за ними, когда краем взгляда уловил нечто, уползающее прочь. Авточувства молчали. Когда он попытался проследить за этим - что бы оно ни было - оно исчезло. Остались лишь легкий запах океана и льда и густая вонь чего-то древнего, давно позабытого.
- Это ничего, - сказал себе Храйдор. Корабль начинал воздействовать на них. - Просто старый призрак.
Если верить плану корабля, то, следуя через юго-восточный проход медицинской палубы, они вышли бы в аварийный ангар, а затем в камеру криостазиса. Оценив другие варианты в медицинском отсеке, они пришли к выводу, что это - самый рациональный маршрут, поэтому Ну'меан санкционировал его как оптимальный способ добраться до цели. Хотя это для него не так уж много значило - он становился все более одержим целью с тех самых пор, как они взошли на борт "Протея". Претор согласился с этим мнением. Он вел свое подразделение отдально от Ну'меана и его отряда, на этот раз заняв позицию в арьергарде, в то время как другой сержант шел впереди, точно гончая по следу.
- Умерь шаг, брат. Корабль серьезно поврежден и может не выдержать такой нагрузки, - сказал Претор по комм-связи.
Ну'меан ответил через тот же закрытый канал.
- Впрочем, это не твоя вина, да, Претор?
- Ты недалеко продвинешься, если…
Что-то мелькнуло в тенях прохода - длинного, узкого и слабо освещенного - и заставило Претора прерваться.
- Обоим отделениям - остановиться.