Звено запальщиков уже отработало схему. Крепкий дедок в самом настоящем ватнике, выглядевший словно бригадир ГУЛАГа, придерживал деревянную лестницу, а юный пироманьяк, долив в светильник из большой узкогорлой масленки, запаливал лучиной очередной уличный фонарь. Пых - и стало еще немного светлей и красивей. Просто какие-то "туристические Европы" тут наметились, только уличного перфоманса в средневековом антураже и не хватало для полноты картины. Дошли до донжона, где я попытался рассмотреть то самое дерево (и опять ничего не увидел, теперь уже из-за темноты), и тут услышал со стороны площади чарующие струнные звуки - вот вам и перфоманс! Заинтересовавшись, мы выглянули на площадь. Ну что, жизнь налаживается. Неунывающая молодежь времени даром не теряла - активисты нашли где-то пару больших кованых скамеек, поставили вдоль стены с видом на бассейн в центре и устроились романтической стайкой, кто на скамьях, а кто рядом. Еще светились экраны сотовых телефонов, рокотали тихие и не очень разговоры, кто-то смеялся. Окна в замке были темными, за исключением дежурной части, где уже горели свечи. "Фонари-то я так и не роздал", - мелькнула мысль. Ладно, и так интенсивность дня бешеная, сейчас раздадим по службам. Правда, молодым они вряд ли достанутся, надо бы еще заказать. Нежный лепет мандолины действительно имел место: кого-то занесло с инструментом в руках. Играли, правда, вовсе не мандолинное. Пару гитар непременно надо будет выкроить.
С медиками я всегда боялся общаться.
Отчасти из естественного для большинства людей желания держаться подальше от суровых работников шприца, скальпеля и бормашины, отчасти потому, что говорить с этой публикой профессиональным языком технарю невозможно, а позориться всегда неприятно. А они пришли все. Уселись, поедая взглядом меня и обстановку зала. Ну что делать, хорошо что я краснею редко, в основном из-за свежей горчицы. Вводную часть я почти полностью повторил из своего монолога перед матобеспечением силовых структур. На этом простое закончилось.
- Парни, выносите. Итак, это лекарства. Извините, тут я поступал примитивно - вводил названия по памяти из расчета максимум две секунды на наименование. Если обезболивающие я знаю неплохо в силу случающихся на работе мозговых туч, представляю детские лекарства благодаря кругу общения, то с остальным хуже. Потому первым вспоминал детские, потом обезболку, потом антибиотики, и только потом все остальное. Тем не менее, как видите, я успел нахватать прилично.
На стол легли три объемные, но легкие коробки, набитые упаковками. Их Зенгер сразу подвинула молодой женщине, коротко пояснив:
- Это наш провизор, Зоя Цуркан.
Женщина чуть привстала, неуловимым движением успев поправить прядь волос.
- Отлично! - обрадовался я. - Рассчитываю, что вы сформируете полноценную аптеку на все случаи жизни. В заявках не стесняйтесь, заказывайте все самое современное, дорогое и эффективное, хоть из Патагонии. Продукция эта легкая, проблем не предвижу. И вот еще, держите в помощь, если я угадал. - С этими словами я протянул ей справочник Видаль за этот год.
Помаленьку наступал момент всеобщего тихого обалдевания.
- Какие-то названия я вносил только из памяти. Так как недавно привозил из поездки в город кое-что для поселкового медпункта, то хорошо запомнил - уж больно названия удивили - антибиотики: ципрофлоксацин, азитромицин, амоксициллин клавуланат и котримоксазол. А вот седуксен, например… Понятия не имею, зачем он нужен, но все равно взял, не терять же секунды. Что-то попало из литературы, а не из моей памяти: феназепам, прозак какой-то.
Медики смотрели на меня, как на юного оболтуса, дорвавшегося до волшебной палочки.
- Ну успокоительные нам сегодня же пригодятся, - успокоила меня Зенгер. - Вы знаете, что эти средства регламентированы?
- Да мне по барабану, - улыбнулся я во весь рот и в свою очередь тоже поинтересовался: - Что, кому-то плохо?
- Ну а как вы думаете? У меня под наблюдением четыре человека со стрессом, в том числе один юноша, у него там, - значительно качнула головой Зенгер, - первая любовь осталась. Стрессы в первое время… тут даже и говорить не нужно, этого будет в избытке.
- Ну да… А еще что?
- Две простуды, в том числе ребенок четырех лет, один ушиб головы, пострадавшая упала после пробуждения. Хронический гастрит в обострении, четыре гипертонии. И это без полного амбулаторного обследования всего населения… Стрессов будет много, это очевидно. Так что не переживайте, Алексей Александрович, то, что мы уже увидели, очень поможет нам изменить картину.
- Спасибо, мне стало легче. Ребята, давайте дальше.
Если не обращать внимания на категорию товаров, то просто дежавю. Парни носили, медики быстро осматривали ассортимент и тут же утаскивали к себе в закрома. Со стола уже исчезли одноразовые капельницы, которые наши врачи почему-то назвали "системами", одноразовые же шприцы на пять и два куба, перевязочные материалы, из которых я вспомнил исключительно вату и бинты с марлей. Потом пошли ампулы со всяким разным.
- Даже витамины взяли?
- Без любимого никак. Вы же всегда витамины колете мне в… да. Любите вы это дело, - как мне показалось, вполне резонно мотивировал я.
- И еще вколем, - пообещал пока что еще незнакомый мне молодой мужчина, судя по всему помощник Зенгер.
- А согласен, - не испугаете вы джигита, решил я. - Теперь об инструментарии: имеются три стетофонендоскопа. Врачи всегда с ними в кино ходят, а у нас еще то кино. Градусники только обыкновенные, ртутные, не сообразил насчет цифровых. Поправите, если мало. Теперь самое объемное.
Я открыл очередную коробку, вытащил паспорт, прочитал название: "Малый хирургический набор, 100 предметов" изг. "Медтехника-100". Минут пять главврач молча разглядывала упакованное, потом удивленно хмыкнула и изрекла:
- Для, извините, дилетанта вполне толково. Не секрет, почему вы выбрали именно эту фирму?
- От вас, Маргарита Эдуардовна, у меня нет никаких тайн, - галантно хмыкнул я, - в перечне я патриотично выбрал сначала российских поставщиков. Сунулся туда, сюда, - все равно ничего не понимаю. А зацепило… Зацепило то, что у этой фирмы в начале перечня шел кипятильник для стерилизации. Ну я и предположил, что стерилизационные способы прошлых лет для нас будут вполне актуальны.
- Боюсь, вы совершенно правы. Как бы мы ни старались, нам придется опуститься в технологиях, - вздохнул все тот же врач.
- Хм, простите, вас зовут…
- Иванов Сергей Витальевич, - спохватилась Зенгер, - реаниматолог-хирург.
- О, так у нас два хирурга! - обрадовался я.
- Вообще-то три, если считать зубного, - уточнила врачиха.
- Ах ты ж, а вот для зубов-то ничего не взял! - Я в досаде щелкнул пальцами - привычка у меня такая.
- Ничего, скоро вы о них вспомните: другая пища, другая вода, другой климат.
- Спаси господи, - прошептал я.
- Вообще-то медиков могло быть и больше, но одного фельдшера "скорой помощи" спрятали и не выдают.
- И где прячется негодник?
- Он один из ваших разведчиков, некто Бикмеев, из Казани.
- Сталкер? Да… Давайте с этим согласимся, вам же легче будет. А ситуационно я его обещаю закрепить за вами, санинструктором, например, - очень мутно отбрехался я.
Парни тем временем поставили на стол два шикарных ящика, каждый весом под десять килограммов, до поры скрытые в картонной предохранительной упаковке. Ящики твердого пластика, окованные никелированным железом, были чудо как хороши. Признаться, я даже грешным делом подумывал упереть один такой для себя, сгрузив все содержимое раздвижных модульных чемоданов в обычную картонную коробку. Но открыл, мельком посмотрел на все это высокотехнологичное богатство и эргономичность укладки, быстро все понял и втянул слюни.
- Чемодан скорой помощи HAN-LIFE RESPIRATION, максимально полная комплектация, там даже кислородный баллон есть. А вот это - реанимационный чемодан HAN-LIFE CARDIA-CIRCULATION, тоже полная комплектация. Тяжелый, значит, хороший набор. Как вы такие таскаете? Ну и вдобавок еще один комплект, вот в этой коробке - базовый набор для детской хирургии производства, надеюсь, знаменитой и оправдавшей доверие какой-то фирмы Aesculap AG. Это уже, если честно, на рефлексиях. Ну я и подумал, по аналогии с лекарствами, - раз детям подойдет, значит, взрослым тем более, - я с надеждой глянул на Зенгер.
Главврач смотрела на меня уже другими глазами. По-моему, в ее отношении ко мне что-то поменялось.
- Ну и всего один прибор. Пока. Должен же быть хоть один прибор в медсанчасти? - неуклюже пошутил я. - У нашего фельдшера такой есть, где мне еще подсматривать, - сказал я, показывая на компактный кардиограф.
Когда медицинские предметы унесли, я достал из тумбы три подсвечника и пачку свечей.
- Это ваше, старайтесь экономить. Электрика и радиста поселим в этом же доме, у них будет наш первый генератор, запитают вас по необходимости. А пока свечи.
Зенгер встала, улыбнулась. Пожала мне руку - твердо, искренне.
- Теперь и об операциях можно думать, в случае чего, спасибо. Только вот с наркозом нужно что-то решить.
Я хлопнул себя по лбу.
- Интересно, почему я забыл? Неужели себе захотел оставить? Так не молодой уже, запал не тот, - с такими мыслями вслух я подошел к ящикам и достал оттуда забытое. - Клянусь, случайно.
- Что это? - глаза врача округлились.
- Да морфин в ампулах, пять упаковок. А новокаин и лидокаин в ампулах ваши люди уже унесли.
- Господи, да где же вы такое взяли! Сейчас морфин не применяется, его отслеживают, как главного террориста планеты! Впрочем, я забылась… вы ведь… заказывали.
- Ничего, я уверен, что при необходимости используете. Конечно, вы уже завтра напишете мне в заявке самые современные препараты, как я настойчиво и неумолимо надеюсь. А вдруг сегодня что-то случилось бы? Потому и взял, что точно знал: убойное средство. Ищите сейф, укрывайте, как хотите. Ну и непреложное, - я вытащил бутылку совершенно медицинского вида, попутно понимая, что уже раздражаюсь от собственных явных и неявных извинений, пора завязывать со снабженческими делами, - медицинский спирт, два килограмма, протирайте пациентов… Коллеги, все на этом.
Когда медики ушли, отдал рации, генератор, провода, лампы и бензин радисту с электриком - Юре и Дмитрию, невысоким мужикам неопределенного возраста, одинаково молчаливым и деловым. Эти сразу пообещали закидать меня заявками, но жить рядом с медиками категорически отказались.
- Нет, мы, конечно, пока и там можем устроить мастерскую, но… Разрешите нам поселиться в этой башне, на четвертом этаже.
Надо же, да тут, похоже, уже все и все разведали, кроме меня.
- А что так?
- Высоко, будет удобно "воздушки" кидать между строениями. Да и антенна уже есть на высшей точке замка, лучше не бывает. Сразу же ее и подключим, как только трансивер получим.
- Какая еще антенна? - устало спросил я: что-то стал напрягаться от сюрпризов.
- Старый "граунд-плейн", примитивный штырь, но высокая. Пойдет, пока новую не добудем.
- Откуда она тут взялась, ребята, как вы думаете?
- От прежних хозяев, похоже, шеф. Электричество тут точно было. Мы в трех местах нашли следы от витой электропроводки, а в одном месте даже керамические изоляторы остались висеть на стене.
Час от часу не легче. Объяснить себе такие следы былого пребывания я не мог.
Комендант свое хозяйство забрал быстро. Завхоз с тремя мужиками споро выгребли мелочовку: мыло хозяйственное и навалом "гостиничное" маленькими брусочками, памперсы, питание и фланель для малышей, фонарики, свечи и подсвечники, два набора поварских ножей "иошикин", туалетную бумагу и предметы женской гигиены, "виксы" и "лезеры", электронные весы для кухни и рулон теплоотражающей пленки.
- Одеял у нас пока нет, так что порежьте и раздайте прежде всего женщинам да деткам, пока не разживемся чем-то добротным.
Кроме того, хозчасти отошли по две штуки ножовок, двуручных пил и плотницких топоров, а также тетради, ручки и карандаши. На финише вручил Лагутиной травматический "макаров", обязав завтра же пройти курс обращения у старшего прапорщика.
До последнего совещания этого дня оставалось полчаса, и я решил прогуляться по башне. В "квартире" Лагутиной гомонили дети, и я входить не стал. Проверил кунацкую. Основной момент обустройства моих нукеров выразился в навешивании обреза на стену. Унылый Сашка сидел в комнате, как он сказал, "на дежурстве". Клим обретался на площади, общался.
- Вали тоже, Сашок, догоняй друга. У меня совещание будет, так что все спокойно, - и, заметив сомнение в оживших глазах, успокоил: - да тут же из окошка крикнуть можно, услышите. Беги давай!
Молодец, комнату закрыть не забыл. А я поднялся на загадочный четвертый, последний этаж донжона. Тут было на что посмотреть. Такая же огромная комната, как у меня, даже еще больше, только стола такого нет. И хорошо, нечего… Несладко мне придется, если они тут генераторы наставят, надо будет поговорить на эту тему. Бойниц в наружной стене нет, посредине вырублено щелевое окно почти в ширину комнаты с массивными железными задвижками, а напротив него стояла самая настоящая баллиста или катапульта, не знаю, как это точно называется: капитальный станок на поворотном круге с арбалетом-переростком поверху. Стрелы-снаряды рядком стояли в настенной пирамиде, рядом какие-то сундучки, бочонки, предназначенные явно для обслуживания страшного прибора. Круто!
Интересно, электрики понимают, что Бероев, как только узнает о снаряде, тут же их и мобилизует на обслуживание орудия? И правильно сделает - знаю я эту пытливую публику. Ничуть не удивлюсь, если они сюда вскоре присобачат электропривод, электроспуск и баллистический вычислитель. Интересно было вот что: грозное оружие прикрывало лишь одно направление в обороне замка. Почему, скажите мне кто-нибудь, таковых устройств не обнаружено (уверен, что кроме донжона, доброхоты облазили уже весь замок) нигде более? Надо этот факт учесть, поговорить с вояками. На душе сразу стало тревожно. Ведь против кого-то эти суперстрелы предназначены. Против кого? Что за ворог, что за напасть готовит нам день грядущий?
Из маленькой комнаты, расположенной там же, где у меня "операционный центр", деревянная лестница упиралась в тяжелый люк на потолке. Я не поленился, поднялся, с трудом откинул крышку и вышел на смотровую площадку донжона. Здесь гулял ветер. Звезд мало, большая их часть была все еще закрыта облаками, но те, что мне было видно, имели совершенно земной вид. Никаких незнакомых лун, непривычных ярких созвездий, впрочем, и обычной луны не видно. Площадка с каменным ограждением укрыта островерхим навесом, железо обивки чуть выходит за доски, от центрального столба вниз идет кусок провода - точно, там антенна. Ох, непросто тут все, непросто.
Вокруг замка темная долина, ни огонька, непривычно, страшно. Реку видно хорошо, как и полоску противоположного берега. Внизу замок, как на ладони, отсюда можно за часовыми приглядывать: оба на месте, кстати. Лишь тот, что несет службу на дальней стене, ненадолго тормознулся, в который раз с завистью посмотрел вниз, на общающуюся молодежь. Все нормально. Пора спускаться вниз. На брифинг.
Прапорщик пришел последним, зачем-то сказал "здрасте" и с озабоченным видом тяжко сел на скрипнувший стул. Ну тут все озабоченные, намаялись за день.
- Итак, все в сборе. Коллеги! Не ждите от меня вопросов и требований отчитаться. Ибо вот и настал тот светлый, хоть и вечерний час, когда всем нам нужно… Взять и на все плюнуть ненадолго. Тяжелый день практически закончен, я намерен побездельничать перед сном, вам же придется еще провести некую работу по сплочению коллективов. Поэтому прошу получить и не расписываться.
Интересно, догадается кто-то сразу? Похоже, Гонта ухватил мысль - ишь, как смотрит! И главный инженер зашевелился-засопел - тертые мужики. Я не стал томить личный состав, встал, вытащил из тумбы бутыли и выгрузил их на стол.
- Чистейший питьевой спирт. Взял исключительно из соображений веса. Это для ваших коллективов, организация расслабляющего собрания лежит на вас лично. Не знаю, как у других народов, но для русских наркомовские сто грамм после стресса - святое дело. А у нас не просто стресс, а гиперстресс. Возражения медиков не принимаются, если таковые последуют… - Я вопросительно глянул на главврача - возражений не последовало.
- Это допустимо, - милостиво разрешила Зенгер низким голосом, - но в меру.
- Вот и отлично. Посуды, как я понимаю, у нас нет, поэтому в верхнем ящике возьмите пластиковые стаканчики по потребности. Спирт делил пропорционально, разбирайте, унесете с собой… А это вам лично, как бы подарки. Швейцарские часы "Омега", мужские и женские, выбирайте по вкусу. Ассортимент женских больше, ибо понимаю. Что не приглянется, отдадите замам. Снабдим часами всех, и только точной механикой: надеяться на электронные мы не можем. Но швейцарские будут только у вас. Статус.
- А если тут другая продолжительность суток? - Демченко попробовал найти в моем плане изъян, сняв свои кварцевые и натягивая на руку "спидмастер". Вояки поступили так же, аккуратно убрав свои "командирские" в карманы.
- Это вряд ли, иначе нам бы указали не просто точное время, а и дополнительную информацию о нем, так я думаю. Похоже, мы имеем именно Землю, но в другом варианте. Да черт со всем этим, оставим на завтра! Вот еще подарки.
Из-за кушетки я вытащил гроздь плоских гнутых фляжек из нержавейки.
- Здесь "Хеннесси", двести пятьдесят грамм в каждой. Это уже для ваших личных вечерних медитаций, ежели понадобится. Знаете, друзья, как было просто их взять? Думаете, я тут сидел и разливал? Да я даже бутылки не видел. Просто прописал "фляжки такие-то, наполненные таким-то коньяком". Больше ради эксперимента. Выполнили, надо же.
Тут дверь открылась, и в зал без спроса и стука ввалились мои нукеры, таща с собой медный чайник и пару картонок, поставили на стол.
- Крученки с джемом и чай без сахара, дядь Леш!
- Молодцы. Себе взяли?
- Так точно, - довольно улыбнулась братва.
- Все, свободны до утра, спасибо за службу.
Когда парни утекли, неожиданно выступила Лагутина, механическим голосом процедив не раз, чувствовалось, повторенное:
- Напоминаю начальникам служб: никакие упаковки, сосуды и прочее не выкидывать, если вам не пригодилось, мусора у нас еще долго не будет. Материальной культуры просто нет, все пойдет в дело, поэтому…
- Да поняли мы, Елена Михайловна, вы говорили уже… Поняли еще в прошлый раз. Все сдадим завхозу, - раздраженно заворчали присутствующие.
- Ну что, тогда начнем? - спросил я, в очередной раз нагнувшись за кушетку.
Возражений не было, и мы всем миром начали сплачивать свое новое аристократическое ядро с помощью крепкого черного чая, свежих рогаликов с джемом и двух объемистых бутылок с настоящим двенадцатилетним скотчем.