– Сабуров! – окликнул Хамзя. – Сколько можно пялиться? Работай! А то я тебе живо найду другое занятие!
Костя схватил ящик и поволок. Присоски на пальцах – "чмок… чмок…" – намертво впились в дерево, не отдерешь. Минут пять он в поте лица таскал ящики и складывал у стены. Даже приустал, чего с ним отроду не бывало.
– Будь осторожней, – посоветовал Амтант, когда они возвращались к крыльцу. – Старший сержант Хамзя – правая рука капитана Бухойфа. Он новичкам послабления не дает. Даже если ты не прошел адаптацию.
– А я что… новичок?.. – спросил Костя.
– Ну а кто? – удивился Амтант. Он внимательно посмотрел на Костю: – Совсем, видать, плохой.
По его длинной морде невозможно было понять, что он думает, и вообще – удивляется ли чему-либо в жизни.
– Сегодня и прибыл… – сдержанно объяснил он.
– Ага, – сказал Костя, словно что-то припоминая, хотя в голове у него была абсолютная пустота.
– А откуда?
– Ты что, пьяный? Или обкурился?
– Нет, – возразил Костя. – Я не пьяный и не обкурился. Я просто не помню, как сюда попал, а главное – почему.
– Больной, значит. Пришел ты с последним пополнением. Так что не отлынивай, капитан шутить не любит.
– Понятно, – сказал Костя и хотел почесать макушку, но до макушки не добрался: оказалось, что на нем плоская каска – чуча.
Ну и видок, должно быть, у меня, подумал он и схватился за очередной ящик, который выволокли из хором четыре "фрактала".
Были они хоть и похожими друг на друга, но разными. Один даже с разноцветными глазами – зеленым и красным. Костя вначале удивился, а потом сообразил, что глаз у работника просто подбит.
– Осторожней! – крикнул приказчик, когда один из "фракталов" зацепил ящиком дверной косяк. – Это вам не камни! Это, как его… дорогое оборудование!..
– Слушаемся, хозяин, – смущенно сдернули шапки работники.
– Ну ладно, ладно… – смилостивился Шленкин. – Сколько осталось?
– Четыре…
– Тащите, но аккуратно!
Не похожи они на "фракталов", решил Костя. С виду обычные мужики. Хотя главный электромеханик Жигунов тоже вначале не казался "фракталом". Надо на них через ультрафиолетовый детектор посмотреть. Костя дернулся к шлему, но вспомнил, что это сон и что он самый что ни на есть настоящий четырехпалый "механоид". От этой мысли ему сделалось весело.
– Слушай, – спросил он у Амтанта, опуская ящик на землю, – а что в ящиках-то?
– Сейчас команду дадут, все узнаешь.
Во двор через арку въехали две телеги. А ведь когда мы сюда шли, никакой арки не было, удивился Костя, или я не заметил? У него на языке вообще крутилось множество вопросов. Например, как это получается, что они из настоящего попали в прошлое, где, похоже, у "механоидов" и "фракталов" склад оборудования? Да такой склад, спрятанный во времени, днем с огнем не сыщешь, даже если очень-очень стараться. Мистика какая-то! – дивился он, с любопытством разглядывая старинные хоромы, но так, чтобы не обратить на себя гнев старшего сержанта Хамзя. Расскажу генералу Берлинскому – не поверит. Скажет, вру. Я бы и сам не поверил, если бы кто рассказал.
– Интересно, – сказал Амтант, – сегодня кормить будут? – И вопросительно уставился на Костю.
Костя пожал плечами. Если он думает, что у меня есть хабар-кормилец и что я его накормлю, то он ошибается. Сон на то и сон, чтобы все смешивать.
В каждую из телег нагрузили по десять ящиков и вышли всем отделением через арку. Пришлось согнуться в три погибели. Пахло мочой, помоями и гнилью. Тощая, облезлая собака отскочила в сторону и залилась лаем. На колокольне сидела огромная ворона. А Дворца съездов не было и в помине! Вместо него кособочились строения с зелеными крышами, чуть получше Потешного дворца – Царев-Борис дворец. То же самое, ну, может, чуть побольше аляповатое крыльцо с белокаменными кубышками по обе стороны от лестницы, подслеповатые окна с тусклыми стеклами, и грязь, грязь, грязь, продавленная тележными колесами. А еще запах печного дыма, смешанного с запахом хлеба и навоза.
Однако стоило пересечь невидимую линию, и колеса застучали по брусчатке. Они снова оказались в настоящем. Костя невольно оглянулся – как это получается? Но нарвался на окрик старшего сержанта Хамзя:
– Башкой не ворочать! Правь к Арсеналу!
От семнадцатого века не осталось и следа, разве что подвода с сеном, лошадь и возчик в зипуне с перепуганными глазами.
– У-у-у… – стонал он, вцепившись в кнут. – Барин, не сгуби… век не забуду…
– Молчи! Молчи, дурак! – отвечал старший сержант Хамзя, не обращая на него внимания.
Возле Арсенала разгрузили одну из подвод, возчик которой вообще впал в прострацию. Часть подразделения вернулась за ящиками, остальные принялись устанавливать оборудование. Костя все же украдкой оглянулся: подвода и "богомолы" пропали в тот момент, когда пересекли невидимую границу рядом с современной полицейской будкой. После этого ему стало не до разглядываний: с криком налетел старший сержант Хамзя, ткнул дубин кой-электрошокером в бок, и Костя аж присел от боли. Нога словно стала чужой, словно ее отключили.
– Это только аванс! – пригрозил сержант.
– За что? – спросил Костя.
– Вечером узнаешь, на профилактике! Не слышу!
– Есть узнать на профилактике! – ответил Костя, волоча ящик под стены Арсенала.
Его так и подмывало размазать сержанта по асфальту с помощью "пермендюра", но от опрометчивого шага удержала мысль: вот разведаю, разнюхаю все, доложу генералу Берлинскому, тогда и сочтемся.
Сержант, не обращая на него внимания, командовал:
– Тащите туда! Сверлите стены! Живо! Живо, свиньи!
Гиренча зашептал:
– Больно? Мне тоже профилактику назначали. Целых шесть раз.
– Как?
– А вот этой самой штукой будут тыкать, пока не шлепнешься на карачки. Похоже, сержант на тебя переключился…
– Ну, на мне где сядешь, там и слезешь, – бодро ответил Костя, а у самого на душе кошки заскребли.
Ящики открыли, и Костя понял, что это и есть те самые пресловутые лазеры и приемники. Лазеры повесили на Арсенал, приемники – на зубцы Беклемишевской башни. Таким образом получалось, что Ивановская площадь простреливалась лазерами вдоль и поперек. Только зачем?
Следующая подвода потащилась к Никольской башне. Лазеры на ней стояли мощные. Поменяли только источники питания. Ну, вот и все ясно, понял Костя. Зону дополнительно закрывают. Не от меня ли?
Сержант без особого повода избил еще парочку "богомолов", но на Костю поглядывал с особым воодушевлением и многозначительно помахивал дубинкой-электрошокером.
Вдруг закричали:
– Возчик сбежал!
Долго и азартно ловили возчика. А когда поймали, то связали и бросили в телегу:
– Сиди, дурак! Тебе же хуже будет!
В общем, провозились весь день, передвигаясь от башни к башне. К вечеру едва волокли ноги. Никто, конечно, их не кормил. Энергия была на нуле. Специально, чтобы нами легче было командовать, догадался Костя. Амтант, вскормленный колбасой, и то приуныл.
– Жрать охота… – шептал он, но боялся даже посмотреть в сторону сержанта.
Вечером вернулись в казарму. Оказалось, что она располагалась во Дворце съездов. За счет бесчисленных зеркал фойе, переделанное под спальню, казалось необъятным, как летное поле.
– Оружие снять! – прозвучала команда.
– А ты иди, новичок, на профилактику! – злорадно позвал Хамзя, левый глаз у него при этом ехидно прищурился.
Он втолкнул Костю на лестничную клетку и запер дверь на замок. Сержантов было двое, вооруженных стальной ножкой от стула и еще какой-то железякой непонятного назначения. На морде у них, как и положено, были стальные пластины желтого цвета. Двое сидели на батарее отопления, третий, Хамзя, остался стоять за спиной у Кости. Должно быть, он решил, что это лучшая позиция для атаки.
– Это ты, что ли, новичок? – спросил тот, который держал железяку.
– Прописаться требуется, – засмеялся второй, с ножкой от стула в руках.
Старший сержант Хамзя добавил:
– Ну, а теперь рассказывай, кто ты такой? Зачем все вынюхиваешь? Служить не хочешь? Устав забыл?
– Сейчас мы тебе его напомним, – многозначительно сообщил тот, который вооружился железякой, и поднялся с батареи.
Костя не стал дожидаться продолжения диспута. Если его раскусили, значит, раскусили, а о чем тогда беседовать?! Первое движение было самым медленным, как во сне. Костя даже успел подумать, что сон странный какой-то, больше похожий на реальность. Сейчас проверим, решил он и лягнулся, как сноровистая лошадь. На пол полетела каска типа чуча и с грохотом запрыгала, словно крышка от кастрюли.
Куда он там угодил пяткой старшему сержанту Хамзе, Костя разбираться не стал. Только попал во что-то чрезвычайно болезненное, потому что Хамзя утробно хрюкнул и, должно быть, согнулся пополам. Была у Кости, конечно, мысль оглянуться, но он не успел, потому что тот сержант, который поигрывал железякой, замахнулся, и Костя как-то сразу понял, что драться они не умеют – слишком неумело он это делал, в расчете на ответную реакцию. Кто же так дерется? – удивился Костя, подныривая вперед и опережая удар. Он схватив сержанта за кисти рук и, используя энергию самого "богомола", потянул чуть вбок и перекинул через бедро в пролет лестниц. Сержант загремел всеми частями тела, как и его железяка, которая поскакала следом. Руки у него в этот момент походили на крылья мельницы. Все это Костя отметил за то короткое мгновение, пока поворачивался к следующему противнику.
Второй сержант испугался. Он не имел представления о самбо, а после виртуозного Костиного броска ножка от стула показалась сержанту никудышным оружием. Правда, на левой руке у него был "пермендюр", но в помещении им можно было пользоваться разве что как дубиной, поэтому, когда он выстрелил, не успев даже приподнять оружие, лестничную клетку моментально заволокло дымом. Грохот возник такой, словно рядом с Манхэттеном рухнула статуя Свободы. Костя не стал искушать судьбу и с облегчением прыгнул в дыру, которую увидел под собой.
В тот момент, когда он приземлился в подвале, зазвонил телефон. Костя покрутил головой, ища трубку, и понял, что звонок звучит у него в ухе.
– Алло! Алло! – сердито произнес генерал Берлинский. – Костя! Ты меня слышишь? Алло!
– Слышу, – ответил Костя.
– Слава богу! – запричитал генерал, совсем как баба на базаре. – Слава богу, ты жив!
– Вы же меня похоронили, – напомнил Костя, впрочем не держа камня за пазухой.
– Только без обид, – сказал как ни в чем не бывало генерал. – Нам нужно было спровоцировать противника.
– Считайте, что вы его спровоцировали.
– В смысле? – напрягся генерал Берлинский.
– Зона пуста!
– Как пуста?! – удивился генерал.
– Нет здесь никого!
– А ты уверен? – осторожно спросил генерал.
Видать, услышанное плохо укладывалось у него в голове. Если Кремлевская Зона пуста, то с кем воевать? Костя вспомнил о странном сне и замялся:
– Не очень.
– В смысле?
– В смысле идея есть, но она слишком чудовищная, чтобы ее понять.
– Выкладывай, сынок, я и не такое слышал, – заверил его генерал таким серьезным тоном, что Костя едва не поперхнулся в трубку.
– Думаю, они прячутся.
– Где?.. Под землей? – опять удивился генерал. – Мы смотрим из космоса – ничего не видно.
– В разных временах.
– Как это?.. – нервно переспросил генерал.
– Ну, склад у них есть в прошлом, точнее, в семнадцатом веке.
Трубка долго молчала. Потом генерал осторожно спросил:
– А ты не того, сынок?.. Не загибаешь? Не обкурился?
– Не того, товарищ генерал, и не загибаю, и не обкурился. Я только хочу напомнить, что у меня еще полтора дня.
– Считай, что один, – быстро отреагировал генерал.
Должно быть, эта фраза засела у него в голове в качестве последнего приказа, и баста! Как с ним работать?! – в отчаянии подумал Костя.
– Полтора! Вы же обещали!
– Обстоятельства изменились… На меня давят… ты даже не представляешь как!
Это была отговорка – Костя сразу понял, просто генералу надоело ждать. Да и полдня, в его представлении, были чепухой. Что за это время можно сделать? Разве что напиться и удавиться?
– Я могу не успеть, – сказал он. – Я и сам еще не все понял. Надо этот самый вход найти.
– А поздно не будет?
– Не будет, – дерзко ответил Костя, которому уже надоело пререкаться с генералом. Связь, как всегда, могла оборваться в любой момент.
– Добро. Жду до двенадцати ночи следующего дня. Я на тебя по-прежнему рассчитываю.
– Спасибо, – поблагодарил Костя. – У меня по-прежнему полтора дня!
– Ладно-ладно, действуй, – согласился генерал.
Хорошо вам, подумал Костя. А как действовать? Как? Он начал тяжело думать и… проснулся. Перед ним стояли майор Базлов и Серега Гнездилов в синей майке. Костя перевел взгляд на Ивановскую площадь, ожидая увидеть там строй универсальных солдат, то бишь "богомолов", разыскивающих дезертира, то бишь его, Костю Сабурова, но, увы, Ивановская площадь была по-прежнему пуста, только над Арсеналом одиноко и потерянно летал "протеиновый матрикс". Должно быть, заблудился во времени, решил Костя. Ну и бог с ним.
– Привет! – сказал майор своим сухим баритоном, словно они и не расставались. – Дай пожрать…
Костя так на них посмотрел, что они отступили на два шага, и только тогда он понял, что солнце светит вовсю, что наступил новый день и что пошли вторые сутки его пребывания в Кремлевской Зоне. А значит, она цела и никакой ядерной атаки не произошло. Молодец генерал Берлинский! Держит слово. Настоящий мужик, только от этого не легче, а может, даже и страшнее. Может, лучше, если бы площадь была полна здешнего люда, тогда все было бы ясно и понятно. А так – где их искать?
– Иди ты знаешь куда! – ответил он майору.
– Ты что, обиделся? – осведомился Базлов, хотя на лице у него не было и следа раскаяния.
– Если бы у меня был "пермендюр", – сказал Костя, – я разнес бы это осиное гнездо еще вчера.
Он думал о "жабаке" в Арсенале, который пожирал человечину, от одного этого можно было сойти с ума.
– Дай пожрать, будь другом, – слезно попросил Серега Гнездилов, выглядывая из-за спины майора.
Его белобрысые ресницы выглядели особенно печально.
– Знаю я вас, опохмелиться хотите, – смилостивился Костя, доставая хабар-кормилец.
– Есть малость… – осмелел Серега Гнездилов. – Ты не думай, я ведь настоящий. Я человек. Это Кирилл Васильевич у нас "фракталом" заделался. А я нет, я настоящий. Его когда копировали, меня в подвал бросили. Молод я еще. Я по привычке Кирюху и слушался. Мне пиво положено… – не очень уверенно добавил он, следя голодными глазами за каждым движением Кости.
Врет, подумал Костя, по последним данным, "фракталы" – древнейшая небиологическая раса людей. В общем понятии – энерготоники, существа, произведенные из небелковой материи. Но почему они приняли человеческий вид? Это вопрос вопросов! Тайна вселенной! Загадка мироздания! Возможно, они самая древняя форма жизни, а я здесь со своими проблемами Зоны, и вообще – мне все надоело!
Базлов Олег Павлович до попрошайничества не опустился, но по его печальным глазам Костя понял, что майор тоже хочет опохмелиться.
– Сейчас, но не гарантирую… – пожалел он их и вытряс из хабара ровно три бутылки "Невского светлого".
Получается, что хабар-кормилец читает мысли? Он даже не успел удивиться, чтобы воздать хвалу Реду Бараско, – как всегда, некогда было разбираться с подобными чудесами, которыми были полны все без исключения Зоны.
– Вообще-то, я темное предпочитаю… – поморщившись, заявил майор. – Но и светлое пойдет, – заторопился он, поняв, что может лишиться и этой бутылки, потому что Серега Гнездилов тут же готов был вцепиться в нее, как клещ, мертвой хваткой.
– Где ж ты был? – спросил Костя, делая глоток. – Я без тебя здесь навоевался.
Пиво было холодным, с выраженным привкусом хмеля. Майор закашлялся. Сергей Гнездилов заботливо постучал его по спине. Сдружились, понял Костя, аж противно. Заговор, что ли, плетут за моей спиной?
– Мы теперь решили тебе вдвоем помогать, – поведал Гнездилов, моргая белесыми ресницами.
– Тоже мне помощники! – усмехнулся Костя и выдавил из хабара-кормильца три плавленых сырка с грибами.
Больше хабар ничего не выдавал, сколько Костя его ни тряс. Наверное, он решил, что и этого достаточно.
– Ты хоть понимаешь, что мы тебя спасли? – важно спросил Базлов, раздирая пальцами бороду.
– От чего? От чумы?
– Э-э-э… – с укоризной произнес майор, принимаясь за сырок. – Я, может, с "песиголовцами" сражался. От тебя, между прочим, уводил.
– Ешь… ешь… – не поверил ему Костя. – А где "пермендюр"?
– Потерял… – потупился майор, сдирая с сырка остатки фольги. – Прыгать пришлось, бегать… когда обронил, возвращаться не имело смысла.
– Остались мы без артиллерии… – вздохнул Костя. – А где Кирилл Васильевич?
– Кирюха? – переспросил Гнездилов, допивая содержимое бутылки. – Так он это… к себе подался…
Врут, наверное, не поверил Костя, очень талантливо врут, но не стал разбираться. "Фракталов" нам еще не хватало, подумал он. Надо что-то предпринимать. У него еще не созрел план. Можно пойти в Арсенал и наказать "жабаков", но для этого надо было иметь хотя бы "пермендюр", который Базлов потерял. Черт знает, каким оружием эти "жабаки" владеют и во что они могут превратиться с перепугу? К тому же я один реальный боец. Майор и пацан только обуза.
Костя оценивающе посмотрел на Базлова и Гнездилова. Без "пермендюра" мощь его армии уменьшилась больше чем наполовину. Разве что свистнуть Амтанта и выпросить у него новое оружие? Такой вариант не исключался, но это значило раскрыть Амтанта перед Базловым и Гнездиловым. Косте почему-то этого делать не хотелось. По крайней мере, не сейчас. Амтант – его единственная козырная карта. Тайный агент на службе у Зоны, то бишь ее хозяев. Не то чтобы Костя не доверял никому, просто Базлов до сих пор непонятная лошадка, а Гнездилов – явно "фрактал", но без "дрона", что бы он ни говорил. Жигунов где-то здесь шляется со своим "дроном". Тоже тот еще фрукт! Ничего не пойму, думал Костя. Запутался.
Оставалось одно: пристрелить Гнездилова и искать вход в прошлое. Костя снял с плеча АА-24. Базлов с беспокойством взглянул на него и оторвался от бутылки:
– Э-э-э…