Тир чувствовал, что черные глаза сидящей на троне фигуры смотрят на него. Он поднял булаву. За спиной начали двигаться братья. Яркие очереди трассирующего огня разорвали полумрак. Тир бросился в атаку, когда Пертурабо встал, что встретить его. С многослойного доспеха примарха свисали цепи. Снаряды высекали искры из усеянной заклепками брони. Лицо открыто, глаза маслянисто-черные. Молот поднялся вместе с примархом. Рукоять оружия была длиной с Тира, а черный обух наполнился энергией от прикосновения хозяина.
Тир был в пяти шагах. Он чувствовал, как напряглись мышцы, сердцебиение снизилось до низкого сфокусированного ритма. За капитаном следовали братья, их стрельба освещала ему путь и окружила Пертурабо огненной сетью. Тир сжал булаву обеими руками и поднял над головой.
- За Дорна! - Крик раздался, когда выплеснулась энергия удара Тира. Примарх стоял неподвижно, облаченный в железо и окутанный разрывами. Тир встретил взгляд черных глаз и увидел, как что-то движется в их глубине, подобно вспышке молнии на далеком ночном горизонте.
Пертурабо развернул молот и по восходящей дуге обрушил его на Тира, когда тот сделал последний шаг. Обух молота вмял броню в раздавленные останки капитана.
Реальность вернулась под грохот стрельбы. Мы стояли в центре широкого помещения с тусклыми металлическими стенами, освещенного неэкранированными фонарями. С доспехов поднимались тонкие кольца призрачного пара - остаточный эффект телепортации. Наведение было точным: мы оказались в главном зале недалеко от мостика "Контрадора" и основных секций управления. Я ожидал сопротивления, но надеялся, что большинство Железных Воинов отправились на штурм "Трибуна". Его гибель должна была забрать их всех, оставив корабль уязвимым для нашей контратаки.
Как и во многих сражениях разных эпох это предположение почти погубило нас.
По нам открыли огонь со всех сторон. Я услышал повторяющиеся разрывы болтерных снарядов о доспех. Трое моих людей погибли, когда выстрелы попали в глазные линзы и защитные решетки шлемов.
- Щиты, - закричал я по воксу. Воины сомкнули абордажные щиты. Вместе мы образовали непрерывную круглую стену из пластали. Безжалостные очереди хлестнули по стене. Я переключился на оптическое устройство щита и увидел дульные вспышки в амбразурах наклонных металлических баррикад. Железные Воины укрылись и ждали. Не все отправились атаковать "Трибун". Даже чувствуя такой близкий запах убийства, сыны Пертурабо оставались недоверчивыми, методичными бойцами и оставили часть сил в тылу.
Я посмотрел налево. Ралн стоял рядом, стреляя через бойницу в щите. Он прервался и посмотрел на меня.
- Будет непросто, - сказал сержант. Я почти улыбнулся.
- Нам нужно двигаться, - ответил я. Враг планировал не уничтожить нас огнем, а задержать. Если мы останемся, Железные Воины измотают нас, а затем доставят оружие, которое сможет разбить стену щитов. Это неизбежно. Я бы поступил именно так, будь Железным Воином. Ралн взглянул через бойницу.
- Вражеские баррикады на этой стороне высотой три метра с амбразурами через каждые два метра. При атаке перекрестный огонь не ослабнет. - Он посмотрел на меня. - Атакуем одну баррикаду, уничтожаем ее и наступаем вдоль заграждений. - Это был простой план и учитывая обстоятельства единственно возможный.
- Они ожидают этого, - ответил я. Ралн пожал плечами. Жест сказал все о том, что мы могли сделать в этих условиях. На секунду я подумал о том, что происходило на остальном корабле. Наши атакующие корабли уже должны были нанести удар, а братья сражаться на плацдармах внутри внешнего корпуса баржи. Я открыл канал связи со своим ударным отрядом. - Сомкнутый строй, атакуем баррикаду справа. - Другие приказы им были не нужны.
Пойдя в атаку, мы перестроились: щиты подняты, перекрывая друг друга, чтобы образовать бронированный клин, который двигался как единое целое. Вражеский огонь настолько возрос, что мы пробивались сквозь стену разрывов, каждый шаг тяжело отдавался в мышцах и сказывался на сплоченности. Мы замедлились, синхронизированная поступь превратилась в тяжелые шаги. Я захрипел от усилий, удерживая щит под градом болтерных снарядов. Нас захлестнул огонь, проникая через щели в стене; я почувствовал боль, когда пламя добралось до локтевого сочленения руки, держащей щит. Подавил ощущение и заставил ноги двигаться вперед. До баррикады оставалось три шага.
- Мельты, - приказал Ралн. Я услышал пронзительный вой перегретого воздуха на пути мельта-струй. В баррикаде появились два рваных, пылающих отверстия. Стрельба стихла. Это был наиболее опасный момент: победа или бойня зависела от удачи в той же мере, что и дисциплины. Мы перестроились в два клина и устремились к брешам. Я был во главе одного из них, щит поднят, силовой кулак источает дуги молнии.
Когда я шагнул в пылающее отверстие, меня встретил Железный Воин. Он был быстр и искусен. Схватив край щита, он дернул его вниз и нанес колющий удар цепным мечом. Я навалился все весом вперед. Железный Воин пошатнулся, зубья меча кромсали броню над левым глазом. Я отвел щит в сторону и нанес удар кулаком. Нагрудника врага раскололся. Он начал падать, но я успел еще дважды ударить, ломая и сокрушая лицо и живот. Я перешагнул через труп. Позади братья, стреляя в обе стороны, миновали брешь, подобно воде, хлещущей через прорванную дамбу. Я повернулся, выискивая очаги сопротивления. Это небольшое движение - легкий поворот и наклон головы - спасло мне жизнь.
Зубья цепного кулака выбили из верхней части щита полосу красных искр. Я начал поворачиваться, уловив отблеск фигуры в громоздком от аугметики доспехе металлического цвета. На щит обрушился удар, подбросив вверх руку. Я почувствовал, как заныли мышцы в плече. Я все еще пошатывался, когда цепной кулак разрезал щит и руку надвое.
Я не чувствовал боль, только ощущение оседания на пол, когда шок наполнил тело. Перед глазами расцвели яркие вспышки света. По телу пронеслась дрожь - генетически измененная физиология боролась с ранением. Зрение размылось. Что-то двигалось возле меня - похожая на обезьяну фигура из промасленного металла шипела пневматикой. Я слышал визг вращающейся на повышенных оборотах цепи. Силуэт сделал выпад. Зубья ударили в поле силового кулака. Я даже не понял, что блокировал удар. Зрение вернулось.
Лязг оружия и рев болтерного огня наполнил пространство позади баррикады. Вокруг братья набросились на фигуры в доспехах цвета стали. Болтеры стреляли в упор. Щиты врезались в конечности и шлемы. Палубу покрыл темный переливающийся слой крови.
Вращающиеся зубья в считанных дюймах от лица. Мышцы и доспех старались оттолкнуть их. Враг давил цепным кулаком вперед. Он был силен, чудовищно силен. Я видел серое бледное лицо в глубине горжета доспеха. Из сочленений выступали поршни и кабели, а из отверстий на спине вырывались грязные выхлопы. Глаза противника были светлыми с черными зрачками в лишенных радужной оболочки белках. Обрывок воспоминания принес его имя: Голг. Он приказал уничтожить мой корабль, но остался на своем, даже не отправившись закончить дело лично.
Железный Воин дернул назад цепной кулак, и я нанес удар. Он отшатнулся на полшага, плавность движения не сочеталась с массой. Удар прошел на расстоянии ладони от его лица, и когда моя рука по инерции ушла в сторону, Голг ударил цепным кулаком в грудь. Густая кровь и осколки желтой брони разлетелись от зубьев оружия. Я почувствовал, как изогнутые кончики разрезали нагрудник и плоть до самых костей. Кровь залила грудь, я ощутил ее вкус. В горле булькало при каждом вдохе.
Голг довольно улыбнулся. Я отшатнулся на шаг. Кровь по-прежнему струилась из отпиленного обрубка левой руки. Я чувствовал в груди гул двойного сердцебиения. Пронзительный звон наполнил уши. Силы оставляли меня.
Зрение превратилось в замерзшее пятно, словно глаза покрылись льдом.
Мир стал темным и теплым.
Боль исчезла.
Боль значит, что ты все еще жив.
Я вцепился в боль, и она мгновенно вернула меня с безмолвным воем. По нервам пронеслась агония, свежая, яркая, живая. Я видел.
Голг посмотрел на меня пустыми тусклыми глазами. Цепной кулак опустился ко мне, мокрые от крови зубья вращались розовым размытым пятном. Я поднял силовой кулак и раскрыл ладонь.
Поймал цепной кулак и сомкнул руку с оглушительным треском. В воздухе разлетелись оторванные металлические зубья. Дернул кулак назад, потянув Голга на себя. Его лицо ударилось о мой шлем с влажным хрустом костей. Я отпустил раздавленный кулак и вбил ему в голову свой. Череп Железного Воина исчез в кровавых брызгах влажной массы. Он рухнул на пол и затих.
Колени ударились о палубу, но я не почувствовал этого. Вокруг братья устремились вперед, очищая баррикады. Кровь медленно вытекала из груди и оторванной левой руки. Во рту ощущался теплый медный привкус. Минуту я стоял на коленях - багровый воин, покрытый кровью врагов и своей собственной. Затем боль прошла, и подо мной разверзлась ожидающая бездна.
Истребление замедлилось. Карающего Флота больше не существовало; остались только выведенные из строя и уничтоженные остовы. Корабли Железных Воинов прекратили обстрел, словно колоссальная канонада битвы истощила их. Окруженные со всех сторон уцелевшие Имперские Кулаки вели огонь по врагу из всего, что у них было. Некоторым удалось сбить пустотные щиты вражеских кораблей; кое-кто даже повредил их корпуса. Но Железные Воины приближались, не обращая внимания на повреждения, подобно быку грокса, втаптывающему пса в грязь. Они окружили оставшихся противников, абордажные капсулы теснились на золотых корпусах, как клещи, сосущие кровь коров. Абордажные партии атаковали плазменные реакторы, заглушали их и оставляли корабли умирать из-за отсутствия энергии. Замирали системы жизнеобеспечения, искусственная гравитация и оружейные системы. Затем Железные Воины уходили, и холод космоса проникал в безжизненные корпуса, чтобы делать свою медленную и безмолвную работу.
Уцелело несколько кораблей Имперских Кулаков, сражаясь до последнего, группа сопротивления с каждой секундой становилась все меньше. Они бились на смерть, ведя огонь с незатухающей яростью, прикрывая поврежденных товарищей, даже когда Железные Воины их уничтожали. Когда "Трибун" взорвался среди последних кораблей Имперских Кулаков, немногие из Железных Воинов обратили на это внимание. Голг и "Контрадор" сделали свое дело, а примарх получил голову Кулака, который осмелился встать у него на пути. То, что "Контрадор" задержался на месте победы не вызвало подозрений.
В навигационном куполе "Контрадора" навигатор-прим Бас переместился на незнакомом металлическом кресле. Имперские Кулаки заперли прежнего навигатора "Контрадора" в глубоких отсеках боевой баржи, но он все еще чувствовал ее присутствие на простом и функциональном оборудовании. Позади Баса на своих местах ерзали двое помощников. Путешествие с "Трибуна" отнюдь не успокоило нервы, и они знали, что ждет их в варпе. Навигация через шторм была ужасным занятием. Даже если свободный маршрут все еще виден, они должны были меняться, чтобы избежать переутомления или того хуже. Бас щелкнул переключателем и обратился: - Сержант Ралн? - Последовал пауза, стрекот белого шума.
- Да, навигатор. - В голосе сержанта нет ни капли обычного сухого юмора.
- Мы готовы. - Он замолчал, втянув воздух сквозь зубы. - Пункт назначения все тот же?
- Да. Приказ капитана Полукса в силе.
Бас кивнул самому себе, закрыл человеческие глаза и провел рукой по отверстию на лбу.
- Очень хорошо, сержант. - Он отключил вокс и повернулся к помощникам. Их янтарные глаза с зелеными прожилками были отражением его собственного. - Берем курс на Терру.
Двигатели "Контрадора" перешли на полную мощность, и корабль стал удаляться от обломков после битвы с "Трибуном". Из пробоин вытекал газ и языки пылающей плазмы. С внешними и внутренними повреждениями, наполовину уничтоженным экипажем, и захваченный врагом, израненный воин уходил из района сражения. Но он все еще мог сбежать.
К тому времени, как остальной флот Железных Воинов понял, что корабль ведет себя странно, "Контрадор" уже был за пределами досягаемости. Он направился к границе системы Фолл, не отвечая на запросы, волоча за двигателями огненные хвосты. Железные Воины преследовали его, пока "Контрадор" не пробил пылающую брешь в космосе и нырнул в шторма за его пределами.
Пертурабо смотрел, как по экрану бегут доклады о резне. Во взгляде не было ни следа радости и удовлетворения. В тронной комнате и длинном помещении за ее дверьми никто не двигался. Кровь на доспехе примарха уже свернулась в вязкую темную пленку. Вокруг лежали изломанные тела Имперских Кулаков, желтые доспехи были настолько смяты и искорежены, что походили на пережеванные куски металла и внутренностей.
Флот Имперских Кулаков перестал существовать. Некоторые смогли сбежать и совершить прыжок в варп, но большинство теперь дрейфовали в космосе, разбитые и почерневшие. Высадившийся на борт "Железной крови" отряд был перебит до последнего человека. Врагов не осталось. Перемещающиеся перед глазами Пертурабо данные о битве сообщали о неожиданной и полной победе. Они также сообщали о вероятном итоге до самоубийственного отступления Имперских Кулаков. Пертурабо позволил правде еще раз прокрутиться перед глазами.
Удар молота превратил экраны в искрящиеся обломки, и Повелитель Железа молча вышел из комнаты.
В темном углу лежит искалеченное тело Наварры. Доспех вдавлен в плоть, а ноги ниже колен отсутствуют. Внутри расколотого шлема веки задрожали и резко открылись.
Эпилог
[время/место не установлены]
Мы падали целую вечность, падали в ледяную тьму, кровь и крики отчаяния следовали за нами в забвение. Возможно, это длилось часы, а, возможно, годы. Я не могу сказать.
Шторм швыряет нас, в разочарованной ярости бьется о корпус "Контрадора". Некоторые из человеческого экипажа погибли. Были случаи насилия. Кое-кто из экипажа по-прежнему верен хозяевам - Железным Воинам. Вполне ожидаемо. Другие, кажется, умерли от голода, их тела полностью высохли. Возможно, прошли годы. Возможно, мы будет плыть сквозь шторм вечно.
- Капитан Полукс? - Это Бас. Навигатор выглядит еще более худым и бледным, чем обычно. Пот покрывает серую кожу и красные воспаленные края настоящих глаз. Я выгляжу немногим лучше. Раны заживают, но все еще сочатся гноем. Трубки соединяют меня с кучей механизмов и пробирок с жидкостью, которые следуют за мной на суспензорах. Я одет в красную робу с пятнами высохшей крови. Им пришлось вырезать меня из доспеха.
- Да, навигатор? - Мой голос резок и сух. Толстая трубка отсасывает желтую жидкость из груди, когда я дышу.
- Я видел его. - Голос дрожит. - Он там, едва видимый, слабый, но постоянный. - Думаю, что знаю, о чем он говорит, но не надеюсь. Я сжимаю пальцы левой руки, затем понимаю, что руки нет и то, что я сжимаю - это фантомная память.
- Что вы видели? - спрашиваю я.
- Свет Терры, - говорит он. - Астрономикон. Шторм по-прежнему силен, но мы можем придерживаться курса. - Вместе с усталостью я слышу надежду в его голосе. Он и его подчиненные вели нас сквозь течения шторма все время, чтобы мы находились в варпе. Тем не менее, надежда - тонкая кожа поверх истины боли и жертвоприношения.
- Действуйте. Доставьте нас домой.
Я бодрствую, пока курс не проложен. На мостике "Контрадора" возвышается командный трон из темного металла. Он пуст; я стою, также как на мостике "Трибуна".
Вокруг снует экипаж. Время идет, возможно, часы, а может быть месяцы, или годы. Утраченная рука обжигает призрачной болью. Апотекарии говорят, что могут изменить дозы нервных супрессоров, чтобы снять боль до излечения. Я отказываюсь. Боль успокаивает, она - скала, за которую цепляешься при падении.
Наконец, путешествие заканчивается. Ралн стоит рядом, когда мы готовимся снова увидеть огни Терры. Я медленно киваю, и Ралн отдает приказ. Украденый корабль дрожит, когда пелена варпа разделяется перед ним, и мы выходим на свет яркого солнца.
Висящие на мостике экраны оживают, показывая нам мир, который ждал нашего возвращения.
Я хмурюсь. Рядом Ралн издает нечто похожее на рык.
Планеты вращаются под светом солнца, наполовину погруженные во тьму, а наполовину в яркий свет. Орудийные платформы и космические станции опоясывают их массивными цепями. В космосе движутся корабли. Некоторые поворачиваются к нам, пока мы смотрим на них. Я чувствую шок и трепет. Собранные здесь силы самые мощные из тех, что я видел. Это звездная система, превращенная в крепость, средоточие силы и несгибаемой мощи. Я уже видел ее, очень давно. Теперь она изменилась. Система стала чем-то большим, тем, что я не понимал.
Я отвернулся от экрана.
- Это не Терра, - говорю я.
Где-то внутри себя я вижу, как Элиас снова срывается с моей руки в ночь, и слышу, как мой крик теряется среди ледяного ветра.
Грэм Макнилл ТЕМНЫЙ КОРОЛЬ
Там, где прежде был свет, ныне осталась лишь тьма. Горячий, лихорадочный пульс близящейся смерти стучал в его венах, а на губах застыл горький, ожидаемый и все же совсем нежеланный привкус предательства. Он знал, что это произойдет, что таковы неизбежные последствия его наивной веры в чистоту человеческого сердца. Смерть затуманила его чувства. Рот наполнился кровью, ее острый запах щекотал ноздри.
Давно подавленные воспоминания о годах, проведенных в сумрачном мире Нострамо, вспыхнули у него в мозгу с такой четкостью, словно это происходило только вчера. Призрачная ночь, расчерченная шипящими полосами люминофора, отражение переменчивых бликов в мокрых от дождя тротуарах, и люди, замершие от ужаса.
Из этой затхлой тьмы пришли надежда и озарение, обещание лучшего будущего. Но сейчас надежда была мертва, а огненосное копье будущего пронзало его разум…
…конец мира, и огромное черно-золотое око, наблюдающее за вселенским пожаром…
…Астартес, истребляющие друг друга под багровым небом…
…золотой орел, низвергнутый с небес…
Образы разрушения и всеобщей гибели шествовали перед его внутренним взором, и, не выдержав, он закричал от боли. К нему взывали голоса. Он слышал свое имя, - имя, которым его нарек отец, и еще одно, то, которое шептали его подданные в страшные часы полуночной стражи.
Он открыл глаза, позволяя видениям угаснуть. Нахлынули ощущения реального мира: кровь и жгучие слезы у него на щеках. Он обернулся на звук голосов, повторяющих его имя.
На него уставились испуганные лица, но в этом не было ничего нового. Рты двигались, произнося какие-то слова, но он не мог различить их смысла за пронзительным визгом статики, заполнившим его мозг.
Что их так напугало? Что за зрелище могло пробудить подобный ужас?