* * *
Вся флотилия Второй армии была поднята по боевой тревоге. По всем кораблям мгновенно разошлась информация, что лжеликие перешли в наступление. Отсиделись, шкуры гадские, раны зализали, флот обновили и снова поперли на княжество. И что же им на месте не сидится, лиходеям проклятым? Мало того, что далеко их родина от княжества, а Солнце на всех едино и на всех хватает. Или нет? Оно еще с десяток обитаемых миров вскормить способно, так нет же, все им мало, змеюкам подколодным. Об этом сегодня были все разговоры. И зрела в душах стрельцов святая ярость. От простых кашеваров да врачей до пушкарей и абордажников нарастал праведный гнев. О судьбе броненосцев "Ярославич" и "Строгий" знали все. И клялись сгореть в живом огне, но врага остановить.
Воевода Святослав Хлудовский знал настроение боевых команд, и это ему нравилось. Если бойцы сами рвутся в сечу, стало быть, Перун слышит их и поможет в трудную минуту.
После сообщения о наступлении самурайского флота воевода первым делом связался с Воинским приказом и доложил об изменении оперативной обстановки. Его попросили обождать, и вскоре он разговаривал лично с воеводой Вадимом Сеченем, главой Воинского приказа. На время доклада Святослав выгнал всех из кормчей рубки и разговаривал с командованием с глазу на глаз.
Указания воеводы Сеченя были четкими:
- Вскрыть пакет "Последний рубеж". Подробные инструкции вы найдете там. От себя же скажу. Стоять до последнего. Любой ценой остановить вражеский флот. Ни шагу назад!
Святослав Хлудовский поклялся живота не жалеть, но наказ воеводы исполнить.
- Солнце за нас! - поднял руку в приветствии Вадим Сечень, и трансляция оборвалась.
Пакет с инструкциями "Последний рубеж" был вскрыт и изучен. Теперь воевода руководил перестроением флота. Они встретят врага во всеоружии. Массивные бронированные корабли медленно передвигались, занимая определенные командованием места в боевом построении. Всего под началом Святослава Хлудовского оставалось девять тяжелых боевых ладей с тремя орудийными палубами и запасом торпед, чтобы весь самурайский флот отправить на свидание к предкам, двадцать средних броненосцев и легких боевых ладей, которым предстояло первыми встретить врага, и пара сотен легких боевых кочей для стремительных операций на территории противника. Этих сил вполне должно хватить для разгрома страшилищ.
Святослав довольно потирал руки. Несмотря на потерю двух броненосцев, он радовался тому, что ему предстояло лично возглавить крупное боевое сражение.
Когда вражеский флот показался вдалеке и первые данные поступили с радаров дальнего действия, воевода ужаснулся. Все их смелые расчеты летели в бездну. Самурайская армия превосходила их в несколько раз по численности. Против каждого среднего броненосца Змеи могли выставить по три своих. Что уж говорить о легких истребителях, от которых радары, казалось, просто свихнулись.
Воевода наблюдал, как самураи развертывали на их территории свои боевые порядки, и не шевелился. Он словно окаменел. Штабные командиры и летуны оглядывались на него, ожидая приказов, а он молчал, не в силах оторвать глаз от величественной мощи врага.
Змеи перешли в наступление. Тьма "шустриков" заполнила окружающее пространство, атаковав ближние ряды построения белградцев. Загрохотали орудия, Святослав не слышал их, но то, чего не слышал, дорисовывало воображение. Первые потери со стороны самураев. С десяток истребителей взорвались, но и княжество потеряло уже один броненосец. Облепив его со всех сторон, словно саранча, "шустрики" все-таки продавили оборону корабля, и он яркой огненной вспышкой залил следящие экраны флагмана.
- В бой! - взревел разъяренный воевода, и его грозный рык прокатился по всем палубам всех кораблей флотилии. - Солнце за нас!
Ровные ряды Второй армии дрогнули, выпустив на боевой простор легкие боевые кочи и истребители. Завязался отчаянный бой.
Святослав Хлудовский еще раз запросил Воинский приказ и лично воеводу Вадима Сеченя. Он доложил оперативную обстановку, отправил в сжатом виде все текущие расчеты по соотношению сил. Выслушав командующего Второй армией, воевода Сечень нахмурился и сказал только коротко:
- Стоять до последнего!
Потом подумал и добавил:
- Мы отправим вам поддержку. Ждите.
И отсоединился.
Святослав Хлудовский вернулся к наблюдению за разворачивающейся перед его глазами битвой. А тут было на что посмотреть. Две стороны вцепились друг в друга с таким лютым жаром, словно пара волков, не поделивших загнанного оленя.
Белградцы болезненно восприняли потерю броненосца и слаженно огрызнулись из всех орудий. В передних рядах флота самураев наметились щербины. Один за другим вспыхнули три корабля, рассыпая вокруг сполохи огня и раскаленные осколки.
* * *
Солнце за нас! Так звучал их боевой клич, доставшийся от предков. Многие произносили его, не вдумываясь в смысл этих слов. За долгие тысячелетия значение понятия стерлось, но боевой летун истребителя Военег Рысь вкладывал в эти слова особый сакральный смысл.
Ему уже доводилось участвовать в боях с лжеликими. Свыше двадцати боевых вылетов. Девятнадцать сбитых машин. Один раз горел сам. Совсем уж прощался с жизнью, но после катапультирования его все-таки спасли, подобрали. И каждый раз, когда он произносил эти простые слова: "солнце за нас!", он чувствовал, как в его тело вливается энергия извне, как она распространяется по всем его сосудам и венам и лавиной вторгается в мозг. Военег преображался. Каждое его действие в безвоздушке было слаженным, отработанным, просчитанным. Поведение противника он видел загодя и мог нанести упреждающий удар, поэтому командование ценило его. Хотя и не понимало, как у парня все так красиво получается.
Но этим утром Военег чувствовал: что-то пошло не так. И вскоре, когда сирена тревоги разнеслась по недрам боевой ладьи "Капкан", понял, что его так волновало и грызло.
Стяжник Тислав Рыбалко выстроил всех летунов Северного отряда перед боевыми кочами и провел короткий инструктаж. Ничего сверхъестественного. К такому повороту событий их готовили. Началось вторжение, и их задача минимизировать негативные последствия работы вражеских истребителей и нанести Змеям как можно больше урона.
По окончании инструктажа все разошлись по машинам.
Военег называл свой боевой коч с любовью "Ластивка". Даже добился от командования разрешения, раздобыл краску у завхоза Крутобока и написал название машины на ее гладком стальном борту. Пускай басурмане знают, кто им в зубы регулярно дает.
- Ну что, покажем им, почем у нас лихо стоит? - спросил его жизнерадостный Радомир, улыбнулся широко, демонстрируя всем щербатый рот. В боевом построении его кодовое имя было "Шестой".
- Смотри, как бы они тебе хвост не подпалили, - мрачно посоветовал Олег, во время полетов он отзывался на позывной "Третий".
В то время как Военега все звали просто "Ластивка". Втроем они составляли боевое звено, в котором командиром был Военег.
- А это уж наша задача хвост Радомиру уберечь да свой в обиду не дать, - заметил Военег, надевая на голову шлем с системой индивидуального обеспечения кислородом, рассчитанной на восемь часов. Вполне достаточно для успешного выполнения задания или геройской смерти.
Они заняли места в кабинах и активировали режим "герметизации".
Военег тут же включил внешнюю связь и напряженно вслушался в переговоры летунов, уже работающих в безвоздушке.
- …сто сорок четыре, борт шестнадцать, атакую сектор двенадцать-тридцать восемь.
- …принято. Иду в прикрытие.
Одновременно с этим он наблюдал за персональным терминалом, на который безостановочно поступали данные оперативной обстановки и предлагаемые тактические комбинации.
Взлетную палубу поспешно покинули все посторонние. Остался только обслуживающий персонал в боевых скафандрах. Открылись шлюзы, и боевые кочи один за другим вырвались на космический простор, покинув корабль-матку.
Настал черед и их тройки. Первым ушел на взлет Радомир, за ним последовал Военег, замкнул цепочку Олег.
Набрав высоту, они оказались над битвой, развернувшейся перед ними во всем своем величии. Первое, что бросилось в глаза Военегу, возглавившему их клин, это тяжелое положение, в котором оказался броненосец "Стремительный". Его со всех сторон окружили "шустрики" противника и расстреливали. Пушкари как могли отвечали, но сил и возможностей бороться с такой мошкарой не было. К "Стремительному" уже спешили на выручку несколько боевых звеньев. Только бы он продержался. Но они не успели. Воспользовавшись тем, что пушкари были заняты отражением атаки "шустриков", к броненосцу подошли два тяжелых корабля Змеев и выпустили сдвоенный залп боевых торпед. Сразу в двенадцати местах броня броненосца оказалась пробита, и вскоре "Стремительный" взорвался. По каналу внешней связи пришло сообщение, переданное в последнюю минуту с погибшего корабля:
- …прощевайте, братцы!
Услышав эти слова, пропитанные горем и болью, Военег ничего не мог с собой поделать. Ненависть и ярость ослепили его, он вцепился в штурвал, словно в рукоять боевого меча, прошедшего не одно сражение. Пальцы привычно легли на гашетку. На внешнем экране появилась сетка прицеливания. Военег глухо зарычал и отправил свою "Ластивку" в стремительный полет, увлекая клин за собой.
Он выбрал себе цель. Один из самурайских кораблей, расстрелявших "Стремительный". Он должен отомстить за погибших товарищей. И пускай он никого не знал из тех, кто служил на взорванном броненосце, но все руссы - братья. И другого не дано.
- Солнце за нас! - выкрикнул он, чувствуя, как открылись каналы, по которым в его тело заструилась бешеная небесная энергия.
Радомир и Олег поддержали его клич. Интересно, а они испытывают что-нибудь похожее, когда его произносят? Как-то не удосужился спросить, а вот сейчас почему-то Военег понял, что не может спокойно умереть, пока не узнает это.
Судно Змеев приближалось, разрастаясь на глазах. Вскоре он уже занимал добрую половину экрана, когда "Ластивку" внезапно атаковали. Вспухли защитные экраны, рассеивающие пули противника. Долго они не продержатся. Экраны на мелких птахах горят в первые же минуты боя, но кому-то и жизнь спасают, хотя бы до успешного выполнения боевой задачи.
Военег резко задрал нос истребителя, уводя его высоко вверх. Одновременно с этим передал в эфир:
- Третий, Шестой, я атакован. Прикройте!
Но он тут же увидел, что и у них дела обстояли не лучше.
"Третий" танцевал в космосе, окруженный сразу двумя партнерами, которые поставили цель уничтожить его. Резко огрызался им в ответ из спарок, но большая часть снарядов уходила в пустоту, никого не задев. "Шестой" преследовал самурайский истребитель и так увлекся этим, что не заметил, как у него на хвосте повисли три преследователя.
Военег быстро сориентировался в обстановке. Что ж, придется свои проблемы решать самому. Тут же он почувствовал, как перед его мысленным взором возникла огненная вспышка, предупреждая об опасности. Он тут же крутанул "Ластивку" и бросил ее резко вбок. И вовремя. Место, где он только что находился, прошили два крупных снаряда. Они улетели в сторону и оказались сбиты пушкарями Змеев. Военег выровнял машину, нашел противника и вдавил гашетку в штурвал. Заработали мелкокалиберные пушки правого и левого бортов. Стальные трассы устремились к зазевавшемуся истребителю самураев. Через секунду он взорвался. Военег, не теряя времени, перенацелил оружие на ближайшего "шустрика" и вскоре его постигла участь собрата. Полыхнуло знатно.
Тем временем "Шестой" уже догнал своего "зайца" и пустил ему кровь. Правда и сам попал под раздачу. Преследовавшие его истребители навалились со всех сторон. Радомир вытворял со своей машиной такие акробатические кульбиты, что самые лучшие асы самураев могли позавидовать. Военег бросил быстрый взгляд в сторону "Третьего". Олег, кажется, справлялся. Одного врага он уже развалил на куски. Теперь преследовал другого. Попробуешь навязать свою помощь, обидится. И Военег устремился навстречу Радомиру.
- Шестой, вижу тебя. Встречай, - передал он по каналу внешней связи.
- Давно бы так. А то я вижу, совсем не чешетесь, - раздался радостный голос Радомира.
Вдвоем они быстро разобрались с преследователями. Поочередно пустили их на космическую пыль. Только закончили работу, как пришел срочный приказ с флагмана:
- Внимание. Северный и Восточный летные отряды, организовать прикрытие боевой ладьи "Искоростень".
Военег тут же посмотрел в то место, где должен был находиться корабль. Опять эта мошкара. Сколько же у страхолюдин "шустриков" в наличии? Их все жжешь и жжешь, а конца и края не видно.
Военег привычно занял центральное место в клине и устремился на помощь ладье.
Только на подлете он увидел, насколько необычная мошкара атаковала их корабль. Были тут, конечно, и обычные "шустрики", куда без них. И было их великое множество. Аж в глазах рябило. Но среди них встречались и набравшие жирок собратья. С виду такие же истребители, только раза в полтора больше. Видно, с торпедной заправкой. Вокруг них крутилось с десяток обычных "шустриков", надежно перекрывавших к ним все подступы. Стоило только кому-то из боевых кочей славян попытаться пробиться к пузатому истребителю, как враг наваливался со всех сторон и сжигал наглеца.
Военег неотрывно следил за приближающимся сражением. И вскоре увидел интересное. Звенья вражеских "шустриков" сопровождали пузатого собрата до опасной близости с боевой ладьей, после чего рассеивались по сторонам, оставляя корабль в одиночестве. Такую мишень позорно не сбить. И пушкари "Искоростени" уж постарались. Сначала один, а потом за ним другой и третий модифицированные истребители взорвались, выпуская на волю какие-то серые густые облака. Они устремились навстречу друг другу и вскоре образовали ловчую сеть, которая тут же упала и оплела броню боевой ладьи.
- Внимание! Внимание всем! Говорит "Искоростень". Мы атакованы неизвестным оружием. Выведены из строя от шестидесяти до семидесяти пяти процентов следящих камер. Повреждены системы навигации и прицеливания. Мы ослепли и, чувствую… вскоре оглохнем, - пришло сообщение по каналу внешней связи.
Пару раз это сообщение повторилось, и вскоре связь с боевой ладьей "Искоростень" прекратилась.
Военег видел, как навстречу ослепленному и оглушенному кораблю устремились несколько вражеских караванов, сопровождавших модифицированные истребители, начиненные секретным оружием самураев.
Наперехват одному из этих караванов Военег направил свое звено. Он понимал, что это уже не спасет положение. "Искоростень" ослеплен и не способен сопротивляться. Как избавиться от этой напасти, неизвестно. Он увидел, как с другой стороны к парализованному броненосцу устремился тяжелый корабль Змеев. Ему наперехват вышла малая боевая ладья. Она явно не могла соперничать с ним в огневой мощи и, стремительно наращивая скорость, шла на таран.
Подлетая, Военег открыл прицельный огонь, один за другим уничтожая истребители противника. Спаренные мелкокалиберные пушки белградских кочей-истребителей рвали на куски тушки "шустриков". Заметив новую угрозу, те бросились врассыпную…
Модифицированный и явно автоматически пилотируемый истребитель остался в гордом одиночестве. Он был перед ним. Достаточно нажать на гашетку, но Военег внезапно понял, что железноликие только этого и ждут. Несмотря на то что он видел последствия расстрела истребителя-ловушки, инстинкт боевого летуна прямо верещал ему утопить гашетку. Перед ним находился беззащитный враг, его надо уничтожить. Во что бы то ни стало.
Спохватившись, Военег задрал штурвал и прошел над "пузаном", не причинив ему вреда. Разворачивая машину, он думал о том, как уничтожить ловушку, не причинив вреда своим. Облако так и так выплеснется в пустоту и будет притянуто к ближайшему объекту, так что засорять оперативный простор нельзя. Но и оставлять эту ловушку нетронутой тоже нельзя. На полном ходу "пузан" приближался к ослепленному "Искоростеню". Протаранит и без того потрепанное судно. Вот так развилка.
Военег стиснул от злости зубы, лихорадочно соображая и перетасовывая варианты дальнейшего развития событий. Пока что он видел только одно: надо приказать Олегу уходить подальше и издалека взрывать пузана. Дострелить должен. Выплеснувшееся облако будет притянуто к ближайшему объекту, а пока им является исковерканная металлическая конструкция, находящаяся в свободном дрейфе. Когда-то она была вражеским истребителем.
Решившись, Военег собрался было отдать приказ, но тут увидел, как "Третий" оторвался от их звена и пошел на сближение с "пузаном".
- Куда? Отставить! - взревел по каналу внешней связи Военег.
Но Олег его то ли не слышал, то ли не желал отвлекаться. Для себя он уже все решил.
- Ластивка, что он делает?! - возник в голове голос Радомира, полный боли и страха. - Светлые боги, что же он делает?! Командир, останови его! Останови!
- Шестой, отставить панику! Прекратить сопли на штурвал наматывать! - резко окрикнул он Радомира и, смягчившись, добавил: - Я ничего не могу сделать. Прости. Он сам так решил.
Между тем "Третий" подошел вплотную к модифицированному истребителю и открыл огонь из двух спарок. "Пузан" взорвался сразу же, высвобождая серый густой туман, который мгновенно накинулся на боевой коч Олега, обволок его сплошным непроницаемым коконом.
С замершим дыханием Военег наблюдал за дальнейшим развитием событий. Он понимал, что Олег обречен, но все-таки надежда еще теплилась у него в душе.
Внезапно включилась внешняя связь, и множество голосов зазвучали одновременно. Ужасная какофония. Такое ощущение, что он оказался на базарной площади, куда завели какую-то диковинку и на всех точно не хватит. Наконец, ему удалось разобрать отдельные сообщения, и волосы на голове зашевелились:
- Внимание! Всем!!! Говорит "Коловрат"! Мы атакованы неизвестным оружием… Ничего не видим, не можем двигаться… и стрелять.
- Это говорит "Варяг"! Мы подбиты… Видимость - ноль! Неизвестное оружие…
Их были десятки… разных голосов от молодых и бойких, наполненных страхом перед смертью, до суровых, прокопченных воинской службой, принадлежащих явно ветеранам. И все докладывали об атаке неизвестным оружием и смерти всех систем корабля. Военег резко перенацелил следящие камеры и вывел полученные данные на экран. Приблизил изображение и ужаснулся.
Это было похоже на полный разгром. Основные силы самураев даже не вступили в бой. Они рассредоточились в пространстве и подкрадывались к боевым ладьям и броненосцам княжества, которых вовсю обрабатывали "шустрики", подставляя под точные удары пушкарей "пузанов", начиненных густым, ядовитым для технической начинки туманом. Обездвиженные и ослепшие ладьи белградцев оказывались легкой добычей для врага. Вот первый корабль супостатов прошил таранным носом борт "Варяга" и замер неподвижно. Вот второй проделал то же самое с броненосцем "Коловрат". Это - позор! Протараненные броненосцы могут быть взяты на абордаж. А это плен! И горше вдовьих слез то, что враг способен произвести ремонт захваченных судов и поставить их в свой строй. Позор!!!
Один за другим сильнейшие взрывы от точного попадания самурайских снарядов и торпед разорвали в клочья тяжелые боевые ладьи "Киев" и "Смолоть".