- Веди, - кивнул отец, и Всеволод понял, что от него требуется: провести всю семью к привязанным у небольшого причала катерам так, чтобы не попасться на глаза разбойникам. Однако задачка! Понятно, что путь, которым пробирался он сам, не годился: где спрячется щенок, вряд ли так же легко укроются семь человек. С опозданием Всеволод сообразил, что надо было продумать все это заранее, прежде чем кидаться на сторожа. А, чего там! Снявши голову, по… Что у волка вместо волос - шерсть? В общем, ни по чему не плачут. И Всеволод повел, чутко принюхиваясь и прислушиваясь ко всему вокруг.
Островок был небольшим, но густо заросшим малинником. Нынешние хозяева не особо увлекались наведением порядка, а беглецам это было только на руку. Мать несла Дана, Изяславка довольно резво топала сама, с огромным интересом косясь на волчонка. Яра больше глядела по сторонам, чем на героического спасателя. Что, в общем, было правильно.
Они прошли уже почти полдороги, когда Всеволод вдруг остановился, прислушиваясь.
- Разбойники? - спросил отец. - Сколько?
Волчонок тихонько тявкнул два раза.
- Идут в эту сторону?
Утвердительный кивок большелобой головой.
Не глядя, отец протянул руку назад. Мать так же, без слов, сняла с шеи шелковый платок и подала ему. Мстислав взял синюю косынку Яры, скрутил ее в жгут и, пару раз обернув вокруг кистей, проверил на прочность. Пока он это проделывал, женщины спрятали детей поглубже в малиннике и скрылись сами. Куда делись отец и дядя Мстислав, Всеволод увидеть не успел. Были - и вот уже нет. И ведь ни одна веточка не шевелится. Сам волчонок пока что так не умел. Поэтому он просто залег в траву, туда, где тень от кустарника была гуще.
Негромкие голоса становились все ближе. Стало понятно, что разбойники идут с причала. Говорили они как-то не слишком ясно. Вроде бы язык тот же, а слова и похожие, а чуточку иные. А некоторые и вовсе незнакомые. Выходит, у татей какой-то свой язык, честным людям непонятный? Всеволод разобрал лишь то, что эти двое только что выполнили какой-то важный приказ и были страшно довольны, что остались живы. Чем они могли заниматься, таким опасным, если все враги здесь? И что такое "громкий горшочек"? Волчонок не понял, решив спросить потом у отца. Хотя откуда его отцу, берегшему честь пуще жизни, знать уловки татей?
Разбойники прошли мимо куста, под которым укрылся Всеволод, и едва миновали его, как откуда ни возьмись, возникли две стремительные тени - из земли выросли? Два взмаха шелковыми платочками, два одинаковых коротких всхлипа - и два неподвижных тела улеглись рядом на теплую землю.
Волчонок только башкой тряхнул. Эх, далеко ему еще до настоящей воинской сноровки.
Отец и дядька Мстислав быстро освободили татей от оружия. У обоих на поясе имелись иглометы.
* * *
Катера покачивались в небольшой волне, накрепко пришвартованные к маленькой, но основательной деревянной пристани. Навскидку Всеволод сказал бы, что построили ее совсем недавно, весной или, может, в начале лета. Значит, разбойники "завелись" у них под носом тоже недавно. Неудивительно, что об этом еще никто не знал.
- Надо уходить, Святослав… - едва слышно прошептал Мстислав.
- Нужно сообщить в Сыскной приказ, - так же шепотом ответил отец.
- Вот-вот! И воеводе нашему, - согласился Мстислав. - Куда сначала?
- А зачем выбирать? Катеров-то два? Вряд ли они сильно отличаются друг от друга. Мы на своем пойдем прямо к воеводе и будем спешить. А ты возьмешь трофейный…
- Обокрасть воров? - просек Мстислав. - Доброе дело. Но у них наверняка охрана там…
- Тяф… - вставил свою медную полушку Всеволод.
- Что, тяфкало, знаешь, сколько их? - спросил отец.
Волчонок повел носом и лапой на песке довольно коряво, но понятно изобразил четыре черточки.
- Одолеем, - решил отец и, тоном, не терпящим возражения, приказал Всеволоду: - Останешься здесь. Будешь баб и брата охранять. Если что - уводи в глубь острова, понял?
Понял, чего не понять. В самый раз для собаки занятие - охранять. Но он-то не собака! Однако ослушаться отца Всеволод не осмелился и послушно улегся у ног матери, уже привычно настраивая уши-радары на прослушивание окрестностей.
Яра сидела, закусив губу, и напряженно смотрела в сторону катеров, куда ушли мужчины. Она очень боялась, Всеволод чуял ее страх, как чуют дым, воду или пищу. Страх пахнул нехорошо, от этого шерсть на загривке сама собой поднималась дыбом и подергивалась верхняя губа, обнажая клыки. Волчонок старался держать себя "в лапах", но получалось плохо. Страхом пахло не только от Яры, мать тоже боялась, хотя по ней сказать этого было нельзя. Она вела себя так, словно пикник все еще продолжается, просто в другом месте. И без еды…
Вспомнив про мясную похлебку, которую так и не довелось попробовать, Всеволод сглотнул слюну. И тут же насторожился. Приближались шаги.
- Что? - встрепенулась Яра. - Идут?
На небольшой полянке показались мужчины. Мстислав немного хромал. Отец как будто был цел и невредим.
- Идем скорее. Их тут больше, чем мы видели.
Всеволод вопросительно взглянул на отца - когда же ему наконец разрешат вернуть себе человечий облик? Быть щенком уже изрядно поднадоело.
- Обожди, - улыбнулся тот, - вот отойдем подальше от островов… Пока нам тут твои уши нужнее, чем руки.
* * *
На катере мать заметно расслабилась, выпустила из рук младшего, а сестренка вообще принялась бегать и лазать повсюду, будто на прогулке. А вот волчонка почему-то не отпускало. И спроси его, что так настораживает - ведь не ответил бы. Чужой запах - но это понятно, разбойники были здесь. Что-то еще, кроме запаха… Что-то похожее на…
Через мгновение его осенило - на палубе пахло чужим страхом. Не страхом Волковых, которых везли на разбойничий остров. Страхом самих разбойников!
Светлые боги, а им-то чего бояться?
Отец спустился по маленькой металлической лесенке вниз, и вскоре послышалось сытое урчание давно прирученного зверя - мотора. Всеволод вытянул морду в направлении, куда ушел второй катер. На нем уходила Яра. А колечко-то… Так и не спас. Потерял там же, где и нож. Эх, "тяфкало"…
Всеволод уже хотел было вцепиться в рукав отца, как получил ответ на все свои вопросы разом. И чего боялись разбойники, и что за опасную работу они выполняли на катере. И что такое "гремучий горшок". Страшный ответ! С оглушающим грохотом палуба раскололась, словно орех в огромных щипцах. Наружу вырвалось пламя, опалив морду волчонка. Еще секунда, наполненная огненным ужасом, и катер ушел в воду.
Волчья шкура, которая ему так не понравилась, сослужила отличную службу. Оборотень и в самом деле оказался практически неуязвим ни для огня, ни для падающих обломков. Когда спустя несколько минут к месту катастрофы подошел катер, которым управлял Мстислав, из воды достали лишь одного живого - волчонка.
Всеволод забился на руках дядьки Мстислава, он пытался вырваться… прыгнуть назад в воду, найти - спасти. Но крепкие ладони соседа сжали до боли ребра и не пускали.
- Тихо, Всеволод, тихо…
Волчонок смотрел на расходящиеся на воде круги, под которыми остались все, кого он любил. Вся семья, вся жизнь… И он завыл, жалобно, как могут только волки.
Мстислав опустил его на палубу, глазами приказав жене заняться обезумевшим от горя зверенышем, а сам до полного отжал ручку акселератора. Катер чуть приподнялся и устремился прочь.
Когда вой сорвался в глотке, Всеволод рухнул прямо на ноги тете Ладе и заскулил, провожая свою печаль. Яра тоже не выдержала, обняла вздрагивающего Всеволода и заревела в голос. Тетя Лада отвернулась и подставила лицо под ветер, который срывал ее слезы. А Мстислав жал на ручку, вдавливая ее в опору, до предела разгоняя катер. Лишь скулы на его лице ходили ходуном от плотно сжатых зубов.
Долгие годы Всеволод не мог себе простить, что ведь все почуял, все понял, обо всем догадался. И не успел предупредить отца. Совсем чуть-чуть не успел.
* * *
Перед глазами, словно дымок от затухающего костра, медленно таяли картинки из прошлого.
Кружилась голова. Тело заполнила слабость. Он помнил, что еще недавно сила бурлила в его жилах, но теперь от нее ничего не осталось.
Всеволод почувствовал дуновение сквозняка на лице и открыл глаза. Сперва он ничего не видел, кроме белого цвета. Только потом, когда глаза сфокусировались, разобрал, что смотрит в потолок. Интересно, где это он? Чуть повернуть голову стоило огромного труда. Никогда еще он не чувствовал себя таким беспомощным. И теперь все прояснилось. Он находится в больнице. Повсюду стоят койки и прикрепленные к ним медицинские аппараты, полностью контролирующие состояние больного. Палата была переполнена. Между койками ходили медсестры в белых халатах и чепчиках с символом восходящего солнца, ознаменовывающего возрождение и выздоровление.
В памяти всплыли картины ночного сражения в княжеском детинце…
Волков обвел сухим языком потрескавшиеся губы. Хотелось пить. Он отвернулся, чтобы не видеть других больных, раненых. И в этот момент изголовье койки стало медленно подниматься вверх, пока не достигло угла в сорок пять градусов. Теперь ему было все видно, только вот смотреть не хотелось. Он закрыл глаза. И почти сразу же почувствовал горячую поверхность, коснувшуюся губ. Нежная ладонь скользнула ему под голову и приподняла его. Он открыл глаза и увидел кружку с чем-то теплым. Он припал к вареву с жадностью новорожденного волчонка. Пил и не мог напиться, пока у него не отобрали питье.
Сухой салфеткой ему промокнули губы и уложили на изголовье.
Волков перевел взгляд на заботливую медсестричку. Ее черты лица были смутно ему знакомы. Где-то он ее уже видел, только это было очень давно и в то же время недавно.
Она улыбнулась ему. Он хотел что-то сказать, только она не дала. Приложила палец к губам, запечатывая их незримой печатью молчания. Отвернулась и пошла прочь.
Волков закрыл глаза, но перед ним продолжала стоять она. Его медсестричка, спасительница. Откуда он знает ее? Почему от встречи с ней на душе стало так светло? С этими мыслями он не заметил, как уснул.
Она вернулась вечером.
К ее приходу он уже не спал и чувствовал себя намного лучше, чем утром.
Она приветливо ему улыбнулась и произнесла:
- Ну здравствуй, волчонок.
Теперь он узнал ее.
- Яра.
Подруга детства. Как же она все-таки изменилась, похорошела… Волков был несказанно рад встрече. Причудлива судьба, что свела их вновь вместе после стольких лет.
- Какой ты взрослый стал. Уже и не волчонок вовсе. А настоящий волк!
- Яра, я…
- Молчи, тебе нельзя разговаривать, - она вновь, как в прошлый раз, приложила ему палец к губам. - Молчи, тебе надо беречь силы. Сейчас будем делать перевязку.
- Ты не поверишь… я очень рад.
Девушка застыла и посмотрела в его глаза. "И я рада… волчонок", - сказал ее взгляд.
Глава девятая
Вторжение
Воевода не имеет права на отход и оставление вверенной ему крепости, покуда не исчерпаны все средства и способы к защите оной.
Из наставлений по гарнизонной службе
Деревенька Камышово стояла не берегу озера Ройка, окруженная со всех сторон густыми непролазными лесами. Только две узкие дороги, так что еле-еле два грузовика разъедутся, вели сквозь лес к проезжему тракту, связующему все окрестные деревни с городом Мытово, столицей боярской вотчины ур-Камыдов.
Полсотни лет назад эти места принадлежали другому боярскому роду - Дорбышей. Только род захирел и угас, а земли князь Белгородский передал в управление одному из приближенных к себе родов. Да крестьяне и ремесленники не особо и возражали. Во-первых, кто бы их слушать стал, а во-вторых, жить при нордусах оказалось не в пример легче, чем при вятших Дорбышей, которые пытались пополнить свою казну при помощи повышения налогов да прочих непомерных поборов. Спасти это их не спасло, но последние перед пришествием ур-Камыдов годы оказались самыми голодными. Что же до камышовских, то их, как поговаривали старики, сам лес спас, а может, и лешаки подмогли. Уж очень у них места глухие. Сборщики до них ни разу и не доехали. Кто заблудился да назад поворотил, а кто и просто сгинул с концами. Дороги проселочные для кого и дороги, а для кого и тропки-путаницы.
Завида, ведун местный, правда, знал, что дело тут не обошлось без волхва Каляды, у которого он уму-разуму да ремеслу учился. Сам Каляда давным-давно покинул Совет Волхвов и отправился странствовать по землям русичей. Стало быть, добровольно в изгнание пошел в поисках новых и забытых знаний. Постранствовав с десяток лет, он набрел на Камышово, да и полюбилось ему сие место. Тут и осел, а вскоре из местной ребятни выбрал себе толковых учеников - Завида и Чеслава.
Каляда многое дал отрокам. Когда же они сами стали ведунами, то пути-дорожки их разошлись. Чеслав ушел в Белгород, чтобы предстать перед Советом Волхвов. А Завид остался со стариком Калядом в родной деревне. Вот уже пять лет назад схоронил его на Громовом холме над озером, но деревню не покинул. Занимался врачеванием, предсказаниями погоды да охотой. Но то была только присказка…
* * *
В это утро он проснулся рано от щемящего чувства тревоги. Спустив ноги на стылый пол, Завид выбрался из-под одеяла. Заворочалась Лада, но ведун коснулся пробуждающегося сознания женщины легким заклятьем, погружая ее в глубокий сон. Сколько раз после он проклинал себя за это. Но сделанного назад не воротишь.
Завид облачился, взял стоящий у изголовья боевой посох и направился на улицу. Проходя мимо вешалки, он машинально взял стержнемет и закинул его на спину. Выйдя из теплой избы на холодный воздух, Завид поежился и натянул на голову капюшон, расписанный защитными рунами.
Над деревней поднимался густой туман, скрывающий крыши дальних домов. Завид медленно пошел вдоль по центральной улице деревеньки, напряженно вслушиваясь в обманчивую утреннюю тишину, нарушаемую лишь трелями просыпающихся птиц да говором домашней живности. Вроде бы все тихо и спокойно, только вот обманчивая эта тишина. Чувствовал Завид приближающуюся опасность, только никак понять не мог, откуда ее ждать.
Он почти дошел до берега озера, когда появились они, словно вынырнули из тумана. В пластинчатой броне и в шлемах, искореженных злыми скалящимися масками. В руках оружие невиданной формы и конструкции. Увидев впереди Завида, монстры направили на него оружие и открыли огонь. Ведун хоть и не был ни разу в бою, но не растерялся, словно невидимая высшая сила вела его. Он отпрыгнул в сторону, уходя с линии огня, стержнемет сам прыгнул в руки, и ответной очередью он положил двух лиходеев - слава богам! Но они появлялись один за другим, и, казалось, нет им числа. Тут по одному замучаешься убивать.
Завид еле успел скрыться во дворе соседней избы, как страхолюдины изрешетили забор и все постройки. Кто они такие? И откуда здесь взялись? То, что добра от них не ждать, это к бабке-знахарке не ходи, сам ученый…
Они пришли убивать и чинить разор, в том их злой умысел. Знал ведун про войну с Империей Змея Рё, знал, да не верил, что вот так и в его жизнь вторгнется беда. И нет иного места, окаянным. И велик Простор, а видно, проглядели воеводы что-то, допустили врага до своей земли. И гадать тут нечего - они и пришли. Завиду не раз доводилось видеть голографические фильмы, рассказывающие о вражьей империи.
Но времени на рассуждения у ведуна не было. Следующая очередь заставила его откатиться в сторону.
Разбуженная выстрелами деревня мгновенно проснулась. Из домов показались заспанные мужички. Разве это вояки? Разве они способны дать отпор татям? Вот так засада. Никогда Завид не думал, что попадет в такую передрягу. И где? В самом сердце Белгородского княжества! Завид пробежал по двору к избе. Навстречу ему из дома выскочил кузнец Ивач, подпоясывая на ходу портки веревкой.
- Чего за грохот? Куда бежишь-то? - спросил Ивач.
- Хватай своих. И уходи в лес, - успел крикнуть ему Завид, а сам устремился к огороду.
Только с советом опоздал. Во дворе показался воин, преследовавший ведуна. Ивач, увидев страшилище, широко открыл рот, а руки сами схватились за перила крыльца, в надежде выломать их и пустить в ход. Глупо, конечно, и все же он оторвал перила… Лиходей даже не заметил порыва кузнеца. Короткая очередь практически в упор - и Ивач умер на месте. Покачнулся, выпустил жердь из рук и завалился на крыльцо, заблокировав телом входную дверь, за которой уже слышались женские голоса.
Завид споткнулся, словно на невидимую преграду налетел. Это что же получается, он тут спину ворогу кажет, а Змеи поганые тем временем будут его соседей расстреливать?.. Ведун резко обернулся. Увидел неподалеку от себя противную желтую рожу-маску, уже нацеливавшую на него оружие, и вскинул руки. Ненужный стержнемет качнулся на ремне, больно ударив в бок. Между пальцами мгновенно образовалась невидимая сфера силы, которую Завид, не мешкая, метнул в Змея. Доспехи ворога под воздействием ведунского волшебства смялись, словно были сделаны из картона. Шлем раскололся надвое, устрашающая маска пошла трещинами и разлетелась на мелкие осколки, обнажая искривленное от ужаса и боли желтое лицо. Змей застыл на месте и из глаз его пошла кровь. Тело пробрала судорога, и оно рухнуло на землю.
Завид удивленно уставился на свои руки. Он никогда не подозревал в себе такую силу. Вдалеке послышался металлический топот десятка приближающихся сапог. Он не был уверен, что у него получится проделать этот фокус с большим количеством людей. Но и отступать он не мог. В доме кузнеца осталась его семья. Надо их вывести отсюда.